ksenobianin

Вспомнил по случаю. Лет эдак 15 назад мне довелось поучаствовать в сложном квартирном обмене. На одном из этапов, в соответствии с процедурой, понадобилось сообща заложить какие-то деньги в банковскую ячейку. Едем в банк - по адресу, указанному риелтором. А там не банк стоит, а натуральный царский дворец. Мраморные полы, балконы, колонны с завитушками, залы с мягкими диванами, огромная хрустальная люстра в три этажа. Да и встретивший нас риелтор отлично гармонировал с интерьером: роскошный костюм, дорогой галстук, запонки, портфель из натуральной кожи.

- Ух-ты..., - говорим, робко оглядываясь под сторонам, - красота-то какая...

Риелтор самодовольно усмехнулся.

- Ну да, у нас фирма солидная, следим чтобы всё по высшему разряду было.

Мы чувствовали себя в этой обстановке не очень уютно, поэтому тихонько отползли в сторону и, в ожидании партнёров по сделке, примостились на краешке одного из диванов. Риелтор же решил выпить кофе. Важным шагом подошёл к кофейному автомату, опустил монету, нажал кнопку. Из недр автомата, как и положено, выскочил стаканчик, и медленно наполнился горячим напитком.

Но тут в автомате что-то заклинило, и кофе продолжил литься через край стакана непрерывной струёй. В этот момент что-то заклинило уже в риелторе. Он выхватил из-под струи стакан и, давясь и обжигаясь, принялся с бешеной скоростью заглатывать содержимое. В глазах его в этот момент появился панический ужас - он понимал, что халявный кофе неумолимо исчезает в сливном отверстии автомата. Опустошив стакан последним могучим глотком, риелтор молниеносно подставил его обратно под струю и закричал нам осипшим от волнения и кипятка голосом: "Кофе! Бесплатно! Пейте! Быстрее, пока течёт!" А сам, влив в себя новую порцию, снова подставил стакан под кофейную струю.

Я не помню, сколько стаканов выпил этот достойный человек с кожаным портфелем и не знаю, почему он остался жив после полученной лошадиной дозы кофеина. Наверное, халява как-то легче усваивается человеческим организмом, чем продукты, добытые за деньги.


© avkr

Ёжик бежал по пожухлой, пахнущей грибницами и перегноем листве.
Он даже не бежал, он прогуливался рысцой, поводя по сторонам мокрым черным носиком.
Ежик наслаждался осенним лесом, а заодно искал, что бы где еще подтырить на зиму.
- Панкам – хой!!! – Неожиданно раздался откуда-то сверху противный визг.
Ежик молниеносно свернулся в мощный клубок, выставив навстречу опасности тысячи смертоносных игл, и угрожающе зарычал.
Это он так думал. На самом деле, он просто свернулся в клубочек, зацепив иголками чью-то кучку какашек, и зафыркал.
- Э, сцыкло, ты че тут вынюхиваешь? – противный голос не умолкал, и ежик решился выглянуть наружу.
На стволе дерева, крепко вцепившись в замшелую кору лапками, сидело обворожительное существо. Шубка ее была коричнево-рыжей, со слегка заметным белым фартучком, хвост был пушистый, длинный и извивался как змея.
А еще у существа были умопомрачительные смеющиеся глаза-бусинки.
«Такая красота не сможет располосовать мне брюхо и сожрать мои кишки» - решил ежик, поэтому вывернулся обратно и даже расправил плечи.
- Я тут эцсамое… грибочки ищу, ягодки, жуков-червяков там… ну, потрапезничать.
- По-тра-пез-ничать… - протянула красавица, - сожрать типа? Ну ладно, жри на здоровья, все равно, может, не переживешь зиму-то. Я – Кортни! Белка! А ты? Звать-то как тебя?
- Я Валерий, - сморщил мордочку в скромной улыбке ежик.
- Хуйня какая-то, а не имя! Давай я тебя лучше буду звать Сид!
- Ээээ… А почему Сид?
- Ну, был такой чел, Сид Вишез… Впрочем, ты ж не панк по ходу, ты не в курсе…
- Ну Сид так Сид, - улыбнулся ежик.
На самом деле, он разрешил бы белке звать себя хоть говном, лишь бы удалось перед спячкой вдуть этой красотке под ее пушистый кокетливый хвостик.
- А что ты ешь, Кортни? – спросил он, оторвавшись от своих эротических переживаний.
- Ну, мясо обожаю.
- Мясо??? Но… Но белки же, вроде, орешки едят, желуди всякие…
- Между ножек у тебя орешки! А реальные белки жрут мясо! Вот тут ферма неподалеку, там тупые тетки куриц выращивают. Мы туда ночью с герлами пробираемся, и всей бригадой на курицу накидываемся.
- А петух? – спросил оторопевший ежик.
- А что петух? Пару раз пизды отгреб, теперь из-под насеста не вылазит. У них это щас типа дань лесным демонам считается. Короче, Схлифарцовский, ты мясо будешь жрать? Мы б тебя с собой на делюгу взяли, а то валить-то мы умеем, а вот с логистикой у нас туговато: пока тушку до леса дотащим – умаемся. А тут на колючки бы тебе взвалили, ты б корявками своими в полчаса до опушки дошуршал.
- Нууу… Я ж ни разу не пробовал… А это не больно? А это не страшно? А собаки там есть? А в жопу дашь? А какая моя доля? А сколько нас будет? – самый главный вопрос ежик поставил в середину, чтобы его особо не выделять.
- Так, по порядку. Это не больно, только если обожрешься, потом – пучит. Это нихуя не страшно, а даже весело. Собаки там есть, но у нас выгонная белка спецом есть, Дженнифер. Она из леса выбегает, кричит «Лососните тунца, псы помойные!» - и по газам, псы – за ней, мы – за курочкой. В жопу даю только храбрым, а ты – сцыкло с вероятностью на 98 процентов. Доля твоя по первоходу будет все, что ощипаешь, потом поднимем долю, мы ж не звери какие. Будет нас немного, но имя нам – Легион. Все еще ссышь?
- Да не, ну че… Можно попробовать, - смело ответил ежик, внутренне содрогаясь.
- Ну вот ништяк. Может и дам в жопу-то. Короче, как солнце за лес опустится, жду тебя тут, пионэр.
Белка игриво махнула хвостиком и ловко вскарабкалась наверх, исчезнув среди ветвей.
Лишь вслед ей неслась какая-то задорная песенка с непонятным текстом:
- Ай эм эн энтикрайст!
Ай эм эн анаркайст!

Когда-то, пробираясь сквозь лесные дебри, ежик наткнулся на обглоданного грибника, на запястье которого заманчиво поблескивали часы фабрики «Луч». Спустя год они продолжали идти точно. Именно по ним ежик сверил закат, и, лишь солнце в прощальном поцелуе коснулось верхушек вековых елей, он был на месте.
Вечерний лес был тих. Лишь где-то далеко слышалась птичья колыбельная, да на полянке, подрагивая еле слышными струнами арфы, колебалась паутинка в сумрачной вечерней росе.
- Псст, подушка с иголками! – раздалось прямо позади.
Ежик инстинктивно свернулся и засопел. Пиздить ведь могут начать молниеносно и за просто так.
- Ну вот, я ж говорила, бабы, что он сцыкло! – раздался знакомый голос, и ежик развернулся.
Перед ним колебались еле заметные черные тени. Лишь прищурившись, ежик разглядел шесть белок, которых было практически не видно из-за сумерек.
Кортни он знал. Остальные были тоже вполне миловидны, но не как она конечно.
Больше всего его впечатлила одна из белок. Ростом она превышала остальных раза в полтора. У нее не было одного глаза, сквозь шерстку проглядывали многочисленные шрамы, одно ухо было оторвано, а вместо хвоста к спине была стебельками примотана еловая шишка.
- Это Дженнифер, - перехватив изумленный взгляд Сида, сказала Кортни, - ну что, камикадзе, окропим снежок красненьким?
Ежик хотел возразить, что снежка еще нет, но что-то его остановило. Может, категоричность, с которой была сказана эта фраза, а может и пристальный взгляд Дженнифер.
Псы приняли цель сразу. Молниеносно сорвавшись с места, они гурьбой ломанулись за загонщицей, противно скалясь и перепрыгивая плетни.
- Погнали, действуем, - обожгла ухо ежика жарким дыханием Кортни. От нее пахло дубовой корой и дождем. Ежик чуть было не замечтался, но вовремя опомнился и кинулся догонять прытких гонщиц.
- Работаем по секторам, быстро, четко, без хуйни! – коротко проинструктировала отряд Кортни и ударом лапы распахнула курятник.
Курицы перепуганно закудахтали и принялись разбегаться по углам, чуя неминуемую гибель, но белки ловко взяли их в кольцо и приготовились к прыжку.
Петух сделал вид, что его очень сильно заинтересовала скорлупа под поилкой, и уткнулся в нее носом, почти как страус.
Тем временем отряд окружил одну из метавшихся в поисках спасения несушек. Кортни молча подошла к ней, испытующе взглянула в глаза и, почти без замаха, полоснула отточенными как сталь «Золинген» когтями по горлу.
Фонтан крови, как из брандспойта, окатил ежика с головы до ног. Ежик страшно запищал и ломанулся прочь из курятника.
- Стой, сука, а как же транспорт!? – крикнула ему вслед Кортни.
На улице ежика вырвало. Он хотел на негнущихся непослушных лапах доковылять до леса, но вспомнил, как его прозвала Кортни – «сцыкло».
«Да не сцыкло же я! Я – смерть, я ужас, я тыща игл!» - гордо подумал ежик, и, собравшись с духом, вернулся в курятник.
Белки пыхтели, пытаясь взвалить на свои красивые гибкие спины мертвую курицу.
- Ааа, явился, не запылился! – презрительно процедила Кортни, - блевотню вытри и помогай!
- Я не блевал, я до ветру ходил! Это я где-то вляпался! – попытался оправдаться ежик, но, поняв всю тщетность идеи, вдохнул, присел на карачки и позволил белкам взвалить себе на колючки труп.
Ночь была теплой и очень звездной. Ежик даже хотел по привычке найти Большую Медведицу, но, взглянув вверх, встретился взглядом с мутными глазами мертвой курицы, и сразу же уставился себе под лапки.
«Кортни… Ммммм… Интересно, как же мы с ней заживем! А куриц резать – это почти и не страшно!».