ksenobianin

В мои 12 лет, когда я был стремительно молод,красив и глуп. Мой пытливый ум не давал мне покоя и доставлял массу неприятностей односельчанам. Я метался между высокими идеалами добра, привитыми отцом через пятую точку и низменным желанием сотворить креатив. Так как в силу возраста, внутренний конфликт "сердца и мозга" был не актуален, жопа уносила меня в страну приключений, которые она же к себе и притягивала. Немудрено, что она за это страдала и вынашивала планы мести. Отец её бил смертным боем (иногда действовало, но не долго).
Если отца я мог понять и простить в силу его статуса, то посторонние вмешательства в моё воспитание были чреваты "акциями возмездия" этим маргинальным педагогам, нихрена не смыслившим в педагогике. Больше всех преуспел в этом местный "Макаренко" . Дяденька был весьма скверным. К своим 40-ка годам он нажил сомнительную репутацию не в меру правильного "стукача" и гордо называл это проявлением активной гражданской позиции. Смысла этой фразы он скорее всего не понимал, но я точно знаю откуда он её почерпнул. Так как у дяденьки не было телевизора, он запоем читал газеты преимущественно в сортире. Его стремление к знаниям было настолько сильным, что в позе орла мог сидеть очень долго.
Самым гнусным поступком этого человека была демаскировка нашего укрытия оборудованного специально для прогуливания школы. Берлога была неказистой, но функциональной. А находилась она в заброшенном доме недалеко от школы. И если бы не этот злопёрдыш, явка ещё долго существовала. Этого простить было нельзя...
После неприятной беседы с родителями (опять же через жопу), я срочно созвал соратников на внеочередное совещание. Боевой клич был услышан. Совет стаи постановил подвергнуть подлеца анальной каре через расстрел. Обострённое чувство справедливости было катализатором гениальной идеи.
Несмотря на то, что хотелось отомстить, операцию готовили тщательно. Мы не имели права на ошибку. После рекогносцировки было решено выбрать самое слабое место-сортир. Разведка доложила, что одиноко стоящее здание на заднем дворе весьма ветхое и с большими дырами (этакая вентиляция местного гения) отлично подходило для операции. Сама конструкция строения подсказала идею катапульты. Туалет был слегка наклонён, под него просунута доска. Один конец доски был в яме с говном, а другой на улице. осталось только ждать, когда жертва сама зарядит катапульту.
Часа Х ждали долго. Нас распирало чувство скорой расправы, что выражалось диким ржачем и фонтаном новых идей на план "Б". Наконец таки говнюк решил сбросить балласт. Шёл он оглядываясь, будто что-то заподозрил. Этакий, сука, осторожный лев. Но зов природы оказался сильнее осторожности. "Подсудимый" вошёл в здание "суда", не зная того, что приговор уже вынесен заочно и обжалованию не подлежал. Сидел он долго (выносливый). Напряжение росло, губы кусали чтобы не смеяться и вот наконец раздался характерный шелест газетной бумаги. Прозвучала команда "Огонь". Что происходило в здании суда мы не видели, но отчётливо был слышен характерный шлепок и крик раненого в жопу слона. Мы считали его условно убитым так как жопа является наиважнейшим органом человека, ведь к ней крепится позвоночник и остальное навесное оборудование.
Месть злопёрдыша была страшна, но оно того стоило. Отец перед тем, как меня опиздюлить ржал аки конь. Я прикладывая мокрый компресс к жопе думал, что всё это не зря.

Позови меня, и я спасу тебе жизнь. Я брошусь навстречу смерти, и ничто не сможет меня остановить.
Если ты меня позовешь.

1.Каково остаться одному.
Предчувствуя беду, белый выл весь вечер, за что был выведен из дома и пристегнут к конуре. А потом, когда все началось, он долго рвался с цепи и, оборвав, бросился в дом, но дорогу ему преградил огонь.
Люди, приехавшие на конках, пытались укротить огненный вихрь, разметавший здание. Тени, ведра, длинные рукава… все, как на пожаре. Перед пылающим домом метался подрощенный щенок белого цвета с обрывком цепи на шее. Слышались всхлипы: «Семья сгорела, семья сгорела».
Утром люди разгребали завалы, извлекая то, что осталось от людей.
Потом были печальные похороны. На этот раз весь город искренне переживал трагедию, ведь все знали – такое может случиться с каждым.
Почти три месяца белый спал между могил своих хозяев. А когда замерзал, просился в сторожку. Кладбищенский сторож был в курсе недавних событий и подкармливал несчастную собаку.

2.Свести счеты с огненным вихрем.
Белый стал выходить в город. Он заметно вырос, и превратился в крупного волкодава с несчастными и добрыми глазами. Сторож купил ему ошейник, чтобы пса не отловили, как бродячего и белый угрюмо бродил по улицам. Отчаянно тоскуя, он всматривался в лица людей, надеясь найти в них сочувствие и поддержку. Но скоро понял, он остался один. Тем более прохожие явно опасались большую собаку. И вот как-то раз, блестя обмундированием, мимо него в спешке проехали те люди на конках. Вдали тревожно бил пожарный колокол. Значит, где-то беда! Пес рванулся за ними столь стремительно, что не заметил бабушку на тротуаре. Всем своим весом он налетел на несчастную старушку и та, отчаянно вопя, растянулась на брусчатке. Белый хотел полизать ее сморщенное лицо, от этого ужас накрыл бабку с головой. Такого визга в Костроме еще не слышал никто. Дворник в длинном фартуке замахнулся на пса своей жидкой метлой и белый, уклонившись от удара, который пришелся старушке по ногам, помчался за пожарной командой.
Двухэтажное деревянное здание почти полностью было охвачено огнем. Множество зевак выстроилось по ту сторону дороги. Белый выглядывал из толпы. Пожарные отчаянно работали, но и на этот раз огненный вихрь был сильнее. Какая-то женщина рвалась в дом. Мужчина сдерживал ее, а в толпе сопели: «Ребенок остался в доме, ребенок остался в доме». Сквозь рев огненного вихря белый уловил еле слышный детский крик. То, что случилось дальше, люди будут долго пересказывать друг другу. Огромный белый пес вырвался из толпы и без колебаний влетел в пылающую бездну. Всё вокруг замерло, казалось, время остановилось. Несчастная женщина застыла в отчаянном ожидании, в ее глазах была последняя надежда - огромная, лохматая, белая, появившаяся неизвестно откуда посланная неизвестно кем. Собака или ангел. Секунды растянулись, мгновения в эту минуту казались бесконечными. И вот врата огненной бездны раскрылись, повинуясь бесконечной отваге собачьей души, и под неистовый крик беснующейся толпы из пожара появился большой белый пес. Бережно, как своего щенка, он нес маленького испуганного ребенка.

3. О том, о сем.
Три пожарных части спорили о том, кто возьмет себе отважного пса. Вмешался градоначальник: «Пес должен жить в центральной части, что при каланче». Собаку навали Бобка. С тех пор он был на всех пожарах. Помогал вытаскивать вещи, правда, пользы в этом от него было немного, иногда он даже мешался, но сам факт присутствия собаки - героя на тушении пожара всех обнадеживал. А вот в поиске людей он был незаменим. Он безошибочно бежал именно в ту комнату, где находились люди, потерявшие сознание от угарного газа, так что пожарным не нужно было тратить время на осмотр всех помещений. А однажды случился совсем необычный случай. Поздно ночью люди в одном из домов проснулись от громкого лая за окном. Это был Бобка. Однако что случилось?! По комнате струился еле уловимый запах дыма! Очаг возгорания был легко найден, и на этот раз хватило ведра воды. А ведь еще минут двадцать, и начался бы настоящий пожар. Так большой белый пес по кличке Бобка объявил войну огненному вихрю. Благодарные и обязанные Бобке горожане приходили к нему с угощением, но, как правило, один раз. Люди считают, что одна большая кость – достаточная благодарность за их спасенную жизнь. Да пес в этом и не нуждался, он просто выполнял свою миссию, и пожарные были им довольны. Правда, он часто скулил во сне. Бобке снилась его семья. Собаки не стремятся к славе, они не знают, что это такое. Они счастливы лишь тогда, когда хозяин рядом. Говорят, нельзя вмешиваться в чужую судьбу. Бобка вмешался во многие судьбы. Этого старуха с косой вынести не могла. И в один прекрасный день смелый пес погиб. Он попал под колеса груженой пожарной конки. Какое-то время ему было нестерпимо больно, но потом он увидел свою семью – хозяина, хозяйку и детей. Они звали его, и счастливый пес весело побежал к ним. Наконец-то он будет счастлив, ведь он этого заслужил. «Все. Умер» - сказал кто-то в толпе – «Что теперь делать?»…

4. Табу.
О Бобке помнили долго, ведь родители рассказывали детям об удивительной белой собаке, спасавшей детей. Рассказывали при случае, рассказывали на ночь вплоть до одного странного случая, который произошел зимой спустя три года после смерти пса. Народ в Костроме очень верующий, можно сказать суеверный, и весьма боязно относится к необъяснимым обстоятельствам. Посему на рассказы о Бобке после этого происшествия было наложено негласное табу. А случилось вот что. Как я уже сказал, об этой собаке знал каждый ребенок, и вот к несчастью снова случилась трагедия - малыш оказался один в пылающем доме. Милые дети, если не дай бог, случиться пожар, бегите к маме, бегите из дома. Не нужно прятаться под кроватью или в шкафу от огненного вихря - ибо для него нет преград. Толпа, смакуя ужасное событие, с интересом наблюдала за почти помешавшимися родителями. Пожарные сделали попытку разыскать ребенка в лабиринтах огня, но не смогли. Жар был слишком велик. А малыш прятался в чулане, ему уже не чем было дышать, и тут он вспомнил мамин рассказ про большую белую собаку, которая спасала детей из пожара. «Боообкаааа!!! Боообкааааа! Помогиии!» - толпа на улице услышала отчаянный крик ребенка, доносившегося из пламени. В этот же миг падающий снег сгустился, и из молочного облака, появившегося над ночной мостовой, возник силуэт огромной белой собаки. На нереальной скорости существо вломилось в пылающее здание так, что сноп искр взлетел к небу, и спустя мгновение вынесло из огня ребенка. Ликования толпы не было. Люди замерли как ледяные фигуры на центральной площади. А существо растворилось в снежном облаке, выполнив свой извечный долг перед людьми.
Позови меня, и я спасу тебе жизнь. Я брошусь навстречу смерти, и ничто не сможет меня остановить.
Если ты меня позовешь.

Вернувшись в гостиницу Магаданского аэропорта "Сокол" из города, застаю соседа по номеру проснувшимся. На столе початая бутылка коньяка, нарезанный хлеб, открытые консервы.
Познакомились, разговорились.
- Куда летишь?
- На Чукотку, в поле с геологами.
- Я тоже там раньше с ними батрачил, потом перестал.
- Что так?
- Был у меня приятель…

«В тот год добирались в поле к месту геологических поисковых работ нелегко. Шутка ли, заброситься вездеходом, за пол тысячи километров. Когда на реках едва- едва сошла паводковая вода, поля наледей плотинами перегораживают путь, да и вездеход, давно отпахавший свой ресурс трудяга. То там что-то вылезет, то там. За зиму его, конечно, подлатали, переобули в свежие гуски, но и железо оно не вечно.

Когда, пройдя почти треть пути, встали на очередную ночёвку, места вокруг начинались уже более-менее дикие. Не то, что поблизости от жилья или летника. И олень-дикарь стал в поле зрения появляться, и следы медведей попадались чаще. Вот прямо на берегу у реки, впадающей в озеро, которое в середине июня еще частью подо льдом, натоптал косолапый.

Завхоз, сотворив кипятка, залил всем по пачке лапши, добавив в каждую посудину по ложке тушёнки, прикрыл запариваться. Сели перекусить, а вокруг тишина, теплынь, благодать…
Из распадка в километре от вездехода вышла медведица с парой медвежат сеголетков. Глазастый эвен у нас был, Илья, тот как обычно первым заметил зверей. Еще бы ему их не замечать, «крещёный»….

В оптику было видно, что некрупная и, скорее всего молодая медведица, спустившаяся из распадка, увлеклась бугорком, пытаясь раскопать нору евражки. Медвежата крутились возле неё, один бурый, а другой почти чёрный. На стоящий внизу, в километре от них, вездеход, она не обращала внимания.
Пока перекусывали, медведица пройдя дальним склоном, улеглась на площадке напротив, подкормила медвежат молоком, да и задремала.

Андреич, начальник отряда, мужик был правильный, но медведей явно недолюбливал. Если не убегали, увидев людей, расстреливал на месте. Не знаю, что у него на это за причина, но какая-то явно была. Впрочем, на Чукотке, многие так.

Вот и сейчас, перекусив, прежде чем устроиться на ночлег, решил он пристрелять карабин. Дело конечно нужное. В оружии и в том, что из него, в случае чего, пуля полетит правильно, в поле надо быть уверенным. Ну а, пристрелять он его решил по склону, на котором спала медведица с медвежатами.
Мол, заодно и шугануть не пуганую. Мол, ну как ночью притащится в лагерь. Стрельну, говорит, чуть выше, чтобы камушками посекло. Пристегнул оптику, улегся, приложился, стрельнул разок, другой, а медведица не уходит.

Присмотревшись в бинокль, Илья разглядел, что медведица пытается встать, но у неё ничего не получается. Перехватив у него бинокль, вижу, что поднимается лишь на передних лапах, волоча задние. Бурый и чёрный медвежонок крутятся рядом.
Меня тогда как горячей волной накрыло. Нахрена? Никому не мешала. Теперь еще и добивать надо. А с медвежатами что, их куда?
Андреич, вроде как тоже не ожидал такого исхода, выглядит растерянно. Говорит, на два с половиной метра выше брал. Тем временем Илья выверил расстояние по дальномеру. Семьсот шестьдесят метров.
Ну ты Андреич, говорит, и снайпер.

Снайпер… Руки бы оторвать такому снайперу. Делать нечего, идём смотреть. Я тоже иду, прихватив свой ствол. Зверь есть зверь, а человек есть человек. В случае чего, подстраховать.
Подойдя к склону метров на двести, Андреич добил медведицу, предложил мне добить одного из отбежавших в разные стороны медвежат.
Нет уж, напортачил, делай всё сам.
Одного за другим добил и медвежат, у медведицы отрезал когти, вырезал желчь. Спрашивает меня: когти будешь брать?
Нет, спасибо…

Всё это время сидел я в стороне, нервно курил. Был большой порыв прямо сейчас забрать свой рюкзак из вездехода, да и уйти пешком до реки Колымы. Там, чем либо, до трассы, ну и по ней в сторону дома. Если бы не обязательства. Не принято у нас так…
Андреич, словно почувствовал настроение.
- Веришь, нет, честное слово, не хотел…
- Ну да, ну да…

С этого случая в отношении к нему во мне что-то перевернулось. Вроде, надёжный во всех отношениях человек, в случае чего, поможет всем чем сможет, хорошего мне много сделал, а не могу к нему относиться по-прежнему и всё.
Кое-как отработал лето, всё опасался, что не пройдёт этот случай просто так. Так или иначе, обычно за такое обратка случается. Вроде обошлось тогда.
Расставаясь, вздохнул с облегчением».

Посидели, помолчали...
- Выпьешь?
- Выпью.


© Валерий Люшков

То что у вездеходчика Васи был свой стратегический запас антидепресанта, именуемого в простонародье спиртом, в отряде было известно. Жил он особняком, в лодке вездехода. Попытки войти без стука в вездеход, пресекал с недовольством. Но, как бы там ни было, очевидно пьяным его никто не видел. По утрам, хотя Василий, хотя и просыпался, обычно, последним, всегда чётко развозил народ на маршруты, и вечером вывозил обратно в лагерь.

Вскоре, бирюкование ему, видимо, надоело, и он сначала стал брать вечером вездеход "на подзарядку" нетбук одного из геологов. Растягивая "подзарядку" аккумулятора нетбука на столько, сколько было необходимо для просмотра нескольких за вечер фильмов, в одиночку или с компанией набредшей на этот просмотр прохожих.

А затем привык и к тому, что московский геолог Кирилл, владелец нетбука, стал заходить к нему на посиделки, чуть ли не каждый вечер.
Я беззлобно подтрунивал над ними, рисуя смелые перспективы в которые через месяц другой, в отсутствии женщин, может вылиться такая привязанность. И тот и другой, так же беззлобно отшучивались.
На очередной стоянке, Вася поставил вездеход рядом с моей палаткой. Особо это не беспокоило, за исключением того вечера, когда, их традиционные посиделки с просмотром фильмов, непроизвольно перешли в выпивку. Трёп и ха-ха, из вездехода доносились до утра.

Вася то, развезя нас утром, сможет потом и поспать часик другой, а вот с этим геолухом мне надо было утром идти в маршрут.
Сказать, что Кирилл утром выглядел неважно, было бы очень к месту. Привезя нас в распадок на начало маршрута, Вася, пыхнув выхлопом, развернул вездеход и удалился восвояси. Кирилл, печально посмотрев ему вслед, мутно окинул взором склон, на котором в километре впереди была первая точка отбора, и мы пошли...

Солнце припекало, шёл Кирилл медленно. Очень медленно... У каждого встречного ручья останавливался, наполнял пластиковую бутылку холодной водой, и долго пил, вытирая со лба пот. Ускорять его было и бессмысленно и жестоко. Оставалась надежда, что на жаре и подъёме, с выходящим потом, он вскоре хоть немного проветрится.
Километр до первой точки мы шли два часа. Я, зайдя вперед, так чтобы Кирилл был в поле зрения, сидел и ждал его.

Когда тот, наконец, доходил до меня и предлагал сделать часовой "перекур", что-бы немного поспать, пресекал такие предложения, и вновь заходил вперед, где, примерно, была точка отмеченная на GPS Кирилла.
К чести бедолаги, надо сказать, что мои отказы сделать продолжительный отдых, он воспринимал стоически. Когда заметил, что тот скисает, сам инициировал "перекур" чуть больше, дав ему передохнуть, напоив горячим чаем.
В таком темпе, ко времени, когда за нами пришёл вездеход, при таком неспешном передвижении, мы отобрали чуть более половины дневной нормы проб.

Из последних сил добредя до вездехода и с третьей попытки забросив свой рюкзак в его нутро, Кирилл выглядел неважно.
Встречающий нас Вася, наоборот был бодр и весел.
По прибытии в лагерь, один из геологов, приближенных к начальству, узнав что маршрут до конца не пройден, посмотрев на меня с сочувствием, сказал:
- Ты бы пристрелил его там что-ли ...
Через пару дней предложивший это добрал недобранный нами маршрут.

Василий же вообще сказал, что он никому тут не нянька и каждый, выпивая, сам должен рассчитывать свои силы.
И был прав. По здешнему обычаю, называемому "Закон колымский", за столом здесь никто никому выпивать не предлагает. Если на него выставлено спиртное, каждый сам наливает себе столько, сколько считает возможным.


© Валерий Люшков

Рыцарь – герой одиночка. Живет один, жрет в одну харю, срет опять же всегда один, были даже подозрения, что рыцари и ебуцца по одиночке. И поэтому у самых завзятых рыцарей наследники рождались странные. Конечно, похожие на папу, с одной стороны, а с другой стороны удивительно похожие на папину руку. Рыцари так задрачивали сибе руку, что рука не выдерживала и рожала рыцарю наследника. В период вынашивания, рыцарь прятался ото всех и становился нелюдим. Он боялся, что люди увидят его беременную руку и засмеют. А по истечению срока беременности рождался маленький такой пиздёныш. Кстати, бранное нынче слово «задрот» произошло именно тогда, в средние века. Задротами называли вот как раз таких пиздёнышей – отпрысков благородного рыцаря и его верной руки.

Задротов рыцари вывозили в горы на съедение драконам. И драконы с удовольствием пожирали ненавистных уйобков. Жрать самих рыцарей драконы очень не любили – латы между зубов застревали и были причиной неприятного запаха изо рта. Латы пахли гавном потому, что всегда были в гавне. Надо сказать, рыцари знали о лютой неприязни драконов к гавну и поэтому сознательно срали, не снимая латы. Привлекательности это, канечно, рыцарям не прибавляло, но зато спасало от верной гибели. Часто бывало так, что дракон подолгу выслеживал рыцаря, ожидая, что тот снимет свое боевое облачение. Прятался за кустами, прикидывался то ветошью, то коряжкой. Но слежка эта была напрасна. Рыцари никогда не снимали лат. Да и уйобищно как-то выглядел ахуенных размеров дракон, косящий под веточку или тряпочку, уйобищно и неправдоподобно. Подводя итог, можно сказать, что задроты были буквально отдушиной для несчастных животных.

Дракон забирал новорожденного задрота, оборачивал его в рогожку и бережно, хотя и несколько брезгливо нес к специальному драконовскому водопаду. От жертвы все еще пахло рыцарем. Гавном, то бишь. Возле водопада, как правило уже было несколько драконов. Все они приходили сюда с одной целью – отмыть своего задрота. Отмытый задрот гораздо вкусней и пахнет приятней. Собираясь возле специального водопада, драконы не просто занимались отмыванием, они также и общались между собой. Обсуждали последние новости, делились рецептами приготовления задротов и соглашались друг с другом в том мнении, что «хуй с ними с латами. Главное – это гавно. Вот если бы рыцаря заманить в священный водопад…» Но рыцари предпочитали срать в пещерах, оставляя на откуп драконам своих наследников.

Затрагивая тему рыцарей и драконов нельзя не упомянуть принцесс. Все мы помним классический сюжет из сказки: принцессу похищает коварный дракон, ну или местные жители-далбайобы сами отдавали принцессу дракону, вроде как после сего действа дракон год или два не должен их беспокоить. Потом по сюжету появляется ахуеть какой храбрый рыцарь, не терпящий несправедливости. Услышав, что дракон совсем распоясался, а проще говоря, ахуел, рыцарь решается бросить вызов ему и вызволить несчастную принцессу. Идет за тридевять земель отхуячивает дракону одну или несколько голов, освобождает принцессу, а потом на ней женится.

Ну, вообще, мягко говоря, это все пиздёж чистой воды. И сюжет высосан из пальца. Ну, для начала, я не совсем понимаю мотивацию сказочного дракона, который припиздил из-за тридевяти земель, спиздил принцессу и упиздил с ней обратно за тридевять земель. Спрашивается, нахуя?!! Нахуя ему все эти движения?!! Если бы он хотел сожрать принцессу, мог бы и на месте сожрать. Да и откуда он узнал, что где-то в йебенях жывет такая-то принцесса и её можно спиздить?! И неужели ближе принцессы не нашлось? Видите, сколько несостыковок… На самом деле все было гораздо банальней.

Драконов в те времена было везде и помногу. И все они не отличались принципиальностью. Иначе говоря, дракон, особо не заморачиваясь, прилетал к ближайшей принцессе, сгребал в охапку и улетал. Причем мотивация дракона была достаточно проста. Те, кто помнят первый очерк о рыцарях и драконах, должны знать, что рыцари нагло срали в драконьих пещерах, а ручки у драконов весьма коротки, и поэтому они не могут пользоваться совком для выбрасывания говна. И вот драконы решили приспособить для таких целей принцесс. И это понятно – принцессы не терпят говна, приятно пахнут и длины их рук вполне достаточно для использования совка.

После похищения, местный король бросал клич в народ, типа тому, кто освободит принцессу, полцарства и коня, чтобы эти полцарства увезти. Но народ, как правило, игнорировал подобные призывы, с одной стороны, потому, что жить хотелось, с другой стороны, в средневековье кони были почти у всех. А нахуя рисковать жопой ради еще одного коня?! Жопа то у человека одна и больше чем на одного коня её не посадишь. А рыцарям было похую, они вообще принцесс спасали спортивного интереса ради. Это у них вместо рыбалки было. И на призыв короля в город какой-нибудь рыцарь почти сразу подтягивался. Его замечали издалека. По запаху. Заранее закрывали окна, вывешивали на двери таблички «ночлега нет», щели затыкали навозом и паклей. Жрицы продажной любви сами уезжали за сто первый километр, из-за чего каждое появление в городе рыцаря сопровождалось последующим всплеском рождаемости. Ну, а чо? Блядей то нет, а ебаццо охота.

Прием у короля длился недолго, руку рыцарю никто не пожимал. Да рыцарь особо и не давал никому её жать. Вот Вы бы стали давать пожимать кому-либо свою любимую женщину? Вот и рыцарь тоже. Чем он хуже вас? Рыцарю вкратце описывали принцессу во избежание казуса. Просто иногда бывали случаи, когда рыцари, путаясь, убивали принцессу и спасали дракона. Дракон, видя эту ужасную ошибку, упирался и объяснял всю нелепость ситуации, но тупорылый рыцарь все равно тащил его во дворец королю: «Завали ебало, сучка! Папаше своему будешь объяснять!». А когда рыцарь наконец-таки доставлял дракона, король пять дней пребывал в величайшем ахуе, а дракон, которому было ужасно неудобно, извиняясь, улыбался, пожимал плечами и задом пятился к выходу и показывал пальцем на рыцаря, дескать, я ему объяснял, что я не принцесса, но он и слушать не захотел, далбайоп.

Вот, чтобы таких нелепостей не происходило, рыцарю, несмотря на всю вонь, исходящую от него, описывали таки принцессу и даже иногда давали портрет в дорогу. Но поскольку портреты королевской семьи были обычно формата 2 на 3 метра, то основные надежды возлагались на словесные описания вроде: «Если это зелёное – это не принцесса, это скорее дракон или чванк. Если болтается хуй – это тоже не принцесса, это, скорее всего ты дрочишь или это опять, сцуко, чванк. Если это нечто уйобищное – это, конечно, может быть принцессой, но, скорее всего это вездесущий чванк. Жаждет, когда ты его снова ухватишь за хуй».