Опять болею, и дома одна. Забота о ближнем не дает мне покоя. Мама придет усталая – надо её покормить, но газ включать нельзя. Я нашла решение проблемы. В кастрюлю кинула шмат мяса (потом оказалось, что это был кусок фарша замёрзшего), круп разных, макарон. Потом, вспомнив, как мама варит манную кашу, посолила и посахарила щедро. Залив всё водой, я мечтала, как мама придёт усталая, а тут супчик почти готовый – только на огонь поставь! Правда в процессе готовки, кастрюля всё время становилась мала, и я её меняла на кастрюлю побольше. Так «суп» оказался в кастрюле для холодца, а в шкафу с крупами пусто. Опять мои труды никто не оценил, и суп был съеден унитазом. Шеф-повар в душе́ умер…
Зато родилась любовь.В наше общежитие коридорного типа (комната была от завода), в дальнюю комнату, въехала семья. Мальчик был старше меня, и выше на полголовы. Имени его не помню, но он меня игнорировал. Как – же я его изводила! Стыдно рассказывать, но я, когда он был дома один, подходила тихо – тихо к его двери, стучала в дверь, и убегала прятаться за ящик в коридоре. Он сначала открывал, и с недоумением видел, что нет никого. Потом он меня один раз увидел, как я убегала, и больше за ящик я не пряталась, а бежала в комнату и запиралась. Я его бесила недели две или больше. Теперь он караулил под дверью, что – бы её резко открыть, и попробовать догнать меня и навалять. Когда мальчик дошёл до состояния кипящего чайника, сработало моё чувство самосохранения, и я прекратила дубасить в его дверь. Пару дней он поглядывал на меня с подозрением, а я делала вид, что не понимаю в чём дело.
А тут к ним пришла какая-то низенькая тётя, а я иду с кухни и вижу, как она стучит в его дверь. Тут же дверь распахивается, раздаётся вопль, вылетает рука, и хватает тетю за кофту. Аншлаг полнейший! Я осознала, что он псих какой-то, и больше внимания не стала уделять. Но через какое – то время он меня позвал во двор на качели. Спросил, умею ли я крутить солнышко. Моя боязнь высоты была забыта, и я, как коза на верёвочке, пошла с ним к качелям. Представьте себе качели старого образца – два с половиной метра в высоту, сбоку лесенка вверх, и опять качели. Деревяшек не было, и мы встали лицом к лицу на железную раму. Наверно, мне удалось « достучаться» до его сердца, потому, что пока мы раскачивались, он смотрел мне в глаза, а я смущалась. И вот мы почти делаем оборот вверх ногами, я отвожу взгляд вниз, и понимаю, что очень высоко, и ноги отрывает от опоры. От страха руки разжимаются, и я рыбкой улетаю в дырку в раме, на которой мы стояли. Упала хорошо, ничего не сломала. Вместе с коленками и локтями разбила сердце, потому, что он меня уронил. Потом он наорал на меня, и обозвал мелкой, я его дураком, и больше мы не общались, обходя друг друга по широкой дуге.
