geosts

Переводить не буду, нашли сразу после первого снега в морозилке, и чего мы там забыли? : ) Прошу прощения за ошибки, плохо учим мелкую, да ещё и не успели выйти на подготовку, как пандемии разные закрыли подготовку, но понять смысл очень даже можно и без всякой орфографии : )))А старшая доча, что-то перестала через морозилку письма отправлять, повзрослела, что ли? : )

Извечная болезнь у человека:

Стремится к свету и вовсю грешит.

И даже время, пресловутый лекарь,

Ему на помощь больше не спешит.

Такое время… Звёзды под прицелом,

В подтёках небо, в ярости ветра.

А человек идёт к последней цели,

Наивно веря в то, что жизнь – игра.

Какие игры в двадцать первом веке,

Когда двадцатый выстудил сердца?

Сухи глаза и каменеют веки

На карте человечьего лица.

Уж бледный конь копытом бьёт о землю,

Уже грядут иные времена!

А человек живёт как будто дремлет,

И в голове такая целина,

Такая пустошь взор его венчает,

Такая немощь и такой упрёк…

Что лишь Господь в потёмках различает

Потухшей веры слабый уголёк.

Константин Паскаль

Давным-давно один король построил огромный дворец. Это был дворец с миллионами зеркал. Абсолютно все стены, полы и потолки дворца были покрыты зеркалами.

Как-то во дворец забежала собака. Оглядевшись, она увидела множество собак вокруг себя. Собаки были повсюду. Будучи весьма разумной собакой, она оскалилась, чтобы на всякий случай защитить себя от этих миллионов окруживших её собак и испугать их. Все собаки оскалились в ответ.

Она зарычала — они с угрозой ответили ей. Теперь собака была уверена, что жизнь её в опасности, и стала лаять. Ей пришлось напрячься, она стала лаять изо всех сил, очень отчаянно. Но когда она залаяла, те миллионы собак тоже начали лаять. И, чем больше она лаяла, тем больше они отвечали ей.

Утром несчастную собаку нашли мертвой. Она была там одна, в том дворце были лишь миллионы зеркал. Никто не дрался с нею, вообще не было никого, кто мог бы драться, но она увидела саму себя в зеркалах и испугалась.

И, когда она начала сражаться, отражения в зеркалах тоже вступили в борьбу. Она погибла в борьбе с миллионами собственных отражений, окружающих её.

Если нет никаких препятствий внутри вас, то не может быть никаких препятствий и во вне, ничто не может встать на Вашем пути. Таков закон.

Мир — это всего лишь отражение, это огромное зеркало…

У одной монахини, которая страдала многие годы от туберкулеза костей и умерла в больнице, лицо после кончины стало таким светлым и прекрасным, что врачи собирались, чтобы посмотреть на это преображение после смерти, как на чудо (монахиня Любовь умерла в Сухумской больнице в семидесятых годах минувшего столетия). И наоборот, есть люди, лица которых после смерти темнеют, принимая тяжелое, мрачное выражение.

Те, кто читает Псалтирь над мертвыми, знают, как легко бывает молиться за некоторых людей, как будто вместе с ними молится душа усопшего; около некоторых гробов чувствуются покой и отрада: там нет ощущения смерти как потери, а есть радость, что душа вернулась в свой дом после земного странствования. Бывает особое чувство, извещающее, что душа спасена, словно сердце получило от нее весть из загробного мира. Но есть покойники, возле которых душа чувствует тоску, тяжесть и глухой, безотчетный страх, будто гроб их окружают какие-то темные существа. Трудно читать Псалтирь в таком доме: кажется, что тяжелеет язык и каждое слово произносится с большим усилием, точно читающий ворочает и поднимает тяжелые камни. От некоторых гробов исходит благоухание, а от иных – тяжелый запах смерти, но не похожий на обычное зловоние разлагающегося трупа: его воспринимает не обоняние, а какое-то внутреннее чувство души. Иногда у гроба случаются странные вещи: то гаснут и падают сами собой свечи, то никак не разжигается кадило, словно какие-то незримые существа кричат: «Что вам здесь нужно, он – наш!».

Однажды я причащал перед смертью профессора университета, преподававшего одно время в Тбилисской Духовной Академии и Семинарии. Студенты любили его не только за знания, но и за чистоту души, которую он сохранил в этом растленном мире: он, казалось, шел через болото и не запачкался в грязи. Этот человек перед смертью сказал мне: «Не подумайте, что я решил причаститься в надежде, что это даст мне исцеление; в эти минуты я не прошу у Бога здоровья и продолжения жизни, я чувствую, что умираю, хотя от меня и скрывают мою болезнь; я хочу только одного: прощения у Бога, в Которого я верил всю свою жизнь».

В Гудаутах жила прислуживавшая при церкви послушница по имени Клавдия, духовная дочь схиигумена Саввы из Псково-Печерского монастыря. Она заболела неизлечимой болезнью, дни ее были уже сочтены. Более того, врачи сказали, что она должна умереть с часу на час и чудо, что она еще живет. Я спросил ее:

– Не хочешь ли ты принять иночество?

Она ответила:

– Я духовная дочь схиигумена Саввы и боюсь что-нибудь сделать без его благословения. Однажды отец Савва подарил мне рубаху, похожую на власяницу, и спросил: «Не променяешь ли ты ее на другую?». Я ответила: «Нет». И до сих пор она у меня.

Я сказал:

– После монашеского пострига инок вручается старцу, а я, совершив постриг, скажу: «Я вручаю тебя отцу Савве». Рубаха, которую он подарил, будет нужна для пострига. Так что ты останешься его духовной дочерью.

Она согласилась.

Я поехал в Сухуми, чтобы взять благословение у митрополита Илии . Он, выслушав меня, сказал:

– Дай ей не иночество, а мантию.

Во время пострига Клавдия встала с постели и сама держала крест и свечу. Когда я вернулся домой, мне сообщили, что после моего ухода она опустилась на колени, поблагодарила Господа за дарованную ей милость и так, стоя на коленях, умерла. Словно Ангел смерти, посланный за душой Клавдии, ждал, пока ее оденут в монашескую одежду, чтобы взять с собой, как невесту Христову…

архимандрит Рафаил (Карелин)

*

Даже смерть боится приближаться к боящемуся Бога, и тогда только приходит к нему, когда повелено ей разлучить душу его с телом…

…В каждую продолжительную ночь будем помышлять о смерти, которая заградит уста наши и наложит на нас молчание

(прп. Ефрем Сирин)

*

Должно знать, что память смертная, как и все другие блага, есть дар Божий...

Тот, без сомнения, благоискусен, кто ежедневно ожидает смерти; а тот свят, кто желает ее на всякий час

(прп. Иоанн Лествичник)

В возрасте 40 лет когти орла становятся слишком длинными и гибкими, и он не может схватить ими добычу. Его клюв становится слишком длинным и изогнутым и не позволяет ему есть. Перья на крыльях и груди становятся слишком густыми и тяжёлыми и мешают летать.

Теперь орёл стоит перед выбором: либо смерть, либо длительный и болезненный период изменения, длящийся 150 дней.

Он летит в своё гнездо, находящееся на вершине горы, и там долго бьётся клювом о скалу, пока клюв не разобьётся и слезет. Потом он ждёт, пока не отрастёт новый клюв, которым он вырывает свои когти. Когда отрастают новые когти, орёл ими выдёргивает своё слишком тяжёлое оперение на груди и крыльях.

И тогда, после 5 месяцев боли и мучений, с новыми клювом, когтями и оперением орёл снова возрождается и может жить ещё 30 лет.

Очень часто для того, чтобы жить, мы должны измениться, иногда этот процесс сопровождают боль, страх, сомнения. Мы избавляемся от воспоминаний, привычек и традиций прошлого.

Только освобождение от груза прошлого позволяет нам жить и наслаждаться настоящим, и подготовить себя к будущему.