georgie.bruh

О леди Утро, вы мрачны,

Бескрайним морем холодны,

Но так надменно превосходны

В румяне теплого восхода,

В росе и пепельном тумане,

В янтарном блеске облаков,

И так бесстрастно придыханье -

О леди Утро! - ваших слов.

Ах Ночь, наивная девица,

Вы воплощение волны:

То грусти, то утех полны -,

Не прекращаете светиться

В горячих грезах сновидений

Сквозь леденящий душу мрак,

Играя арфой ощущений,

Как шевелят зефиры флаг.

Когда приползает сонный день;

Когда вдалеке гудки сирен;

Когда облепила, словно пыль,

Дневная тоска, лишив всех сил;

Когда сигаретный душит дым

И кажется мир совсем пустым,

И приторный кофе жжет язык,

И швы рассекли небесный лик, —

То хочется просто рваться прочь,

За мглой побежать в глухую ночь,

Подальше от грустных лиц людей —

В объятия рук немых теней.

Тогда будет тихо; лунный свет

Легко на груди оставит след

И засеребрится белизной,

Растопит тоску, внушит покой.

Ах! бедные люди снуют по округе:

Застывшие лица, холодные руки,

Кофейный налет на душе, а глаза...

Глаза как круги из блестящей пластмассы,

Расписанной в пепельно-красном окрасе,

Стесняют которые синие веки...

Ах! робко дрожат и болят в человеке

Забывшие радость и смысл глаза.

Сжимаются тесно безмолвные губы,

Противно скрипят пожелтевшие зубы,

Стучат от мороза извечной тоски,

Дерущей кишки ледяными когтями,

Истошно кричащей глухими ночами,

Лишающей смысла, насущного смысла...

Ах! горькой бедою над всеми нависла

Ужасная злоба извечной тоски...

В порыве детской кутерьмы

Просторной черепной коробки,

Публично хлопая дверьми,

Ни видев мира вне подсобки,

Смешит народ, хвалит себя

Самодовлеющий умишко

(Сказать точнее, кочерыжка)

И громко ноет, как труба.

Фонарные столбы - маленькие солнца.

Мерцают этажей мерные оконца.

Чернеют из трубы выхлопы бензина.

Мрачит умы людей асфальтная пустыня.

Рекламные щиты, яркая обложка.

Пунцовый лоск губы, пошлая одежка.

Сигарные путы, ноющие плечи.

Фонарные столбы - нетающие свечи.

Как много было позабыто,

Как пылен внутренний чулан,

Истлел воспоминаний свиток,

Запятнан буйственный фонтан,

Что чище был небесной выси

Когда-то раньше, а теперь

Сочит виной и горькой слизью,

Забыт и брошен, мрачен, сер.

Лежат знакомые портреты,

Мазки простых и ясных глаз

Сверкают, точно самоцветы,

Теплом и нежностью струясь.

Но жизнь и их накроет тканью,

Сырой, потрепанной холщой:

Своей безжалостною дланью

Любовь оборотит трухой.

В конце иссохнут все печали,

Бездушный, голый манекен,

Я не замечу, как смешались

Сейчас и завтра, ночь и день;

Смирюсь с судьбой, своею долей,

Навечно запертый один,

И гордо наслажусь неволей

Среди заброшенных руин.