daymonri

Принято считать, что Терру Императору вручили Громовые Воины, а мириады внеземных колоний – это заслуга Астартес. Да, транс-люди сражались в авангарде, но составляли лишь небольшую часть истинной мощи возрожденного человечества. С первых дней Объединения ядром военной экспансии Империума были не они. Стержень величия, откованный в тысячи битв, носил иное имя. Это имя – Старая Сотня.

Старой Сотней называли первые полки Имперской Армии, которые Повелитель Человечества набрал из терранцев, едва замыслив свой великий план по объединению людского рода под знаменем Раптор Империалис, а потом – под крыльями золоченой Аквилы.

Старая Сотня была опытной пехотной элитой, некоторые воины в этих полках подвергались генетическим модификациям. Они не были транс-людьми и не могли сравниться с Астартес в силе и выносливости. И все же по своим физическим характеристикам и подготовке эти бойцы превосходили лучшие смертные части – Солярную Ауксилию.

Именно Старая Сотня стояла подле Императора до того, как появились первые Кустодии. Они защищали Повелителя Человечества, обучаясь под его началом. Впоследствии, когда Империум вышел за пределы Терры и Солнечной системы, Старая Сотня никуда не делась, они не стали одними из многих, сохранив свои уникальные традиции, ритуалы и безупречное воинское мастерство.

Ко второй половине Великого крестового похода сохранилась как минимум дюжина полков Старой Сотни. Многие действовали независимо, другие в качестве почетного назначения приписывали к самым эффективным Экспедиционным флотам Астартес. Некоторые из них не просто пережили Ересь, но продолжают нести свою службу в Империуме сорок первого тысячелетия.

Ангкорские драгуны, Кордешская кавалерия, Инфералтийские гусары – нам известно немало полков Старой Сотни. К сожалению, почти ни об одном из них у нас нет хоть сколько-нибудь подробных сведений. Многие из этих подразделений прославились во время Осады Терры, тогда как имена других гремели по всей галактике с первых дней Великого крестового похода.

Например, Тупеловские уланы изначально были гвардией Калаганна, тирана Урша. Когда Император покорил Урш, он предложил уланам присоединиться к нему в авангарде смертных армий и воины подчинились воле полубога. Эти легкобронированные кавалеристы на кибернетических лошадях, вооруженные мобильными карабинами, решили исход сотен сражений. Самое известное из них – Беотийский конфликт, когда Тупеловские уланы шли в бой плечом к плечу с легионом Тысяча Сынов.

И все же, это лишь ничего незначащие крупицы, разбросанные по пожелтевшим страницам забытых хроник. Они меркнут в сравнении с тем, чем на самом деле наш род обязан Старой Сотне. Их мужество, стойкость и героизм не передать пиктами и пафосными речами. Можно лишь помнить. Поэтому сегодня мы вспомним два самых известных подразделения – Черные Люциферы и Гено Пять-Два Хилиад.

Черные Люциферы

Один из первых полков, сформированных Императором на Терре. Черные Люциферы прошли все Объединительные Войны и едва не были уничтожены как подразделение. Но Повелитель Человечества отказался их расформировывать, столь велики были заслуги Черных Люциферов.

Во время Великого крестового похода их отряды были приписаны в качестве телохранителей к высокопоставленным имперским офицерам вроде лорда-командующего Тенга Наматджиры. Также Черные Люциферы охраняли Ферома Сичара, Лорда Хай Бразил, который во время Ереси был двойным агентом, номинально он работал на Хоруса, но в действительности передавал планы предателей Дорну. Самым известным подразделением Черных Люциферов времен Ереси была Искийская Бригада.

После Ереси этот полк сохранил свой статус элитных телохранителей, Черные Люциферы охраняли Императорский Дворец и Лордов Терры. Во время Войны Зверя Генерал Сайтора, Надзиратель Солар Черных Люциферов подружился с Верховным Адмиралом Лансунгом, который стал использовать полк как наемников. Их приписывали телохранителями к наиболее рьяным последователям Лансунга.

Также во время Войны Зверя Черные Люциферы служили под началом Лорда-командующего Удина Махта Удо. Когда Магистр Ордена Имперских Кулаков Курланд объявил о том, что смещает Удо, тот приказал своим телохранителям разоружить Магистра и его Астартес. Черные Люциферы выстроились перед Курландом и склонили перед ним колено, признавая власть более достойного командира.

Черные Люциферы едва не исчезли во время Обезглавливания, инициированного Драканом Вангоричем. Вангорич утверждал, что Черные Люциферы не смогли защитить Императорский Дворец от проникновения Арлекинов эльдар, поэтому полк будет расформирован, а Дворец станут защищать Ассасины. Некоторое время так и было, но после смерти Вангорича Черные Люциферы были восстановлены. Они до сих пор служат в охране Императорского Дворца и считаются одним из лучших смертных подразделений Империума. Их имена славят по всей галактике, как имена живых легенд, ведущих свою историю и традиции от самой зари Объединенного Человечества.

В соответствие со своим названием Черные Люциферы облачены в угольно-черную броню и шлемы с закрытыми забралами. Они сражаются силовыми глефами и считаются универсалами, способными биться в любых условиях с любым противником.

Гено Пять-Два Хилиад

Говорят, полк Гено Пять-Два появился в тот момент, когда появился Империум. В отличие от Черных Люциферов у Хилиада изначально не было элитного статуса. Но это было самое опытное штурмовое подразделение, которое прошло все Объединение и стало первым смертным формированием, вышедшим за пределы Терры, а потом и Солнечной системы. В пустоте Хилиад уступал лишь Сатурнианским Овнам, да и то пока не набрался опыта.

Однако реальная история Гено начинается задолго до Объединения. Неизвестно, где впервые появились эти полки, но именно они вдохновили Императора на генетические исследования. Дело в том, что Хилиад с самого начала использовал евгенику и технологии генной инженерии для модификации будущих рекрутов в материнских утробах, а затем в гестационных капсулах. Кто-то даже утверждает, что не найди Император Хилиад, не было бы ни Кустодиев, ни Астартес.

Любопытно и то, что Император позволил Гено Пять-Два продолжить свои исконные традиции. Например, высшими командирами полка – уксорами – всегда были женщины. Их начинали готовить к этой роли еще детьми. В юности будущему уксору удаляли яичники и помещали их в гено-банк, где они скрещивались с генетическим материалом лучших полевых офицеров. Таким образом, фактически каждый уксор давал начало целому поколению бойцов.

Более того, уксоры и их воины имели прямую психическую связь. Командир полка буквально чувствовала, что происходит на поле боя и в каком положении ее люди, ей не нужны были даже оперативные сводки и пикт-трансляции. Это позволяло уксору реагировать на боевую ситуацию со сверхъестественной скоростью и совершать многоуровневые маневры, предсказывая развитие событий.

К сожалению, эта уникальная способность, известная как септ, горела ярко, но быстро иссякала. К тридцати годам уксор практически теряла свои психические способности и ее заменяли новым командиром. По этой причине уксор, вступая в должность, через несколько лет обязана была начать воспитывать себе преемницу.

Однако Гено Пять-Два не варился в собственном соку. На должности полевых командиров – гетманов – набирались не выращенные в гестационных капсулах воины, а рожденные естественным путем. Если гетман проявлял себя, его генетический материал попадал в гено-банк и использовался для создания следующего поколения бойцов Гено.

Это обеспечивало приток свежей крови и стабильность генофонда. Однако и давало любопытный эффект: рядовые и младшие офицеры, будучи генетически модифицированы, все были высокими и мускулистыми, тогда как полевые командиры, не имевшие таких модификаций, смотрелись на фоне своих подчиненных не столь внушительно. Однако в Хилиаде никогда не было проблем с субординацией. Подобное считалось недопустимым.

Интересно, что у Хилиада еще до появления Комиссаров были собственные политработники. Эта должность называлась Генохип. Генохип должен был следить за боевым духом воинов, он считался носителем традиций, безупречно знал историю полка и вдохновлял своих людей на поле битвы пламенными речами.

Хотя Хилиад было принято называть полком Старой Сотни, в действительности подразделение являлось бригадой, состоящей из тысячи рот, каждая из которых представляла собой независимое пехотное подразделение с собственной логистикой и снабжением. Бойцы Гено носили черные шинели с пехотными бронежилетами и шипастые шлемы, экипировку они украшали мехом и шелком с вышитой символикой полка. Стандартное вооружение составляло лазкарабин и штык-меч.

Гено Пять-Два сражались в сотнях битв Великого крестового похода, включая кампанию на Фохионе против орков и кровопролитную череду столкновений с драгоноидами на Зантиуме. Также нельзя не упомянуть печально известную кампанию на Нурте, когда Хилиад сражался под командованием Лорда Наматжиры, но в действительности бригадой руководил Альфа-легион. Связь с ядром Гено Пять-Два пропала на Гидре Терциус 42. Считается, что воины погибли вместе с Наматжирой и его Черными Люциферами от рук Двадцатого легиона.

Нам никогда не вспомнить все имена, что положили свою верность и свои жизни в фундамент блистательного Империума. Но легенды о полках Старой Сотни живут спустя тысячи лет. А значит, живет и надежда. Надежда на то, что человеческий вид по праву завоевал звезды и война не будет длиться вечно…

На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!

Источники:

«Легион» Дэн Абнетт;

«Кровавые игры» Дэн Абнетт;

«Заблудшие и проклятые» Гай Хэйли;

«Первая стена» Гэв Торп;

«Сатурнин» Дэн Абнетт;

«Обезглавливание» Гай Хэйли;

«Хранители Трона: Легион Императора» Крис Райт;

«Хранители Трона: Тень Регента» Крис Райт;

«Эхо Долгой Войны» Дэвид Гаймер;

«Император ожидает» Гэв Торп.

Ютуб-канал

Группа ВК

Дзен-блог

Телеграм

Предыдущий стрим о Пятнадцатом легионе мы закончили на дате 908.М30, когда Магнус, Хан и Сангвиний решили реформировать Библиариум. Так началось истинное возрождение Тысячи Сынов, которым наконец удалось занять предначертанное им место в планах Императора и на фронтах Великого крестового похода. До Ереси еще далеко и кажется, что Сыны Магнуса сильнее, чем когда-либо, а их могущество будет только расти, как и уважение братьев. Как их признание среди смертных Империума. И так действительно будет. Для всех, кроме самих легионеров Тысячи Сынов, которые за последующее столетье узнают слишком много темных тайн этого мира.

Сегодняшний разговор я хочу начать с некоторой ретроспекции, потому что на предшествующем стриме упустил один важный момент. Я много рассказывал о том, сколь нелегкий путь прошел Пятнадцатый от Терры до Просперо и дальше сквозь безбрежные космические просторы. Но не разобрал подробно ни одного сражения Тысячи Сынов. Позвольте исправить эту ошибку и начать с Аккерединского вызова. Это событие произошло между 797 и 823.М30, через год после приведения к согласию Кастуса. Кампания интересна тем, что это была одна из первых самостоятельных операций Пятнадцатого.

Аккерединский вызов

Мир Кастус находился в непосредственной близости от системы Сол. Колония на нем пережила Эру Раздора, но не имела единой армии, способной противостоять Астартес. Поэтому небольшого контингента космодесантников хватило, чтобы привести мир к Согласию относительно бескровно – Кастус сдался после первых же столкновений, и вскоре стал опорной точкой для дальнейшего продвижения Великого крестового похода.

На Кастусе существовало сто независимых анклавов, которые периодически воевали между собой, скорее по традиции, чем за территории и ресурсы. Империум решил не трогать местную культуру, лишь регулярно собирал десятину для Имперской Армии. Взамен семьям рекрутов платили «кровавую подать» (оборот из культуры Кастуса). Империуму эти «кровавые сделки» были выгодны потому, что воины Кастуса были неплохо экипированы, они направлялись на фронт прямо в их традиционных археодоспехах, выдавались только лазганы.

Мир пробыл в таком состоянии целый год и считался стабильным. Через Кастус текли флотилии, останавливаясь на только что возведенных орбитальных верфях для срочного ремонта и пополнения запасов. Однако в действительности на планете не все было так хорошо, как казалось со стороны. Некоторые анклавы считали Империум паразитом и все это время готовили восстание. Возглавил их анклав Аккередин и его вождь – Ассилла Гедир. По приказу Гедир сто итераторов, чиновников и солдат гарнизона были обезглавлены. Ассилла призвала людей Кастуса подняться против ига вторженцев и ей ответили слишком многие.

Мятеж был хорошо подготовлен и мгновенно охватил планету. В первую же ночь Имперские силы на Кастусе получили сокрушительный удар и казалось, что планета действительно может освободиться от власти Терры. Но Империум не мог позволить себе потерять этот стратегически важный мир. Его следовало демонстративно покарать и усмирить, причем как можно быстрее.

Ближайшим к Кастусу оказался небольшой Экспедиционный флот XV легиона, который тут же принял вызов и двинулся к планете. Силы флота высадились на Кастусе с безупречной координацией всего за 10 минут. Десантные капсулы двигались сквозь атмосферу и одновременно корабли на орбите начали бомбардировку крепостей, которые первыми присоединились к мятежу. Пятнадцатый действовал строго в рамках постулатов «Принципия Белликоза», но то, что произошло дальше, вышло за пределы любых стандартов.

Сердце мятежа несложно было определить – крепость анклава Аккередин оказалась самой защищенной, ее прикрывали усиленные генераторы защитных полей и мощные орудийные батареи, созданные, вероятно, на базе СШК. У стен крепости высадились 50 легионеров и 1000 солдат Имперской Армии. Первой атакой они не смогли захватить стены. Логичным выглядел единственный вариант действий – отступить, перегруппироваться, собрать дополнительные силы и атаковать снова. Но Тысяча Сынов воевала иначе.

Еще до начала штурма рассредоточившиеся по поверхности планеты легионеры разбились на независимые группы, действуя самостоятельно и на первый взгляд хаотично. Одни формирования проводили стремительные штурмы, обращая вражеские крепости в пепел, и тут же возвращались на корабли. Другие договаривались с лидерами мятежников и отступали, оставляя всегда ровно столько сил, чтобы хватило для молниеносной атаки в сердце вражеских порядков. Все это происходило одновременно на десятках разных фронтов и так быстро, что Ассилла Гедир не могла при всем желании постичь масштаб происходящего.

Все закончилось через несколько часов, когда ее крепость оказалась окружена, а ее союзники начали присылать Гедир сообщения с призывами о сдаче. Тысяча Сынов взяла полный контроль над планетой, кроме последнего оплота Аккерединского анклава. Ассилла отказалась сдаваться, но финал ее речи никто не услышал из-за оглушительной канонады – на крепость обрушился орбитальный удар. Затем, когда залпы флота стихли, Тысяча Сынов атаковала стены, вынуждая Гедир ввести в бой резервы. Но как только воины анклава усилили концентрацию в ключевых точках, пехота отступила и крепость вновь была атакована с орбиты.

Эта гибридная тактика дала результат уже после второго цикла, когда пали первые щиты. Атмосферные суда Тысячи Сынов влетели в эти бреши и превратили оборонительные линии в оплавленный шлак. Когда в крепость вошли легионеры, им было оказано минимальное сопротивление. Ассилла покончила жизнь самоубийством, но большинство ее офицеров сдались. Все они были направлены в шахты Хтонии, а Кастус больше никогда не смел подняться против Императора.

Падение Вальнума

Точная датировка кампании неизвестна, вероятно это тот же диапазон между 797 и 823.М30, но уже после Кастуса. В архивах мир назван 72-9, это имя он носил с момента открытия и официально носит по сей день. Небольшая колония на задворках галактики не имеет стратегической ценности и выглядит как один из бесконечного множества миров, справедливо не имеющих полноценного имени. Но на самом деле это ширма, попытка имперских хронистов скрыть истинное прошлое планеты.

Изначально мир назывался Вальнум, это был Рыцарский Мир, успешно переживший Эру Раздора и сохранивший немало технологий Золотого Века. Но правящие дома планеты, поделенной на множество королевств, погрязли в безумии, жестокости и разврате. Воинская честь и славные традиции перестали цениться здесь, мир был отравлен злом. Самый сильный Рыцарский Дом Вальнума назывался Кратакс, его твердыни были возведены буквально на костях простолюдинов, замученных дворянами на пьяных оргиях.

Первых имперских эммисаров казнили, привязав тела к орудиям Рыцарей, а лидера группы заживо освежевали. Его кожу выделали в пергамент, на котором глава Дома Кратакс написал Терре свой официальный отказ от присоединения. Император не мог стерпеть подобного, но понимал, что Вальнум хотя и развращен, все же является полноценным Рыцарским Миром и его могущество велико. Любой легион, который будет приводить эту планету к Согласию, понесет большие потери. Обдумав это, Повелитель Человечества направил к Вальнуму корабль Тысячи Сынов, на борту которого было лишь 60 космодесантников.

Воинами Пятнадцатого командовал капитан Ормузд. Пожалуй, это было одно из немногих имен в легионе Магнуса, о котором знали за его пределами. Ормузд считался результативным боевым командиром и великолепным воином. Когда его бойцы вышли на равнину перед крепостью Кратакса, Рыцарский Дом счел это шуткой. Навстречу легионером выступил один единственный Рыцарь, который тут же открыл огонь. Термальное копье ударило по легионерам раз, другой, но не нанесло ущерба. Воины Ормузда двигались вперед без спешки, их болтеры покоились на груди.

Когда легионеры приблизились, из их рядов в сторону Рыцаря ударила белесая молния, которая мгновенно сожгла каждое реле в железном теле исполина. Рыцарь рухнул, но прежде, чем грохот донесся до стен крепости, к ее воротам упала оторванная голова машины, сорванная с угловатых плеч незримой силой. Ошеломленные владыки Кратакса вывели из ворот всех своих Рыцарей – несколько десятков свежих боевых механизмов с полным боезапасом. Рыцари тут же атаковали.

Земля вокруг Тысячи Сынов оплавилась, но воздух, казалось, обратился в лед из-за колоссального напряжения эфира. Воины просто стояли на месте, поддерживая кинетические щиты. Вскоре некоторые опустились на колени, из сочленений в доспехах потекла кровь, но ни один не упал. Затем, едва Рыцари подошли на достаточное расстояние, Ормузд вскинул руку и сжал ладонь в кулак. Передовой Рыцарь повалился на землю, когда пилот в его кабине обратился струйкой пара. Тут же кинетические щиты исчезли, а сраженный Рыцарь металлическим кулем полетел в ряды собратьев.

Сражение продлилось ровно пятьсот секунд. Тысяча Сынов потеряла трех воинов, но никто из них не был сражен Рыцарем. Двое умерли от кровоизлияния в мозг из-за психического перенапряжения, а один потерял ориентацию и был раздавлен упавшей машиной, пилота которой он мгновение назад аннигилировал. До сих пор точно неизвестно, сколько Рыцарей Дома Кратакс осталось лежать на той равнине. Кто-то говорит, что их было полсотни, а кто-то – что полторы. В любом случае, ни один другой легион отрядом в 60 воинов не смог бы победить в этой битве.

Любопытно, что Вальнум тут же возвестил о капитуляции, но ее некому было принять. Пятнадцатый ушел с планеты. Позже прибыли имперские эксплораторы, а потом итераторы и вскоре планета стала серой незаметной колонией. За неповиновение мир лишили статуса Рыцарского, все технологии и машины были изъяты и вывезены. Населению мира потребовалось всего пару веков, чтобы напрочь забыть о своем темном прошлом.

Первые кампании Магнуса

Каменка Тройка – это название трех миров-спутников планеты Каменка Улизарна, вотчины Механикус. В 840.М30 планета и ее спутники были атакованы ордой зеленокожих. Чтобы истребить орков, Император направил легион Тысяча Сынов в полном составе, а также Титанов Легио Асторум. Кампания длилась 2 года и оказалась невероятно жестокой, так что Пятнадцатый потерял в боях целое Братство.

Изначально в легионе было десять Братств, но когда одно из них было практически уничтожено на Каменке Тройке, Алый Король решил, что это знак, и с тех пор у Тысячи Сынов осталось только девять Братств, Магистры которых составляли Песеджет – совет примарха.

Однако Легио Асторум победа на Каменке Тройке стоила куда большего –легион Титанов погиб в полном составе. Причем Тысяче Сынов удалось найти лишь один остов богомашины, остальные были буквально разорваны орками на куски. Этот остов – Канис Вертекс – был доставлен на Просперо и восстановлен. Его разместили на пирамиде Культа Пирридов и Титан еще выйдет на арену войны. Во время Сожжения Просперо Калофис возьмет машину под контроль и уничтожит бессчетное множество солдат Имперской Армии, Космических Волков и Кустодиев. Вероятно, на его счету было бы гораздо больше убийств, если бы он не был поврежден психической волной от гибели Фаэля Торона.

В ближайшие годы после Каменки Тройки был Кажат, пустынная планета с феодальной человеческой цивилизацией, которая лишь частично приняла Согласие. Некоторые племена отказались это делать, и тогда легионеры Тысячи Сынов психическим воздействием осушили крупнейшие оазисы региона, оставив людей без воды. Было зарегистрировано несколько хаотичных столкновений между воинствующими племена и аборигенами, решившими присоединиться к Империуму. Но вскоре противники воссоединения сдались и планета полностью покорилась. Что примечательно – без единого выстрела со стороны Тысячи Сынов.

Дальше были кампании на Варайе (548-10) и Дроггорне, причем на Дроггорне Пятнадцатый действовал совместно с Шестым без каких-либо проблем. Несколько позже, в период между 840 и 998.М30, легионы Магнуса и Хоруса вместе покоряли Бакхендгу. Эта кампания сплотила два легиона. По ее завершению Луперкаль подарил Алому Королю фигурку волка, которую с его доспехов сбил шальной выстрел. Протянув фигурку брату, Хорус сказал: «Он послужит тебе путеводным маяком в трудные времена».

Аквилиды

Мы не знаем, в какой момент Тысяча Сынов привела Теру (с одной «р») к Согласию. По всей видимости, это произошло в первые годы после того, как Магнус избавил легион от Перерождения Плоти и повел его на новые завоевания. Сама кампания ничем не выделяется, интересно то, что произошло уже во время восстановления разрушенных городов непокорного мира.

Сержант Акет Хакорис, терранец с огненных пустынь Оауса, едва не погибший от Перерождения Плоти, был сильным псайкером и искушенным мастером оккультных искусств. Однако его дары не подходили по специализации ни одному Культу. Поэтому Хакорис собрал вокруг себя таких же воинов с намерением основать шестой Культ Аквилидов. Акет видел цель существование своего культа в изучении Великого Океана и усмирении живущих в нем сущностей. Любопытно, что мы могли бы назвать искусство Аквилидов демонологией, но демонология – колдовская дисциплина, тогда как Хакорис намеревался призывать, усмирять и брать демонов под контроль силой своей психики.

Сложно сказать, к чему могли привести изыскания Хакориса и преданных ему воинов. Однако Аквилиды не были в полной мере признанным Культом, хотя Акет регулярно приходил к Магнусу с этим вопросом. Решающий шаг сержант сделал на Тере, созвав совет Магистров Братств, на котором присутствовал примарх и летописцы. Акет Хакорис намеревался рассказать отцу и братьям о своих изысканиях и о том, что он общался с одним из демонов. Более того – сержант хотел призвать демона прямо на совете (должно ли нас удивить, что тем демоном был Хоронзон?).

Но оказалось, что Магнус и так все знает о работе Хакориса. Конечно, он видел в действиях сержанта отражение собственного предательства. Алый Король еще на Просперо рассказал сыновьям о своей клятве Императору, согласно которой ни он, ни его Тысяча Сынов не должны были глубоко заплывать в Великий Океан и общаться с обитавшими там сущностями (тутеларии, похоже, не учитывались, ведь они пришли к легионерам сами).

Магнус приступил клятву, но искренне полагал, что его сыновья «окажутся благоразумнее, чем он». Однако у примарха был реальный мотив – спасти легион, тогда как Аквилидами двигала фанатичная жажда знаний. Безусловно, они хотели направить результаты своих изысканий на то, чтобы помочь человеческой цивилизации возвысится, но Циклоп посчитал это слишком опасным. Он раскрыл Акету Хакорису правду о собственном предательстве и приказал воину ничего не рассказывать совет о результатах его исследований.

После этого Аквилиды были распределены по разным Братствам и подразделениям, Хакориса разжаловали до рядового и вскоре отдали под командование сержанта, который был младше него на 150 лет и на 7 уровней слабее по показателю пси-потенциала (имеется ввиду не общая имперская шкала, тогда ее не существовало, а легионная градация). Подразделение Хакориса сражалось в составе 4011-го Экспедиционного флота Повелителей Ночи на дальних рубежах. Конечно, это была ссылка. Но Акет не намеревался заканчивать свои эксперименты. Он собирался вновь призвать Хоронзона, однако продолжения этой истории мы не знаем.

Моргенштерн

Колония на этой планете пережила Эру Раздора и приняла Согласие не позднее 853.М30 в результате совместных усилий Четвертого и Пятнадцатого легионов. Однако вскоре на Моргенштерне началась сверхбыстрая инверсия магнитных полюсов, вызвавшая ряд глобальных тектонических и атмосферных изменений. Механикус предсказали, что полная перестройка магнитного поля Моргенштерна завершится через шесть месяцев. Но уже спустя месяц население планеты сократилось в четыре раза. Планетарное руководство не имело собственных ресурсов, чтобы эвакуировать людей, поэтому был послан сигнал бедствия, на который по стечению обстоятельств ответили Тысяча Сынов и Железные Воины.

Два легиона во главе с их примархами высадились на Моргенштерне и начали процесс эвакуации целого мира. Однако Магнусу не давал покоя вопрос, как местной колонии удалось пережить Эру Раздора. Вскоре его сыны отыскали погребенный под поверхностью планеты космический корабль и там нашли ужасный ответ. Когда на галактику опустилась Долгая Ночь и пси-активные представители людской расы начали впадать в безумие, на Моргенштерне местных псайкеров изолировали и провели над ними чудовищный эксперимент в попытке вырвать из разумов людей их пси-потенциал. Это удалось лишь отчасти, но когда мучители поняли, что таким образом им не избавиться от проблемы, они просто заперли искалеченных псайкеров на корабле и запечатали все выходы.

Прошли тысячи лет, правда забылась. Но группа исследователей-авантюристов случайно наткнулась на проклятый корабль, пробудив гештальт-сознание обезумевших псайкеров, которое превратилось в демона Шай-Тана. Авантюристы сбежали, но демон уже коснулся их. Культ Сынов Шайтана стремительно распространился по планете и проник даже в верхние эшелоны власти, включая Планетарного Губернатора. Сыны Шайтана построили установку, которая вызвала инверсию магнитных полей. Демон хотел уничтожить Моргенштерн, отомстив таким образом потомкам тех, кто создал его.

Но не это было самое страшное. Магнусу удалось одолеть демона и заключить его в свой магический гримуар. Однако примарх осознал, что Сыны Шайтана настолько глубоко вцепились в население планеты, что абсолютно любой человек на Моргенштерне может быть членом этой организации. Любой может нести в своей душе семя скверны, которая однажды расцветет смертоносным бутоном. А до тех пор даже он, Алый Король, не сможет определить, кто есть кто. И остался лишь один выход.

Объединенный флот Железных Воинов и Тысячи Сынов расстрелял все корабли с беженцами, а затем подверг Моргенштерн Экстерминатусу. Магнус стер память своему легиону, чтобы никто из воинов не помнил, что им пришлось сотворить ради истребления зла. Позже примарх в одиночку посетит Моргеншерн, чтобы добраться до жутких машин, погребенных в корабле под поверхностью планеты. Мы не знаем, действительно ли он вскрыл корабль и что-то забрал из его проклятых недр. Однако Алый Король еще встретит Шай-Тана в будущем. На Планете Чернокнижников он запечатает в свой гримуар освобожденные осколки сущности демона, превратив его гештальт-сознание в оружие, которое сумеет пробить телефирные обереги Императорского Дворца во время Осады Терры.

Войны и знания

В 869.М30 небольшой контингент Тысячи Сынов (без примарха) принимал участие в покорении системы Гардинаал вместе с Железнорукими, Ультрамаринами и Детьми Императора. Группировкой Пятнадцатого руководил библиарий Интеп Амар, который своей стойкостью вызывал у Ферруса Мануса искреннее восхищение. Тысяча Сынов изначально вела переговоры с Владыками Гардинаала, после прибытия Ферруса они сражались в первых рядах и к концу кампании почти все погибли.

В этот период своей истории Тысяча Сынов успела повоевать рядом со всеми легионами и сталкивалась практически с каждым видом ксеносов. Причем эти столкновения далеко не всегда перетекали в вооруженный конфликт. Например, в 979.М30 один из Экспедиционных флотов Пятнадцатого столкнулся в Аномалии Пардус с неидентифицированных эльдарским флотом. О тех событиях нет точных сведений, но мы знаем, что Магнус, Ариман и Фозис Т’Кар мирно общались с эльдарами, после чего два флота просто разошлись в разные стороны.

В период между 950 и 999.М30 Тысяча Сынов провела глобальную кампанию, записанную в хрониках под названием Покорение Золотых Апостолов. Золотыми Апостолами называли цепочку звездных систем, протянувшихся от Солнечной системы до галактического ядра. В каждой из этих систем располагались обитаемые планеты, населенные паноптикумом скрещенных цивилизаций людей и ксеносов. У большинства паноптикумов имелись технологии, позволявшие совершать межзвездные перелеты. Кроме того, все Золотые Апостолы были соединены стабильным варп-каналом.

Сам факт существования химерической цивилизации в регионе был достаточным основанием для того, чтобы Империум послал сюда карающий флот с единственным приказом – не оставлять живых. Однако Золотые Апостолы были довольно сильной цивилизацией с развитыми технологиями и они контролировали значительные территории с важными стратегическими точками. Но ключевым фактором был варп-маршрут, будто намеренно созданный кем-то в древности. Он соединял между собой не отдельные планеты, а целые регионы, позволяя кораблям свободно путешествовать через Имматериум без помощи навигаторов.

Первая атака на пограничную систему Золотых Апостолов потерпела крах, так как благодаря тем самым варп-каналам другие системы смогли буквально в считанные дни перебросить флоты на защиту общих рубежей. Следующая атака Имперской Армии также не увенчались успехом. Когда Алый Король услышал об этом, он направил свой главный флот к Золотым Апостолам и заявил, что разрешит ситуацию со строптивыми мирами.

Заявление Магнуса привело к бурному резонансу, потому что в тот момент Пятнадцатый с одной стороны переживал второй Золотой Век, под руководством примарха молниеносно завоевав несколько десятков систем, но с другой стороны подозрение к воинам-колдунам многократно усилилось, так как они становились все сильнее и Император допускал это. Многие примархи (например, Дорн) полагали, что легион Магнуса забыл, что они в первую очередь воины. А Коракс и Мортарион в который раз обратились отцу с просьбой осадить Циклопа за то, что он слишком многое позволяет себе и своим сыновьям.

Поэтому слова Алого Короля о завоевании Золотых Апостолов стали своего рода официальным ответом тем примархам, которые не доверяли Тысяче Сынов и считали их методы… подозрительными, если не сказать больше. Так или иначе, Магнус сдержал слово и вторгся в системы химерической цивилизации. Но сделал он это совершенно не так, как сделал бы любой из его братьев. Было очевидно, что необходимо консолидировать силы вторжения, собрав максимум доступных войск. Однако Алый Король начал кампанию с минимальным контингентом, многие Братства Пятнадцатого сражались тогда в разных уголках галактики. И одновременно Магнус вел еще одну крупную кампанию в Сурваленском Всплеске вместе с Лунными Волками.

Официально вторжение началось с того, что Алый Король направил в пограничную систему Золотых Апостолов всего один Орден – Орден Слепоты, с приказом: «Действуйте в предписанном порядке». Дальше почти год никто не получал из региона никаких известий. Затем Магнус создал сводное подразделение из пяти рот трех разных Братств, присовокупил к нему кабальные силы Механикус и двух вольных торговцев. Мощный, но численно небольшой флот неожиданно атаковал не пограничную систему Золотых Апостолов, а одну из центральных.

Эта атака напоминала предыдущие, те, что закончились полным провалом. У Магнуса было достаточно сил, чтобы покорить отдельную планету или даже не слишком развитую систему. Но войска Золотых Апостолов в лобовом столкновении не уступали Империуму, а их оперативная реакция и почти мгновенная (по космическим меркам) переброска сил между рубежами гарантировали крах Тысячи Сынов. Наблюдатели в ближайших флотах ждали отчетов о сокрушительном поражении или призывов о помощи, но… Пятнадцатый просто исчез.

Оказалось, что Орден Слепоты, целый год тайно работавший в Золотых Апостолах, выбрал для атаки безупречный момент, когда все флоты противника были рассредоточены по другим системам. Кроме того, небольшой группе кораблей Пятнадцатого удалось подойти к столичному миру почти в упор, затем быстрая идеально скоординированная атака пяти рот космодесантников уничтожила ключевые звенья в обороне планеты, взяла ее под контроль и тут же подготовила к осаде.

Через восемьдесят один день (едва ли случайный промежуток времени) второй, гораздо более многочисленный флот Тысячи Сынов атаковал ту самую окраинную систему. Это была яростная и жестокая атака. Пятнадцатый сходу захватил все пограничные станции, в полной мере используя свой психический потенциал. Другие системы, как это было раньше, тут же отправили по варп-каналам подкрепления. Лишь в этот момент план Магнуса стал понятен. Алому Королю удалось перенаправить все имматериальные маршруты Золотых Апостолов в одну локацию – к центральной системе, которую он забил до отказа минами, а в точках выхода из варпа выставил свои капитальные корабли и торпедные фрегаты.

Флоты противника один за другим вылетали из варпа, врезаясь в бесконечные минные поля, а их остатки тут же подвергались ошеломляющим атакам пустотных левиафанов. Они даже не успевали послать обратно сообщения с предупреждениями. Но с пограничной системы сообщения продолжали приходить – она по-прежнему требовала поддержки. Поэтому другие регионы все посылали и посылали корабли, которые шли не на помощь братьям, а к неотвратимой гибели.

Когда у Золотых Апостолов закончились суда, Тысяча Сынов неспешно двинулась от одной системы к другой по цепочке, планомерно сокрушая оборону вражеских планет. Согласно сохранившимся отчетам, Магнус по возможности лично выходил на поле боя и заставлял одной лишь силой мысли вставать на колени целые миры. Тысяча Сынов очистила системы Золотых Апостолов от вражеского присутствия, не потеряв ни одного легионера. Когда все кончилось, Алый Король направил на Терру послание: «Подобные деяния показывают нам, что мы не скованы никакими законами, кроме тех, что сами на себя налагаем».

В погоне за тайнами

Воины Тысячи Сынов были беззаветно преданы своему отцу. Плоть от плоти Алого Короля, они всегда действовали столь же фанатично и бескомпромиссно в поисках знания. И даже если легионеры не имели ни малейшего представления о природе этого знания, они готовы были рискнуть всем в попытке раскрыть очередную тайну Вселенной. Но так лишь казалось со стороны. В действительности, и у Магнуса, и у его сыновей были границы, которые они не смели переступить. Хотя у некоторых примархов и их легионов таких границ не было.

Демонстративный пример этого тезиса – приведение к Согласию планеты Зоа. Официально кампанией командовал Конрад Кёрз, но контингент Тысячи Сынов присоединился к Повелителям Ночи по приказу Императора. Человеческая цивилизация на Зоа отказалась мирно вступить в Империум, и тогда Кёрз приказал вырезать 10% населения планеты. Магнус не воспротивился. Когда резня завершился, оставшиеся города безоговорочно приняли Согласие и кампания завершилась вдвое быстрее, чем рассчитывал Жиллиман.

Однако приведение к Согласию не стало финалом этой истории. Народом Зоа правили развращенные тираны, но они сохранили многое из своего прошлого. Все свои знания, объем и ценность которых невозможно переоценить, зоанцы собрали в Ивил’куух, что на местном языке означало Башня Просветления. Это было величественное сооружение, на которое даже Повелители Ночи смотрели с восхищением (например, Шенг).

Кёрз приказал сравнять все с землей, включая Башню. Первый капитан Севатар подвел к Башне войска и тяжелую технику, однако воины Тысячи Сынов окружили строение и накрыли его кинетическим щитом. Напряжение между двумя легионами присутствовало, но едва ли достигло критической точки. Например, Ариман и Севатар, глядя на то, как их воины стоят друг перед другом, довольно мирно общались. Все зависело от решения примархов, которые в этот самый момент спорили на «Сумраке», флагмане Повелителей Ночи.

Магнус настаивал на том, что знания из Башни Просветления могут быть полезны Империуму. Он хотел изучить их на Просперо и отправить на Терру. Алый Король просил у Кёрза немного времени и намеревался направить послание о своей находке Императору. Магнус был уверен, что отец одобрит его действия. Однако у Кёрза были вполне конкретные приказы и он не собирался отступать. Он считал, что тайны цивилизации, отказавшейся присоединяться к Империуму, опасны и не могут быть ценны.

Алому Королю не удалось переубедить брата и в финале разговора он допустил ошибку – недооценил степень фанатичности самого Кёрза. Конрад несколько раз просил Магнуса отвести людей от Башни, но тот продолжал попытки достучаться до Ночного Призрака. В какой-то момент Алый Король сказал, что даже Кёрз не настолько безумен, чтобы в такой ситуации атаковать строение. Конрад улыбнулся и отдал приказ начать орбитальную бомбардировку. Магнус помогал сыновьям поддерживать кинетический щит, но понимал, что многие из них вскоре могут погибнуть от перенапряжения психических сил, ибо флот Повелителей Ночи не сдерживал мощи.

Понимал это и Кёрз, поэтому прекратил бомбардировку и дал брату полчаса, чтобы отвести воинов. Магнус вынужден был уступить Ночному Призраку, чтобы не потерять своих воинов. Это довольно яркий момент, который показывает, что для Алого Короля было кое-что превыше знаний. Его сыновья. И снова я был удивлен, как в этот раз уже не Гаймер, а Дембски-Боуден великолепно продолжил линию Тысячи Сынов, ни на шаг не отступив от образа легиона, который рисовал Макнилл (здесь я имею ввиду рассказ «Край Бездны», где описаны события на Зоа). Ведь позже, в «Ярости Магнуса» одним из ключевых будет именно этот тезис – что для Алого Короля его сыновья были важнее всего – знаний, будущего и даже отцовского прощения.

Ситуация на Зоа – не единичная. Нам известен еще как минимум один подобный эпизод. Но сначала была Агроху, 28-16. Тысяча Сынов в одиночку привела этот мир к Согласию за шесть месяцев. На планете Магнус обнаружил брешь в Паутине, через которую в материальный мир просачивался варп. Воины Тысячи Сынов сразились с пораженными скверной титанами эльдар, а Циклоп в который раз встретился с Хоронзоном, с которого все началось и на котором все однажды закончится. Однако сейчас для нас важно, что тогда с Пятнадцатым легионом объединилась группа Космических Волков. Среди них был Охтхере Судьбостроитель, рунный жрец, подружившийся с Ариманом (как думал наивный Азек). Но к этой линии мы вернемся позже.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК
Телега с анонсами и чатом

Сотворенные судьбой

Суть большинства легионов казалась очевидной с момента их появления. Многие из них даже имели прямые прототипы среди Легио Катаэгис. Но в случае с Пятнадцатым все сложилось иначе. Сыновья Магнуса с самого начала не проявляли хоть сколько-нибудь уникальных черт, будучи универсальным подразделением, одинаково эффективным во всех видах войны. Лишь спустя годы стало ясно, кто они на самом деле…

В сравнении с большинством других легионов Пятнадцатый как самостоятельное военизированное формирование появился относительно поздно. Когда он вышел на арену, Терра уже практически полностью объединилась под властью Императора, а Селенарские лаборатории Луны перешли под его контроль. Это был первый рубеж в великом плане Повелителя Человечества, он уже завоевывал Солнечную систему и готовился идти дальше.

К тому моменту во многих легионах наметился взрывной рост численности личного состава за счет притока рекрутов с покоренных территорий, кроме того технологии Селенара позволили улучшить и ускорить процесс генетического вознесения. В этот переломный период и появляется Тысяч Сынов, легион, о котором их боевые братья почти ничего не знали. Хотя им было известно главное – эти воины выглядят, как и другие Астартес, но в действительности они другие. Совершенно другие.

Когда создавался Пятнадцатый, ужасы Долгой Ночи внезапно вернулись. Колоссальные варп-штормы на короткое время отрезали Терру от остального мира. Все население планеты видело во сне кошмары, а каждый пси-активный индивид испытывал глубокий непередаваемый ужас, у которого, казалось, нет реальной причины.

Свет солнца буквально померк, а отраженный лунный свет вообще перестал касаться земной поверхности, так что ночи на Терре стали непроглядными. Не было видно даже звезд. В это время родилось много мутантов, по всей планете произошло неисчислимое множество самоубийств и сверхъестественных событий. Люди едва не рухнули обратно в бездну языческого варварства, так что Астартес и Кустодиям пришлось жестоко пресекать эти продиктованные паникой попытки вернуться в греховное прошлое Старой Земли.

Это было жестокое и страшное время, о котором не принято вспоминать. В хрониках к тому моменту уже покоренных Нордафриканских Конклавов оно называется Песнью Кровавых Небес, а правители экваториальных городов-платформ прозвали его Спиралью Безвластия. Однако самое точное название дано в официальных имперских записях – Первая Буря. И действительно, столь сильные варп-возмущения впервые наблюдались с того момента, как закончилась Эра Раздора.

Что касается Императора, его эти события нисколько не смутили. Да, они замедлили его экспансию, едва не остановив ее, однако Повелитель Человечества тут же переключил свое внимание на другие дела, перенаправив к ним основные ресурсы с такой скоростью, которая говорила об одном – он знал. Он предвидел и был готов. Именно в этот момент было основано Безмолвное Сестринство и Черные Стражи Астра Телепатика. Но, вероятно, больше всего времени и сил Император тогда отдал другому проекту. Тем, кого однажды назовут Тысяча Сынов.

На этапе прото-легиона Пятнадцатый отличался только тем, что отбор в него проводился по более жестким критериям, чем в любой другой легион. Это объясняет минимальную численность на старте. Отбирались только самые физически и психически стабильные индивиды, которые на протяжении нескольких поколений имели идеальную родословную и никаких отклонений. Основными рекрутинговыми центрами для Пятнадцатого стали Империя Ахеменидов, Кашайские Владения и анклавы Огненных Лордов Оауса.

Эти три региона первыми поклялись в верности Императору и снабжали рекрутами его смертные армии с начала Объединения. Кроме того, здесь наблюдался самый чистый генофонд, практически лишенный мутаций. Конечно, в Тысячу Сынов набирали воинов и из других регионов, но в значительно меньших масштабах. Например, когда Император покорил Ионусское плато, с этой огромной территории в Седьмой взяли несколько сотен бойцов, но в Пятнадцатый – только одного.

Среди тех, кого выбрали для генетического вознесения в легион Магнуса, практически все завершили процесс успешно. Процент отторжения прогеноидов был минимален. И хотя мы не знаем, сколько рекрутов было отобрано изначально, нам известно точное количество тех, кто покинул генетические кузницы Терры и Луны с кровью Алого Короля в венах. Это число повторяется в отчетах с подозрительной частотой, будто важно было постоянно упоминать его, будто это несло какой-то таинственный сакральный смысл.

Их была тысяча. Тысяча воинов в сером керамите (изначально все легионы носили этот цвет) преклонила колени перед Императором, принеся ему клятвы верности. Повелитель Человечества принял эти клятвы и велел воинам подняться. Когда гиганты выпрямились, Первая Буря мгновенно закончилась, Имматериум вновь был спокоен, будто мгновение назад его не разрывали на куски варп-штормы чудовищной мощи. Тогда никто не заметил совпадения. Кроме, конечно, Императора, который назвал Пятнадцатый «Мои Тысяча Сынов».

Психический рассвет

Как я уже сказал, изначально Сыны Магнуса не демонстрировал особых пристрастий в войне и явных отличий от усредненного представления о легионе космического десанта. Все хорошо знали, что эти воины проходили суровый отбор, а потому были великолепными бойцами. Они имели едва ли не самое благородное происхождение среди Астартес и Император явно относился к ним по-особенному (хотя тогда не было понятно, в чем эта «особенность» проявляется и по какой причине Тысяча Сынов заслужила эту честь).

Несмотря на то, что Объединение уже подходило к концу, Пятнадцатому удалось ограниченно принять участие в нескольких конфликтах на Терре. Собственно, это был последний легион, который покинул планету. Именно Тысяча Сынов подавляла последние очаги сопротивления в колыбели человечества (исключая несколько локальных кампаний, ради которых Император по определенным причинам вернул ограниченный контингент других легионов, например, карательные отряды Восьмого).

Пятнадцатый воевал в целом не меньше, чем любой другой легион, но их всегда было численно мало, поэтому они не могли принять участие в крупных столкновениях. О действиях Тысячи Сынов на Терре и в Солнечной системе почти ничего неизвестно (за редким исключением, вроде Беотийского Конфликта). Но и позже их битвы не были особенно примечательны. Например, на Проксиме III они сражались с трансгенными ксеносами, но это была настолько малозначительная битва, что в хрониках ей посвящена одна единственная строчка.

Затем на Гладрисе Пятнадцатый держал оборону против ксеносских орд, однако Тысяча Сынов тогда билась рядом с Шестым, контингент которого был в разы больше и именно Волки истребили основную часть вражеских сил. На Секулорисе легион Магнуса (тогда еще ничего не знавший о своем отце) покорял мика-кланы, но делал это вместе с Имперскими Вестниками, которых было в несколько десятков больше, поэтому вся слава досталась им. В действительности, все ранние кампании Пятнадцатого завершились успехом. Но они либо бились вместе с другим гораздо более многочисленным легионом, либо одерживали свои победы на никому неизвестных фронтах.

Другие Астартес видели, что Тысяча Сынов – отличные воины, а их уровень боевой синхронизации, то самое чувство братского локтя, выше, чем у любого другого легиона. И все же о них нельзя было сказать ничего конкретного. Ничего такого, что могло бы их выделить. Хотя сами они определенно считали себя особенными, пусть и не понимали, в чем причина этого ощущения. В реестрах Пятнадцатый значился как «легион общего назначения», без какой-либо специализации. Единственное, что реально отличало этих воинов, – символика.

Пятнадцатый первым получил собственную эмблематику. Это хорошо известный глиф «Миллениал», происхождение которого теряется в седом прошлом Старой Терры (синяя буква «М» на красном фоне). Считается, что легион получил эмблему вместе с именем, и этот знак должен был увековечить те судьбоносные слова Императора («Моя Тысяча Сынов»). Также Пятнадцатому было позволено использовать языческие по происхождению охранные символы Бессмертных Полков Империи Ахеменидов, откуда многие воины вели свой род.

В первые десять лет Великого крестового похода о Тысяче Сынов почти никто не слышал. Лунных Волков было уже больше 30 тысяч и слава о них гремела во всех уголках разрастающегося Империума. Перед Повелителями Ночи уже начинали падать на колени, едва они входили в очередную систему, недовольную Согласием. Крепости Сынов Дорна уже считались неприступными, красуясь на сотнях планет.

Пятнадцатый тоже сражался, тоже завоевывал, тоже проливал кровь и побеждал. Но их по-прежнему было слишком мало, чтобы в масштабах галактического фронта они могли восприниматься как весомая сила. Но как только началось второе десятилетие Великого крестового похода кто-то будто бы нажал невидимую кнопку и все изменилось в одночасье. Как тогда на Терре, во время Первой Бури.

Конечно, несмотря на воинское мастерство Пятнадцатого, к нему изначально относились с некоторым подозрением. Ведь они получили личное имя, ни разу не побывав в бою. Им дали собственную символику еще до того, как они пролили первую кровь. И набирали их исключительно медленно по критериям, за соблюдением которых следил сам Император и о них никто ничего не знал. Это не могло не вызвать настороженность. Настороженность, но не более.

Все изменилось, когда первые воины Тысячи Сынов (к тому моменту легион хоть не намного, но уже перерос в численности свое название) начали проявлять психические способности. Их силы пробуждались спонтанно. Легионеры еще не вполне понимали, каким даром владеют, поэтому активно изучали его, применяя на практике, то есть – в бою. И таких воинов становилось все больше. Будто кто-то запустил цепную реакцию, число пробужденных псайкеров в Пятнадцатом росло лавинообразно.

Конечно, Империум уже применял боевых псайкеров в своих рядах (это помимо Навигаторов и Астропатов). Однако воины Тысячи Сынов были чем-то принципиально иным, чем жрецы древних культов и санкционированные предсказатели, служившие знатным домам Терры. Пятнадцатый впервые наглядно показал разрушительный потенциал Эмпиреев. Этот потенциал в равной степени пугал и завораживал.

Разумеется, было еще Воинство Пентаграмм Первого легиона и легендарный Идрик Кибалос. Однако об этом Воинстве официально никто ничего не знал, а Кибалос со своими воинами участвовали в кампаниях, которые никогда не отражали в хрониках. Да и было этих воинов всего пара сотен. Тогда как в Пятнадцатом психический потенциал внезапно пробудился у всего легиона. Это не получилось бы скрыть при всем желании. Хотя никто и не пытался.

Так или иначе, но даже те, кто знал о Воинстве Пентаграмм, понимали, что воины Кибалоса – спонтанное воинское формирование, возникшее из необходимости. Тогда как Тысяча Сынов явно появилась не случайно, это был план. Но чей? На тот момент никто не сомневался – это был план Императора. Воины испепеляли психическим огнем целые города, в считанные секунды выжигали умы сотен врагов цепными молниями, призывали бури, которые крушили танковые батальоны противника, будто они были сделаны из картона.

В Пятнадцатом обнаружились прорицатели, которые одним словом меняли исход целых кампаний. Эти воины могли восстанавливать тяжелейшие раны у себя и союзников быстрее, чем хотя бы одна капля крови Астартес падала на землю. Их сила казалась неисчерпаемой, немыслимой. Тогда многие стали задаваться вопросом – кем же является их генетический отец? Если эти воины столь искушены в использовании сил варпа, какова же сила Пятнадцатого примарха, если он жив?..

Тогда многие паззлы сложились. Жесткий отсев при рекрутском наборе, таинственные ритуалы во время генетического вознесения, личная эгида Императора – все было подчинено единственной цели. Он сплавил психический потенциал людской расы с генной алхимией транс-человеческого естества Легионес Астартес. И теперь малочисленность Тысячи Сынов перестала быть проблемой, потому что боевой потенциал пробужденного Пятнадцатого без труда мог сравниться с возможностями любого другого легиона.

Но это не принесло воинам-псайкерам уважения боевых братьев. Интерес, связанный с тайной рождения легиона, сменился недоверием и даже враждебностью. Ведь те, кто прошел Объединение, знали псайкеров только как своих врагов, жестоких и бесчеловечных монстров. Первые годы Великого крестового похода лишь укрепили это представление, ибо легионы не встречали миров, где пси-активные потомки терранцев были бы миролюбивы. Напротив, все они были враждебны и даже психически нестабильны.

Поэтому когда весь Пятнадцатый проявил пси-активность, некоторые из легионов отказались сражаться рядом с ними. Например, на Острастисе когда для захвата Звезд Цин в качестве поддержки Третьему легиону прибыла рота Тысячи Сынов, сыны Фулгрима увели свои корабли из системы, не говоря ни слова. А во время Колгренской кампании, когда вместе с Пятнадцатым сражался Четырнадцатый, Сумеречные Рейдеры отказались напрямую говорить с легионерами из Тысячи Сынов, общаясь с ними только через сервиторов и официальные документы.

По неподтвержденным слухам, когда Хорус был единственным обнаруженным примархом (ну кроме сами знаете кого), он неоднократно обращался к Императору с просьбой обратить на Тысячи Сынов повышенное внимание. Луперкаль даже разработал экстренный план, согласно которому, весь Пятнадцатый был бы ликвидирован в минимальный срок, если бы появились сомнения в его лояльности. Говорят, Хорус действительно боялся растущей мощи Сынов Магнуса.

Так или иначе, мы не знаем, что Император ответил Луперкалю. Но нам известно, что он позволял Тысяче Сынов делать все. Все, что они считают нужным. Воины свободно исследовали собственные силы и путешествовали по Морю Душ без каких-либо ограничений, кроме инстинкта самосохранения и врожденной мудрости, пределы которой они тогда еще только постигали. Кроме того, Пятнадцатый побеждал. Всегда. Теперь, когда они сражались сами, без поддержки других легионов, о них начали слагать легенды. Легенды, в которых к удивлению читавших отчеты правды было куда больше, чем вымысла.

По всему Империуму распространились истории о том, что рота Пятнадцатого может обратить в пепел армию из десятков тысяч врагов. Что стены ксеносских крепостей превращаются в песок, а легионеры Тысячи Сынов идут сквозь бурю плазменного огня, не получив ни единого шрама. В хрониках навсегда останутся записи о том, как капитан Ормузд покорил воинственную планету Некордо лишь с двумя сотнями воинов. И о том, как отряд Тысячи Сынов на Мегорании отогнал многотысячную орду орков от поврежденного титана Легио Лакримэ. После чего этот Легио поклялся в вечной и абсолютной верности Пятнадцатому.

Легендарный Соломон Восс в своих мемуарах писал, что Император был так вдохновлен успехами Тысячи Сынов, что во время одной из самых жестоких кампаний против кравов Повелитель Человечества лично повел в бой авангард Пятнадцатого.

Это были золотые дни Сынов Магнуса. Легион вышел на пик могущества, с лихвой компенсируя свою малочисленность невероятным психическим потенциалом. И тогда встал новый вопрос – а настолько ли очевидно происхождение Пятнадцатого? Сходу можно было предположить два варианта. Вариант первый – Император не знал, что все воины Тысячи Сынов обладают психическим потенциалом. Согласитесь, это выглядит настолько глупо, что даже не хочется обсуждать.

Вариант второй – Император, конечно, знал, кого он создает и намеренно отбирал стабильных индивидов с латентным пси-потенциалом, который должен был раскрыться только после того, как легионеры Пятнадцатого состоялись бы как универсальные воины, как подразделение общего назначения. Но, быть может, есть третий вариант? И четвертый? Возможно, кто-то вмешался в планы Императора или даже повлиял на него в этом решении? Или же гордыня, в которой справедливо обвиняют Магнуса, в не меньшей степени свойственна его отцу? Чьи планы зачастую гораздо сложнее, чем мы можем вообразить…

Вознесенный и проклятый

Спустя полдесятилетия после того, как Великий крестовый поход выплеснулся за пределы Солнечной системы, многие легионы уже насчитывали десятки тысяч воинов. Но в Пятнадцатом никогда не было больше 10 тысяч, даже когда они достигли апофеоза своей завоевательной мощи. Для сравнения, Лунных Волков тогда было не меньше 50 тысяч.

Отчасти причина малочисленности Сынов Магнуса заключалась в том, что они по-прежнему проводили жесточайший отбор в свои ряды. Кроме того, какими бы великолепными воинами и могучими псиониками они не были, война все равно собирала с них свою жатву. Но была еще одна причина – после того, как Пятнадцатый начал набирать рекрутов на других мирах, кроме Терры, процент тех, кому удалось пережить генное вознесение, значительно снизился.

Так или иначе, к началу второго десятилетия Великого крестового похода Тысяча Сынов были исключительно эффективным легионом, уникальным благодаря тому, что каждый воин обладал психическими способностями (хотя не все из них были действительно сильными псайкерами). Малочисленность теперь не казалась большой проблемой, учитывая, что легион выполнял поставленные перед ним задачи. Однако именно этот фактор едва не уничтожил его, когда грянула катастрофа.

Все началось на Византине. Это был прекрасный зеленый мир, сквозь изумрудную зелень которого к голубым небесам пробивались купола золоченых храмов. Византинцы поклонялись местному солнцу, их ритуально ослепленные жрецы служили правителям планеты, которые отказались присоединяться к Империуму, боясь потерять свою власть. При этом, как позже выяснилось, правители Византина были колдунами, их практики извратили генотип населения планеты таким образом, что каждый десятый ребенок рождался мутантом с психическим даром.

Поэтому когда два ордена Тысячи Сынов высадились на планету, их встретили не выстрелами орудий и не клинками, а психическим пламенем и треском разрывающейся материи. По сути Пятнадцатый столкнулся со своим темным отражением. Ни они, ни какой-либо другой легион еще не сражались с подобным противником. Конечно, Сыновья Магнуса увидели в этом испытание своих сил и ринулись в бой с удвоенной яростью, стремясь доказать, что в этой галактике есть место лишь для одной пси-одаренной армии.

Согласно сохранившимся отчетам, подобной битвы не видел ни один смертный или транс-человек. Казалось, что сражаются не две противоборствующие армии, а первородные стихии, фундаментальные частицы бытия. Воины Тысячи Сынов иссушали себя до последней капли пси-потенциала, но все равно не могли одолеть солнечных жрецов, у которых по венам вместо крови струился Имматериум. Однако и колдуны Винзантина также не могли сломить ряды Пятнадцатого.

И вот, когда от невиданного психического противостояния раскололись континенты, а с небес пошел черный темпоральный дождь, что-то изменилось. Что-то натянулось и лопнуло, и психический крик немыслимой боли оглушил каждое живое существо на планете. Нам не известно имя воина, который погиб в тот момент. В «Книге дней и усопших» он обозначен буквой «Далет» из мертвого языка Старой Земли. Очевидно, что при жизни легионер носил другое имя, но то, которое он получил после смерти, проникнуто глубоким символизмом. «Далет» означает «Дверь» в значении «переход от прошлого к будущему», «конец одного и начало другого».

В кульминационный момент битвы тело «Далета» начало распадаться на части. Керамит треснул в тысячи мест и сквозь трещины стала выплескиваться тягучая субстанция, некогда бывшая плотью легионера. Кости воина сплавились с его доспехами, а кровь затвердела и превратилась в некое неидентифицируемое вещество. Но самое ужасное – метаморфозы не прошли мгновенно и до самого конца жуткого превращения «Далет» был жив, крича мириадами безмолвных голосов и умоляя, чтобы его убили.

Не в силах вынести этот ужас и не зная, как иначе помочь брату, легионеры подарили ему Милосердие Императора, превратив его преображенное тело в прах очищающим пламенем. Пятнадцатый поклялся, что за пределами легиона никто никогда не узнает о произошедшем на Византине. Но позже этот факт уже было невозможно скрывать.

Так или иначе, Византин был приведен к Согласию. Внешне Тысяча Сынов после этой кампании не изменилась и долгое время никто не знал, что в сердце легиона пробудилась тьма. Даже в рядах самого Пятнадцатого крепла уверенность, что произошедшее на Византине – случайность, уникальная аберрация, из ряда вон выходящее событие, которое не повторится. Великий крестовый поход шел своим чередом, а Тысяча Сынов продолжала завоевывать новые миры, укрепляя свою психическую мощь.

Мы не знаем, когда пал следующий воин. Возможно, прошли месяцы. Возможно, годы. Но однажды это произошло. А за вторым последовал третий. Проклятью дали имя – Перерождение Плоти. Потому что воины буквально перерождались во что-то чудовищное, измененное энергиями варпа, извращенное до неузнаваемости, нечеловеческое. Конечно, Пятнадцатый некоторое время пытался держать проклятие в секрете, стремясь постичь его природу и найти решение. Но все усилия оказались тщетны.

Вскоре Перерождение Плоти начало захлестывать одновременно десятки и даже сотни воинов. Тысяча Сынов пыталась скрывать масштабы эпидемии, редактируя отчеты и хроники. В Императорском Дворце тем не менее начали догадываться, что с Сыновьями Магнуса что-то не так. Кто-то предположил, что речь идет о глубинном и ранее сокрытом генетическом дефекте, вроде того, что обнаружился у Громовых Воинов. А кто-то полагал, что имеет место намеренное повреждение генофонда, как это было с Третьим легионом. Правда на тот момент не была известна, как и истинные пределы катастрофы.

Так или иначе, никто не сомневался, что проблема Пятнадцатого, во-первых, связана с его генами, во-вторых, с психическим даром воинов. Но в чем крылась истинная причина Перерождения Плоти? Мы до сих пор не знаем ответа. Никто не знает. Возможно, только Император. Хотя со стороны сложно вывести хоть какие-то закономерности. Проклятье могло коснуться любого воина, как Магистра ордена с выдающимся пси-потенциалом, так и боевого сержанта, который мог едва-едва прочесть эмоции боевых братьев в пылу сражения.

Конечно, пытаясь скрыть правду, Тысяча Сынов совершала ошибки. Их боевые потери в отчетах росли в геометрической прогрессии и многие, кто воевал рядом с ними, тоже теряли личный состав, зачастую – без каких-то реальных причин. Целые отряды смертных исчезали в результате «несчастных случаев». Хотя Пятнадцатый и старался теперь как можно реже воевать рядом с кем-то, кроме собственных братьев по легиону. Но это не всегда было возможно, поэтому Сыновьям Магнуса приходилось убирать свидетелей.

Чего они боялись? Едва ли порицания. Их и без того почти ненавидели, особенно теперь, когда Золотой Век легиона закончился так же внезапно, как и начался. В этот момент в рядах смертных формирований и даже в среде Астартес появляется слово «колдовство», которое, казалось, должно было сгинуть в тот миг, когда завершилось Объединение Терры. Однако же Император бездействовал. По крайне мере, у нас нет никаких сведений о том, чтобы он как-то повлиял на Тысячу Сынов или официально ответил на обвинение против Пятнадцатого легиона. Многие уверены, что в действительности он сам искал средство от пагубы, что должна была вот-вот уничтожить воинов, которых он взращивал с таким тщанием.

Легион стремительно таял, но не отказывался от своей миссии. Тысяча Сынов продолжала экспансию, завоевывая один мир за другим. При этом выжившие воины, которых становилось все меньше, достигали невиданных высот в овладении психическими силами. Самый слабый псайкер из Пятнадцатого на несколько уровней превосходил самого сильного пси-одаренного воина из любого другого легиона.

Кто-то считает, что у них просто не было выбора. Но был долг. Их создали, чтобы завоевывать, приводить миры к Согласию, и они обязаны были делать это. Даже умирая, Его Тысяча Сынов продолжала исполнять свою священную миссию. Поэтому они все силы бросили на то, чтобы до совершенства отточить свои сильные стороны. Кроме того, воины-ученые продолжали искать возможность побороть Перерождение Плоти. В своих изысканиях они все дальше и дальше заплывали в Море Душ. Никто не знает, сколько их погибло во время этих экспериментов. Но те, что сумели вернуться, обрели ужасающую мощь.

Вскоре ордены, насчитывавшие сотни воинов, едва включали десятки, а многие просто перестали существовать. Боевые корабли Пятнадцатого почти полностью контролировались смертными, легионеров на них практически не осталось. И пока легион умирал, обвинения в его адрес звучали все громче и громче. Примархи, Магистры легионов, владыки Терры в один голос призывали распустить Тысячу Сынов. А кто-то предлагал кардинальное решение – подарить оставшимся Милосердие Императора, ибо эта участь казалась более достойной, чем медленное вырождение.

С годами почти никто в Империуме не сомневался, что Пятнадцатый легион нужно казнить в полном составе, а все его заслуги и связанные с ним кампании вычеркнуть из анналов истории. Сложно сказать, что стало истинной причиной такой реакции. Скорее всего, в ее основе лежал страх. Страх перед неизведанным. Ведь теперь уже все знали, что Пятнадцатый умирает. И гражданские, да и многие Астартес не сомневались, что причина этого вымирания кроется в увлечении оккультизмом. Тогда ведь никто не понимал, чем пси-аркана отличается от колдовства. Поэтому отчасти Сыны Магнуса стали жертвой банального невежества.

Так или иначе, решение оставалось не за теми, кто призывал к уничтожению Пятнадцатого. Его должен был принять Император. А он молчал. Мы уже никогда не узнаем, что он намеревался сделать (если вообще намеревался). Был ли у него план по спасению легиона или он в конечном итоге принял бы сторону большинства и действительно стер Тысячу Сынов из истории. А не узнаем мы этого потому, что в тот момент, когда Пятнадцатый балансировал на самом краю бездны, к нему пришло неожиданное спасение. Спасение, которое однажды обернется еще большим проклятьем…

Надежда и предательство

Мы знаем, что до открытия Просперо многие из Тысячи Сынов пытались контролировать Перерождение Плоти силой своей воли. Были разработаны особые медитативные системы и дополнительные уровни Исчислений. Сыны Магнуса использовали алхимию и ретровиральные практики. Лишь единицы из этих методов давали хоть какой-то результат, но ни один не помог избавиться от проклятия.

Со временем легион стал помещать в стазис тех, у кого Перерождение Плоти только-только начинало проявляться. Многие добровольно пошли на этот шаг в надежде, что однажды их братья смогут победить жуткую болезнь. К тому моменту, как был обнаружен Магнус, в трюмах кораблей Пятнадцатого было больше заполненных стазисных капсул, чем живых воинов в легионе. Этих космодесантников стали называть Бессонное Братство.

Братство пробудили, когда Алый Король нашел избавление от Перерождения Плоти. И многие действительно вернулись к жизни, спасенные от проклятых метаморфоз. Но примерно у половины еще до стазиса болезнь зашла слишком далеко, поэтому когда их вывели из вневременного состояния, тела воинов продолжили изменяться. Им подарили Милосердие Императора. Считается, что Бессонное Братство насчитывало тысячи воинов, неизвестно, скольких из них примарху удалось спасти.

Так и иначе, избавление для умирающего легиона пришло с Просперо. Это был любопытный мир, который, казалось, объединил в себе все мыслимые ландшафты. Здесь были густые изумрудные леса и бескрайние выжженные местным солнцем пустыни. Глубокие океаны и безупречные в своем великолепии горы, увенчанные седыми коронами. Здесь были голые продуваемые всеми ветрами плато, наполненные жизнью саванны, топкие смертоносные болота и цветущие равнины.

Этот мир пережил целую серию катастроф во время Эры Раздора, но цивилизация здесь выстояла. Однако не благодаря технологиям, а ввиду мудрости его обитателей. Никто, даже Магнус, не знает точно, почему планета, которая когда-то была почти полной копией Старой Земли, погрузилась во тьму. Предполагается, что когда галактику охватили беспрецедентные варп-штормы и пришла Долгая Ночь, население Просперо по какой-то причине пережило взрыв психического потенциала.

На самом деле, нечто подобное происходило на многих колониях, и почти все они в итоге погибли. Потому что внезапное появление огромного количества пси-активных индивидов невероятной силы сводило людей с ума. Нередко тот, кто сохранял рассудок и хотя бы отдаленно осознавал, какую силу судьба дала ему в руки, вскоре становился тираном, давая волю самым темным амбициям. Это сгубило тысячи миров, сотни позже были уничтожены Империумом, потому что их население перестало относиться к человеческому виду. Но Просперо удалось избежать этой участи.

Планету, которая позже станет родным миром Пятнадцатого примарха, едва не уничтожили вовсе не ужасы Долгой Ночи. Настоящим бедствием для населения Просперо оказались психонойены, ментальные паразиты, которые существуют одновременно в материальном и нематериальном мире. Жизненный цикл этих созданий предполагает откладывание яиц в психически одаренный разум физического носителя, поэтому психонойенов привлекает большое количество псайкеров.

Всплеск психического потенциала среди жителей Просперо привлек ментальных паразитов, которые начали массовый исход в материальный мир. Этих существ встречали и позже во многих уголках галактики, но нигде их появление не было столь масштабным и не приобретало форму настоящей эпидемии. По слухам, древняя цивилизация Просперо, пережившая Долгую Ночь, пала за один день, когда сотни тысяч псайкеров оказались во власти врага, с которым они просто не умели бороться.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Определение

Гальдраставы – это околоруничесткие символы, широко распространенные на территории Исландии в период с XVпо XIXвек. Они носили прикладной характер и применялись в так называемой «бытовой магии» с целью достижения различных эффектов – от банального приворота до поиска спрятанных кладов.

Слово «гальдрастав» («galdrastafir» на исландском) произошло от сращения основ «гальдр» («galdr»), что значит «распевное заклинание» или просто «заклинание», и «став» («stafir»), что можно перевести как «дощечка» (иногда переводят как «посох»). То есть «гальдрастав» дословно означает «заклинание, записанное на дощечке». Однако под «дощечкой» здесь подразумевается небольшой плоский предмет, а не конкретный материал. Это важно, потому что, согласно дошедшим до нас гальдрабокам, гальдраставы наносились в основном на куски металла, латуни или меди.

Исторические источники

Все, что нам известно о гальдраставах, получено из источников одного типа – это гальдрабоки. Они представляют собой манускрипты, авторы которых описывали магические символы и разъясняли, как их использовать. В полностью сохранившемся виде до нас дошло очень немного гальдрабоков.

В первую очередь это Гальдрбук – манускрипт, написанный ориентировочно в 1600 году четырьмя разными авторами. Манускрипт постепенно дополнялся, последние дополнения датированы серединой XVII века. Причем первые три автора Гальдрбука – исландцы, а четвертый – датчанин.

В действительности, Гальдрбук – это уникальный памятник исландской культуры, который включает в себя несколько десятков гальдраставов, рунические и латинские заклинания, краткие инструкции по использованию колдовских трав и артефактов. Авторы определенно были христианскими мистиками, но не самых, скажем так, традиционных взглядов. Поэтому в тексте перемежаются обращения к северным богам и персонажам христианской мифологии.

Гальдраставы, представленные в Гальдрбуке, призваны помочь в решении самых разных проблем. Например, убрать головную боль и бессонницу, помочь женщине забеременеть, вызвать шторм на море и мор на суше, усыпить человека, выявить вора. На английский язык книга переводилась только один раз (Стивеном Флауэрсом, есть несколько переизданий). На русском полностью не публиковалась, но перевод ее отдельных частей можно найти в книге «Графическая магия исландцев» Леонида Кораблева.

Кроме Гальдрбука до нас дошел еще один полный источник – так называемая «Рукопись Хульда» (манускрипт ÍB 383 4to). Это сборник 1860 года, в котором, как и в Гальдрбуке, присутствуют не только гальдраставы, но также различные рунические алфавиты и заклинания. Собственно, гальдраставам в книге уделено не так уж много места, зато все они имеют четкие пояснения – как и для чего их используют.

Еще есть Гальдраквер («маленькая книга магии»), источник XVII века, который получил свое название из-за формата в четверть книжного листа (кварта). Гальдраквер включает оригинальные христианские молитвы и гальдраставы, на русском издан Леонидом Корабевым. Также есть упоминания о манускриптах Граскинни («серая кожа») и Раудскинни («красная кожа»), со вторым даже связана легенда, в которой говорится, что книга была написана на алом пергаменте золотыми рунами. Утверждается, что ее автор епископ Готтскальк буквально забрал манускрипт с собой в могилу и все, кто пытался достать его, сошли с ума.

Вероятно, Граскинни и Раудскинни действительно существовали, но не дошли до нас даже в фрагментарном виде. Зато сохранился целый ряд работ Йоуна Гвюдмундсона, которого также называют Йоун Ученый или Йоун Книжник. Он собирал исландский фольклор и много писал об альвах (эльфах), также у него есть несколько сборников гальдраставов, некоторые из приведенных им символов встречаются в Гальдрбуке и «Рукописи Хульда», что подтверждает их истинность. На русском работы Йоуна издавались все тем же Кораблевым.

Вступительный комментарий

Прежде, чем мы перейдем к истории гальдраставов, их развитию, классификации и конкретным примерам, хочу обратить внимание на несколько концептуальных моментов. Во-первых, выше я указал основные источники, в которых эти символы присутствуют. Их никогда не находили на рунических камнях, бытовых предметах, и тем более – на оружии и доспехах. У нас нет никаких, даже косвенных фактов, подтверждающих, что гальдраставы вышивали на одежде, носили как обереги или набивали в качестве тату (в целом средневековые скандинавы тату знали, да).

Во-вторых, гальдраставы – это НЕ символы викингов. Потому что так называемая эпоха викингов закончилась в XI веке, если точнее – в 1066 году Битвой при Стамфордбридже. А самые старые источники с гальдраставами датируются как минимум 1400 годом, то есть через почти три с половиной века после викингов. Тем не менее, безусловно, исландский мистицизм многое наследовал у раннесредневекового скандинавского мистицизма и предшествовавшего ему мистицизма германского. Об этом мы сегодня тоже еще поговорим.

Гальдраставы – конструкт уникальный, рожденный на стыке культур и прямо ассоциировать его с викингами или германцами неправильно. В гальдрабоках не меньше христианских мотивов, чем исландских. Безусловно, в том числе потому, что составляли их христиане, но это были в первую очередь ученые и исследователи, которые ставили своей целью собрать уникальный фольклорный материал, по возможности систематизировать его и сохранить. Благодаря такому же христианину-исследователю у нас есть «Младшая Эдда» (имею ввиду, конечно, Снорри Стурлусона).

Тут наиболее показательным символом выступает Вегвизир, который «диванные эксперты» всех мастей часто именуют «компасом викингов». Так вот этот «компас» появился не ранее XVIIвека и к викингам гарантировано не имеет никакого отношения.

Гальдраставы однозначно создавались под влиянием лютеранства, о чем говорят все без исключения исследователи исландской культуры, включая Джастина Фостера, на работы которого я во многом опираюсь. К татуировкам «потенциально эзотерического характера» я отношусь абсолютно лояльно (у самого есть…). Но повторю основную мысль – гальдраставы имеют весьма косвенное отношение к раннесредневековой скандинавской культуре и не могут выступать в роли его характерных артефактов.

Иными словами, набивая на груди Вегвизир, человек набивает себе уникальный мистико-религиозный символ, но не скандинавский и даже не в полном смысле «языческий». Исландский – да. С экзотерической подоплекой – да. Нюанс в том, что об абсолютном большинстве гальдраставов мы знаем слишком мало. Обычно в гальдрабоках указывается функция символа в одну строчку и комментарий, как его правильно использовать, тоже в одну строчку. Как правило, у символа даже нет уникального названия.

Поэтому с тем же Вегвизиром существует большой вопрос относительно того, как исторически его использовали исландцы. Есть конечно и вполне конкретные примеры. Скажем, гальдраставы, вызывающие у недруга понос. Тут все прозрачно, никаких экивоков.

В-третьих, большинство гальдраставов, которые сейчас можно найти в интернете (если это оригинальные изображения), чаще всего созданы в XVIII веке и позже. Некоторые имеют более ранние «прототипы», многие менялись с течением времени. Правда, не все из них менялись концептуально, какие-то – лишь в деталях, но насколько эти детали важны? Насколько их изменения отражают метаморфозы в символизме оригинального оккультного знака?

В качестве наглядного примера опять приведу Вегвизир. На изображении ниже слева – вариант XVвека, справа – XVII. Оба оригинальные, оба из реальных исторических источников, гальдрабоков. Отличие минимальное, но есть. Вопрос – какой набивать? Какой носить как оберег на шее или печатке? Правильный ответ – любой. Потому что если хочется – в чем проблема? Это в любом случае не аутентично, потому что «так викинги не делали». Так исторически никто не делал. Как я уже сказал, гальдраставы не набивали и не носили на себе, их чаще всего чертили на металле и клали в особое место для получения требуемого эффекта. Да, есть гипотезы, как, например, с эгисхъяльмом, но этого вопроса я подробнее коснусь ниже.

Типология гальдраставов

Как я уже отметил, само слово «гальдрастав» в переводе означает «заклинание на дощечке». Но слово «став» («stafir») также переводится как «буква» или «символ», в контексте может иметь значения «мудрость» или «знание». В англоязычной научной литературе мне неоднократно встречалось сравнение гальдраставов с сигилами.

Слово «сигил» происходит от латинского «sigillum», что переводится как «печать». Этот термин возник в позднем средневековье в рамках очередной волны христианского мистицизма, захлестнувшей Европу. Впервые слово употреблено в «Лемегетоне», он же «Малый Ключ Соломона». Это гримуар XVII века, в котором рассказывается о методах призыва «князей ада». В «Лемегетоне» сигил – это истинное имя демона, которое одновременно выступает в качестве печати для призыва и средства контроля.

Позже слово меняет свое значение и к XIX веку используется в более широком значении. Например, в Ордене Золотой Зари сигилы определяли как «образы силы», некие сакральные комбинации геометрических фигур, цветов и букв, которые применялись в качестве талисманов членами Ордена. Эта трактовка позже стала традиционной. Хотя были попытки отстроить практику сигилов от эзотерики. Например, английский оккультист Остин Снейп исключал религиозный контекст, используя сигилы в качестве активаторов бессознательных реакций.

Насколько верно проводить параллель между гальдраставами и сигилами – вопрос открытый. На мой взгляд, они схожи в том, что: а) это графические символы, явно подчиняющиеся определенным закономерностям в начертании; б) они имеют религиозно-мистический подтекст; в) они использовались для достижения вполне конкретных целей оккультного характера. Однако сигилы – это конструкт позднесредневековой христианской мистики, который как обособленное явление развивался самостоятельно.

Гальдраставы же – сквозной продукт синтеза множества культур, от германского язычества к скандинавскому, затем к исландскому народному фольклору и христианскому мистицизму. И да, гальдраставы определенно древнее сигилов из европейских гримуаров, даже если основываться только на гальдрабоках, исключая скальдические произведения, в которых возможно речь идет именно об этих символах.

Самый полный на сегодняшний день каталог гальдраставов представлен в Музее исландского колдовства (Хольмавик, Исландия). Все эти ставы принято делить на пять групп, исходя из особенностей их начертания.

Ассиметричные

Наиболее древние гальдраставы, XV века или чуть раньше. Влияние христианства относительно минимально. В большинстве своем состоят из прямых линий, но также встречаются простые геометрические формы. Примерно у половины таких гальдраставов на линиях начертаны неидентифицированные символы. Возможно, это сакральные алфавиты, но они не похожи ни на один из известных рунических алфавитов.

Симметричные

Появились через пару веков после ассиметричных, очевидно глубокое влияние христианства, некоторые символы этой группы в принципе христианские. Симметричные гальдраставы выглядят гармоничнее и эстетичнее своих «предков», нередко в них применяются легко узнаваемые руны общегерманского футарка или датского рунического алфавита. Обычно имеют восемь или шесть лучей, реже четыре. Встречаются как относительно простые, так и сложные многокомпонентные символы.

Печати

Часто они тоже симметричные, но почти не имеют в своей символике рун или околорунических символов. По всей видимости, это практически полностью конструкты христианского мистицизма. Названия гальдраставов этой группы почти всегда связаны с христианской мифологией и символизмом, примеры – «Печать Иисуса», «Печать Соломона», «Крест Креста». Часто в печатях используются латинские слова, имена святых, деятелей и монархов, аббревиатуры. Графически это довольно сложные символы, часто схожи с тем, что можно найти в европейских гримуарах Нового Времени.

Раудкроссы

В исландских источниках есть несколько вариантов написания этого слова – «Rúdukross», «Rodukross» или «Rotaskross», английские исследователи обычно используют форму «Rood-cross». Традиционно на русский переводится как «распятие». Графически это самый сложный вид гальдраставов, они упоминаются как минимум в трех манускриптах, самый старый – XVIвека. Причем в этом источнике дается следующее пояснение: «Это культ креста Ротас – солнечный культ столпа Еноха».

Енох – ветхозаветный патриарх, получивший известность благодаря так называемой «Книге Еноха», самому цитируемому апокрифическому тексту. Слово «Ротас» («Rotas») является очевидной отсылкой к Магическому Квадрату Сатор, происхождение которого до сих пор является предметом споров, потому что самые древние находки с его изображением были независимо обнаружены в разных регионах (Рим, Египет, Сирия) и датируются разными периодами с Iпо Vвека.

Некоторые раудкроссы имеют явно масонскую символику, например – пирамиду с сияющим пирамидионом. При этом почти все гальдраставы данного типа используют руны футарка. Получаются максимально эклектичные конструкты, которые впитали в себя максимум из разных культур, религиозных верований и мистических учений. Большинство раудкроссов довольно поздние (XVII-XVIII век). Почти все они имеют обобщенное универсальное применение – защита от зла.

Происхождение и интерпретации

В исландском фольклоре гальдраставы используют отнюдь не все подряд, а только носители особого знания. Чаще всего они являются представителями христианского духовенства. Многие из этих персонажей либо сами не являются исландцами, либо обучались в других регионах (например, в Германии). Их называли «galdramenn», что можно перевести как «человек, знающий заклинания».

При этом нужно учитывать, что Исландия начала заселяться только в IX веке. Ее колонизировали скандинавы, которые с одной стороны еще чтили асов и ванов, с другой – многие из них уже были христианами. Поэтому на протяжении IX-XII веков, пока население региона активно росло, на этой территории развивалась совершенно самобытная культура, где скандинавские боги стояли в одном ряду с богом христианским, и это воспринималось естественно.

Проблема в том, что до XIIвека абсолютное большинство исландцев были безграмотными. Отсюда мы получаем два следствия. Во-первых, любой, кто умел писать (рунами или латынью – не важно), по умолчанию воспринимался как тот самый носитель особого знания. Во-вторых, у нас практически нет письменных источников этого периода, что существенно усложняет отслеживание развития региональных ритуальных практик.

Фольклор и хроника передавались изустно, лишь в XIII-XIV веках появляются знаменитые исландские саги, а позже и вышеупомянутые гальдрабоки. Причем самые древние из них записаны латынью, руны в них появляются лишь с XVII века, но как предмет исследования, а не в качестве инструмента ритуальной практики. Конечно, в фольклоре Исландии есть легенды о гримуарах, написанных рунами, но речь идет не о рунических алфавитах. Само слово «руна» («runa») с протогерманского переводится как «тайна». То есть в легендах говорится о некоем «тайном языке», а не об общедоступных системах письма.

Тут стоит отметить, что «Рукопись Хульда» (вторая половина XIXвека) написана датскими рунами. Но в данном случае реальный рунический алфавит использован для придания работе аутентичности, ведь сама рукопись представляет собой лишь компиляцию нескольких более ранних источников.

Некоторые исследователи все же пытаются проследить рождение исландских гальдраставов из рунического футарка. Например, Матиас Видар Семундссон писал о символе твимадур (от исландского «tvi», что значит «два», и «maður», что переводится как «человек»). Твимадур присутствует в составе многих гальдраставов. Семундссон предположил, что это стилизованная руна Хагалаз («hagalaz», что значит «град»), которая восходит к символу молнии и таким образом является эмблемой бога-громовержца.

У скандинавов был один громовержец – Тор (исключая Фарбаути, представителя старшего пантеона, о котором мы почти ничего не знаем). При этом Тор был сыном Одина, верховного божества. А рядом с твимадуром в гальдрабоках часто присутствует имя Христа на латыни. Исходя из этого, Семундссон предполагает, что в исландской мистической традиции слились две божественные дуады: христианский Бог и Христос с одной стороны, с другой – Один и Тор. И твимадур, произошедший от одной из рун футарка, выступает символом этого слияния.

Данную гипотезу можно успешно продолжить. Например, на территории Нидерландов в Новое Время широко использовался символ Donderbezem, что в переводе означает «метла грома». Графически этот символ идентичен твимадуру, он встраивался в кладку кирпичных домов «для защиты от зла». Позже этот символ в своих работах использовал Гвидо фон Лист, называя его «Wendehorn» и приписывая ему множество эзотерических значений, которые едва ли имел исходный знак.

Этот пример хорошо показывает, что в действительности мы ничего не можем сказать точно о происхождении гальдраставов. Их отдельные элементы могут быть изначально германо-скандинавскими или же христианскими, хотя вероятнее, что схожие символы использовались в разных культурах. Тот же твимадур и дондербезем имеют в основе «Х», символ, который у многих народов мира используется в качестве защитного талисмана (в том или ином виде). Ученые склонны видеть в этом не совпадение, а общий образ в основе. «Х» – это поднятые и скрещенные перед лицом руки, инстинктивное защитное движение.

Тем не менее, согласитесь, это колоритное сочетание – когда в явно рунические символы вплетен «Щит Троицы» (он же Щит Веры) с фразой «Pater non est Filius non est Spiritus Sanctus». Но в массовом сознании такие моменты обычно упускаются. В XXвеке в Исландии появилось движение Асатру, задача которого, как заявлялось, заключалась в том, чтобы воссоздать пантеон и ритуалистику раннесредневековых исландцев. К сожалению, в действительности это мало похоже на реконструкцию, скорее речь идет о стилизации. К примеру, в гальдраставах последователи Асатру видят строго скандинавские и германские корни.

Это ошибочное представление не несло бы в себе деструктивного посыла, если бы различные вариации Асатру и вообще «культура викингов» не были так популярны. В результате, неверное видение и ложные интерпретации начинают восприниматься как данность. Поэтому, набив себе Вегвизир, человек всецело уверен, что это «викингский символ». И он всецело ошибается.

Эгисхъяльм

Иногда гальдраставы делят на собственно гальдраставы (все, что мы рассмотрели выше), гальдрамюнды (стилизованные изображения объектов, например, людей или кораблей) и эгисхъяльмы. Некоторые исследователи считают, что эгисхъяльм – это один символ, который дублируется в разных манускриптах с вариациями. Согласно альтернативному мнению, это целая группа схожих символов. В любом случае стоит рассмотреть данный гальдрастав отдельно.

Слово «ægishjálmur» в переводе означает «Шлем Эгира». Эгир – имя великана, воплощения моря в скандинавской мифологии. При этом с древнескандинавского «эгир» переводится как «ужас». Отсюда происходит альтернативное название гальдрастава – Шлем Ужаса.

Предположительно этот символ упоминается в манускрипте Codex Regius («Речи Регина» строфа 14, «Речи Фафнира» строфы 16-17), а также в «Саге о Вёльсунгах». Оба источника датируются XIII веком. Согласно тексту саг, дракон-оборотень Фафнир, охранявший колдовские сокровища, погиб от рук Сигурда, но прежде в их диалоге есть такие строки (перевод А.И. Корсуна):

«Шлем-страшило носил я всегда, на золоте лежа; всех сильнее себя я считал, с кем бы ни встретился».
[Сигурд] сказал:
«Шлем-страшило не защитит в схватке смелых; в том убедится бившийся часто, что есть и сильнейшие».

Это цитата из «Речей Фафнира». В «Речах Регина» брат дракона подтверждает особые свойства шлема:

У него был шлем-страшило, которого боялось все живое.

В «Саге о Вёльсунгах» эти строки дублируются, но в части «Регин испил крови Сигурда» также упоминается, что после победы над драконом герой «взял шлем-страшилище и золотую броню и груду сокровищ». Эта строка говорит нам о том, что речь в мифе идет не о символе, а о конкретном предмете. То есть у дракона действительно был шлем, который буквально отпугивал его противников. Своим видом или магическим способом – не суть важно в данном случае. Важнее, что это не гальдрастав.

Хотя есть альтернативная точка зрения. Стивен Флауэрс в работе «Гальдрбук – исландский гримуар» сравнил эффект от Шлема Ужаса с гипнотическим взглядом змеи, которая парализует свою добычу. Так что возможно автор прозаической «Саги о Вёльсунгах», работая с исходными поэтическими текстами, просто не понял эффектной метафоры и решил нарядить дракона в волшебный шлем. Но для нас это ничего не меняет, потому что в таком случае речь в сагах все равно идет не о символе.

В интернете часто встречаются заявления о том, что викинги наносили эгисхъяльм на шлем или даже на лоб перед боем. Разумеется, это ложное утверждение, которое мы не можем подтвердить даже косвенно. Нет никаких археологических или изобразительных источников, которые показали бы, что германцы, скандинавы эпохи викингов или исландцы рисовали эгисхъяльмы на доспехах или на теле. Кроме того, сам символ массово появляется в гальдрабоках не ранее XVII века.

То есть даже если некий Шлем Страха действительно имел место у германцев и скандинавов, то существовал он как минимум за 500 лет до первого графически зафиксированного эгисхъяльма и вполне вероятно выглядел совсем по-другому. Но предположить это мы можем лишь на основании «Саги о Вёльсунгах», которая примерно ровесница «Песне о Нибелунгах», где впервые встречается сюжет с Сигурдом и Фафниром (XII-XIII век).

Важно понимать принципиальное отличие между двумя этими типами источников – эддические мифы и исландские саги. Тексты в списках Поэтической и Прозаической Эдды в большинстве своем являются именно мифами, то есть описывают вымышленные события и вымышленных героев. Тогда как многие саги исландцев имеют реальный исторический подтекст, что подтверждается археологией и/или работами хронистов.

В Гальдраквере эгисхъяльм имеет следующую подпись: «Шлем Ужаса. Он должен быть сделан из свинца. Когда ты ожидаешь прихода врагов, отпечатай его у себя на лбу. И ты победишь». Это указание дублируется в нескольких более поздних гальдрабоках, но оно не вполне конкретно. Некоторые исследователи полагают, что речь идет именно о свинцовой печати, которую надлежит макать в краску и отпечатывать на лбу. По другой версии, свинцовый диск с символом необходимо вешать на лоб (например, на кожаных ремнях). Проблема в том, что ни одного такого свинцового диска не обнаружено. Ни в Исландии, ни где-либо еще.

Единственная альтернативная инструкция к эгисхъяльму, которую мне удалось найти, представлена в манускрипте LBS 4375. Там сказано: «Это заклинание должно быть написано твоей кровью безымянным пальцем правой руки, и оно сделает тебя бесстрашными перед твоими врагами, кем бы они ни были». Главный вопрос – на что наносить став? На лоб или какой-то предмет? Вообще, это основная проблема гальдрабоков – описания в них почти всегда неполные, как будто автор предполагает, что читатель должен иметь некие само собой разумеющиеся знания по практике применения ставов, поэтому не нужно ничего пояснять.

Тем не менее, в большинстве «инструкций» присутствует слово «rista», которое с исландского переводится примерно как «выцарапать». Обычно переводят как «вырезать». То есть, похоже, символ надлежало все же не просто рисовать на предмете.

Все эгисхъяльмы схожи или даже идентичны по конструкции – это четыре линии, пересекающиеся между собой под равными углами. В центре символа расположен круг, по краям линий – «чаши», края которых загнуты от центра наружу. Между кругом и «чашами» три перпендикулярные полосы. Было множество попыток как-то объяснить значение эгисхъяльма, исходя из его графики.

Например, Найджел Пенник видел по краям линий не «чаши», а вариацию руны Альгиз, которую традиционно интерпретируют в значении «защита». Вот только даже названия рун общегерманского футарка – это современная реконструкция. Мы знаем, как эти руны использовали в качестве букв алфавита. Но мы не знаем как они в действительности назывались, не говоря уже об их сакральном значении, если таковое имело место.

Роберт Блюметти идет еще дальше: по его мнению, круг в центре – это Мидгард, а «чаши» по периметру – остальные реальности Иггдрасиля, мирового древа из мифологии средневековых скандинавов. Однако на чем основывается Блюметти – для меня загадка. Нет никаких указаний на то, что эгисхъяльм мог быть связан вообще хоть с какими-то мифами, кроме уже рассмотренной истории Сигурда и Фафнира.

Некоторые исследователи выделяют эгисхъяльм не в отдельный символ, а в целую группу символов, потому что иногда у него не восемь лучей, а четыре. Есть варианты, когда по краям лучей изображены не «чаши», а круги. И таких версий немало. О них почти никто не знает, потому что в интернете наибольшее распространение получила версия из Гальдраквера.

Еще один нюанс – в самих манускриптах символ называется не Шлем Ужаса, а Шлем Благоговения. Например, в манускрипте LBS 2413 приведено сразу девять схожих символов (включая «традиционный» из Гальдраквера), и к ним есть подпись: «Это девять Шлемов Благоговения, без которых не может обойтись ни один человек, владеющий знаниями, и каждый из них следует использовать 99 раз».

Все «шлемы» из LBS 2413 встречаются в других источниках. Иногда они используются (согласно «инструкциям») для усмирения гнева, стимулирования дружеского или любовного чувства, для излечения от болезни или привлечения удачи. Вот один из примеров (приведен в манускрипте АТА Ämb 2 F16:26, датируется примерно XVI веком):

Нужно закрепить или вырезать эти Шлемы Благоговения на своем домашнем скоте, если он падает в обморок или заболевает мором, причем один следует надеть на левое плечо, а другой – на правое. Точно так же, во время поста, сделай Шлем Благоговения со своей слюной на ладони, когда приветствуешь девушку, с которой хочешь быть. Это должна быть правая рука.

Любопытно, что в том же манускрипте есть еще один вариант Шлема Благоговения и подпись к нему другая:

Чтобы усмирить гнев, сделай этот став на своем лбу указательным пальцем левой руки и скажи: «Это Шлем Благоговения, который я ношу между моими глазами. Пусть гнев растает, пусть противоборство прекратится. Пусть каждый человек возрадуется во мне, как Мария радовалась своему благословенному сыну. Во имя отца и сына и святого духа. Эльвер, Один, Илли, все может сбить с толку. Пусть сам Бог пошлет любовь между нами».

Заключительная часть не уникальна для эгисхъяльма – в «инструкциях» к символу часто смешаны прямые призывы к скандинавским и христианским богам. Тут важнее, что разные варианты знака имеют разные значения. Так что, вероятно, все же справедливо говорить о группе гальдраставов, а не об одном ставе и его модификациях. Хотя есть и альтернативная версия – возможно символ изменялся гальдраманом по ситуации или в соответствие с запросом «клиента».

Вегвизир

Символ впервые встречается, например, в «Рукописи Хульда» (напоминаю, это 1860 год). Слово «vegvísir» с исландского обычно переводят как «указатель». Хотя «veg» означает «путь», а «vísir» можно перевести примерно как «путеводитель». То есть, вероятно, исходное значение символа несколько шире. Комментарий к нему следующий:

Если нести этот знак, человек никогда не собьется с пути в бурю или плохую погоду, даже если путь неизвестен.

Аналогичное изображение символа с аналогичным комментарием встречается и в более поздних источниках. К сожалению, нигде не разъясняется, на что и каким образом нужно нанести гальдрастав.

Как я уже сказал, вегвизир часто называют «компасом викингов». Но похожие символы вообще не встречаются раньше 1600 года. Тот факт, что у вегвизира восемь лучей, не может служить подтверждением того, что он как-то использовался в навигации (мол, восемь сторон света). Просто потому что большинство гальдраставов – восьмилучевые.

Еще вегвизир нередко ассоциируют с Асатру и рунами. В действительности, Асатру никакого отношения к символу не имеет. Это религиозное движение появилось в 1970-ые годы, то есть задолго после первого появления вегвизира в манускриптах. Причем ни в одном манускрипте этот символ не соседствует с рунами. Скорее всего, конкретно вегвизир имеет минимальное влияние скандинавской культуры и является в большей степени артефактом христианской мистической традиции.

Что интересно – в «Рукописи Хульда», Гальдраквере и Гальдораскреде приведены варианты вегвизира, которые местами довольно сильно отличаются. Так что, возможно, как и в случае с эгисхъяльмом, мы имеем дело с целой группой гальдораставов. В одном из манускриптов есть такая «инструкция»:

Носи этот став с собой, и ты не заблудишься в бурю или ненастье, даже в незнакомой местности.

В целом, смысл сохраняется. Тем не менее, варианты вегвизира из разных источников порой отличаются даже по общей концепции. Например, символ из «Рукописи Хульда» вписывается в квадрат, тогда как вариант из «Galdraskræða Skugga» вписывается в круг. В интернете чаще всего можно встретить «упрощенный» вариант из работы Олафура Давидссона, он самый поздний и самый простой.

Обращу внимание на то, что абсолютное большинство татуировок вегвизира, которые я видел, дублируют вариант Олафура Давидссона или основаны на нем. Все известные мне исследователи (включая Джастина Фостера) предполагают, что это именно не эволюционировавшая, а упрощенная версия исходного символа. То есть из всех начертаний она наименее аутентична. Такое начертание есть, например, у Бьорк.

Казалось бы, какая разница, в каком варианте использовать символ? Однако Эгиль Скаллагримсон (парень, которому я доверяю в таких вопросах) не зря предупреждал нас:

Ни один человек не должен резать руны, если не умеет их хорошо читать. Многие люди сбиваются с пути из-за непонимания ставов.

Ограничение по знакам, продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телеграм

Рассказ об этом Кровавом Ангеле я хочу начать с его собственных слов:

Ты думаешь, что мы ангелы света и надежды? Что ж, надеюсь, ты никогда не узнаешь правду о том, что твои ангелы в красном не красят свои доспехи.

У нас нет точных сведений о происхождении Насира Амита. Но, исходя из его поведения и явных отличий (во всем!) от других известных Кровавых Ангелов, многие полагают, что он один из немногих терранцев, доживших до эпохи Ереси. Я склонен согласиться с этой мыслью, потому что Амит действительно сильно отличается от своих братьев. Обратите внимание – даже именем. В реальности имен Ралдорон и Азкаэллон не существует. Но имя Амит есть, оно индийское по происхождению и в данном случае на 100% «говорящее». С хинди «амит» переводится как «не имеющий границ». И это великолепно характеризует воина, про которого его брат и отец говорили:

– Брат Амит всегда доходит до крайности, – сказал Ралдорон.
– Да, – ответил примарх, – и поэтому я держу его рядом. Мой свирепый сын не омрачен заботами, которые слишком сильно занимают других. Как я и мои братья – частицы олицетворенной воли моего отца, так вы, мои сыновья, – частицы меня. Поэтому Амит говорит то, что никто другой не осмелится сказать.
Позже в романе «Где ангел не решится сделать шаг» Сангвиний и Ралдорон еще раз вернутся к Амиту:
– Рал, – обратился он к первому капитану. – Я тебе говорил, почему приблизил к себе капитана Амита?
– Иногда я думал об этом, – осмелился ответить Ралдорон.
– Ты, – сказал ему Сангвиний, – тебя я держу рядом, потому что ты близок к сердцам моих сыновей, как камень к песку. Берус – Верховный хранитель, потому что он знает наши традиции и душу легиона, словно она живое существо. Азкаэллон возглавляет мое Сангвинарное воинство, потому что он никому не доверяет и везде видит угрозу. Но Амит… – он сделал паузу. – Капитан Амит всегда будет говорить то, что у него на уме, никогда не колеблясь, даже если будет отлично понимать, что это повлечет выговор.

Насир Амит, также известный среди легионов Астартес как Расчленитель, считался одним из лучших воинов не только в Девятом. Он не знал себе равных в штурмовой тактике и рукопашных схватках. Я уже упомянул рассказы «Добродетели сынов» и «Грехи отца» Смайли, где в ритуальном поединке Азкаэллон выступает защитником Сангвиния, тогда как Амит нападает. Причем Сангвиний акцентирует внимание на том, что Расчленитель не сдерживается, он бьет во всю силу, совершенно не опасаясь, что Вестник не успеет отвести очередную атаку от примарха. В этот момент Великий Ангел видит своего сына таким:

Амит, капитан пятой роты, прирожденный воин. Он будет сражаться, пока не погаснут звезды. Его броня покрыта кровью и выбоинами, которые могли бы стать шрамами на душе любого другого. Он – разрушитель, бьется с яростью берсерка, от его жестоких ударов нет защиты.

Тем не менее, Азкаэллон, выкладываясь по полной, умудряется защитить отца от атак Амита. Хотя, как я уже сказал, у нас нет сведений о том, как закончился хотя бы один из этих ритуальных поединков. Зато мы знаем, что когда Девятый примарх увидел изъян в Азкаэллоне, он также увидел изъян в Амите, который никогда не останавливался. Тогда Сангвиний решил столкнуть его с точно таким же воином, берсерком, который легко теряет контроль, но при этом не теряет мастерства. Кстати, это отлично видел и Азкаэллон, который так оценивал брата:

В это мгновение я начинаю уважать то, как сражается Амит. Ведь потерять контроль и при этом продолжать владеть собой сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Звучит как оксюмороном – потерять контроль, но продолжать владеть собой – однако позже становится ясно, что имеет ввиду Вестник. Когда Сангвиний послал Азкаэллона сразиться с Люцием, он одновременно отправил Амита провести братский поединок с Кхарном из Пожирателей Миров. Расчленитель со своей ротой нашли Двенадцатый на безымянном мире, который не желал принимать Согласие. После быстрой и успешной кампании два легиона решили провести почетный поединок между двумя чемпионами. Кроме Амита из Кровавых Ангелов на это претендовал сержант Баракиил. Расчленитель сразился с ним и легко победил.

Они с Кхарном сошлись в скалистом лабиринте. Из этого поединка мы узнаем много любопытных деталей. Например, Кхарн упоминает, что бился с Азкаэллоном, хотя и не говорит, кто вышел победителем. Когда Пожиратель Миров выбирает цепной топор, Амит берет цепной тесак, как истинный мясник, любитель грязного ближнего боя. Правда, оба они все равно отбросили оружие уже спустя несколько ударов и схватились врукопашную.

В какой-то момент воины понимают, что сдерживаются. Кхарн не хочет поддаваться Гвоздям, а Амит – своей врожденной ярости. И в этот момент Насир делает важное наблюдение:

– Истинную ярость невозможно подделать. Она в крови, – и тогда, заглянув в глаза Кхарна, я понял, что ошибался. При всей своей злости мой гнев был частью меня, но ярость Кхарна была вынужденной, вымученной, оскорблением плоти. Его разум был не создан для таких испытаний.

Вспоминая сольник Ангрона, милосердие и гуманность Двенадцатого примарха до Гвоздей, становится понятно, что Амит действительно увидел суть Кхарна, который не был создан берсерком. В нем текла кровь благородного воина, а его геносемя было сотворено, чтобы защищать людей, забирать их боль и страхи. Причем буквально.

Дальше Кхарн все же поддается Гвоздям, а Расчленитель едва не дает волю Кровавой Жажде, но сдерживается в последний момент. Что интересно – в этом его помогает возникший перед глазами образ Сангвинарной гвардии и Азкаэллона:

Я нашёл в себе силы улыбнуться. Мой брат никогда не побеждал меня в бою, но всякий раз переживал мою ярость.

Эти слова я не могу трактовать иначе, кроме как удивительную способность Азкаэллона сдерживать Амита в те моменты, когда тот забывался, становясь воплощением чистой ярости. Вряд ли он поддавался Красной Жажде в полной мере, но частично отдавал ей себя – это уж точно. Тем не менее, в поединке с Кхарном он понял, что это его погубит. Поэтому когда Пожиратель Миров бездумно набросился на него, Амит экономил силы и ждал.

Он атаковал, когда увидел возможность переменить ход поединка. К этому моменту Кхарн уже сломал Амиту ребра, но тот изуродовал лицо оппонента и едва не раскроил Пожирателю Миров череп о камни (при этом сломав собственный кулак и локоть). И все же в финале Амит не мог подняться, а Кхарн мог, хоть и едва-едва. Прежде, чем отключиться, Кровавый Ангел выдохнул: «Ничья».

Позже во время ритуального поединка с Азкаэллоном Амит покажет, чему научился у Кхарна. Некоторое время он будет действовать сбалансировано, но потом все равно переключится на обычный для себя бешеный ритм боя. Сангвиний увидит эти мгновения перемен и поймет, что его сын выучил урок, но при этом остался самим собой.

Как и двух уже рассмотренных персонажей, в основной арке Кровавых Ангелов мы встречаем Амита на Мельхиоре, где он особенно не выделяется. Здесь для нас ценна лишь краткая мысль Ралдорона:

Из всех капитанов легиона Амит и его рота имели репутацию наиболее кровожадных. Не один раз пятой объявляли выговор за неоправданно рьяное преследование врагов. Неспроста прямолинейный офицер заслужил прозвище Расчленитель и, имея возможность отречься от эпитета, принял его. У Амита была натура хищника, в нем клокотала едва сдерживаемая агрессия. Ралдорон видел ее много раз выпущенной на волю на полях сражений.

Затем идет Никея, где Сангвиний взял с собой на Совет Ралдорона и Азкаэллона, но Амита оставил охранять пустые покои. Расчленитель не сильно обиделся, потому что понял, в чем дело. Позже за кувшином вина в разговоре с Ралдороном он признал, что не стал бы молчать. Амит поддерживал библиариум, хотя сам не был псайкером. Сангвиний, зная своего сына, не сомневался, что тот не побоялся бы перечить самому Императору и кто знает, чем бы это все закончилось. Ралдорон согласился с разумностью этого довода, подумав:

Никто не смеет повышать голос в присутствии Императора.

Амит бы посмел. Он вообще «смел» многое, за что его и ценил Великий Ангел. Но к этому мы еще подойдем. После Никеи по хронологии идет Кайвас, где Амит был поставлен командовать одним из пустотных кордонов, но не удовольствовался ролью стратега, поэтому лично сел за пульт управления орудиями своего фрегата, безжалостно расстреливая орочьи суда.

Во время кампании на Сигнусе Амит сначала спасает воинов сержанта Кассиила на Холсте, затем предлагает тайную поддержку Кано, узнав, что тот собирает бывших библиариев. Но ярче всего суть Расчленителя проявилась после падения «Красной слезы» на Сигнус Прайм, когда Сангвиний созвал воинов на оперативный совет. Этот эпизод я вынужден процитировать полностью:

– Криду может не доставать мужества, – сказал Ралдорон, прервав свое молчание, – но у него нет причин вести нас на погибель.
– Ты мыслишь узко, Первый капитан, – ответил Амит. – Не Танус Крид задумал все это. Он исполнитель, а не руководитель.
– Эреб? – не раздумывая, назвал имя Азкаэллон.
Амит покачал головой.
– Берите выше, братья. Кто направил нас сюда?
– Осторожнее выбирай свои следующие слова, – произнес примарх, став абсолютно неподвижным.
Капитан безрадостно рассмеялся.
– Вы знаете, что это не в моем характере, повелитель. Я должен сказать то, в чем убежден, а я убежден, что Воитель направил нас сюда с ложью на устах, прекрасно зная, что он…
Золотой доспех сверкнул молнией, и Мерос вздрогнул от треска удара металла о керамит и громкого хлопка белых крыльев. Амит вдруг растянулся на полу с новой вмятиной на своем потрепанном доспехе, а над ним стоял Сангвиний. Ангел двигался так быстро, что апотекарий едва заметил движение, в результате которого Амит был сбит с ног ударом эфеса огромного меча. Красный клинок теперь находился в руках примарха, острие прикоснулось к обнаженному горлу капитана.
– Ты будешь молить о прощении за клевету на моего брата Хоруса, – яростно произнес примарх, его облик был ужасен, – а затем я сдеру с тебя этот доспех и назначу наказание.
У Мероса перехватило дыхание от ледяного гнева, с которым эта угроза была произнесена.
– Н… не буду, – с трудом выговорил Амит, губы покрылись пятнами крови, в этот миг Расчленителю понадобилась вся его отвага. – Демоны знали о нашем прибытии. Кто им сказал?

Амит первым понял, что происходит и прямо заявил об этом, не убоявшись гнева примарха и его клинка у собственной шеи. Он убедил Сангвиния в своей правоте, правда здесь ему помог Хелик Красный Нож, который наконец рассказал, что Русс прямо сейчас идет к Просперо. После этого эпизода становится понятно, что Великий Ангел не зря отстранил Расчленителя от участия в Никейском Совете. Этот парень действительно мог повысить голос на Императора.

О дальнейшем участии Амита в той кампании я уже рассказал. Когда Сангвиний был ранен, вся Пятая рота поддалась Красной Жажде, причем Расчленитель напал на Волков и убил их. Азкаэллон солгал примарху о смерти Хелика, за что Амит набросился на брата с оружием, но после того, как Ралдорон согласился с доводами Вестника, Насир тоже остыл. Но вину за свои деяния он будет нести вечно, как в конце разговора отметил Азкаэллон.

На Макрагге мы Амита вообще не видим, он вновь появляется уже в «Гибельном шторме» Аннандейла, где примечательна битва на Пирране, во время которой Сангвиний обратил внимание капитана на то, чтобы тот держал себя в руках. Рота Расчленителя билась в авангарде, обогнав даже примарха:

Гнев пустил глубокие корни в душе Амита и стал частью капитана, но это была не Жажда, а призрак благородства Кровавых Ангелов, воплощение жестокости войны. Легион стремился к солнцу, но не гнушался кровопролитием. И прямо сейчас гнев 5‑й роты лучше всего выражал сущность Девятого.

Дальше был Давин и Терра, а во время кампании в системе Бета-Гармон Насир командовал лояльными силами в Битве за Никрон (Бета-Гармон II). Во время Осады Амит снова теряется. Он определенно принимает активное участие в обороне, причем где-то в первых рядах (иначе и быть не может), но в актуальных книгах цикла о нем почти ничего не говорится.

Мы знаем, что капитан пережил Ересь и вместе со своей ротой преследовал отступающих еретиков, истребляя их без намека на жалость. Позже Азкаэллон назначил его Магистром одного из пяти Орденов-наследников Девятого легиона. Этот Орден так и назвали – Расчленители. Дальше Амит присутствует в романах «Плоть Кретации» Энди Смайли и «Красная Ярость» Джеймса Сваллоу. Насир глубоко переживает гибель отца и разделение легиона на Ордены. Однако он никому не показывает свою боль, замешанную на глубоком чувстве вины, пряча ее за неконтролируемым гневом.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телега

Первый Возвышенный Вестник Сангвиния, командующий Сангвинарной гвардии, второй легендарный Чемпион Девятого легиона, чей ореол славы лишь немногим уступал таковому у Ралдорона. Впервые увидев Азкаэллона в бою, Великий Ангел осознал необходимость создания Ордена, члены которого могли бы стать телохранителями примарха, его великолепными стражами и вестниками его воли.

Азкаэллон, которого на протяжении основных событий Ереси мы практически всегда видим рядом с Ралдороном, одновременно отличается от Первого капитана по своей сути, и в тот же момент как раз по сути своей они близки даже сильнее чем братья, в чьих жилах течет одна кровь. Ангельская кровь. Вот, что о нем думал сам Ралдорон:

Азкаэллон был суровым командиром и ни перед чем не отступал. Между воинами первой роты и Сангвинарной гвардией часто возникали трения. Гибкий стиль Ралдорона шел вразрез с отчужденным и жестким поведением Азкаэллона, и оба воина предельно отражали эту разницу.

Обратите внимание, что Ралдорон был немногословен и холоден, тогда как Азкаэллон – суров и отчужден. Безусловно, командующий Сангвинарной гвардией не был душой и сердцем легиона, как Первый капитан. Он был одновременно чем-то большим и чем-то меньшим. Возможно – душой и сердцем Великого Ангела?

Азкаэллон был рекрутирован в легион на Ваале Секундус. К сожалению, мы ничего не знаем о его становлении, но нам известно кое-что более важное. По возможности каждый год на Ваале Сангвиний проводил ритуальный поединок между лучшими воинами Девятого. Эта традиция называлась Буря Ангелов. Для нее на ваальской твердыне легиона был организован большой зал с арочными проходами и двумя статуями императора по бокам от размещенного в центре дуэльного камня.

Во время Бури Ангелов Сангвиний восходил на дуэльный камень, закрывал глаза и оставался недвижим. После этого в зал входили два воина, которые по обоюдному согласию выбирали себе роли – Алчущий Крови или Спаситель. Цель Алчущего Крови заключалась в том, чтобы убить примарха. Кроме шуток, не ранить, а именно убить. Спаситель должен был любыми средствами этого не допустить. При том, что сам Сангвиний не защищался.

Об этом ритуале мы знаем из двух рассказов – «Добродетели сынов» и «Грехи отца» Энди Смайли. В обоих историях Алчущим Крови выступает Амит, о котором мы еще поговорим сегодня, а роль Спасителя берет на себя Азкаэллон. В рассказах не упоминается, что кто-то кроме них вообще участвовал в этом ритуале. Также мы не знаем финала ни одного из поединков (а это определенно два разных поединка, потому что в «Грехах отца» бой проходит не на Ваале, а на Макрагге).

Азкаэллон никогда не спешит, он оценивает противника перед боем и взвешивает все возможности. Возвышенный Вестник больше всего ценит упорство и стойкость, а не ярость и напор. Так он сам об этом говорит:

Я привык к терпению, необходимому, чтобы защищать отца – воителя, которому вряд ли когда-нибудь потребуется моя помощь.

А вот, как сам Сангвиний оценивает своего сына:

Азкаеллон, главный из сангвинарных гвардейцев – мой величайший защитник. Золото и бронза его брони отражают чистоту в его сердце. Его ведут долг и гордость, он искусный мечник, все его движения взвешены и сбалансированы.

Нет сомнений, что воля Азкаэллона даже крепче, чем у Ралдорона. Ни на Сигнус Прайм, ни позже на Терре, когда Красная Жажда начинает шевелиться в душе Первого капитана, у Вестника нет проблем с самоконтролем. В этом он действительно безупречен. Но, как и Ралдорон, этот воин сложнее, чем кажется. Сангвиний видел его единственную слабость и пытался исправить ее. Это хорошо показано в их диалоге из уже упомянутого рассказа «Грехи отца»:

– Ты сражаешься только чтобы защищать, не задумываясь о том, к чему может привести выживание.
– Я сражаюсь за легион, в память об Императоре и ушедшем Империуме, – начал спорить Азкаэллон.
– Нет, – Сангвиний покачал головой, – ты сражаешь за свою честь, за меня.
Азкаэллон выглядел так, будто слова причинили ему физическую боль.
– Разве есть что-то важнее?
– Это качество не грех, и оно сослужило тебе хорошую службу. Но этого недостаточно. Когда новый Империум падет, и мы все падем вместе с ним… Когда меня не станет – за кого ты будешь сражаться?
– Повелитель, этого не… – в глазах Азкаэллона загорелась злость.
– Ты так уверен в будущем, которое было скрыто даже от моего отца?
– Повелитель…простите меня, – Азкаэллон склонил голову.

Этот изъян в душе Азкаэллона немногие сочтут изъяном. Чтобы подтвердить его, мы еще раз вернемся на Сигнус Прайм, но позже. Сейчас рассмотрим другой эпизод из жизни Азкаэллона до Ереси. В какой-то момент Сангвиний, понимая, что Возвышенному Вестнику нужно научиться чему-то важному, стать более гибким в своем видении мира, отправил его сразиться в братской дуэли с Люцием, который к тому моменту уже был лучшим мечником Детей Императора и слава о нем облетела все легионы Астартес.

Азкаэллон нашел Люция на Генвинки, мире бесконечных дождей. Дети Императора и небольшой контингент Кровавых Ангелов проводили совместную кампанию по зачистке мира от очередного осколка человеческой цивилизации, отказавшегося принимать Согласие. За день до начала кампании Азкаэллон и Люций сошлись в бою под взглядами сотен воинов из Третьего легиона. Люций, как всегда, вел себя развязно и напыщенно, он был уверен в победе, но не демонстрировал презрения к оппоненту. А когда начался бой, он сражался всерьез, в полную силу, чтобы не допустить даже вероятности поражения.

Азкаэллон отлично понимает, что Люций лучше него как мечник, поэтому Кровавый Ангел дважды идет на хитрость. Сначала он распаляет противника:

Твоя безмятежность – клинок, закутанный в шелка. Ты напоминаешь мне моего брата, Амита, который так же переполнен злостью. Но ему хватает отваги принять её.

Люций слышал об Амите и его уязвляет такое сравнение. Поэтому он бросается вперед, но даже в ярости будущий Вечный сражается безупречно. А для Азкаэллона это шанс на победу, потому что он массивнее и физически сильнее. Он сближается с противником, отбрасывает собственный клинок, блокирует его меч руками и пытается атаковать головой в лицо (они сражаются без шлемов). Люций чудом уворачивается и разрывает дистанцию. Он возмущается поведением противника, говоря, что победа до первой крови – значит до первого пореза клинком.

Азкаэллон продолжает наступать, но вдруг понимает, что у него в руках нет оружия, тогда как клинок Люция при нем. Сын Фулгрима говорит, что бой окончен, но Вестник продолжает идти на него. Несколько мгновений Люций инстинктивно пятится, потом останавливается, готовый дать противнику первую кровь, раз он так этого хочет. Но Азкаэллон хочет не этого. Он бросается на Люция, который, отступая, не заметил, что подошел к краю платформы. Мечник успевает полоснуть оппонента по щеке, но через мгновение они оба уже летят в бушующие воды Генвинки:

– Ты проиграл! – отчаянно, словно умоляя, кричит Люций, перекрикивая ветер.
– Я знаю.
Я улыбаюсь и развожу руки. Нас раскидывает в стороны. Я закрываю глаза и наслаждаюсь, чувствуя спокойные прикосновения дождя, несущего меня к морю. Да, Люций победил в поединке, но он жаждал другой победы. Восхищение, обожание и преклонение боевых братьев – вот за что он боролся. Когда нас подберут, порез на моей щеке уже исцелится, мгновение триумфа пройдёт. Его победу, как и всё остальное на планете, смоют океаны Генвинки.

План Сангвиния сработал. В поединке с Люцием Азкаэллон научился тому, что защитить, спасти, выстоять – порой этого недостаточно. Воин демонстрирует это в следующей ритуальной дуэли с Амитом, и Великий Ангел видит перемены в сыне, которых добивался. Но важнее, чем эти перемены обратятся позже, во время настоящего испытания, на Сигнус Прайм. Однако прежде был Мельхиор.

Когда после завершения кампании Алотрос поддался Красной Жажде, Азкаэллон тут же изолировал локацию и выступал против того, чтобы в этом участвовал Сангвиний. Он не хотел, чтобы событие причинило боль его отцу. Когда же вместе с Великим Ангелом из разрушенного здания вышел Хорус, Азкаэллон пришел в ярость и обвинил в бесполезности воинов Ралдорона, которые должны были оцепить периметр. Когда Первый капитан резонно заметил, что сержант Зуриил, заместитель Азкаэллона, тоже не заметил Луперкаля, Вестник посулил сержанту суровое наказание и Ралдорон в этом не усомнился. Кстати, отмечу, что в легионной иерархии Азкаэллон стоял выше Ралдорона.

Этот эпизод важен тем, что показывает нам фанатичность Азкаэллона, который готов солгать отцу, укрыть от него истину, чтобы таким образом защитить от боли и страданий. Безусловно, его преданность делает ему честь, но Великий Ангел верно заметил, что такое рвение может оказаться слабостью воина.

Спустя несколько лет после Мельхиора Азкаэллон был направлен во главе оперативной группы Игнис на планету Нартаба Октус, где располагалась научная колония. Ученые Нартаба Октус проводили уникальные разработки и могли иметь сведения, которые помогли бы Красным Ангелам в преодолении Красной Жажды. Однако колония оказалась разрушена Темными Эльдарами, которых оперативная группа истребила. В этой битве отличился апотекарий Мерос, который сумел в одиночку одолеть целый отряд Эльдаров. Азкаэллон был восхищен его стойкостью.

На Нартабе Октус Азкаэллон принял сообщение с «Красной слезы» о том, что легион по приказу Хоруса движется к Сигнус Прайм. В этот момент на оперативную группу выходит Наблюдательная Стая Космических Волков под командованием Хелика Красный Нож. Хелик направился к Нартабу потому, что здесь размещался ближайший отряд Кровавых Ангелов, который он смог обнаружить. Несмотря на уклончивые ответы Хелика и неоднозначность приказов Сигиллита, Азкаэллон позволил Волкам присоединиться к своей группе.

Что примечательно, Азкаэллон обратил внимание на присутствие в отряде Хелика Рунического жреца. Вестник отметил необходимость соблюдения Никейского Эдикта для всех без исключения, на что вожак Наблюдательной Стаи ответил традиционно, мол, это не варп, а Сила Фенриса. Азкаэллона ответ не устроил, но большего он от Хелика добиться не смог. Вестник некоторое время размышлял о том, чтобы отправить весь отряд Волков в корабельный карцер, но в итоге решил, что они не могут представлять угрозы. Однако же Вестник ни в коем случае не доверял гостям. Для него вообще не существовало такого понятия как «доверие», на что указал сам Сангвиний в разговоре с Ралдороном:

Азкаэллон возглавляет мое Сангвинарное воинство, потому что он никому не доверяет и везде видит угрозу.

Оперативная группа Азкаэллона присоединилась к основному флоту перед последним прыжком к Сигнусу. На протяжении всей кампании он присутствовал подле Сангвиния вплоть до падения «Красной слезы» на Сигнус Прайм. После того, как Ка’Бандха ранил Сангвиния, между Ралдороном и Азкаэллоном произошел спор, который я уже упомянул выше, но лишь с позиции Первого капитана.

Азкаэллон понимал, что все они обречены без помощи отца, но у них еще есть шанс спасти Великого Ангела. Он предложил эвакуировать примарха и дестабилизировать ядро «Красной слезы», чтобы уничтожить проклятый мир. Ралдорон на это заметил, что у них недостаточно кораблей, чтобы эвакуировать с Сигнуса Прайм всех воинов. Вестник промолчал. В этот момент Первый капитан понял, что Азкаэллон готов пожертвовать любым количеством боевых братьев ради шанса спасти Сангвиния. Вот финал их спора:

– Ты бесчувственный ублюдок! Ты бы пожертвовал собственными людьми?
Азкаэллон встретил его гнев с холодным пренебрежением.
– Я на все пойду ради жизни Сангвиния. И считаю, что ты или я, или любой другой брат, который носит багровое, готов стать расходным материалом, если того потребует жизнь Ангела! Ручаюсь, ты не найдешь ни одного воина в легионе, который с готовностью не перережет собственное горло, чтобы спасти его!
– Я не позволю! – рука Первого капитана неосознанно опустилась на медный эфес силового меча, висящего на бедре.
– Этот выбор никогда не принадлежал ни одному из нас.

Оба выхватили оружие и готовы были сразиться (Азкаэллон бился глефой). Но затем пелена ярости отступила и воины опустили оружие. Дальше, как я уже рассказал, появился библиарий Кано и предложил альтернативное решение. Азкаэллон согласился на нарушение Никейского Эдикта ради отца, но предупредил, что если действия библиариев вызовут у него хоть каплю сомнений, их головы отделятся от тел.

В финале этой кампании есть еще один важный для нас эпизод. Азкаэллон узнает о том, что Амит и его воины, поддавшись Красной Жажде, убили Космических Волков. Вестник не позволил этой информации распространиться и скрыл ее от Сангвиния. Вот часть их диалога с Ралдороном и Амитом:

– Тела воинов Красного Ножа нашел Верховный хранитель Берус. Он, как и я, понял, какую важность представляет причина их смерти. Я принял меры.
На лице Амита было видно замешательство.
– Что он имеет в виду?
– Он сохранилв тайне от Ангела твою… ошибку.
Амит повернулся к Азкаэллону, размахивая мечом.
– Ты не имел права!
Воин в золоте бросился вперед и схватил острие клинка, зажав его пальцами.
– Я имею полное право! – прорычал он. – Я – магистр Сангвинарной гвардии, и мой долг – во всем защищать примарха!
– Ты солгал, – разозлился Ралдорон. – Самому Сангвинию!
– Я только скрыл правду ради нашего повелителя и легиона, – он оттолкнул клинок. – Я сделал это, чтобы защитить нас!
Миг ярости прошел, и Азкаэллон снова стал холодным и сдержанным.
– И вы сделаете то же самое, мои братья.

Дальше Азкаэллон пояснил, что Сангвинию нельзя знать о действиях Амита не только потому, что он посчитает это своей виной и будет казнить себя. Но еще потому, что он не сможет солгать Руссу и это даст Волкам повод не доверять Кровавым Ангелам, что в условиях гражданской войны может стать большой проблемой. Похоже, Вестник все же выучил урок, который ему преподал Сангвиний. Он научился гибкости. Оправдывает ли это тот факт, что он солгал отцу? Для него – в полной мере, и едва ли мы имеем право винить за это Азкаэллона.

На Макрагге Вестник, как и положено командиру Сангвинарной гвардии, лично охранял покои Императора Регис. Поэтому он столкнулся в бою с Конрадом Кёрзом, который пытался пробраться к Великому Ангелу. Конечно, легионер не мог противостоять примарху, Кёрз ранил его и оглушил, используя бессознательного Азкаэллона в качестве заложника, чтобы показать Сангвинию свои видения. Затем он оторвал Вестнику руку, сильно изувечил воина и выбросил его с балкона. Сангвиний предпочел спасти сына, а не преследовать Ночного Призрака.

Азкаэллон достаточно быстро восстановился. В дальнейшем он присутствовал, когда Триумвират Империума Секундус судил Кёрза. Во время пребывания на Макрагге он завязал близкие отношения с Ольгином из легиона Темные Ангелы. А также с Драком Городом из Ультрамаринов. Позже, когда три легиона покинули Ультрамар, Азкаэллон сражался подле Сангвиния на Пирране и Давине, где он изо всех сил старался спасти отца от Мадаила. Затем, во время кампании на Бета-Гармоне Вестник возглавил атаку на звездный форт «Наковальня» и отбил его у предателей. Однако он едва успел отступить, когда осознал, что форт был ловушкой.

В Осаде Азкаэллона значительно меньше, чем того же Ралдолона. Мы видим его лишь в нескольких эпизодах, где он постоянно заботится об отце, выступая против того, чтобы Сангвиний не только летал над стенами, но даже просто выходил на улицы Императорского Дворца. Сангвиний мягко не соглашался с этой излишней опекой, на что Азкаэллон с горечью в голосе сказал:

Вы не бессмертны, мой повелитель.

Трудно даже представить, чего Вестнику стоило произнести эти слова и признать их истинность. Тем не менее, Сангвиний все равно и летал над стенами, и спускался вниз. А когда он объявил, что возглавит Кровавых Ангелов за стенами, Азкаэллон дал волю эмоциям, но все же не посмел остановить отца.

О дальнейшем участии командира Сангвинарной гвардии в событиях Ереси нам доподлинно неизвестно. Лишь из пятого Кодекса Кровавых Ангелов мы знаем, что когда Сангвиний отправится на «Мстительный дух», он возьмет с собой всех Сангвинарных гвардейцев, но Азкаэллону прикажет остаться. Позже именно Азкаэллон будет руководить разделением легиона на Ордены.

Завершая разговор об этом персонаже, справедливо резюмировать, что едва ли по яркости и колориту он уступает Ралдорону. Внешне Вестник куда холоднее Первого капитана, но ярость в его крови бурлит сильнее (в конце концов, он поддался Красной Жажде на Сигнус Прайм, как и Амит). Однако Азкаэллон динамичнее Ралдорона. В том смысле, что Чистокровный великолепен на протяжении всей своей истории, тогда как командир Сангвинарной гвардии меняется. Он учится на своих и чужих ошибках, становится более гибким (как в бою, так и в мыслях), обретает мудрость.

Неизменной остается только его бесконечная преданность отцу, беззаветное обожание, в каком-то смысле даже слепое. Но, возможно, именно оно спасло Сангвиния от множества опасностей и ошибок, которые, кто знает, могли бы изменить судьбу Великого Ангела и всего Империума далеко не в лучшую сторону.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телеграм

Первый капитан Кровавых Ангелов, один из лучших мечников Империума, чье имя стояло в героических летописях рядом с именем Сигизмунда из Имперских Кулаков, которого Сангвиний прозвал Чемпионом Смерти. Ралдорон был Магистром Ордена Защитников Первой Сферы Девятого легиона и правой рукой Великого Ангела. Примарх говорил, что сделал Ралдорона Первым капитаном за то, что тот отличается адаптивностью и гибким стилем командования. В этом Сангвиний противопоставлял Ралдорона Азкаэллону, другому легендарному мечнику и чемпиону Девятого, которого Ангел назначил командовать Сангвинарной гвардией.

О становлении Ралдорона мы почти ничего не знаем. Известно лишь, что он родом с Ваала Секундус и был рекрутирован в одном из охотничьих племен с глубокими традициями. За это Первого капитана внутри легиона называли Чистокровным, он вел в бой элитную роту ваальцев, которые носили эбеновые амулеты, как делали племенные охотники их проклятой и благословенной родины. Ралдолон был необщительным воином, но за внешней непоколебимостью крылась глубокая эмпатия, он хорошо понимал боевых товарищей, буквально чувствуя душу легиона, за что Великий Ангел и сделал его своим первым советником.

Он считал себя простым человеком, воином, призванным сражаться за примарха и Императора. Какие еще могут быть разговоры или сомнения на этот счет?

Это верная характеристика, но она описывает лишь оболочку Ралдорона. А под ней таился мудрый командир, который видел и слышал гораздо больше, чем могли представить окружающие. Он никогда не допускал разлада среди боевых братьев, ни в своей роте, ни между ротами. Ралдорон четко видел разницу между здоровым соперничеством, которое шлифует навыки, укрепляя братство, и неуважением, взращенным в наивных попытках поставить свои достижения превыше достижений других.

Ты близок к сердцам моих сыновей, как камень к песку.

Так Великий Ангел говорил о Первом капитане. И это верно, Ралдорон всегда оказывался там, где легионерам требовалась поддержка. К примеру, когда распустили Библиариум, его мудрые наставления помогли Кано и другим пси-активным воинам не скатиться в бездну отчаяния и обрести новый путь под крыльями Великого Ангела.

К моменту Ереси Первый капитан сражался подле примарха больше века и зачастую понимал отца без слов, служа примарху верной опорой. Он был абсолютно предан отцу, возможно – чрезмерно предан. Ралдорон показал это на Сигнус Прайм: когда Сангвиний впал в психическую кому, а воины поддались Красной Жажде, он отказался внять разумным доводам Азкаэллона. Для Первого капитана в тот момент имело значение только одно – отец отдал приказ очистить планету и они должны это сделать, невзирая на цену, которую придется заплатить.

Тем не менее, когда в их с Азкаэллоном спор вмешался Кано для Ралдорона выбор уже не стоял. Библиарий предложил спасение для Великого Ангела, но взамен они должны были нарушить Никейский Эдикт, волю Императора. Однако Первый капитан не колебался ни мгновения. Хотя я забегаю вперед и эпизод этот привел только для того, чтобы дать Ралдорону максимально наглядную и емкую характеристику.

Тем не менее, именно в романе «Где ангел не решится сделать шаг», описывающем кампанию на Сигнусе, Ралдорон раскрывается лучше всего. Возможно потому, что в этой книге его больше всего как действующего персонажа. Впервые мы встречаем Ралдорона на Мельхиоре, где Кровавые Ангелы и Лунные Волки сражались с Нефилимами. Причем Первый капитан появляется в один из ключевых моментов арки Девятого легиона. После генерального сражения он обнаружил одного из своих братьев – Алатроса, поддавшегося Красной Жажде. Ралдорон сообщил об этом отцу, назвав Алатроса потерянным.

Сангвиний, который в тот момент общался с Хорусом (Ралдорон бросает на Луперкаля настороженный взгляд), тут же покидает совет, находит Алатроса и пытается его вразумить. Алатрос отказывается внимать словам отца и тот убивает сына. Свидетелем эпизода становится Хорус, что в дальнейшем позволит ему на Сигнусе Прайм использовать изъян Кровавых Ангелов, едва не уничтожив легион.

После этого Ралдорон, как обычно обменявшись с Азкаэллоном резкими фразами, направляет апотекария Мероса извлечь прогеноиды Алатроса и, разумеется, приказывает ему забыть все, что он тут видел и делал.

Дальше по хронологии событий Ралдорон участвует в Никейском Совете. В частности, он присутствует при допросе Каспера Хавсера. Затем, когда Император оглашает свой вердикт, Ралдорон поддерживает это решение, но когда Амит высказывается против, Первый капитан предупреждает брата, чтобы он следил за словами. Это в очередной раз говорит нам вовсе не о простоте, а о преданности и мудрости Ралдолона, который не просто безоговорочно верил Великому Ангелу и Императору, но также понимал, что бесполезно и опасно противиться Никейскому Эдикту.

Ралдорон был в числе Кровавых Ангелов, которые прибыли на Убийцу после Лунных Волков. Девятый присоединился к воинам Луперкаля в шестимесячной кампании по истреблению мегарахнидов. Что примечательно – Хорус и Сангвиний не руководили авангардными частями, полевыми командирами передовой группировки войск двух легионов являлись Ралдорон из Кровавых Ангелов и Люк Сэдире из Лунных Волков.

После Убийцы была встреча с интерексами и это тоже важный момент, который позволит нам лучше понять Ралдорона. Дело в том, что после первого же контакта чемпион Кровавых Ангелов выступил за то, чтобы начать войну и истребить эту цивилизацию. Морниваль был того же мнения и в этом эпизоде отмечается, что элита Лунных Волков «приняла к себе» Ралдолона, то есть эти воины уважительно относились друг к другу и считались в своем кругу равными. Правда, равным себе они считали и Эреба, но это другая история…

Эпизод показателен сразу с нескольких ракурсов. Во-первых, он говорит нам, что Ралдорон действительно был великим воином и командиром, настолько, что заслужил уважение таких легенд как Иезекиль Абаддон. Во-вторых, немногословный Первый капитан Кровавых Ангелов был непримирим в отношении культур, даже человеческих, которые слишком далеко ушли от своих терранских корней и отказываются принять Имперские Истины. Технически тут не могло быть никаких двусмысленностей – такие культуры, согласно видению Императора, искоренялись. Тем не менее, в случае с интерексами Хорус сомневался.

Наконец, этот эпизод подчеркивает исключительное положение Ралдорона и подтверждает его способность чувствовать и отражать настроение воинов. Когда он в очередной раз высказывает Луперкалю свою позицию о необходимости начать войну, Сангвиний размышляет:

Он не возражал против выступления командира от имени Кровавых Ангелов, но свое личное и достаточно весомое суждение оставил на тот момент, когда они с Хорусом останутся наедине.

То есть Великий Ангел позволял Ралдорону говорить от имени легиона. Но не от своего имени. Со вторым все ясно, ведь Сангвиний, как бы ни любил своих сыновей, всегда в некоторой степени дистанцировался от них (о причинах этого я рассказывал на предыдущих стримах по Кровавым Ангелам). Что касается первого, то похоже Ралдорон действительно был плоть от плоти легиона, воплощая в себе его самую суть.

Дальше идет кампания на Кайвасе, где Кровавые Ангелы и Альфа-легион вместе истребляли остатки Улланорской орочьей империи, и конечно Первый капитан Девятого сражался в этой кампании на передовой (хотя для сыновей Сангвиния не было в этой войне никакой передовой).

Затем, когда Великий Ангел получает приказ от Хоруса отправиться к Сигнусу для окончательного уничтожения нефилимов, Кровавые Ангелы начинают свое путешествие на задворки галактики. Ведет их необходимость подчиняться Луперкалию и желание поучаствовать в «настоящей войне» со штурмовыми планетарными боями. Кроме того, Хорус намекает Сангвинию, что нефилимы Сигнуса могут иметь технологию, которая поможет справиться с Красной Жаждой.

Подробно об этой кампании я рассказывал на предыдущем стриме. На Сигнусе, когда вскрылось предательство Хоруса, а Хелик Красный Нож рассказал о том, что флот Волков движется к Просперо, Сангвиний все еще сомневался и сосредоточился на враге более явном. Он потребовал от своих воинов Клятвы момента. Ралдорон и Амит первыми принесли клятву, что уничтожат Кирисса и очистят Сигнус. В дальнейшем, когда Великий Ангел стал сам рассуждать о возможном предательстве Луперкаля, Первого капитана до глубины души поразила сама мысль о том, что Астартес действительно могут воевать с Астартес.

После того, как Ка’Бандха ранил Сангвиния, командование легионом принял Ралдорон. Он приказал отступить к «Красной слезе», которая рухнула на поверхность планеты, и перегруппироваться. Однако к этому моменту большая часть легиона под демоническим влиянием подверглась Красной Жажде, эти воины уже не отдавали отчет своим действиям. Дальше происходит отчаянный спор Ралдорона с Азкаэллоном, который я упомянул выше. Причем для Первого капитана этот спор именно что отчаянный. Его мир буквально рухнул и единственным ориентиром остался отец. Точнее – приказы Великого Ангела, за которые Ралдорон цеплялся как за спасение.

Возможно, это отчасти помогло ему не поддаться Красной Жажде, когда на Равнинах Проклятых он ощущал кипящую ярость, готовую в любой момент прорваться из темных глубин его души сквозь заслоны дисциплины и воли. Ситуацию спасает Кано, который предположил, что вместе с другими библиариями сможет спасти отца. Кроме того, у Кровавых Ангелов обнаружилась еще одна карта, которую можно разыграть, – Таллиан Ниоба, пария, одна из немногих выживших с Сигнуса Прайм.

Понимая, что Красную Жажду в его братьях пробуждает внешнее воздействие, Ралдорон формирует истребительную группу и берет с собой парию, которая будет защищать его воинов от влияния демонов. И тут мне уже сложно однозначно сказать, что двигало Первым капитаном в большей степени. Ведь он намеревался ни много ни мало уничтожить Ка’Бандху и Кирисса. Для Сангвиния потом это не стало большой проблемой, однако же Ка’Бандха, напомню, одним ударом убил пятьсот легионеров.

Истребительной команде Ралдорона удалось пробиться в Собор, где находились демоны. Там Первый капитан узнал, что источником влияния является сержант Тагос, ставший Красным Ангелом. Ралдорон, уже сразивший бессчетное множество противников, включая Уана Харокса, капитана восьмой роты Несущих Слово, бесстрашно идет в бой против Ка’Бандхи. Демон Кхорна едва не убивает капитана, но в этот момент в собор врывается Сангвиний. Дальнейшие события нам всем хорошо известны.

Здесь стоит отметить лишь самый финал романа «Где ангел не решится сделать шаг», когда Ралдорон узнает, что это Амит в приступе Красной Жажды убил Волков. Азкаэллон сказал, что им троим придется сохранить эту тайну даже от Сангвиния ради его блага. Сначала Первый капитан приходит в ярость от осознания того, что командир Сангвинарной гвардии солгал отцу. Но затем он понимает, что так действительно необходимо. Это в очередной раз говорит нам, что Ралдорон предан Сангвинию и Императору отнюдь не фанатично. Его взгляды далеко не всегда совпадают со взглядами отца и боевых братьев, но ради единства легиона он готов переступить через себя.

Дальше Ралдорон встречается во всех книгах Ереси, где Кровавые Ангелы участвуют в ключевых сюжетных событиях, но его присутствие эпизодическое. На Макрагге он принимал участие в управлении Империумом Секундус вместе со своим отцом, затем сражался подле Великого Ангела на Пирране и Давине. Позже он был одним из военных лидеров лояльных сил во время кампании на Бета-Гармоне. Без него Сангвинию было бы значительно сложнее перегруппировывать войска, едва выживавшие под натиском армады Хоруса. Та битва была проиграна, но Кровавые Ангелы сделали главное – дали Тронному миру еще немного времени и нанесли предателям значительный ущерб.

Следом идет Осада Терры и здесь Ралдорона куда больше, особенно в «Заблудших и проклятых» Гая Хэйли. Тут у Первого капитана по-прежнему лишь одна реакция на отца – благоговение. При том, что Сангвиний обращается к легионеру «Рал» и говорит с ним, будто со старым другом. Впервые во время Осады мы видим Ралдорона в роли командующего обороной у врат Гелиоса. Его собственных воинов было немного – лишь пятнадцать отдельных отрядов, причем это были легионеры, прошедшие генное вознесение буквально на днях, прямо здесь, на Терре. Это стало возможным благодаря селенарским технологиям небезызвестной Андромеды-17.

Помимо Кровавых Ангелов в распоряжении Ралдорона находились Имперские Кулаки под командованием Максимуса Тейна и смертные части, включая несколько рот Старой Сотни. Когда началась атака на Врата Гелиоса, Ралдорон проявил себя великолепным командиром, хотя ему самому это не нравилось, ведь он «не был создан для того, чтобы отсиживаться в бастионе, ожидая врага». Отчасти по этой причине он не находился в штабном центре локации, как другие офицеры, а постоянно ходил по стене.

Я – Кровавый Ангел, а не специалист по логистике. Мое место в битве, с мечом и болтером в руках.

Однако же Ралдорон великолепно руководил обороной, он и капитан Тейн из Имперских Кулаков заслужили взаимное уважение друг друга. Любопытно, что в разговорах с Тейном Первый капитан Девятого высказывает много любопытных мыслей и некоторые его позиции весьма категоричны, хотя и мудры. Например, когда Имперский Кулак спрашивает Ралдорона, не обладает ли он частицей дара своего отца, тот говорит, что не обладает и не хотел бы, потому что это не дар, а проклятье. А когда начался полноценный штурм Врат Гелиоса, Ралдорон позволил своей ярости выйти наружу, но лишь в словах. Он открыл общий вокс для полумиллиона воинов, которыми командовал, и произнес:

Мы – кровные сыновья Сангвиния! В этот торжественный момент мы приносим свою клятву – мы не подчинимся этим пророкам! Мы отрицаем их суеверия, их кровожадных идолов, их заклинания и ужасные ритуалы! Сегодня ни один предатель не пройдет эту стену! Ни одно существо, что плюет на имя Императора! Ни один из тех, у кого поселилась в сердце скверна измены! Ни один из тех, кто стал рабом ложных богов! Мы будем сражаться за Императора до последней капли крови! За Единство и Терру!

Когда Повелители Ночи высадились на стене, Ралдорон повел в битву своих воинов, двигаясь на острие атакующего клина прямо под болтерным огнем противника. Восьмой и Девятый двигались друг на друга с поднятыми штурмовыми щитами. Сыны Кёрза обладали численным превосходством, но не были ни глупы, ни самоуверенны, чтобы рвануться в атаку, поддавшись кровожадности. Но Ралдорон их удивил. За сорок шагов до вражеского строя он приказал своим бойцам бросить щиты, перехватил клинок двуручным хватом и сам рванулся на противника.

Повелители Ночи, действуя четко и слаженно, начали теснить Кровавых Ангелов, которые, казалось, пришли сюда, чтобы умереть в беспорядочной бойне. Но разумеется, это была ловушка. Ралдорон заманил врагов в огневой мешок, подставив их под пушки внезапно появившихся дредноутов легиона. Затем в разгар схватки происходит одна из лучших, на мой взгляд, дуэлей за всю Ересь. Потому что в действительности это вовсе не дуэль.

Гендор Скрайвок на тот момент официально командовал силами Восьмого, которые примкнули к Воителю. Как мы помним, он тогда уже был одержим демоном, который сделал его невероятно сильным бойцом. Расписной Граф бросил вызов Ралдорону, ярко описав свои титулы. На что Кровавый Ангел пожал плечами и кратко ответил: «Никогда о тебе не слышал». Дальше усиленный демоном внутри себя Скрайвок атакует Ралдорона со сверхъестественной скоростью и «магическим предвидением», но все равно не может поразить Первого капитана. Любопытно, как бы закончился этот поединок, если бы демон внезапно не покинул Расписного Графа.

Скрайвок был капитаном Легиона и недурным фехтовальщиком, но Ралдорон был героем Империума, чье имя гремело по всей галактике.

Разумеется, без демонической помощи Гендор ничего не мог противопоставить Ралдорону. Почему покровитель Расписного Графа так поступил – я рассказывал в серии стримов про Восьмой. Ралдорон сбросил Скрайвока со стены и намеревался прикончить из болт-пистолета, но тот скрылся из виду и впоследствии, чтобы спасись, отдал свою душу демону.

Кровавые Ангелы отбили атаку Повелителей Ночи. Но передохнуть не получилось – сынов Кёрза тут же сменили Пожиратели Миров во главе с Ангроном. Дальше Сангвиний делает неожиданный финт – приказывает открыть Врата Гелиоса, чтобы повести воинов в контратаку и помочь смертным за стеной, которые в противном случае будут смяты. Никто не был в курсе планов Великого Ангела, и вот как отреагировал Ралдорон:

На один ужасный миг он усомнился в преданности своего генетического отца и испугался, что тот в последний момент отвернулся от Империума.

Выходит, преданность его не была такой уж абсолютной. Но едва ли это говорит о Первом капитане в негативном ключе. Скорее Хейли здесь подчеркивает его человечность и искренность. Ралдорон никогда не скрывался за добродетелями, не идеализировал мир вокруг. Он понимал, что даже лучшие могут пасть. Тем не менее, мимолетная мысль о предательстве отца напугала его. Мы можем только гадать – насколько сильно.

В финале этой битвы Кровавым Ангелам приходится отступить под натиском Гвардии Смерти и Пожирателей Миров, однако они сделали то, ради чего Сангвиний открыл врата, – спасли отступающих смертных. Ангрон же и его одаренные варпом воины не смогли преодолеть стены из-за оберегов Дворца. В дальнейшем (это уже сюжет «Сатурнина» Абнетта) Ралдорон был направлен к Вратам Колоссов для «улучшения взаимодействия между Армией и Астартес» и он внезапно показал себя великолепным дипломатом, который мог найти язык не только с боевыми братьями из других легионов, но также со смертными офицерами, у которых начали откровенно сдавать нервы.

У Колоссов Ралдорон соглашается на авантюру Хана и идет в бой за стены вместе с Пятым примархом и Константином Вальдором. Причем они трое – Ралдорон, Джагайт и Константин атакуют на острие клина. Полагаю, это исключительная честь и признак мастерства Первого капитана Кровавых Ангелов – биться подле примарха Белых Шрамов и командующего Кустодиями.

Если Вальдор был разъяренным полубогом, то Ралдорон – ангелом, демонстрирующим чудовищный ужас ничем не ограниченной ангельской сущности. Он был лицом откровения. Ангелы внушают благоговейный страх: благодать и безмятежность, которые они излучают в миг покоя, становятся ошеломляющей яростью, когда они выходят из себя.

Позже они вернулись к Колоссам, и Ралдорон продолжил свое участие в обороне в качестве одного из старших офицеров. К сожалению, на данный момент мы больше ничего не знаем об участии Первого капитана в Осаде. Нам лишь известно, что он переживет эту битву и доставит тело павшего примарха на Ваал, после чего станет первым Магистром Кровавых Ангелов. Теперь уже Ордена, а не легиона.

Завершая разговор о Корсв… да, Ралдорон действительно сильно напоминает Корсвейна. Такой же преданный, но не чуждый сомнений. Степенный и невозмутимый, но отнюдь не бесчувственный, просто хорошо осознающий, что есть мало моментов в жизни, когда вспышки неприкрытых эмоций действительно уместны. Непревзойденный мечник, великолепный командир, для которого честь и благородство – не пустые слова.

Однако Ралдорон, на мой взгляд, интереснее Корсвейна. Потому что отец не взращивал в нем душу легиона. Чистокровный сам стал этой душой. Причем каждое мгновение своей жизни он боролся с адом внутри себя (что, кстати, хорошо показано в «Заблудших и проклятых»). Но Ралдорон не просто победил этот ад, он помог многим другим сделать то же самое. Он был одним из тех, кто остановил куда больший ад на пороге Императорского Дворца. Поэтому я не могу охарактеризовать его иначе как истинного сына Великого Ангела и одного из величайших Героев Империума.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телега