andreyvenzel86

Заправляла здесь жена уездного градоначальника г-жа Маркелова, которая являлась по умолчанию главной ледей. Политес обязывал её вести светскую жизнь, в том числе и быть предводителем местной богемы, состоявшей из жён начальства разного уровня и артистических вьюношей полусвета, не принятых в Петербурге.

Уездный извозчик-коваль со странной фамилией Кулигин-Левшов, о коем шептались, что он может подковать не только лошадь и блоху, но и недурен в постели, смастерил для первой ляди диковинку — компухтер. Она могла теперича строчить в сем аппарате всё, что ей хотелось. Другие из ледей, кои имели дома пимпочку, подсоединённую к компухтеру проволочками, тоже могли из своей спальни писать под ньюсами г-жи Маркеловой свои комехтарии.

Чтобы различать друг друга в компухтере, ляди взяли себе картинки, но не из Парижу, а нарисованные птичницей Агафьей. Так как Агафья всю жизнь проработала на птичьем дворе, то бишь в курятнике и гусятнике, то рисовать умела только оных птиц. И вскоре комехтарии под ньюсами расцветились гусынями и курочками, что охотно кудахтали:

— Ах, какой пассаж! Ах, моё бедное сердечко!

До первой ляди время от времени доставляли с оказией посылки из Петербурга, в числе коих были и новые романы. Г-жа Маркелова являлась Знатоком Настоящей Литературы и, разумеется, писала Рецензии на произведения в своём «Ляди News».

Вот вчерась подвезли книженцию некоего автора Пушкена. Пушкен страшно не понравился первой ляди. Она срочно сообщила всем дамам об этом:

«Чёрен больно, аки арап. И что это за «буремглою»? Что за «бурем»? И что за «глою»? Какие слова басурманские, сразу видно арап. Не идёт ни в какое сравнение с моими любимыми писателями РичирдсОн и ДонольдсОн. Ах, как они пишут об амурах! Моё бедное сердечко трепыхается, аки божья питичка! Ах, и стыдно, и хочется читать до рассвету!».

После чего откушала чаю и отлегла почивать.

Те из дам, кои читали господина Пушкена и он имел грех им понравиться, робко возразили, что, мол, как же, а ведь элегии у него недурственны, хотя, да, он больно чёрен, аки арап, без сомнений арап, но и элегии… короче, вы поняли.

Артистических вьюношей хвалы стихам поэта больно кольнули, они дружно ненавидели талант, а посему срочно нацарапали возмущённые комехтарии:

«Ныне в моде пудриться и иметь на белом лике страстную мушку около рта. Тот, кто сие украшение не имеет и не пудрится, не может считаться Настоящим Писателем али Поэтом. Дамы, побойтесь господа бога, где вы узрели элегии? Читайте Настоящую Поэзию здесь — наше уездное светило господина Цветикова. Никто лучше ево не напишет стихов. Смотрите, какая прелесть:

ЭЛЕГИЯ ВЛЮБЛЁННОГО СЕРДЦА

Страсть поглотила мой разум.
Я влюблён
Разом!

В госпожу Зизи,
В госпожу Мими,
И уж, конечно, в госпожу На-та-ли!

Да, я такой ветреный
И совсем неверный,
Как день ветренный!

Но что поделать?
Страсть завладела мной,
Разумом моим
И душой!».

Наутро г-жа Маркелова сняла со своего компухтера ночной колпак — а колпак она надёвывала на него, потому как компухтер мужского роду, а значит, в спальне дамы он неприличен — и увидела хвалебные венки и вензеля от некоторых дам Пушкену. Она гневалась и срочно стёрла всё, где Пушкен был представлен в белом свете, невзирая на свою черноту лица, кудрей и бакенбардов.

Теперь любой, имеющий дома пимпочку и читающий «Ляди News», мог видеть, как дурен господин Пушкен. А посему многие срочно заказывали его книженции с оказией из Петербурга. Ну, чтобы самолично убедиться, так ли чёрен чернокудрый писатель.

А в «Ляди News» по-прежнему гусыни и курочки кудахчут о господах РичирдсОн и ДонольдсОн (со спецпрононсом), что пишут об амурах. Оно и правильно, амуры превыше всего, ибо правят миром.