Список поглощений Яндекса. (https://ru.wikipedia.org)
Яндекс — лидер на российском рынке поисковых технологий, предоставляющий также широкий спектр интернет-услуг.
ZoomFreedom
8034
рейтинг
2 подписчика
5 подписок
11 постов
2 в горячем
Твоё лицо, когда рядом прошла красивая девушка.
Фото взято с инстаграма Ивонн Страховски.
Чтобы сделать текст похожим на вступительные титры к звездным войнам, его можно поместить в специальные программы.
В 1977 году таких возможностей не было, и потому Лукас решил нанести текст на черную пластину и плавно перемещать камеру под определенным углом.
Пленённый.
Все так, как думал я. И спор нет смысла продолжать.
Твои слова — томата сок, удел – желудок раздражать!
Они как кровь, да вкус не тот!
Где сладость пьяная моя?
Где опьяняющий поток, что с детства вел меня дразня?
Вот в те далекие года, когда безглавый цирк плясал.
И челядин — мой верный пёс — июнь изоком называл.
Когда я тьмой губил людей, сжигал улыбкой города,
И мне в лицо Борей дышал — моя искрилась борода.
Тогда я в руки посох взял, Рифейскую пронзая мглу.
И орды псов ложились ниц, не провоцируя судьбу.
Они, скуля, лизали плоть моих истоптанных сапог.
Я выбирал из них щенков, растил их строгостью дорог.
И преданней не видел мир тех тварей, что я приручил.
Они бесстрашно рвались в бой, а я их травами лечил.
Врагов артерии рвались, привычен был мне хруст костей,
Всех тех, кто раньше другом был, гонцов нерадостных вестей.
Да-а-а, яд убийств псов соблазнил, их одурманил запах ран.
И вот, когда тот день настал, я кличем армию собрал.
Вмиг окружен был я ордой рычащей, воющей и злой.
Я крикнул им: “Сегодня, псы, ждет вас последний в жизни бой!”
Я дал им шанс “уйти” в бою. И бой настал…
Вот я уже в крови стою, таким меня рассвет застал…
И в памяти живет та ночь, псов плач,
Тогда явился миру он – с душой калеченой палач.
А ты мне ложку в рот суешь, кричишь: «Микстуру пей!»
Я руки бы тебе сломал, но связаны мои,
Ты бы кричал мне: «Пощади!», молил б: «Добей!»,
Но одурманил ты меня и держишь взаперти.
Ты душу не пленил мою, а значит здесь не я,
Я там, с луною песнь пою, а здесь лишь плоть моя.
Алексей А.
…из дневника «странник средь миров», 21 июля 2015 год
Твои слова — томата сок, удел – желудок раздражать!
Они как кровь, да вкус не тот!
Где сладость пьяная моя?
Где опьяняющий поток, что с детства вел меня дразня?
Вот в те далекие года, когда безглавый цирк плясал.
И челядин — мой верный пёс — июнь изоком называл.
Когда я тьмой губил людей, сжигал улыбкой города,
И мне в лицо Борей дышал — моя искрилась борода.
Тогда я в руки посох взял, Рифейскую пронзая мглу.
И орды псов ложились ниц, не провоцируя судьбу.
Они, скуля, лизали плоть моих истоптанных сапог.
Я выбирал из них щенков, растил их строгостью дорог.
И преданней не видел мир тех тварей, что я приручил.
Они бесстрашно рвались в бой, а я их травами лечил.
Врагов артерии рвались, привычен был мне хруст костей,
Всех тех, кто раньше другом был, гонцов нерадостных вестей.
Да-а-а, яд убийств псов соблазнил, их одурманил запах ран.
И вот, когда тот день настал, я кличем армию собрал.
Вмиг окружен был я ордой рычащей, воющей и злой.
Я крикнул им: “Сегодня, псы, ждет вас последний в жизни бой!”
Я дал им шанс “уйти” в бою. И бой настал…
Вот я уже в крови стою, таким меня рассвет застал…
И в памяти живет та ночь, псов плач,
Тогда явился миру он – с душой калеченой палач.
А ты мне ложку в рот суешь, кричишь: «Микстуру пей!»
Я руки бы тебе сломал, но связаны мои,
Ты бы кричал мне: «Пощади!», молил б: «Добей!»,
Но одурманил ты меня и держишь взаперти.
Ты душу не пленил мою, а значит здесь не я,
Я там, с луною песнь пою, а здесь лишь плоть моя.
Алексей А.
…из дневника «странник средь миров», 21 июля 2015 год
"Доброе дело" или очень правдивая история. (Рассказ основан на реальных событиях)
Точно и не вспомнить в каком это году было. Не так давно, 2005-й или 2006-й, наверное. Стоял тогда теплый июньский день, солнце подогрело воздух до 23-х градусов.
Идем мы с другом Ерофеичем нетрезвым шагом дорогами города “Н” и ищем местечко, где бы нам “пропустить по стаканчику” да по душам поговорить. Дошли до парка. Парк - это то самое место, где можно выпить бутылочку за встречу, ведь мы пару лет не виделись. (В городе “Н” всего один парк и именуется он “детским”) Вошли вглубь “Детского парка”. Нашли скамейку, сели на неё, достали пластиковые стаканы (четыре штуки), 0,5 водки, сок, налили, и начался разговор.
- Ты, Лёх, надолго ль к нам? – опрокинув первый стакан, спросил Ерофеич.
- На неделю, максимум на две, - наливая по второй, ответил я своему старому другу.
- И как там, - он кашлянул в рукав, - Как Питер?
- Стоит Питер. Радует глаз туристам.
- Ни разу не был, - он искренне опечалился и посмотрел влево вниз (я сидел по его правое плечо). Потом добавил, - Спас – На - Крови видел, наверное, Исаакиевский Собор?
- Видел, конечно, - улыбнулся я.
- А у нас тут все по-старому, смотреть нечего и делать нечего, если нефть и газ не качаешь. Вот думаю в Е-бург перебраться. (Е-бург на сленге - Екатеринбург)
- А что в Е-бурге?
- А тут что? Город мертв! Давно уже мертв, – раздраженно сказал тот.
- А помнишь как ты, я и Колька собрались шашлык жарить в сквере у его дома? – сменил тему я и налил ещё по стаканчику.
- Конечно! Конечно, помню, - оживился мой друг, - Колька тогда так напился, что разделся догола и с шампуром в руке вызывал прохожих на дуэль, представляясь Гасконцем.
Ерофеич заметно повеселел, и от былой тоски не осталось и следа. Мы говорили о многом. Многое вспомнили, посмеялись от души и за разговорами “приговорили” пол-литра и пару банок пива.
Само собой нам захотелось выпить ещё.
Очень пьяным шагом идём в летнее кафе – шатер, чтобы “догнаться”. Кафе находится в 10-15 минутах ходьбы от того места, где мы были. Где-то за деревьями слышна весёлая музыка, а значит, мы идем верным курсом.
- Ерофеич, стой! – мне захотелось отлить, а мой спутник идет дальше, не слышит меня, - Ерофеич! Ероф… фу, бля, Серега-а-а!!! Подожди меня, я поссу! – на весь парк прогорланил я.
О! Наконец – то услышал, остановился, повернулся в мою сторону, облокотился на сосну и, ни слова не сказав, стал меня ждать.
Далеко не отходя от тропинки, я начал делать своё дело. Сосновые ветки приятно щекотали моё лицо, пели птицы, мне было хорошо в тот момент. Что таить: я был пьян и счастлив. Вдруг мой взгляд наткнулся на что-то ярко–желтое. Что-то ярко-желтое лежало в зеленой траве в полуметре от меня. Я пригляделся, на миг мне показалось, что это человек. Я подошел ближе. Блин! Точно человек.
- Сергей Ерофеич, - крикнул я, - Тут человек!
(Ерофеич, к слову будет сказано, это не отчество, а Серёгино прозвище. Его батя настаивает водку на кедровых орешках, мяте, анисе и еще каких-то травах, не помню каких. Вот эту водку в народе и именуют “Ерофеич”. Отсюда и к Сереге приклеилось прозвище, так как жрал он эту водку безбожно, пока его отец не спрятал настойку под большой замок, в гараж.)
- Сергей, тут человек, - уже спокойным тоном сказал я.
Сергей не спеша подошел ко мне, посмотрел вниз, у наших ног лежал мужик лет 40.
Одет он был в зелёные трусы с гномиками, ярко-желтую одноцветную футболку, цвет его кожи был синющий - синющий. Признаков жизни он не подавал.
- Труп, - холодно сказал Ерофеич, закурил и добавил, - Ты хоть труп-то не обоссал, Лёх?
- Не-е-ет, - недоумевая, сказал я.
- А то приехал тут из Питера к нам осквернитель могил – Алексей.
- Да хорош ты, придурок, какие могилы? - перебил его я, - А вдруг он живой?
- Сейчас пульс проверю, - сказал Серёга пьяным голосом, и, присев у тела на корточки, добавил:
- Точно не нассал на него, а то как-то руками трогать, - сказал он и, улыбаясь, посмотрел на меня.
- Ты дурень, – в пол голоса сказал я, - давай пульс проверяй раз вызвался.
Проверив его пульс раз десять, на шее, на руках и даже на ногах, Сергей с лицом академика наук констатировал смерть. Потом он снял воображаемую шляпу с себя и прижал её к груди, после он томно вздохнул.
- Ну что, - сказал я, прервав его моноспектакль, - Вызываем милицию?
- Вызываем, - сказал он.
Мы вернулись на тропинку. Дул легкий ветерок, пели птицы. Из кафе, до которого было рукой подать, еле слышно, доносилась музыка. Я позвонил в милицию. Представившись чужой фамилией, так как не хотел лишней волокиты, я рассказал им о своей находке. После посмотрел на Серёгу, тот всё стоял у тела и о чем–то думал.
- Пойдем уже, - сказал я.
Сергей медленно развернулся, и мы направились в сторону кафе.
- Ну и правильно, что решили их не дожидаться, - сказал Ерофеич.
- Наверное, - добавил я.
- Слушай! А ведь Димон до сих пор работает в морге, да!? – остановил он меня, дернув за плечо.
- Тебе виднее. А что?
- Да я не могу так. Хочу знать, от чего умер этот человек.
- Ты совсем пьян?
- Нет, я серьезно. Мы его нашли, а значит, имеем право знать от чего он умер! – Сергей как-то взбудоражено посмотрел на меня, потом посмотрел в сторону бездыханного тела и добавил, - Он ведь умер от чего-то. Жил, жил, гулял в парке и…
- Ага, - перебил его я, - гулял в трусах с гномиками по парку в центре города.
- Вот! - крикнул он, - А вдруг его убили!?
- Да не наше это дело, пойдем.
- Нет, если Дима работает в морге до сих пор, я узнаю причину смерти этого человека, - договорив это, он бегом направился к тому месту, где лежит тело. Я последовал за ним.
- Так позвони Димону, предупреди его, - остановившись у лежащего в траве тела, с легкой одышкой сказал я.
- Не так всё просто. Знаешь, сколько тел в наш морг привозят в день? Нет, не знаешь и молчи тогда. А я вот знаю, сколько и знаю, что делать сейчас, - выдохнул Сергей.
Он долго что-то искал в траве, потом радостно крикнул, - Ну вот! – медленно подошел ко мне и с довольной улыбкой показал мне гвоздь, который держал двумя пальцами левой руки: большим и указательным.
- Ты что задумал? Гвоздь ему в лоб вбить?
- Нет, я его им помечу, а позже позвоню Диме и спрошу, что стало с трупом, у которого крестик на лбу.
- Ты совсем свихнулся? – прошептал я, - Ты собираешься труп пометить крестиком?
Серёга медленно подошел к трупу, наклонился над его головой и начал вырезать у него на лбу гвоздем, ровно по центру, жирный крест, да так, что борозды, которые оставлял гвоздь на коже бедняги становились алыми от крови. Сначала появилась горизонтальная линия, потом словно ювелир гравирующий рисунок Серега начал медленно выводить вертикальную линию. Тут я не выдержал и крикнул:
- Серега! Хватит! – и в этот момент Серёгина рука дернулась.
- С- сука, Лёха, - прошипел тот, - Сбил меня в ответственный момент. Теперь крест не симметричный вышел, на “православный” стал похож.
- Только черточки снизу не хватает, - сказал я и тут же пожалел о сказанном.
Сергей не спеша вывел гвоздём недостающую деталь. И внимательно стал осматривать своё творение. Потом он медленно встал, повернулся ко мне и с улыбкой спросил:
- Ну как тебе?
Передо мной лежало тело незнакомого мне мужчины с вырезанным православным крестом на лбу, из креста струйкой по переносице текла кровь. Я закурил сигарету, и произнес:
- Отвратительно.
- Мы доброе дело сделали с тобой, Алексей, - Ерофеич осторожно взял сигарету из моих губ, затянулся ей и повторил, выдыхая дым, - Доброе дело.
Через пару дней после случая в парке, мы с Сергеем, решили встретиться и выпить по кружке пива. С того дня мы не виделись, каждый был занят своими делами. Встретились у дома моих родителей, зашли в ближайшее кафе под названием “Ермак”, сели за столик, заказали по пиву, закурили по сигарете. Было 10 часов утра, из посетителей в кафе были только мы и хмурый мужик, сидевший за соседним столом в углу, он читал книгу и пил, то ли кофе, то ли чай. Мы бы не стали заострять на нем внимание, если бы он громко не хлопнул книгой, закрыв её, и не сказал во весь голос:
- Аминь!
Я и Ерофеич синхронно повернули головы в сторону странного мужика, который, видимо, молился в питейном заведении. Пристально посмотрели на него. Тот уже встал из-за стола и стоял, прижав книгу к груди, словно обнимая её. На синей книге золотом было написано “БИБЛИЯ”. Из глаз мужика текли слезы, а на лбу его виднелся свежий шрам в виде православного креста.
Алексей А. (ZoomFreedom)
20.06.2014
Идем мы с другом Ерофеичем нетрезвым шагом дорогами города “Н” и ищем местечко, где бы нам “пропустить по стаканчику” да по душам поговорить. Дошли до парка. Парк - это то самое место, где можно выпить бутылочку за встречу, ведь мы пару лет не виделись. (В городе “Н” всего один парк и именуется он “детским”) Вошли вглубь “Детского парка”. Нашли скамейку, сели на неё, достали пластиковые стаканы (четыре штуки), 0,5 водки, сок, налили, и начался разговор.
- Ты, Лёх, надолго ль к нам? – опрокинув первый стакан, спросил Ерофеич.
- На неделю, максимум на две, - наливая по второй, ответил я своему старому другу.
- И как там, - он кашлянул в рукав, - Как Питер?
- Стоит Питер. Радует глаз туристам.
- Ни разу не был, - он искренне опечалился и посмотрел влево вниз (я сидел по его правое плечо). Потом добавил, - Спас – На - Крови видел, наверное, Исаакиевский Собор?
- Видел, конечно, - улыбнулся я.
- А у нас тут все по-старому, смотреть нечего и делать нечего, если нефть и газ не качаешь. Вот думаю в Е-бург перебраться. (Е-бург на сленге - Екатеринбург)
- А что в Е-бурге?
- А тут что? Город мертв! Давно уже мертв, – раздраженно сказал тот.
- А помнишь как ты, я и Колька собрались шашлык жарить в сквере у его дома? – сменил тему я и налил ещё по стаканчику.
- Конечно! Конечно, помню, - оживился мой друг, - Колька тогда так напился, что разделся догола и с шампуром в руке вызывал прохожих на дуэль, представляясь Гасконцем.
Ерофеич заметно повеселел, и от былой тоски не осталось и следа. Мы говорили о многом. Многое вспомнили, посмеялись от души и за разговорами “приговорили” пол-литра и пару банок пива.
Само собой нам захотелось выпить ещё.
Очень пьяным шагом идём в летнее кафе – шатер, чтобы “догнаться”. Кафе находится в 10-15 минутах ходьбы от того места, где мы были. Где-то за деревьями слышна весёлая музыка, а значит, мы идем верным курсом.
- Ерофеич, стой! – мне захотелось отлить, а мой спутник идет дальше, не слышит меня, - Ерофеич! Ероф… фу, бля, Серега-а-а!!! Подожди меня, я поссу! – на весь парк прогорланил я.
О! Наконец – то услышал, остановился, повернулся в мою сторону, облокотился на сосну и, ни слова не сказав, стал меня ждать.
Далеко не отходя от тропинки, я начал делать своё дело. Сосновые ветки приятно щекотали моё лицо, пели птицы, мне было хорошо в тот момент. Что таить: я был пьян и счастлив. Вдруг мой взгляд наткнулся на что-то ярко–желтое. Что-то ярко-желтое лежало в зеленой траве в полуметре от меня. Я пригляделся, на миг мне показалось, что это человек. Я подошел ближе. Блин! Точно человек.
- Сергей Ерофеич, - крикнул я, - Тут человек!
(Ерофеич, к слову будет сказано, это не отчество, а Серёгино прозвище. Его батя настаивает водку на кедровых орешках, мяте, анисе и еще каких-то травах, не помню каких. Вот эту водку в народе и именуют “Ерофеич”. Отсюда и к Сереге приклеилось прозвище, так как жрал он эту водку безбожно, пока его отец не спрятал настойку под большой замок, в гараж.)
- Сергей, тут человек, - уже спокойным тоном сказал я.
Сергей не спеша подошел ко мне, посмотрел вниз, у наших ног лежал мужик лет 40.
Одет он был в зелёные трусы с гномиками, ярко-желтую одноцветную футболку, цвет его кожи был синющий - синющий. Признаков жизни он не подавал.
- Труп, - холодно сказал Ерофеич, закурил и добавил, - Ты хоть труп-то не обоссал, Лёх?
- Не-е-ет, - недоумевая, сказал я.
- А то приехал тут из Питера к нам осквернитель могил – Алексей.
- Да хорош ты, придурок, какие могилы? - перебил его я, - А вдруг он живой?
- Сейчас пульс проверю, - сказал Серёга пьяным голосом, и, присев у тела на корточки, добавил:
- Точно не нассал на него, а то как-то руками трогать, - сказал он и, улыбаясь, посмотрел на меня.
- Ты дурень, – в пол голоса сказал я, - давай пульс проверяй раз вызвался.
Проверив его пульс раз десять, на шее, на руках и даже на ногах, Сергей с лицом академика наук констатировал смерть. Потом он снял воображаемую шляпу с себя и прижал её к груди, после он томно вздохнул.
- Ну что, - сказал я, прервав его моноспектакль, - Вызываем милицию?
- Вызываем, - сказал он.
Мы вернулись на тропинку. Дул легкий ветерок, пели птицы. Из кафе, до которого было рукой подать, еле слышно, доносилась музыка. Я позвонил в милицию. Представившись чужой фамилией, так как не хотел лишней волокиты, я рассказал им о своей находке. После посмотрел на Серёгу, тот всё стоял у тела и о чем–то думал.
- Пойдем уже, - сказал я.
Сергей медленно развернулся, и мы направились в сторону кафе.
- Ну и правильно, что решили их не дожидаться, - сказал Ерофеич.
- Наверное, - добавил я.
- Слушай! А ведь Димон до сих пор работает в морге, да!? – остановил он меня, дернув за плечо.
- Тебе виднее. А что?
- Да я не могу так. Хочу знать, от чего умер этот человек.
- Ты совсем пьян?
- Нет, я серьезно. Мы его нашли, а значит, имеем право знать от чего он умер! – Сергей как-то взбудоражено посмотрел на меня, потом посмотрел в сторону бездыханного тела и добавил, - Он ведь умер от чего-то. Жил, жил, гулял в парке и…
- Ага, - перебил его я, - гулял в трусах с гномиками по парку в центре города.
- Вот! - крикнул он, - А вдруг его убили!?
- Да не наше это дело, пойдем.
- Нет, если Дима работает в морге до сих пор, я узнаю причину смерти этого человека, - договорив это, он бегом направился к тому месту, где лежит тело. Я последовал за ним.
- Так позвони Димону, предупреди его, - остановившись у лежащего в траве тела, с легкой одышкой сказал я.
- Не так всё просто. Знаешь, сколько тел в наш морг привозят в день? Нет, не знаешь и молчи тогда. А я вот знаю, сколько и знаю, что делать сейчас, - выдохнул Сергей.
Он долго что-то искал в траве, потом радостно крикнул, - Ну вот! – медленно подошел ко мне и с довольной улыбкой показал мне гвоздь, который держал двумя пальцами левой руки: большим и указательным.
- Ты что задумал? Гвоздь ему в лоб вбить?
- Нет, я его им помечу, а позже позвоню Диме и спрошу, что стало с трупом, у которого крестик на лбу.
- Ты совсем свихнулся? – прошептал я, - Ты собираешься труп пометить крестиком?
Серёга медленно подошел к трупу, наклонился над его головой и начал вырезать у него на лбу гвоздем, ровно по центру, жирный крест, да так, что борозды, которые оставлял гвоздь на коже бедняги становились алыми от крови. Сначала появилась горизонтальная линия, потом словно ювелир гравирующий рисунок Серега начал медленно выводить вертикальную линию. Тут я не выдержал и крикнул:
- Серега! Хватит! – и в этот момент Серёгина рука дернулась.
- С- сука, Лёха, - прошипел тот, - Сбил меня в ответственный момент. Теперь крест не симметричный вышел, на “православный” стал похож.
- Только черточки снизу не хватает, - сказал я и тут же пожалел о сказанном.
Сергей не спеша вывел гвоздём недостающую деталь. И внимательно стал осматривать своё творение. Потом он медленно встал, повернулся ко мне и с улыбкой спросил:
- Ну как тебе?
Передо мной лежало тело незнакомого мне мужчины с вырезанным православным крестом на лбу, из креста струйкой по переносице текла кровь. Я закурил сигарету, и произнес:
- Отвратительно.
- Мы доброе дело сделали с тобой, Алексей, - Ерофеич осторожно взял сигарету из моих губ, затянулся ей и повторил, выдыхая дым, - Доброе дело.
Через пару дней после случая в парке, мы с Сергеем, решили встретиться и выпить по кружке пива. С того дня мы не виделись, каждый был занят своими делами. Встретились у дома моих родителей, зашли в ближайшее кафе под названием “Ермак”, сели за столик, заказали по пиву, закурили по сигарете. Было 10 часов утра, из посетителей в кафе были только мы и хмурый мужик, сидевший за соседним столом в углу, он читал книгу и пил, то ли кофе, то ли чай. Мы бы не стали заострять на нем внимание, если бы он громко не хлопнул книгой, закрыв её, и не сказал во весь голос:
- Аминь!
Я и Ерофеич синхронно повернули головы в сторону странного мужика, который, видимо, молился в питейном заведении. Пристально посмотрели на него. Тот уже встал из-за стола и стоял, прижав книгу к груди, словно обнимая её. На синей книге золотом было написано “БИБЛИЯ”. Из глаз мужика текли слезы, а на лбу его виднелся свежий шрам в виде православного креста.
Алексей А. (ZoomFreedom)
20.06.2014
Как мой знакомый пить бросил.
Виталий пил около десяти лет. Запои длились от недели до месяца. И никто не мог повлиять на ситуацию. Близкие руки опустили. Кодировали его пару раз, но кодировка - чушь и через пару месяцев он опять начинал пить.
Вот не пьет человек пол года, на работу сразу устраивается, жизнь налаживается, а запил и всё. Финиш! Запой дней на 20. Работу теряет и облик человечески тоже.
Вот в один такой запойный месяц, Виталий еле стоящий на ногах, поздней ночью, возвращался от своих собутыльников домой. Шел как мог (на автопилоте) и оступился. Упал в овраг, да там и уснул. Разбудили его, по утру: летнее солнышко, щебет птиц, похмельная боль в черепе и неприятный запах (он не сразу его почувствовал), да во рту какая-то гадость. Оглядевшись он понял, что всю ночь он проспал на мертвой собаке, которая видимо под машину попала. Всю ночь он проспал в обнимку с полуразложившимся трупом животного! Он резко вскочил и начал кашлять. Стряхивать с себя землю. Во рту у себя, он обнаружил клок шерсти, по его лицу и шее ползали опарыши. Блевал он, после этого случая, несколько дней. И ходил бледный как смерть. Спрашивал у всех - МОЖНО ЛИ СТЕРЕТЬ ПАМЯТЬ, не всю, а именно то злосчастное утро.
С тех пор прошло пятнадцать лет, Виталий все это время ведет трезвый и здоровый образ жизни. У него трое прекрасных детей. Хорошая работа. Всё у него хорошо, но то утро, он никогда не забудет и всякий раз вздрагивает при виде бродячих собак или трупов животных (даже по ТВ), всякий раз кривиться и немного бледнеет.
Будьте трезвы друзья мои!
Вот не пьет человек пол года, на работу сразу устраивается, жизнь налаживается, а запил и всё. Финиш! Запой дней на 20. Работу теряет и облик человечески тоже.
Вот в один такой запойный месяц, Виталий еле стоящий на ногах, поздней ночью, возвращался от своих собутыльников домой. Шел как мог (на автопилоте) и оступился. Упал в овраг, да там и уснул. Разбудили его, по утру: летнее солнышко, щебет птиц, похмельная боль в черепе и неприятный запах (он не сразу его почувствовал), да во рту какая-то гадость. Оглядевшись он понял, что всю ночь он проспал на мертвой собаке, которая видимо под машину попала. Всю ночь он проспал в обнимку с полуразложившимся трупом животного! Он резко вскочил и начал кашлять. Стряхивать с себя землю. Во рту у себя, он обнаружил клок шерсти, по его лицу и шее ползали опарыши. Блевал он, после этого случая, несколько дней. И ходил бледный как смерть. Спрашивал у всех - МОЖНО ЛИ СТЕРЕТЬ ПАМЯТЬ, не всю, а именно то злосчастное утро.
С тех пор прошло пятнадцать лет, Виталий все это время ведет трезвый и здоровый образ жизни. У него трое прекрасных детей. Хорошая работа. Всё у него хорошо, но то утро, он никогда не забудет и всякий раз вздрагивает при виде бродячих собак или трупов животных (даже по ТВ), всякий раз кривиться и немного бледнеет.
Будьте трезвы друзья мои!