GubastiKudryash

Егор Куликов

Ссылка на первую часть

IX. КОММЕРСАНТ ОТ БОГА

О том, как неумение до гроба может довести

Три дня дед Иван топил печь, как в самую холодную зиму.

Максим с бабкой, скрываясь под толстым слоем одеял и покрывал, лежали на печи. Его Величество Кот и Собака-Собака изредка заходили в избу, так как дед не любил, чтобы животные находились в доме.

— Ладно ты, — размеренно говорил Кот, сидя на будке. — Собаки, они должны жить на улице, но коты… Коты — это ведь самое домашнее животное. Первым в дом впускают кого?.. Правильно, кота. А этот дед совсем поехал.

— Скажи спасибо. Скажи спасибо, что он нас кормит, — высунув морду из будки, говорил Собака-Собака.

— Да, за это ему спасибо. Но мне бы всё-таки хотелось бы лежать на печи рядом с Максом. Там тепло. И места достаточно. А ты бы и тут нормально себя чувствовал.

Пёс не счёл нужным отвечать. Он, подняв бровь, взглянул на Кота и продолжил лежать в будке, где ему действительно было вполне комфортно.

Максим проснулся на второй день. Его взгляд был по-прежнему пуст и растерян. Он не понимал, где находится. Спросить было не у кого, и Макс, осмотрев скромную избу, вновь впадал в беспамятство.

На третий день Максим поднял тяжёлые веки.

Дед Иван был в это время в избе. Он тут же вскочил с просиженного кресла и подошёл.

— Как себя чувствуешь?

— Где… где я? — спросил Максим, чувствуя позывы к кашлю.

— Ты у меня дома. Три дня уже лежишь на печи.

— А ты кто?

— Я? — дед растерялся. Неожиданный вопрос. Сколько лет у него никто об этом не интересовался. — Я дед Ваня. Живу тут…

Пока Максим кряхтел и кашлял, дед заметил, как по внешнему подоконнику расхаживает кот. Рыжий, лоснящийся кот грациозно передвигался на крохотном пространстве, вытягивая уши к открытой форточке.

— Вон твой кошак ходит, — смеясь, указал дед.

Максим хотел было посмотреть, но кашель вновь изогнул его в дугу.

— Может, тебе молочка с мёдом принести?

Макс кивнул, продолжая заливаться кашлем.

Дед засуетился, бегая из одного края избы к другому. Он переворачивал кастрюли, ронял крышки, но всё-таки налил молока, положил две полные ложки мёда и сунул кружку в печь.

— Сейчас всё будет.

После затяжного кашля Максим перевернулся на другой бок, заметив рядом с собой бабку. Он не стал спрашивать, кто это, но на всякий случай слегка ткнул пожилую женщину в бок, удостоверившись в её реальности.

Шатаясь, он свесил ноги с печи.

— Мне бы в туалет.

— Давай я тебе ведро принесу, — дед вновь начал суетиться и едва не обронил со стола посуду.

— Нет… не надо.

Макс выбрался из-под одеяла, к своему стыду заметив, что совершенно голый.

Вместе с ведром дед принёс постиранные вещи.

— Помочь?

— Сам… — ответил Макс, пытаясь попасть ногой в штанину. Получалось с трудом. Несколько раз он едва не свалился с печи, путаясь в джинсах.

Дед не стал дожидаться и насильно помог.

— Идти сможешь?

— Да, — неуверенно сказал Максим и стёк на пол. Именно стёк, как какая-то топлёная смола. Как бесформенная жидкость.

Кое-как, держась вначале за печь, потом за стены и мебель, он медленно двигался к выходу.

Дед всегда был рядом, на подстраховке. С невероятной проворностью старик нырнул под руку Максу и отворил перед ним дверь.

Макс замер на пороге, с ненавистью смотря на три ступеньки. Он схватился за перила, но те скрипели и качались так жалобно, что Макс решил справиться без помощи. Обязательно ведь обломятся…

Пока он с осторожностью сапёра преодолевал ступеньки, Собака-Собака на радостях подбежал к хозяину. Пёс носился кругами, и по его глазам было видно, что он бы сейчас с удовольствием прыгнул на Макса, повалил того на пол и обслюнявил ему не только лицо, но и свежие, постиранные вещи.

— Только не прыгай, — предупредил Макс и выставил вперёд руку, едва не повалившись следом.

Вывалив розовый язык, Собака-Собака продолжал бегать по кругу, выкрикивая:

— Макс! Макс! Макс проснулся!

Тут же на тонком деревянном заборе появился и Кот. Он не оказывал такого громкого почтения и заинтересованности. Казалось, ему было только хуже оттого, что Макс проснулся, а эта сумасшедшая собака начала лаять во всю глотку. Кот умостился на крохотном пятачке деревянного столбика, осмотрел шатающегося Максима и бешеного пса, затем обвил себя хвостом и начал вылизывать идеально рыжую шерсть.

Дед Иван не выдержал — всё-таки схватил Макса под руки и довёл до туалета.

— Надеюсь, дальше сам справишься, — стеснительно сказал дед, открыл дверь и тихонечко закрыл её за Максимом.

Дед уселся на крыльцо, свернул самокрутку и закурил. Ему было приятно, что усилия, которые он затратил на перетаскивание Максима в избу, не пропали даром. Две недели он переживал за бабку, что хандрила на печи, а три дня назад ещё и парнишка добавился. Но теперь он был доволен.

Августовское солнце приятно грело кожу старика. Он щурился от яркого света, зная, что одного поставил на ноги. Теперь осталось ещё бабку вылечить, и жизнь наладится.

В этот день Максим почти не двигался, ничего не ел и большую часть времени провёл на печи.

На следующий день стало легче. Молодой организм крепчал, и Максим мог уже передвигаться без посторонней помощи. Он всё ещё часто заходился долгим и тяжёлым кашлем, медленно двигался и чувствовал усталость, словно к каждой конечности была привязана гиря килограмм на шестнадцать, а к голове на все тридцать два.

Дед рассказал Максиму, как именно тот попал в избу.

Его Величество Кот сидел рядом с хозяином и таил некоторую злобу на то, что все лавры достались Собаке-Собаке.

Максим чесал пса за ухом, а Кот демонстративно отвернулся.

Спустя два дня основные признаки болезни исчезли. Состояние было стабильное. Кашля не было. Осталась лёгкая усталость и отрешённость.

Дед Иван и Макс часто сидели вечерами на крыльце, разговаривая о жизни. Дед жаловался на здоровье бабки и с улыбкой вспоминал молодость. Ему было о чём вспомнить. Служба в Польше. Работа на крайнем Севере. Тяжёлый труд в совхозе. Развал СССР. Грустные времена перестройки.

Максиму нравилось слушать старика, так как тот, вспоминая свою жизнь, обо всём рассказывал с улыбкой. Каким бы ужасным ни был рассказ, о каком бы страшном и тяжёлом времени ни вспоминал дед, на его лице всегда сияла улыбка, а в руке тлел окурок самокрутки. Он цедил густой дым сквозь жёлтые зубы и часто заканчивал рассказ словами:

— Каким бы тяжёлым ни было время, а вспоминать об этом всегда приятно. — И старик улыбался. — Я вот тебе чего скажу: если ты думаешь, что всё в жизни плохо, всё валится к чёртовой матери, всё не ладится и крошится, не печалься. Представляешь, как тебе потом будет весело это вспоминать? Пройдут года, и ты, вспоминая свои самые отвратительные моменты жизни, будешь улыбаться.

Максим задумался над словами старика, потому как в его жизни как раз-таки всё не ладилось и летело в тартарары.

Забавно, но дед ни разу не спросил его о причинах, по которым он живёт бродячей жизнью. Максим несколько раз хотел рассказать, но чувствовал, что это будет как-то бестактно. Словно он гордится своим поступком. Словно не для себя и не для Нины это делает, а только лишь для того, чтобы тешить своё самолюбие, рассказывая, какой он молодец, что отправился за своей любовью. И, как бы ему ни хотелось рассказать, он молчал.

Неделя пролетела незаметно.

Бабка отлёживалась на печке. Максим набирался сил, а дед по-прежнему крутил самокрутки и вечерами смолил на крыльце.

Дед Иван в прошлом был неплохим плотником. Многое в доме было сделано его собственными руками. Резные фигурки, столы и стулья, наличники на окнах, узорное крыльцо — всё это дед смастерил давным-давно, когда руки крепко сжимали пилу, топор и стамеску. Сейчас сарай, где находились все инструменты, пришёл в уныние — дед давно там не появлялся.

Максим, не зная, как отблагодарить деда за спасённую жизнь, навёл в сарае порядок.

Одним из вечеров он сидел на лавке во дворе, поглаживая Собаку-Собаку за ухом и слушая тихое мурчание Кота.

Было ещё светло. Солнце только-только коснулось линии горизонта.

Дед вышел на крыльцо, молча скрутил самокрутку и подошёл к Максу.

Тяжело вздохнув, он сказал:

— Отмучалась бабка.

— Как? — вздрогнул Максим, уронив недовольного Кота.

— Вот так… сейчас проведывал её. Окликаю, а она молчит. Подошёл, а она уже холодненькая.

— Но…

— Вот тебе и но, — сказал дед и уселся рядом.

Закурил.

Максим не знал, что сказать и как поддержать старика.

— Всё хорошо. Всё хорошо, — сказал дед.

Молчали.

Долго молчали.

— Я тебя попрошу кое-чего… Сделаешь? — спросил дед не поворачиваясь.

— Что угодно.

— У нас тут есть товары для усопших в селе… но там такие цены неподъёмные, что лучше и не помирать вовсе. Плюс там ещё батюшка наш заправляет всем этим бизнесом. Так что у меня к тебе просьба будет: гроб сколотишь?

— Да, конечно, — резко ответил Максим. — Правда, я этого никогда не делал. И не умею.

— А ты пробовал?

— Не доводилось.

— Попробуй, и всё получится. Если что, я помогу.

На следующий день в дом набилось много народу. Бесконечный поток пожилых людей стекался во двор. Бабушки утешали деда и причитали о его одиночестве.

Максим, дабы скрыться от людских глаз, спрятался в сарае, где не знал, с какого конца подойти к гробу.

— Достали. Все достали! — кляня всех и вся, говорил Кот.

Он вошёл в сарай, запрыгнул на верстак и улёгся на пучок ветоши.

Следом зашёл Собака-Собака.

— Деда. Деда жалко.

— Жалко, — поддержал Максим, держа в руке пилу.

Широкие доски лежали вдоль стены. Множество инструментов аккуратно висело на крючках. Все гвозди, шурупы и шайбы были расфасованы по баночкам.

Максим смотрел на инвентарь, не зная, с чего начать.

Если бы не дед, который зашёл спустя час в сарай, то он бы так и стоял перед выбором.

— Давай я тебе помогу, — сказал старик и уселся на кучу досок.

— Вы себя хорошо чувствуете?

— А что со мной будет? — довольно бодро и весело ответил дед.

До самого вечера они провозились с гробом. Дед указывал, что и как надо делать, а Максим неумело пытался выполнять приказы. Работать было тяжело. Часто дед вскипал и кричал:

— Ну?! Давить надо было, тогда бы отпилил без скола. Эх… — он быстро успокаивался, словно вспоминал, что перед ним не плотник, а простой человек из города, который третий раз в своей жизни пилу в руках держит.

Грустно было делать гроб для человека, которого Максим совсем не знал. Он и имя бабки выведал между делом. Точнее, не выведал, а дед упомянул в одном из рассказов.

К вечеру гроб был готов — гладкий, струганый. Максим даже некоторую гордость испытал за проделанную работу.

— Чего грудь топорщишь? — виляя между ног, сказал Кот.

Через день бабу Люду похоронили.

Дед держался на удивление стойко. В нём чувствовалась некая перемена. Его состояние было больше похоже на обычную головную боль, нежели на потерю жены. Он долго ходил хмурый, и лишь вечером того же дня его прорвало на разговор:

— Батюшка наш — бесячий отродок, — выпалил вдруг дед.

— Чего это? — спросил Макс, усаживаясь поудобнее.

— Имеет свою церквушку, а с народа деньги гребёт лопатой. Видите ли если у него гроб не купишь, то он и отпевать не будет. Мол, гробы неосвященные. Мне-то всё равно, а вот бабка моя верующая была.

— Так ведь батюшка отпевал.

— Ага… из соседнего села который. Мне его часа два пришлось уламывать. Я уже и деньги ему совал, чуть ли не на коленях не просил. А он ехать к нам боялся, чтоб на него не пожаловались, что он на чужой территории людей отпевает. Поделили народ, как скот, и хозяйствуют тут… Эх… А вообще — шло бы оно к чёртовой матери.

Дед скрутил самокрутку и, прищурив глаз, прикурил.

— Ты вот молод, всё рвёшься куда-то… Куда, кстати, идешь-то? — спросил дед.

Максим долго ждал этого вопроса, но услышав его, не знал, что ответить.

— Я эм… за… В общем, в Тулу иду.

— Чего это тебя занесло? Не легче ли на электричке или на автобусе? Или ты этот, как его… хиппи?

— Хиппи! — проорал во всю глотку Кот и повалился со смеху. — Боб Марли…

Макс ногой сдвинул Кота и продолжил:

— Дело в том, что я девушку одну знаю… В общем, я иду к ней.

— А… Девушка — это хорошо. Ты только смотри не отступай. Я вон до своей тоже две недели топал пешком после службы. Устал как собака и думал уже сдаться, но нет — выдержал. И хорошо, что выдержал. Всю жизнь душа в душу прожили. И тебе того же желаю. — Дед замолчал на минутку, потом продолжил: — Странная штука жизнь. Тебе, наверное, старики не раз говорили, что она пролетает как мгновение. Не успеешь обернуться, а уже пора в ящик играть. Говорили, наверное, что надо ценить каждую минуту? Так сказать, пить большими глотками? Доля правды в этом есть, я не отрицаю — жизнь скоротечна. Но стоит покопаться в памяти, как всплывает столько всего… Такие люди в памяти воскрешаются, что порой кажется, будто бы и не с тобой это всё было. Просто надо чаще заглядывать в память — там бывает много всего интересного.

Дед закончил монолог, докурил сигаретку, сплюнул и выбросил окурок.

— Пойду я. Устал сегодня.

Дед ушёл спать. Максим ещё долго сидел на крыльце, поглаживая Кота и Собаку-Собаку.

Он размышлял над словами деда. Что-то родное и правдивое слышалось в них.

Макс думал о том, как бы помочь деду, отблагодарить. Он понимал, что уходить сейчас никак нельзя — нельзя бросать деда один на один с горем.

На следующий день Макс, вооружившись инструментами, решил подправить деду жилище: подлатать забор с калиткой, отремонтировать перила и крыльцо, да и дома работы много нашлось.

Старик странно смотрел на него, но не прошло и часа, как он сам схватился за молоток и с молодцеватой задорность принялся стучать по гвоздям.

Работа кипела. Собака-Собака всегда крутился рядом, грыз палку, играл с хвостом. Кот презрительно смотрел на пса:

— Ему бы только палку грызть да за хвостом гоняться.

— А тебе… А тебе… — отбрыкивался Собака-Собака, не выпуская палку изо рта.

— Не обращай на него внимания, — невнятно сказал Макс, держа губами гвозди.

— Честное слово, как ребёнок, — серьёзно сказал Кот и, пока была возможность, проскочил в избу и улёгся на печку.

Позже Макс, зайдя в дом, увидел Кота переваливающимся по полу, терзая в зубах клубок ниток. Он игриво подкидывал его лапами и с азартом охотника бросался следом, впивался острыми клыками, валился на спину и словно бы отталкивал его от себя задними лапами. Длинная размотанная нить петляла из-под стола, скрываясь за печкой и вновь выныривая возле лавки.

Несколько минут Макс наблюдал за игрой Кота, а потом тихонечко так кашлянул в руку:

— Кхм…

Кот замер.

Отбросив клубок, он начал лизать лапу.

— Значит, ему только палки и за хвостом бегать, а ты у нас серьёзный, — улыбаясь, сказал Макс.

— Да я так… — застеснялся Кот и если бы мог, то обязательно бы покраснел. — Я тут шёл мимо, смотрю — валяется чего-то… Взял да лапой пнул.

— Да, я видел. — Макс забрал стул и, улыбаясь, пошёл обратно, но на выходе его остановил Кот.

— Макс! — тихо и застенчиво окликнул тот.

— Чего?

— Ты это… можешь Собаке-Собаке не говорить?

Максу безумно хотелось как-то съязвить и немного помучить Кота.

— Я привык говорить только правду. В точности как ты меня учил.

— Правильно — я ведь тебя не прошу врать, я тебя прошу лишь не говорить. А уж если спросит, тогда сам решай.

Хитрый, — подумал Макс.

— Ладно, не скажу.

Несколько дней Макс и дед Иван вместе ремонтировали избу.

За это время Макс забил сотню гвоздей, заработал себе несколько мозолей и пару чёрных ногтей.

Макс оставался у деда ещё неделю. Он с увлечённостью ребёнка вырезал в свободное время фигурки из дерева, а дед с удовольствием делился опытом, показывая, как делать правильно.

— Молодец! — часто заключал дед. — Учишься, как я в молодости. Схватываешь всё на лету.

Максу была приятна похвала. Он уже и не помнил, когда последний раз слышал такое обычное и такое приятное слово: молодец!

Всякий раз, когда дед произносил его, по душе разливалось тепло.

Но Макс и сам видел, что дела у него идут хорошо: фигурки с каждым разом получаются всё лучше, появляется много мелких деталей, а сложность резьбы увеличивается.

— Я Максимку своего тоже хотел приучить, но у того рука не лежала. А у тебя лежит. Хорошо лежит. Где ты был лет эдак десять назад? Я б тебя в ученики взял — я тогда ещё сам мог с инструментом возиться.

Макс смотрел на счастливое лицо старика, и ему было невыносимо тяжело понимать, что скоро он вынужден будет расстаться с ним. Он бы с удовольствием остался.

Хорошо в этой деревне. Соседи не докучают. Есть магазин. Есть место для работы. А если он освоит плотницкое дело, то в сравнении с местной молодёжью, которая кроме как пить ничего больше не делает, он будет выглядеть самым завидным женихом. Батюшка, правда, местный паразит, но это ладно…

Невольно у него проскакивала мысль: а может, действительно остаться? Бросить этот шумный город. Дед перепишет на него дом, и Макс будет жить здесь да счастье наживать. Сколотит будку для собаки, украсит её резным узором. Возможно, со временем построит новый дом. Отомстит батюшке-коммерсанту. Женится на местной красавице. И так пройдёт тихая, спокойная жизнь…

Макс просыпался от этих мыслей и с удивлением обнаруживал широкую улыбку на лице, словно эти мечты были для него самыми яркими и самыми желанными.

Но разлука должна была состояться.

Прощаться было тяжело.

Дед, как обычно, слюнявил самокрутку.

— Ну что ж… — сказал старик и замолчал. — Ты это… Цель у тебя хорошая. Только ты это, себя береги. И этих вот береги. Они тебе жизнь спасли, — указал дед на питомцев.

Кот засиял от счастья, что в этот раз и ему досталась чуточка внимания.

— Спасибо, дядя Ваня, — сказал Макс и крепко пожал стариковскую руку — мозолистую, грубую ладонь. — Спасибо вам большое, что спасли меня. Если чего не так было — простите меня.

— Всё так… Всё так, — сказал дед. — А теперь иди. Иди, а то смотреть тяжело. Разревусь ещё на старости лет. Дай только поцелую тебя — и иди.

Макс почувствовал терпкий запах табака и грубую щетинистую щёку старика.

— А теперь иди. Не оглядывайся. Иди навстречу своей любви. Да меня не поминай лихом.

Тяжело было уходить.

Словно родную душу нашёл в этой деревне… в этом мире.

Макс взвалил на плечи набитый припасами рюкзак.

— Кот, Собака-Собака, попрощайтесь с дедушкой!

— Спасибо, дед! — пролаял пёс.

Кот отмолчался.

— Кот! — сурово сказал Макс.

— Он не пускал меня в дом. Да и не поймёт он ни черта. Толку от моего прощания.

— Кот!

— Ладно-ладно… Хоть ты меня и не пускал в дом, но спасибо тебе, что приютил и что с голоду не дал умереть.

— И вам спасибо, — ответил дед, словно понял их.

— Пойдём.

С тяжёлым сердцем они покидали двор — обновлённый двор с ровной калиткой и забором, с аккуратными наличниками и крепкими перилами, с низкой лавкой, где красуются резные фигурки.

Дед дошёл до ворот и закрыл за ними калитку. Тихо, без скрипа.

Пока шли до трассы, Собака-Собака рассказывал, как долго они с дедом тащили больного Макса.

— Вот по этой… по этой дороге, — забегая вперёд, говорил пёс.

— И я тащил, — промурчал Кот.

Собака-Собака грозно оглянулся на Кота, насупив брови.

— А что — нет, что ли? Половину дороги шёл, половину лежал. И ещё чуть-чуть тащил, — оправдывался Кот.

Вышли на дорогу к двенадцати часам.

— Вон там наша цель! — сказал Макс, всматриваясь в даль.

— Там наша погибель, — поправил Кот.

— Пессимист, — взглянул Макс на Кота.

— Идиот, — ответил тот.

Долго шли молча. Макс по старинке вытягивал руку — вдруг кто подвезёт? Но никто не останавливался.

Заночевали в глухом лесу.

Кот недовольно бурчал.

— Чего-чего… как бы тяжело не было у деда, а всё-таки лучше, чем в этом гробу спать.

— Терпи… вот дойдём до Тулы, — начал привычную речь Максим, но Кот оборвал его.

— …И что? Будем спать в Туле в палатке — невелика разница. А скоро сентябрь. Мне уже холодно, а заморозки начнутся — вот тогда ты сам увидишь, как нам будет хорошо спаться в Туле.

— Спи! — гаркнул Собака-Собака.

— А ты чего разорался? Думаешь, если сильнее меня физически, то всё можно?

— Кот, замолчи, — вступился Макс. — Дай поспать. Если хочешь покричать, выйди в лес да ори там себе на здоровье. А здесь веди себя тихо.

— За что мне всё это?

Кот назло Максу и Собаке-Собаке долго укладывался. Топтался, переваливался, менял место и специально махал пушистым хвостом под носами у обоих.

Позавтракав домашней курочкой и запив всё это дело домашним молоком, путники отправились дальше.

Идти было легко: рюкзак казался не таким тяжёлым, солнце казалось не таким жарким, и даже Кот казался не таким противным — молча шёл по обочине, периодически сплёвывая дорожную пыль. Собака-Собака в обычной своей манере срывался вперёд обнюхивать дорогу.

Ночи становились длиннее и намного холоднее.

Кот нехотя выползал из палатки. Точнее, он оттуда вовсе не выползал — его приходилось вышвыривать в утреннюю прохладу, где он жался в комок, выискивая тепло.

— За что? За что мне это? — сонным голосом говорил Кот.

Иногда и Макс задумывался над этим вопросом. За что ему всё это? Точнее, он перефразировал вопрос и задавал его немного иначе: на что мне всё это? Зачем?

Но каждый раз, когда в его душе зрели семена сомнения, он вспоминал Нину. Вспоминал её вьющиеся волосы, её большие карие глаза, и, хотя на улице было лето, она всегда представлялась ему такой, какую он видел её в последний раз: голубой пуховик и белый шарф.

А ещё он вспоминал деда Ивана. И Валеру с Инной и маленькой девочкой Юлей вспоминал. Ему не верилось, что за столь короткий промежуток времени с ним успело случиться столько всего. Не встреть он этих двух паршивых зверей, так бы и жил в съёмной квартире, платил бы ренту, пил бы вино… Жил бы себе и не думал, что кому-то сделал плохо, не думал бы о своей полной безответственности и постоянном страхе перед новым. А сейчас…

Сейчас он спит в палатке примерно в пятидесяти километрах от Тулы — спит и не хочет вставать, потому как холодно.

Но не возвращаться ведь назад! Обратная дорога займёт больше времени, так что остаётся идти только вперёд.

Вперёд…

Вот и Собака-Собака поддержал.

— Пора! Пора! — пролаял пёс, тыкаясь носом в молнию палатки.

Макс расстегнул дверцу, и пёс с детским восторгом выскочил на улицу.

— Дверь! Дверь! — вопил Кот, сжавшись в клубок. — Макс, скажи, чтобы он дверь закрыл. Столько холода напустил…

— Пора вставать, — сказал Макс и, потирая глаза, выполз из палатки.

Кот, как обычно, прятался в спальном мешке до последнего. Он выбирался, лишь когда чуял завтрак. Вот и сегодня его сонная физиономия, подёргивая усами, высунулась наружу как раз воврремя.

— Уже готов? — выкрикнул он, не желая показываться целиком.

— Да. Готово! — ответил пёс.

Кот лениво вышел на траву, высоко задирая лапы по росе.

— Как же мерзко. Отвратительно. Буэ…

Он подсел ближе к небольшому костру.

— Но!.. — только и сказал Кот, когда увидел пустую воду, едва начинающую закипать. — Ты ведь сказал…

— Обманул! Обманул! — довольно пролаял пёс.

— Ну вас! — обмолвился Кот и медленно побрёл обратно к палатке.

Собака-Собака опередил Кота и встал в проходе.

— Дай пройти, блохастый.

— Хватит!

— Последний раз говорю, дай пройти…

Макс не обращал на них внимания. Он был занят приготовлением завтрака.

— Хватит спать! — огрызнулся пёс.

Кот изогнулся в дугу, распушил хвост и начал шипеть.

— Дай пройти! — грозно сказал он.

Собака-Собака не двигался с места.

Кот бросился на пса и вцепился тому в морду. Клубок из рыжего и белого начал кататься возле палатки, точно как в первый день их знакомства.

Бросив завтрак, Макс побежал разнимать эту схватку. В порыве ярости Кот поцарапал не только собачий нос, но и руку Макса.

— Ай! — вскрикнул Макс.

Собака-Собака и Кот разошлись в стороны и с испугом посмотрели на хозяина.

В их глазах читался страх.

— Согрелись?!

Ответа не последовало.

— Сейчас двоих без завтрака оставлю.

— Он. Он начал первый! — пролаял пёс.

— Едой наказывать нельзя, — парировал Его Величество.

— Мне всё можно. Если не будете жить дружно, будете ходить голодными. Вам понятно?

Первым кивнул Кот.

Собака-Собака медлил, но, посмотрев на присмиревшего Кота, покорно склонил голову.

— А теперь сядьте смирно и молчите в тряпочку.

Сели по разным сторонам костра.

Ели молча.

Собака-Собака облизывался и причмокивал. Кот ел аристократично — маленькими кусочками, долго пережёвывая полусырую курицу.

Хоть Макс и угомонил своих питомцев, но он видел, что они не помирились. Оба в душе затаили злобу.

К обеду солнце разогрело землю, и идти стало сложнее.

Не жаловались.

Макс тянул руку в надежде, что остановится хоть кто-то…

Остановился.

Огромная фура с длинным прицепом тормознула возле путников, обдав их сухой пылью и жаром.

— В Тулу? — спросил мужик в засаленной майке и с усами как у моржа.

— В Тулу, — не веря своему счастью, ответил Макс.

— Запрыгивай.

— Я не один.

— У меня тут только два места.

— С животными можно?

Водитель осмотрел не очень чистый салон и, ухмыльнувшись, сказал:

— Вряд ли они смогут тут что-то испачкать.

Не успел Макс поставить ногу на ступеньку, как Кот и Собака опередили его.

Продолжение в комментариях

Егор Куликов

ссылка на первую часть

VIII. ОТ СТОГА СЕНА ДО ПЕЧИ

О том, как важно иметь лекарства в походе

После того, как Валера высадил их на дороге, долго шли молча. Каждый думал о своём. Его Величество Кот не отставал — шёл бодро и даже никого не задирал.

Собака-Собака выбегал вперёд, обнюхивал подозрительные пакеты, комья земли и прочий мусор.

Максим на ходу вытягивал руку, в надежде, что найдутся добрые люди, например как Валера, которые соизволят подбросить их до Тулы. А до Тулы оставалась половина пути, около семидесяти километров.

Идти было тяжело и легко одновременно. Макс вспоминал запах чистого белья, и на душе становилось так же чисто и спокойно. Ноги не болели, а вот поясница начинала зудеть и покалывать.

На даче он зарядил телефон на полную катушку и подумал, что лучше бы не заряжал. Ни одного звонка. Ни одного смс, если не считать смс от сотового оператора с очередной акцией.

Он уже около недели живёт на улице, а ему так никто и не позвонил. Он понимал, что виноват в этом сам, но легче не становилось.

К обеду сделали привал в каком-то леске, неподалёку от дороги. Обед был славный — сытный и вкусный. В небольшом узелке оказались варёные яйца и жаренная в кляре курица. Помимо этого были ещё картошка, крупы, пакетик чая и кошачий корм. И когда это Инна успела всё приготовить? И корм где-то достала. Одним словом, молодец.

Максим, Кот и Собака-Собака с нежностью вспоминали о добрых людях.

Ближе к вечеру идти стало легче. Солнце спряталось за тучи, которые темнели и переваливались по небу, как грязь в растревоженной луже.

Спустя час пошёл мелкий дождь, но это было даже хорошо: усмирил жару, прибил дорожную пыль.

Максим вынул дождевик и надел — на всякий случай, как он выразился.

— О себе он подумал, — снова начал бубнить Кот впервые за целый день, — а на нас ему плевать. Слышишь, Собака-Собака? На нас ему плевать, но что касается себя любимого, то он приберёг одёжку.

Далёкий горизонт заволокла тьма. Иногда там сверкали молнии и несколько секунд спустя раздавался гром.

Путники поняли, что дождя не миновать.

— Надо искать укрытие, — сказал встревоженный Максим.

— Ты его уже нашёл, — бросил обиженный Кот. — Вон какой себе дождевичок приобрёл. Небось прорезиненный.

— Если не хочешь сегодня ночевать на улице, то помолчи.

Кот замолчал, правда ненадолго. Спустя десять минут, когда капли стали крупнее, а проезжающие мимо машины начали брызгать на пешеходов грязью, он вновь открыл рот:

— А мне уже всё равно, где ночевать. Посмотри на меня.

Мда… Кот выглядел жалко. Мокрая шерсть. С носа течёт вода. Его статная и благородная фигура превратилась в некое подобие пугала. Он стал похож на дворового кота, который всю жизнь скитается по помойкам и каждую неделю дерётся за территорию.

Собака-Собака выглядел не лучше. Лапы и пузо больше не сверкали кристальной белизной. Слой коричневой грязи и мелкие брызги покрывали шерсть.

Максим с жалостью осмотрел питомцев и ускорил шаг.

Если они не найдут хоть какое-то укрытие, то он будет выглядеть не лучше. Несмотря на шикарный дождевичок, как сказал Кот.

Но, как назло, в пределах видимости не было ни леса, ни посадки. Чистое поле.

Макс думал разбить палатку недалеко от дороги, но сомнения пересилили. Палатка крохотная, вряд ли рассчитана на такой поток воды. А с дождём обязательно придёт ветер — может и вовсе оторвать от земли и унести в чудесную страну Оз.

Пришлось идти.

Идти быстро и долго.

Дождь, казалось, играл с ними в какую-то одному ему известную игру. Тучи двигались на них, но каким-то образом оказались позади и быстро нагоняли. Словно бы охотились именно за этими тремя личностями.

Перевалив высокий холм, Максим сквозь воздушную пелену разглядел чистое поле до самого горизонта, и лишь на горизонте было что-то похожее на лес. А может быть, всего лишь показалось.

— Всё! — сказал Кот осмотревшись. — Нам труба.

— Всё хорошо. Хорошо! — пролаял пёс и, как обычно, сорвался с места.

— Куда это он? — спросил Макс.

— Догони, спроси. Мне тоже интересно.

Собака-Собака скрылся из виду.

Дождь усилился, и видимость упала до сотни метров. Даже машины — и те появлялись редко. Максим с Котом углубились на обочину, чтобы какой-нибудь невнимательный водитель на размазал их по бамперу.

Минут десять они шли в гордом одиночестве.

Неожиданно словно из миллиона брызг вынырнул Собака-Собака и пролаял:

— За мной! За мной!

— Куда? Зачем? — начал допрос Кот.

— Быстро! Быстро!

Яркая вспышка молнии и оглушительный гром выбили из Кота всё любопытство, и он послушно пошёл за Максом и псом. Нет, он побежал за ними, потому как Максим широко шагал, разбрызгивая воду из-под кроссовок.

Максим доверял псу и слепо следовал за ним, высматривая светлое пятно в пелене дождя.

Собака-Собака резко свернул в чистое поле. Макс последовал за ним и едва не рухнул на мокрую и грязную землю. Трава цеплялась за одежду. Ноги путались в высоких репейниках. Потоки воды хлестали как плети. Ветер усиливался. Молнии долбили в землю совсем близко, а гром, не заставляя себя ждать, тут же раскалывал небо над головой.

— Макс!.. Ма-а-акс!.. — послышалось Максиму издалека.

Он замер.

— Кот пропал, — сказал он.

— Надо торопиться, — пролаял пёс. — Он хитрый, он найдёт.

— Нет, — ответил Максим и, повернувшись, побежал обратно.

Тяжёлый рюкзак бил по пояснице, и при каждом шаге боль раскалёнными иглами погружалась в плоть. С каждым шагом игл становилось больше, и они становились длиннее, доставая до позвоночника.

Собака-Собака некоторое время колебался, не зная, куда следовать. Он покрутил головой и, сделав недовольную морду, помчался за Максом.

— Сбились! — сказал Максим, жадно заглатывая воздух.

— Тяжело унюхать, — сказал пёс, ставя нос по ветру.

Максим сбросил рюкзак на землю и налегке побежал искать Кота.

Он нашёл его запутавшегося в рыбацкой сети. Откуда в чистом поле взялась рыбацкая сеть, осталось загадкой, но рассуждать было некогда.

Подхватив Кота на руки, он побежал вслед за Собакой-Собакой, который привёл его к рюкзаку. Взвалив на плечи потяжелевший от влаги рюкзак и держа стонущего от боли Кота, Максим двинулся за псом.

Спустя пять минут, когда ветер совсем сорвался с цепи и тяжёлые капли врезались в лицо как мелкие камни, путники добрели до старого стога сена.

— Вот! — сказал пёс и, нырнув с головой в сено, начал разгребать.

Максим бросил Кота рядом с рюкзаком и тоже прибился к стогу.

Когда в сене начала образовываться пещера, Максим втащил туда рюкзак и мокрого кота.

Слегка влажное сено хранило тепло. От разгорячённых тел шёл пар.

Переведя дух, Максим принялся распутывать кота.

— Как тебя угораздило? — вытаскивая заднюю лапу Его Величества, говорил он.

Собака-Собака, тяжело дыша, глубже зарылся в сено.

— Я бежал… бежал за вами. Вы такие быстрые, — задыхаясь, говорил Кот. — Этот на своих четырёх лапах и ты на своих двух костылях. Да за вами сам гепард бы не угнался. Я бежал, и моя лапа запуталась в сети. В этой проклятой леске. А потом… я пытался распутаться, но не смог. Честно говоря, я думал, вы меня бросите.

— Я предлагал, — глухо сказал пёс.

— Я не сомневался, — ответил Кот, всматриваясь в ворох сена.

Дождь шёл до наступления темноты.

Максим выпутал Кота из плена. Он чувствовал, как холод пробирает до костей. Сено, конечно, было тёплым, но мокрая одежда совсем не грела.

С каждой минутой Кот прижимался к Максу всё ближе и ближе. Спустя ещё несколько минут Собака-Собака присоединился к объятиям.

Мокрые, дрожащие от холода, они прижались друг к другу, смотря вдаль — туда, где ехали одинокие машины. Где молнии сверкали как вспышки фотоаппарата. Где косая стена дождя узором поливала землю.

Через час дождь начал стихать.

Сложно было покидать нагретое место, но Макс понимал, что здесь они продрогнут до костей.

Пересилив себя, он вышел из тёплого стога, вытащил рюкзак и, дрожа от холода, начал ставить палатку. Благо рюкзак не подвёл — не пропустил воду внутрь, сохранив содержимое в сухости.

Ночь прошла кое-как… Точнее, это была худшая ночь за всё время их скитания. Знобило. Несколько раз дождь начинался вновь, не такой сильный, но такой же неприятный и мерзкий.

Утром жутко хотелось есть и спать.

Макс проснулся и с тяжёлым сердцем покинул относительно тёплый спальник. Свернувшийся в клубок Кот недовольно пробурчал и быстро нырнул внутрь спального мешка, пока там оставалось тепло от Максима.

Заспанный пёс сел на задние лапы, покачиваясь, как уставший пассажир в метро.

Максим, расстегнув молнию, впустил в палатку холод и плотный туман. Настолько плотный, что сложно было разглядеть стог сена, хотя он в двух шагах.

Максим морщился и охал каждый раз, когда прикасался к мокрым джинсам. Одевшись, он растормошил Кота и выгнал пса на улицу.

— Пора двигаться дальше, — сказал он и выкинул из палатки все вещи.

— Мы даже не позавтракаем? — стуча зубами, сказал Кот.

— Дойдём до леса, сделаем привал. Там хоть можно дровами разжиться и костёр развести.

— Мокрыми дровами, — поправил Кот.

— Да хоть какими!

Медленно ступая по мокрой траве, они двинулись дальше.

Рюкзак прибавил в весе килограммов пять. На кроссовки липла грязь, и приходилось каждые сто метров сдирать куски глины и чернозёма.

Грязные, мокрые и уставшие, они вышли к дороге.

Максим не держал руку, так как сам не верил, что в такую погоду хоть кто-то соизволит остановиться и взять с собой одного грязного и вонючего человека, черно-белую собаку и чёрного кота.

Дойдя до леса, он первым делом пошёл за дровами.

Огонь.

Спаситель.

— Было бы это не так опасно, кинулся бы прямо в пламя, — прижимаясь ближе и ближе к костру, сказал Кот.

— Смотри шерсть не опали, — предупредил Максим.

— Плевать. Плевать. Хочу тепла. — И Кот ещё на несколько сантиметров придвинулся к костру.

Планировали остановиться на несколько часов, а провели на поляне весь день. Здесь же и разбили лагерь.

Сушились, обедали, отдыхали.

И лишь к вечеру Максим без отвращения смог натянуть кроссовки. Они были сухими. И носки были сухими. Всё высохло.

Какая же приятная штука — сухие вещи. Никогда бы не подумал.

Следующее утро было в разы лучше, чем предыдущее. Кот с псом не жались к Максиму как к последнему спасителю. Светило солнце, разогревая влажную землю.

К обеду казалось, что никакого дождя и не было. Лишь редкие лужи говорили об обратном.

Они шли вдоль дороги. В этот раз Максим вскидывал руку с поднятым большим пальцем.

А вдруг!

Но вдруг не случилось.

К вечеру погода испортилась.

— Опять дождь пойдёт, — недовольно сказал Кот.

— С чего ты взял? — спросил Макс.

— В клубок хочется свернуться. Вот прям сил нет, как хочется свернуться где-нибудь в тёплом месте и уснуть. А по примете, сам знаешь, если кот сворачивается в клубок, значит будет холодно.

— Кот правду говорит, — подтвердил Собака-Собака. — Я тоже чувствую, что дождь пойдёт.

Макс призадумался.

— Странное дело, — сказал он. — Я помню, в деревню к бабушке ездил, помогал ей там. Собирали мы как-то лук, и, когда вырвали все луковицы и сложили их в ящик, бабушка взяла одну луковицу в руки, счистила землю и сорвала с неё кожуру. Осмотрев, она сказал, что зима будет холодной. Естественно, я спросил почему. Она сказал, что лук в несколько слоёв оделся. Самое интересное, что зима действительно была морозной и длинной. После того я подумал: миллионы лет эволюции, мы сделали путь от микроба… от жалкой молекулы до вершины живой природы. Мы стали людьми, пройдя немыслимый путь, а какой-то лук знает о будущем больше, чем мы. Вот такой вот парадокс, — закончил Макс.

Кот с Собакой-Собакой переглянулись, но ничего не сказали.

К вечеру пошёл дождь, благо не такой сильный.

А через три дня вся троица с удовольствием поменяла бы этот мерзкий мелкий дождь на самый сильный ливень.

Три дня они не видели солнца. Спали в сырой палатке на сырых вещах, шли молча, часто делая привалы на сушку, и каждую ночь дрожали и жались друг к другу, как в последний раз.

Максим почувствовал, что в носу начало чесаться — первый признак болезни.

К вечеру начал чихать и сморкаться. Шёл тяжело. Мокрые лямки рюкзака натёрли широкие мозоли на плечах. Постоянно влажные кроссовки и постоянный холод доконали его.

В палатку он залез из последних сил.

— Смотри нас не зарази, — пробурчал Кот и отвернулся.

— Завтра всё будет нормально. Горячий чай должен помочь, — обнадёживающе сказал Максим, хотя сам не верил своим словам.

Утро не началось рассветом, как это обычно случалось в последнее время. Максим едва раскачался к десяти часам. Голова гудела. Горло скребло, словно проглотил охапку травы. В груди жгло. Руки тряслись.

— Надо идти, — прохрипел он.

— Сначала нас выпусти, — изнемогая от желания сходить в туалет, сказал Кот.

Максим кое-как расстегнул молнию и тут же повалился обратно.

Дождь, словно пропущенный сквозь сито, сыпал мелкими каплями.

Собака-Собака и Кот выпрыгнули из палатки как ошпаренные.

Вернувшись, они застали Макса спящего.

— Что будем делать? — спросил Кот. Но спросил не у Собаки-Собаки, а так, в пустоту.

— Надо его выходить. Выходить, — сказал пёс.

— Выхаживай, — только и ответил Кот.

Собака-Собака забрался в палатку и лёг под бок Максиму, пытаясь хоть как-то согреть и без того горячее тело.

— У него… у него температура! — прокричал пёс.

— И что с того? — послышалось с улицы.

— Делать. Надо что-то… делать.

— Пропиши ему лекарства. Или у тебя есть другой вариант?

Вариантов не было.

Возможно, лекарства были в рюкзаке, но как до них добраться? Там эти проклятые замочки, собачки, застёжки… без рук не вскрыть.

Максим изредка просыпался. Пытался встать, но сил хватало лишь на то, чтобы слегка приподняться на локти и вновь упасть в беспробудный сон.

К вечеру он проснулся, попил воды и уснул.

— Не нравится. Не нравится мне это, — сказал пёс.

Кот промолчал. Но и он почувствовал, что дело пахнет керосином. Того и гляди откинется совсем. И что дальше?

Сидеть, как верный пёс, возле тела в ожидании, пока кто-то найдёт их в этом лесничестве? Нет. Надо что-то делать.

Кот пытался вскрыть рюкзак, цепляясь зубами за молнию.

— Не могли что-нибудь проще придумать? — злился он. — Хуже сейфа. Нет. Не вскроешь.

Ночь прошла тревожно. Максим заходил долгим кашлем. Его тело изгибалось, но даже так он не приходил в сознание.

— На нём можно воду греть. Воду греть, — беспокойно сказал Собака-Собака.

— Лучше уж так, чем он будет одинаковой температуры с окружающей средой.

— Мог бы хоть сейчас. Сейчас не язвить.

— Я не язвлю. Я говорю реальные вещи. Ре-аль-ны-е.

Утром слегка шёл дождь, мелкий и противный. Максим проснулся и непонимающим взглядом осмотрел палатку.

— Как ты? Как? — тут же пролаял пёс, надеясь на хорошие новости.

— Нормально, — прохрипел Максим, пытаясь выбраться из палатки. — Лучше, чем вчера.

Собака-Собака взглянул на Кота, который подозрительно следил за Максом.

— Я же говорил, что всё обойдётся, — довольно сказал Кот.

— Хорошо! Хорошо!

Кот свернулся калачиком и продолжил спать. Собака-Собака долго сидел в палатке, смотря наружу.

Спустя десять минут, когда Максим так и не появился, пёс начал нервничать.

— Где он? Где?!

— Не ори. Он больше суток не ходил в туалет. Сидит где-нибудь под кустом. Сейчас вернётся.

Но ни сейчас, ни через десять минут он не появился.

Собака-Собака выбежал из палатки, а спустя минуту ошарашенный пёс вернулся.

— Вставай! Вставай! Быстро! Быстро!

— Чего? — лениво ответил Кот, приподняв голову.

Нетерпеливый Собака-Собака зубами схватил за спальный мешок и вытащил его на улицу вместе с Котом.

— Совсем сошёл с ума?! — разорался недовольный Кот.

— Максим… Максим упал.

— Как упал? — Кот вскочил на лапы, не зная, что делать.

— Лежит. Лежит там, в кустах.

— Ну, Макс… Одни проблемы от него.

Собака-Собака ринулся в кусты, а Кот неспешной походкой последовал за ним.

— И что нам теперь делать? — вновь задал Кот риторический вопрос.

— Не знаю. Не знаю.

Максим в неудобной позе лежал на траве. Его торс и голова смотрели в хмурое небо, а нижняя часть тела перекрутилась.

— Надо что-то делать, — сказал Кот.

— Знаю! Знаю! — пролаял пёс. Он бы и рад был что-то сделать, но что… Что может сделать собака и кот? — Перетащим в палатку? — пугливо спросил пёс. — Не просыпается. Не просыпается. Я пытался.

Кот посмотрел на Собаку-Собаку взглядом, которым обычно смотрят на людей, предлагающих сделать что-то невозможное.

— Как? — Кот развёл лапы в стороны. — Как мы поднимем семьдесят килограммов и перетащим в палатку?

— Тогда… Тогда! — Собака убежал к палатке и вернулся со спальным мешком в зубах. — Надо попробовать, — не выпуская мешка, сказал он.

— Пробуй.

Пёс как мог расстелил мешок рядом с Максимом и упёрся тому головой в бок.

Кот наблюдал за этими действиями, не проявляя ни намёка на желание помочь. Он знал, что эта попытка изначально обречена на провал, отчего не желал понапрасну расходовать силы.

Минут десять Собака-Собака пытался втащить тело Максима на мешок. Он пыхтел, кряхтел, лаял от бессилия, но продолжал толкать или тащить, мягко схватив зубами за джинсы или футболку.

— Ну вот, — сказал Кот. — И Макса не затащил, и футболку ему порвал.

Максим по-прежнему лежал на траве, не считая левой руки, которую настырный пёс всё-таки уложил на спальный мешок.

— Надо его разбудить, — предложил Кот и тут же запрыгнул на грудь хозяина. — Вставай! Проснись! Вставай. Вставай. Вставай. — Кот предусмотрительно убрал когти и подушечками лап хлестал Макса по щекам. — Он случаем не того?.. — спросил Кот, уставившись на пса.

Собака-Собака прильнул к груди Максима ухом.

— Дышит.

— А чего же он?

— Не знаю. Не знаю.

Битый час они пытались разбудить его, но Максим спал. Спал крепким беспробудным сном.

Дождь продолжался. Иногда капли становились крупнее и, падая на лицо Макса, разбивались в водную пыль. Но в основном шёл мелкий противный дождик.

Собака-Собака, вместо того чтобы положить Макса на спальный мешок, укрыл его им.

— Хоть так, — одобрил Кот.

Спустя два часа бесчисленных попыток разбудить пёс вскочил и бросив короткое:

— Будь здесь. Охраняй.

— Чего? Ты куда? Собака! Собака! — но Собака его не слышал и не слушал. Он помчался сквозь дебри, обдирая болтающиеся уши ветками.

Кот остался наедине с Максимом. Он долго ходил вокруг больного. Затем ушёл в палатку, скрываясь от дождя, но совесть… или что-то похожее на совесть заставило его вернуться к хозяину.

— Макс, ну ты чего? — жалобно сказал он. — Давай просыпайся. Ну?.. — он аккуратно ткнул подушечкой в лицо. — Не прикалывайся.

Максим его не слышал.

Когда Кот, скрываясь от дождя, забрался под спальный мешок, Макс вздрогнул и начал сильно кашлять.

— Максим! Максим! — вскочил Кот и начал орать, пытаясь докричаться до сознания хозяина. — Ты жив. Ты проснулся.

Макс и вправду открыл глаза, тяжело и неосознанно взглянул на Кота.

— Что здесь происходит? — прохрипел он, продолжая кашлять.

— Ты упал. Ты заболел. Но ты проснулся. Макс, ты проснулся! — скакал от радости Кот.

Максим попытался встать, но не смог.

— Давай в палатку. Там не льёт. Давай за мной.

Максим поднялся на четвереньки и таким темпом, медленно и не спеша, двинулся к палатке. Спальник волочился за ним, зацепившись за кроссовок.

— Ещё чуть-чуть, — подбадривал Кот, нарезая круги вокруг хозяина. — Чуть-чуть.

Максим вполз в палатку, и, как только его нога преодолела порог, он мертвецом упал на пенку.

— У тебя ведь есть лекарства. Ты ведь не дилетант… ну да, я говорил, что ты дилетант в походах, но ты ведь должен был предусмотреть. — Кот судорожно бегал вокруг Максима. — Скажи, обрадуй бедного кота.

— Хрех…

— Чего?

— Есть, говорю, лекарства. Пакетик в кармане.

Кот бросился к Максу, пытаясь залезть лапой в его карман.

— Не у меня… в кармане рюкзака.

— Я пытался. Пытался их достать. Но там эти застёжки.

Максим тяжело перевалился на бок и кое-как дотянулся до рюкзака. Он долго пытался ухватиться за собачку, но она словно нарочно убегала из его ослабевших пальцев. Наконец-то ему удалось схватить хвостик, который он тут же дёрнул. Карман открылся, а Максим завалился на спину и начал тяжело дышать, будто только что разгрузил вагон угля. При каждом его вздохе по палатке прокатывался шумный хрип из груди, точно сама земля раскалывалась под ним.

Обрадованный Кот ринулся к открытому карману. Он сунул туда лапу целиком и начал выгребать всё, что там было.

Наружу вывалилась туалетная бумага, какой-то блокнот с ручкой, пара батареек, мыло, завёрнутый в газету кусок хлеба и пара пакетов.

Кот несколько раз нащупал дно, убедившись, что карман опустел, вытащил лапу и начал осматривать весь этот мусор.

— Я сейчас… сейчас, — бубнил Кот, пытаясь быстрее найти злополучный пакет с лекарствами. — Сейчас ты выпьешь таблетку, и всё будет хорошо. — Он откидывал ненужный хлам, оставляя только неизвестные пакетики. — Есть. Нашёл! — завопил он.

Не пытаясь развязать тугой узел, Его Величество вцепился в полиэтилен зубами и разорвал дешёвый одноразовый пакетик. На пол палатки высыпались лекарства: зелёнка карандашом, активированный уголь, пластырь от мозолей и эластичный бинт. Кот, не веря своим зелёным глазам, подцепил пакетик ногтем, задрал его над головой, в надёже, что проглядел таблетки. Но нет… таблеток не было. Порванный пакет был пуст.

— И как мне тебя этим вылечить? — Кот с недоумением посмотрел на Максима. Но тот его не услышал. Он вновь провалился в тяжёлое беспамятство. — Максим, ну как так-то?.. Всё-таки ты дилетант.

Отчаявшись, Кот уселся рядом с хозяином, слушая глухой хрип из его груди.

— Макс… — окликнул он, всматриваясь в его лицо. — Ты меня слышишь? Если слышишь, то сделай что-нибудь. Пальцем, там, пошевели или хрипеть перестань. — Его Величество замер. Но Максим продолжал хрипеть, лёжа на спине. — Как жаль… Я тебе не говорил никогда, но у меня тоже есть совесть. Вот, например, сейчас. Мы с Собакой-Собакой, тьфу, как мне не нравится его так называть, ну да ладно… Мы не ели уже два дня. Мы голодные как собаки. Я Кот — и тот голодный как собака. Мы жрать хотим так, что скоро охотиться пойдём. Но я не требую от тебя еды. Мне хочется, чтобы ты выздоровел. Мне жалко слышать, как ты хрипишь. Честное слово, жалко. Даже больше скажу — мне больно это слышать. — Кот вытянул шею, всматриваясь в лицо Макса. — А ещё… ещё я хотел сказать тебе спасибо. — Несмотря на то, что Кота никто не видел и не слышал, он всё равно застеснялся и опустил взгляд в пол. — Спасибо тебе, что ты не бросил меня тогда. Спасибо, что не оставил в той рыбацкой сети посреди поля. В общем, я бы хотел тебе помочь и отблагодарить тебя тем же, но я не знаю как. Давай я хоть погрею тебя. Надеюсь, сильно давить не буду.

Вместо того чтобы забраться под бок, Его Величество затащил в палатку спальник и как смог накрыл им Макса. После этой процедуры он забрался ему на грудь и свернулся калачиком.

— Ладно. Но только для тебя и только потому, что ты болен. — Кот начал мурчать.

* * *

Когда Собака-Собака оставил Максима на попечении циничного Кота, он побежала прямиком в деревню. Ни Кот, ни Максим не знали, что тут поблизости есть деревня. Это и неудивительно, ведь они оба дальше поляны не ходили. А пёс часто гонял за пределы леса — он видел деревню издалека и несколько раз приближался к крайним домам, поднимая суматошный лай своих сородичей.

Собака-Собака выбежал на открытый участок, огляделся и помчался к ближайшим домам. Вывалив язык набок, пёс скакал по высокой траве.

У крайнего дома слишком высокий забор — не пробраться. Дальше были заперты ворота, и с цепи, захлёбываясь в собственных слюнях, пытался сорваться огромный пёс. Собака-Собака не решился туда соваться. Он пробежал уже несколько улиц, но везде его встречали лаем и воплями.

Деревянный забор, как шпалы, мелькнул мимо. Калитка открыта. Пёс влетел во двор, почти уткнувшись в хозяина, — пузатого мужика с лопатой в руке.

— Помощь. Помощь! — задыхаясь, пролаял Собака-Собака, полностью осознавая, что человек его не понимает.

— А ну, пшёл отсюда! — шикнул мужик и замахнулся лопатой.

Едва не влетело. Уставший пёс пулей вылетел из двора, поджимая хвост и слегка поскуливая.

Собака-Собака уже хотел сворачивать на соседнюю улицу, но крайний дом показался ему привлекательным. Не в смысле красоты, так как дом как раз-таки выглядел некрасиво: старый бревенчатый сруб, перекошенный на одну сторону, впалые окна и съехавшие наличники. Двор зарос травой, кроме одной-единственной тропинки. На первый взгляд можно подумать, что дом вовсе брошен, но Собака-Собака унюхал там человека. Человека и терпкий запах табака.

Влетев в покосившуюся калитку, пёс остановился возле старика, что сидел на крыльце, скрываясь под козырьком от лёгкого дождя, и курил самокрутку.

— Помощь! Помощь! — прокричал пёс.

— Чего вой поднял? — натужно сказал дед и даже привстал. — Чего разорался? — и слегка испуганно посмотрел на окно.

— Плохо. Максу плохо.

— Ты чего лаешь? — ещё раз сказал дед. — У меня бабка больная, на печи валяется. Сейчас проснётся — сам укладывать её будешь.

— Помощь… — тише повторил Собака-Собака.

— Цыц ты!

— Помощь, — прошептал пёс.

— Ишь ты. Будто понимает.

Пёс кивнул.

— Что это за махорка такая? — удивился дед и оглядел тлеющую самокрутку.

— Помощь. Нужна помощь.

— Ты как будто сказать чего хочешь. — Дед встал, боязливо подошёл к псу и почесал за ухом. — Вроде хороший. Неужели ничейный?

Собака-Собака помотал головой, заодно стряхнув капли дождя.

— Значит, есть хозяин?

Пёс глубоко кивнул.

— И что же он тебя бросил? Такого верного пса.

Собака-Собака понимал, что разговор может затянуться надолго. Слегка прикусив деда за голенище сапога, Собака-Собака потащил его за собой.

Продолжение в комментариях

Егор Куликов

ссылка на первую часть

VII. РАСШИРЯЕМ ГЕОГРАФИЮ

О том, как можно увидеть себя в других

Утро началось как обычно — тихо и свежо. В палатке было довольно тепло, но стоило высунуть нос на улицу, как тут же захотелось вернуться и укутаться в спальный мешок.

Но надо было вставать, ведь сегодня знаменательный день.

Макс пересилил себя и всё-таки выбрался из палатки.

Солнце обжигало верхушки сосен. Птицы поливали парк звонким пением. Кот продолжал спать на свободном месте, а Собака-Собака вылез за Максом.

— Воды хочешь? — спросил Макс.

Пёс мотнул головой и бегом скрылся в кустах.

Макс развёл на вчерашнем месте огонёк и начал кипятить воду.

Привычка — вещь сильная. Уже больше недели скитается, а всё равно не представляет утро без горячего напитка. Чай, кофе, какао — неважно. Даже кипяток пойдёт в тяжёлые времена.

Дрова остались со вчерашнего вечера, и этого хватило, чтобы через двадцать минут в котелке начала бурлить вода. Чая было много — с таким расходом ему хватит на месяц или даже на два.

Макс сел на бревно и взял в руки чашку. В котелке оставалась вода, в которую он добавил овсяные хлопья. Честно сказать, каши он никогда особо не ел. Но выбирать не приходится: овсянка была по акции, и он просто не мог её не купить.

Щепотка соли должна была придать хоть какой-то вкус этому любимому блюду английских аристократов.

Собака-Собака вернулся, когда Макс допивал чай.

— Где Кот? Кот! — пролаял пёс.

— Кот спит! — послышался недовольный голос из палатки.

— Давай вставай. Светло уже, — улыбаясь, сказал Макс.

Его вчерашнее настроение нисколько не испортилось за ночь, и казалось, ничто его не омрачит. Ему было всё так же хорошо.

— Вставай! Вставай! — поддержал Макса заведённый пёс.

— Как же вы мне все дороги, — сказал Кот и высунул морду. Он щурился от яркого света и часто моргал. Осмотрев поляну, сидящего на бревне Макса и бегающего по кругу Собаку-Собаку, Кот занырнул в палатку.

— Через десять минут кушать будем, — сказал Макс. — А после того как поедим, я буду собирать палатку. Если не хочешь быть закатанным в рюкзак, то давай выбирайся.

— Если закатаешь, то мне не придётся топать пешком. Хоть что-то радует, — переговаривался Кот, не показывая морды.

— Смотри сам. Мы съедим всё без тебя. Ближайшая еда будет нескоро.

Максим видел, с каким трудом Его Величество Кот покидает палатку. Шатаясь словно пьяный, он сел поближе к огню, но подальше от Собаки-Собаки. Первым делом он начал вылизываться и умываться.

— Есть чего попить? — спросил Кот, отплёвывая шерсть с языка.

Макс налил в крышечку воды. Кот посмотрел на него как на идиота, но ничего не сказал.

— Ещё, — сказал он в землю, когда допил воду.

Макс налил.

— Ещё.

— Закусывать собираешься? — попытался подшутить Макс.

— После третьей не закусываю.

Кот вылакал пять крышек и лишь на половине шестой остановился, передохнул, попробовал допить, но не смог.

Каша булькала в котелке.

Макс, как настоящий кулинар, попробовал кашу на кончике ложки.

— Отменно, — без зазрения совести соврал он.

Он вытащил две маленькие миски для питомцев и вывалил им по паре ложек каши.

— Только не набрасывайтесь с голодухи. Очень горячая.

— Ему ещё раз повтори, — сказал Кот, кивая на Собаку-Собаку, — до него с первого раза не доходит.

Собака-Собака рыкнул на Кота и отогнал его от двух мисок.

— Чего?! Чего?! — огрызнулся Кот, свернувшись дугой и распушив шерсть. — Макс, он мне есть не даёт.

— Я бы тебе тоже не дал. Разговаривать научись сначала.

— И ты на его стороне? — презрительно сказал Кот, не упуская Собаку-Собаку из вида.

— Я на стороне справедливости.

С горем пополам они позавтракали. Макс жевал жёсткую и безвкусную кашу, каждый раз причмокивая и облизывая ложку. Собака-Собака махом съел отведённую порцию и вылизал металлическую миску. Его Величество Кот медленно пережёвывал овсянку и в итоге, не доев, вывернул миску на землю со словами:

— Так не доставайся же ты никому! — и принялся вылизывать шерсть.

— Зачем ты это сделал? — спросил Макс, но ответа не получил.

Недолго думая, пёс доел кашу с земли и несколько раз смачно облизнулся.

Макс свернул палатку, упаковал рюкзак и закинул его на плечи.

— В путь! — скомандовал он и двинулся в гущу деревьев. — К Виктору заглянем?

И Собака-Собака, и Кот одобрительно кивнули.

— Виктор хороший человек, он меня гладит. Профессионально гладит, — мурчал Кот.

— Тебе… лишь бы гладиться, — огрызнулся пёс.

— А тебе лишь бы за палкой гоняться, — парировал Кот.

Виктора на месте не оказалось.

Пустая поляна, смятая трава и свежие угли.

— Не судьба, — с досадой сказал Макс. Ему было действительно жаль, что они не встретились с Виктором снова. Много вопросов скопилось за ночь.

— Куда теперь? — надменно спросил Кот. — Стой. Не отвечай. Ты не знаешь, куда теперь, я прав?

— Не в этот раз. Мы идём в Тулу.

— Куда?! — челюсть Кота отвисла.

— В Тулу, — не сбавляя шаг, ответил Макс.

— Тула. Тула, — пролаял пёс.

— Чего мы там забыли? Это ведь не ближний свет. Какая Тула… Максим, окстись…

— Не вздумай меня отговаривать.

— Что? Скажи мне, что мы там будем делать? Это же… это же километров двести отсюда.

— Я иду искать Нину.

— Тебе одной жены мало? — не унимался Кот, плетясь на несколько шагов позади. — У тебя здесь дочь. Родители. Друзья. Здесь твоя жизнь.

— Без Нины это не жизнь, — пафосно ответил Макс.

— О господи, за что мне это наказание? Ты сколько с ней не виделся? Год, два, три?..

— Где-то так, — туманно ответил Макс. — Если не считать короткой встречи в метро.

— И на кой чёрт она тебе сдалась?

— Я чувствую, что только с ней я буду счастлив.

— А ты не думал… — Его Величество семенил сзади и, задыхаясь, говорил, — ты не думал, что она уже обрела счастье с кем-то другим?

— Я верю, что она ждёт меня.

— Ага, конечно. Ждёт. Прям представляю, сидит она там в своей Туле, жуёт пряники, автомат собирает и о тебе думает. Ну ведь бред. Чистой воды бред. Собака-Собака, скажи хоть ты ему. Скажи…

— Мне нравится. Нравится, — сказал Собака-Собака, идя по левую сторону от Макса.

— За что мне всё это? За что? Вай… тэл ми вай?

Его Величество Кот замолчал на некоторое время, догнал товарищей и вновь затянул про нежелание идти в такую даль.

— Ладно, пусть будет так, — согласился Кот. — Пусть мы доберёмся до Тулы, дальше что? Как ты её найдёшь?

— Я знаю, что она работает где-то в центре и из её окон виден кремль.

— Кремль? Из её окон? Сам-то слышишь, чего говоришь? По этим данным даже Холмс бы не справился, а ты… ты… — Кот долго не мог подобрать колкое словечко. — А кто ты? Человек-неудачник.

— Ты меня нисколько не задел, — довольно сказал Макс, хотя внутри всё же кольнуло. Хорошо кольнуло. Глубоко. На миг он задумался, что Кот всё же прав. Каким бы паршивым и подлым он ни был, а в его словах есть истина. И про сумасшедшую идею искать Нину, и про человека-неудачника. Как бы ни было обидно и горько это воспринимать, но так и есть.

Долго шли молча, и никто не решался нарушить тишину.

Покинули парк и направились вдоль дороги. Прохожие торопились на работу, попивая горячий кофе из одноразовых стаканчиков. Машины, выстреливая выхлопными газами, проносились мимо.

Город кипел. Москва бурлила обычным утренним днём, а молодой человек, рыжий кот и белоснежная собака медленно шли по тротуару.

Макс не знал точного направления. Он остановился возле киоска с прессой, попросил посмотреть атлас и, найдя нужную информацию, отдал со словами:

— К сожалению, он мне не подходит.

Продавщица недовольно приняла атлас обратно, проводив странную троицу презрительным взглядом.

Кот молча шёл сзади. Он что-то бубнил себе под нос, но ветер срывал слова и терял их в шумном городе.

— Долго? Долго идти? — спросил Собака-Собака.

— Очень. Очень! — передразнил Макс.

— Ладно, чёрт с вами, — влез в разговор Кот. — Пусть будет Тула. Пусть. Я на всё согласен. Пусть мы доберёмся до Тулы, ты походишь вокруг кремля, и мы, поджав хвосты, побежим обратно домой. Пусть будет так, но у меня возник вопрос: как мы туда доберёмся?

— Пешком, — не думая ответил Макс.

— Пешком — это хорошо, — не совсем осознавая смысла сказанного, начал Кот. — То есть как пешком? — дошло до него. — Двести километров — пешком?!

— Понимаешь, чувство истинной награды приходит лишь после пройденного пути. Марафон ведь можно и на машине проехать. Но разве это будет марафон? — пытаясь передать слова Виктора, говорил Макс. — Так что да, двести километров — пешком.

— Пешком. Пешком!

— Тебя никто не спрашивал, — огрызнулся Кот на пса. — Мы ведь туда к зиме придём. Если не околеем где-нибудь по пути.

— Ладно тебе кобениться. Виктор ведь как-то бродил двадцать лет. И мы сможем.

— Ах вот оно что… Виктор, значит, бродил. Виктор идиот!

— Но ведь он тебе нравился.

— Если это он надоумил тебя идти в такую даль, то он отвратительный человек. Даже несмотря на то, что он умеет профессионально чесать и гладить, он плохой человек. Жуткий бродяга и больше никто.

— Можешь говорить, сколько угодно. Меня ты не убедишь. Найти Нину — это единственное, что я действительно хочу. Я не помню, что бы чего-то так хотел, как найти её. В жизни у меня не было столько уверенности и решимости. Это непередаваемое чувство. Его нельзя объяснить. Его…

— Я тебя так понимаю, — саркастически подметил Кот. — Я точно так же хочу тебя остановить от этой глупой затеи.

— Если она нашла счастье с другим, мы развернёмся и пойдём обратно. Это тебя устроит?

— Нет, не устроит. Ради того, чтобы увидеть кольцо на её безымянном пальчике, мы должны проделать путь длиной в двести километров. Да это бред…

— Хватит! — рыкнул пёс.

На Кота это подействовало. Он замолчал и тихо поплёлся, слегка отставая.

К обеду они вышли на Симферопольское шоссе, где на голубой табличке гордо красовалась надпись: «Тула 169 км».

Кот тяжело вздохнул, когда увидел надпись. Собака-Собака лишь тихо пролаял:

— Скоро. Скоро.

— Конечно, скоро. На тот свет мы отправимся скоро. Слушай, а почему бы нам на электричке не прокатиться? Деньги ведь у тебя ещё остались?

— Ага.

— И?

— Думаю сберечь их для обратного пути.

— Обратного пути может и не быть! — вышел из себя Кот.

— Так тому и быть.

Они шли вдоль шоссе. Макс постоянно держал вытянутой руку, в надежде, что добрые люди остановятся и подбросят до Тулы. Они ведь уже покинули черту города, и здесь, со слов бывалого бродяги Виктора, добрых людей должно порядком увеличиться.

Но машины проносились мимо, обдувая их горячим воздухом. Некоторые водители жали на клаксон, сгоняя бродяг с дороги на пыльную обочину.

— Мы здесь умрём, — изнывая от жары, скулил Кот. — Никто не остановится. Никто нам не поможет. Ни-кто!

Макс изрядно вспотел. Это был первый случай, чтобы он шёл так долго без остановки. В городе часто приходилось перемещаться с места на место, но там можно было присесть, отдохнуть, зайти в магазин, что-нибудь купить или что-нибудь стащить. А сейчас… какой час уже идут по солнцепёку. Рюкзак давит на плечи. Спина взмокла. Ноги пока что не чувствуют ходьбы, но это как всегда: сейчас всё хорошо, а завтра он не сможет встать.

— Скоро привал, — сказал Макс. — Дойдём до того лесочка и отдохнём.

— Наконец-то, — прохрипел Кот, отплёвываясь дорожной пылью. — Эти грузовики мне все лёгкие забили.

— Привал! Привал!

— Да мы поняли, что привал, — злился Кот на Собаку-Собаку.

В небольшой посадке они развалились в тени деревьев. Макс с удовольствием скинул рюкзак, достал две миски и налил воды. Пока питомцы с жадностью пили, он набрал дров и вернулся на вытоптанную поляну.

Собака-Собака, вывалив язык и переваливая голову с одной стороны на другую, с интересом наблюдал за движениями Макса. Его Величество Кот даже не стал нализывать шерсть и умываться. Он повалился на траву, задрав лапы кверху, и тяжело дышал. Его рыжая грудь вздымалась неестественно быстро. Назойливая муха кружилась возле Кота, иногда усаживаясь на его нос.

— Максим, — позвал Кот, не открывая глаз и не двигаясь. — Максим, сгони муху. У меня нет сил. Я сейчас сдохну.

— А ты не обнаглел случаем? — ломая дрова, спросил Макс.

— Нет. Я не могу обнаглеть. У меня даже на обнагление нет сил. Попроси своего верного пса — пусть помашет на меня хвостом. Всё равно без толку землю метёт, чего энергии даром пропадать.

— Всё-таки обнаглел, — заключил Макс и уложил дрова домиком.

— Откуда у тебя такие навыки походов? — всё так же тихо спросил Кот, продолжая валяться на спине.

— Сходил в поход однажды. С тех пор всё это снаряжение пылилось в шкафу. А теперь, видишь, пригодилось.

— То есть ты дилетант в этом деле?

— Я бы назвал себя новичком.

— Называй себя как хочешь, но ты всё равно остаёшься дилетантом.

Огонёк с удовольствием облизывал сухие веточки, заставляя их трещать и лопаться. Макс достал котелок, влил туда воды и, поставив два толстых полена рядом, водрузил на них котелок. Он с головой окунулся в рюкзак, пытаясь добраться до продуктов. Точнее, до того маленького пакетика, где хранились все их припасы.

— Максим! — окликнул Кот, по-прежнему не двигаясь ни на сантиметр.

— А?

— Чего у нас на обед?

— По-моему, у нас кроме овсянки ничего не осталось, — не высовывая головы из рюкзака, ответил Макс.

— Опять?

— Сходи птицу себе поймай. Ты же хищник.

— Сходи буйвола забей, ты же охотник. Или деньги заработай, чтобы мы смогли поесть нормально. Ты же человек, — продолжал язвить Кот.

Он открыл рот и вывалил язык, словно пародировал собаку.

Макс вытащил сбитый пакетик с едой и долго мучился с узелком.

— Я тебя обманул, — сказал он. — У нас есть чуть-чуть макарон и кусок трехдневной ветчины.

— Ветчины? — спросил Кот и соизволил вскочить на лапы.

— Ан нет… нет у нас ветчины, — со смехом ответил Макс, радуясь своей шутке.

— Какой же всё-таки подлый ты человек, — недовольно пробубнил Кот и снова рухнул на траву.

Отобедав пресными макаронами и отдохнув около часа, путники двинулись дальше.

Солнце продолжало жечь. Макс натянул старую панаму, но идти легче не стало. Вода быстро расходовалась. Пили часто. Кот перестал зудеть и ныть, но скорее не потому, что успокоился, а потому, что выбился из сил. Он по-прежнему брёл несколько шагов позади.

Наконец-то остановилась первая машина, и Кот тут же воспрянул духом. Он бодро нагнал товарищей в надежде, что этот нескончаемый путь закончится.

— Не подскажешь, как добраться до Каширки? — спросил через окно молодой парень.

Макс задумался и слегка расстроился. Он, как и Кот, тоже подумал, что их сейчас подбросят, но нет.

— На другое шоссе. Не по той дороге едешь. — Не дожидаясь ответа, Макс двинулся дальше.

— Попроси. Попроси — пусть подвезёт, — преследовал его Кот.

— Нам не в ту сторону.

— Да хоть в какую. Я так устал. Так устал…

Макс не обращал внимания. Он шёл, погрузившись в собственные мысли, которые буквально кипели под лучами солнца.

С каждым новым шагом его уверенность и желание таяли, как вода в последней бутылке.

А может, Кот был прав. Может, это не такая уж и хорошая затея — идти пешком в Тулу. Они прошли не больше одного дня… Да какой там одного! До обеда шли, потом обедали и отдыхали часа два.

А он уже так вымотался. Болит поясница. Лямки натёрли плечи. Кожа жжёт. Пот заливает глаза. А теперь ещё и ноги дают о себе знать. Хорошо, хоть обувь удобная.

Оказывается, когда ты в мыслях, время бежит быстрее. Недавно останавливался парень, чтобы спросить, как доехать до Каширы, а прошло уже три часа.

Собака-Собака бодро семенил рядом, высунув розовый язык. Кот, шатаясь и опустив морду в землю, шёл позади. Хоть и медленно, но шёл…

Максим уже не надеялся, что кто-нибудь им поможет, но руку не убирал. А вдруг?..

Вдруг будет ехать добрый человек, который подбросит их до самой Тулы? Ладно, пусть не до Тулы — пусть хоть километров сто провезёт. Ладно, не сто — пятьдесят. Согласен на пятьдесят, лишь бы отдохнуть. Нельзя так перегружать организм. Кот совсем плох. Вряд ли он притворяется.

Макс обернулся и осмотрел Кота.

Да, точно не притворяется. Пока ещё идёт, но скоро начнёт шататься. Того глядишь и рухнет где-нибудь от солнечного удара. Пёс выглядит бодрее. Ну, псу и положено так.

Приятный звук шин по обочине вывел Макса из собственных мыслей. Сзади кто-то остановился. Максим не оборачивался — ему просто не верилось, что остановились не просто так. Не по своим делам, а чтобы подвезти их.

Они медленно брели дальше, когда водитель посигналил, привлекая внимание.

Макс развернулся и пошёл к машине. Иномарка.

«Хонда», — выдал бредовую идею его разгорячённый мозг.

«Ну, с чего я взял, что это Хонда, если я в машинах не разбираюсь, — дополнил он своё объяснение и тут же поправился: — А с того, что на номере написано: автосалон «Хонда».

— До Тулы подбросите? — спросил он в открытое окно, откуда повеяло приятной прохладой кондиционера.

— Сколько даёшь? — спросил усатый дядька.

Макс выпрямился, ударил себя по карманам, набитым барахлом, и ответил:

— Кроме спасибо и нескучной дороги ничего дать не могу.

— Хы… ищи лошков!

Стекло плавно поднялось, и машина резко тронулась с места, оставив путников в клубах пыли.

— У тебя ведь есть деньги, — до дрожи злился Кот.

— Я тебе уже говорил, что не отдам их. Они на обратный путь.

— Знаешь, — часто говорят, что первое впечатление самое правильное. И я вынужден согласиться с этим высказыванием. Помнишь нашу первую встречу?

— Это когда я тебя Собаке-Собаке отдал?

— Ага. Я тогда глянул на тебя и подумал… Нет! Я не просто подумал, я тогда сказал: «Тупой!»

Максим с жалостью посмотрел на кота, но ничего не сказал. Ему не хотелось его пинать или вступать с ним в словесную перепалку. Ему стало жаль кота. Жаль этот сбитый комок злости и ненависти.

Кот в свою очередь не отводил недовольного взгляда от глаз Максима.

— Чего пялитесь? — пролаяла Собака-Собака. — Идти надо. Идти.

Макс отвернулся, и они двинулись дальше.

Останавливались ещё машины. Многие спрашивали, сколько им дадут денег за проезд, но Макс был непреклонен. Он жаждал доехать за спасибо, но, к сожалению, в этом мире спасибо не котируется за валюту.

Один раз остановилась газель с открытым бортом, и Макс искренне надеялся, что им разрешат ехать в кузове. Трястись на жёстких досках, но лишь бы ехать. Плечи ныли и просили об отдыхе. Всё тело требовало отдыха.

— Извини, браток, но в салон с животными нельзя, — слюнявя сигарету без фильтра, ответил тощий мужичек в мокрой от пота майке.

— Кузов… кузов… — подсказывал Максу Кот.

— А кузов?

— Не предназначен для перевозки пассажиров. Гайцы поймают, штраф влепят. Если ты согласен платить, то милости прошу.

Платить он был не согласен. Да и нечем.

— Тогда ладно, — сказал Макс и махнул рукой.

Его Величество был в бешенстве. Максиму казалось, что, если бы Коту хватило сил, он бы тут же подпрыгнул, вцепился когтями ему в лицо, а острые зубы вонзил бы в нос.

Но Кот лишь бухтел шёпотом и трясся от недовольства.

— Макс, — сказал Кот после того, как немного остыл. — Я надеюсь, теперь ты понимаешь, что мы пропали. У нас нет еды, нет воды, нет денег. У нас нет самого главного — нет желания идти. А то, как нам помогают отзывчивые водители, показывает, что нам придётся идти пешком весь путь. Тебе на двух, а нам на четырёх.

— Нет, — твёрдо сказал Макс.

Но твёрдость эта была лишь снаружи. Ощущение, что Кот прав, не давало ему покоя, но и отступать от собственных убеждений не хотелось. Не раз в своей жизни он брался за дело и… и, не доделав, бросал с разными отговорками. Не понравилось. Не подходит. Надоело. Устал.

А сейчас, если уж решил начать жизнь с чистого листа, так доделай до конца.

Макс уговаривал себя, но тело твердило обратное. Плечи требовали снять рюкзак. Ноги говорили, что пора поворачивать, пока не ушли слишком далеко. А поясница просто дико кричала от боли.

И лишь Собака-Собака не падал духом. Он бодро шёл, периодически вырываясь вперёд.

Макс не выдержал:

— А ты что думаешь? — обратился он к Собаке-Собаке.

— Я? — пёс слегка удивился, что у него спрашивают совета.

— Кот постоянно говорит, а ты всё молчишь. Как ты думаешь, стоит ли моя затея свеч?

— Идти. Идти! — как всегда коротко ответил пёс, даже не взглянув на собеседника.

— Да… — протянул Макс, — с тобой, должно быть, всегда есть о чём поговорить.

— Не слушай ты этого пса, — зудел Кот. — Ему лишь бы идти. Лишь бы палку покусать, мячик принести. Ему плевать на наши жизни. А я мыслю рационально и реалистично.

Пока Кот всеми силами склонял Максима повернуть обратно, рядом притормозил автомобиль. ВАЗ четвёрка, и это Макс знал точно, потому как в детстве у его родителей была четвёрка.

Максим открыл пассажирскую дверь.

— Да Тулы подбросишь? — спросил он мужчину лет тридцати пяти.

— До Тулы не могу. А вот до Серпухова без проблем.

— А это хоть в том же направлении?

Мужчина кивнул.

— У меня есть две проблемы, — зачем-то сказал Максим, — Первая — у меня нет денег. Вторая — со мной ещё собака и кот.

Его Величество пьяной походкой подошёл к машине. Не спрашивая разрешения и не теряя времени, он задрал лапы на порог автомобиля и следующим движением запрыгнул на сиденья, где рухнул без сил.

— Этот, что ли? — спросил мужчина улыбаясь.

— Этот.

— Ты не против, если с нами поедут эти замечательные путешественники? — обернулся мужчина назад.

— Нет, — послышался детский голос.

Максим заглянул внутрь салона и увидел девочку лет пяти на заднем сидении в кресле для детей. Девочка болтала головой, пытаясь поймать ртом две коротких косички.

— Тогда милости просим.

Макс открыл заднюю дверь, но Собака-Собака несколько секунд не решался запрыгивать в салон. Помедлив и посмотрев на Макса, пёс одним прыжком оказался на сидении рядом с девочкой.

— Он не кусается? — тихо спросил водитель.

— Добрейшей души собака.

Максим взял обессиленного кота на руки и переложил на заднее сидение. Сам он свалил тяжеленный рюкзак в багажник и сел рядом с водителем.

— А как это они уживаются вместе? — спросил водитель, выезжая на дорогу.

— Через силу. Ненавидят друг друга, но терпят.

— Терпим… — полуобморочным голосом сказал Кот. — Но сейчас Собака-Собака может делать со мной всё что угодно — я не смогу сопротивляться.

— Юля, — окликнул водитель, — ты почему не поздоровалась с дядей?

— Здравствуйте.

— Привет, — сказал Максим и повернулся к девочке. — Тебя Юля зовут?

Девочка мотнула головой и, решив не упускать момента, всё-таки схватила ртом косичку.

— Я фделала, — держа в зубах клок волос, прокричала Юля.

— Молодец, — похвалил её отец.

— А как их зовут? — Юля мотала головой из стороны в сторону. Максим видел, что ей хотелось бы освободиться от этих ремней безопасности, но, скорее всего, отец запрещает.

— Его зовут Собака-Собака, а его — ЕВК, — ответил Макс и довольно сильно удивился, что Кот не вставил острое словцо на аббревиатуру. Видать действительно вымотался.

— ЕВК?

— Это сокращено. Полное имя будет Его Величество Кот.

Юля сидела точно посередине, разделяя телом Собаку-Собаку и Кота. Пёс с удовольствием давал себя гладить и сам частенько облизывал девочку. Что касается Кота, то тот вплотную прижался к двери, прячась от любопытных детских рук.

Юля пыталась дотянуться и хотя бы разок прикоснуться и погладить кота, но ремни держали крепко. Ей оставалось лишь смотреть на рыжую лоснящуюся шерсть.

По пути разговорились с водителем. Валера, тридцать шесть лет от роду, мелкий коммерческий предприниматель. Женат, имеет красавицу дочку, которая сидит на заднем сидении и гладит белоснежного пса с глазами цвета чистого неба.

Макс и сам не заметил, как быстро он узнал всю эту информацию. Разговор был достаточно спокойным и милым. Было приятно находиться в машине этого человека, доброго, приветливого и улыбчивого.

— Папа, можно мне чуть-чуть открыть окно? — спросила Юля.

Валера осмотрелся, поднял руку к потолку, словно мерил температуру в салоне.

— Да. Откроешь? — попросил он Макса.

Максим изловчился и приоткрыл окно. Горячий воздух ворвался в салон. Довольный Собака-Собака тут же вытащил пасть, подставляя трепыхающиеся щёки встречным потокам.

Юля залилась звонким смехом, наблюдая, как забавно пёс просовывает морду в приоткрытую щёлку.

продолжение в комментариях

Егор Куликов

ссылка на первую чатсь

VI из XV ОТШЕЛЬНИК

О том, как выбирают место для ночлега

Первые три дня прошли крайне тяжело. Спать в палатке, забравшись глубоко в парк, было неудобно и неприятно. Макс часто просыпался и долго лежал в темноте, пока сон не соизволял вернуться.

Несколько раз его будили бродячие псы, которые пытались прорваться в палатку или же просто рылись в поисках пищи.

Кот ощетинился и зашипел.

— Пошли вон! — проорал он во всё горло.

Псы начали лаять.

— Чего ты сказал? Чего? Проваливай!

Псы убежали.

— А что они сказали? — сонно спросил Макс.

— Откуда я знаю? Но вряд ли они со мной любезничали, — сказал Кот и, отвернувшись, уснул.

А Макс ещё долго лежал с закрытыми глазами, прежде чем провалился в глубокую яму сна.

Он прятался. Скрывался, словно вампир. Весь световой день они прохаживались по парку в поисках… А не было никаких поисков, просто убивалось время. К вечеру шли за продуктами в ближайший магазин, а после вновь углублялись в парк. Благо парк был огромен и больше походил на лес.

Собака-Собака был только рад такому образу жизни. Что же касается Кота, то он негодовал. Не проходило и дня, чтобы он не высказал недовольства. На третий день он совсем перестал разговаривать, объявив бойкот этой бродячей жизни.

— Если ты такой умный, — говорил Макс, — тогда придумай, как нам жить дальше.

— Это не я венец животного мира. Я кот, а ты человек, так что сиди и думай. Ты в ответе за того, кого приручил.

Макс зло усмехнулся.

— Я вас не приручал. Вы сами каким-то образом приручились и оказались в моей квартире.

— Это не твоя квартира.

— Да какая разница, чья это квартира!

— Всё, я молчу, — сказал Кот и отвернулся.

— И молчи, — ответил Макс, хотя чувствовал вину.

Он и сам толком не знал почему, но в душе томилась боль. Лёгкая такая. Её словно и нет совсем, но стоит на секунду перестать думать и успокоиться, как боль возвращается. Возвращается и зудит где-то внутри.

Макс вылез из палатки и уселся на бревно.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он Собаке-Собаке и с удовольствием запустил пальцы в белоснежную шерсть.

— Я верю… — тихо сказал пёс.

И Макс думал. Голова начала болеть от мыслей, а он всё старался что-то да где-то найти. Тяжело, конечно, искать, в особенности если не знаешь, что это.

Вместо того чтобы как-то выходить из ситуации и начинать действовать, он оставил питомцев охранять палатку, а сам пошёл в магазин.

В парке под кронами высоких сосен было темно.

Макс натянул капюшон и побрёл по сухой листве и иголкам.

Возле магазина, как всегда, было много народа. Макс опустил взгляд в пол и вошёл в магазин.

Он купил самую дешёвую еду: батон резинового хлеба, пару консервов и пачку молока. В карман он закинул кусок ветчины, зная, что за это ему ничего не будет.

Он задержался возле высоко стеллажа с алкоголем.

Ему неожиданно захотелось напиться. Сильно напиться. Как в старые добрые времена. Взять пару бутылок пива (вино слишком дорогое), взять закуски и накачаться в парке до белых соплей.

Он взял две двухлитровые баклажки дешёвого пива и пошёл к кассе. Жаль, их нельзя спрятать, как кусок ветчины, который холодит через одежду.

Продавщица подозрительно посмотрела, но паспорт спрашивать не стала.

Перед выходом Макс вновь натянул капюшон и вышел на улицу. Молодые ребята толпились под светом фонаря и громко разговаривали.

— Закурить есть? — спросил кто-то и отделился от толпы.

— Не курю, — сказал Макс не поднимая глаз.

— А если найду, — сказал тот же парень и положил руку на плечо.

Макс отпустил баклажки, которые, упав на землю, подпрыгнули как резиновые мячи, и резко скинул руку с плеча.

Он знал, что в любом случае ему не совладать с толпой. После того, как он ударит одного, подтянутся все остальные. Но делать было нечего…

Он завёл руку для удара, но вовремя остановился, когда увидел знакомое лицо.

— Макс… — сказал Юра. — Макс? — не веря, повторил тот.

— Здорово, — сказал Макс и скинул капюшон.

— Эка тебя жизнь потрепала, — сказал его старый знакомый, который когда-то именовался другом. Близким другом.

— Ну да, времена не лучшие, — ответил Макс, понимая, что ему невероятно стыдно. Стыдно не из-за внешнего вида и не зато то, что едва не влепил смачную оплеуху своему старому другу. Стыдно за то, что по его вине Юрик стал именоваться знакомым. Просто знакомым.

Макс по сей день должен ему тысяч десять. А может, и пятнадцать. Столько времени прошло, уже и не вспомнить.

— Как поживаешь? Как дела? Рассказывай, — Юрий продолжал улыбаться.

— Всё хорошо. Точнее, сейчас как-то не очень.

— Мне Колян рассказывал, что ты обженился.

— Было дело.

— Ты чего такой грустный? — Юрик похлопал Макса по плечу, но его это нисколько не взбодрило.

— Нечему тут радоваться. — Макс всё никак не мог посмотреть в глаза старому другу. — Я развёлся уже, так что теперь я снова холост.

— Ну, с кем не бывает. Не вешай нос.

Макс поднял взгляд:

— Слушай, ты это… извини меня за то, что я у тебя деньги взял, а потом скрылся вот так.

— Всё нормально, — продолжал улыбаться Юрик.

— Я серьёзно. Извини меня. Я немного стану на ноги, обязательно с тобой рассчитаюсь. Честное слово.

— Да успокойся ты. Я уже и забыл. Пойдём лучше выпьем.

— Мне лучше не пить.

Юрик подозрительно посмотрел на две баклажки, валяющиеся в пыли.

— Забирай, — сказал Макс.

Он поднял пиво и протянул Юрику.

— Не…

— Бери. Возьми. Пожалуйста, возьми.

— Пацаны, будете? — спросил Юрик у знакомых в тёмных кофтах.

Естественно, те согласились, и две баклажки быстро исчезли.

— Какой-то ты не такой стал.

— И я рад этому, — грустно ответил Макс. — Рад был тебя видеть, но мне идти пора.

— Может, всё-таки задержишься?

— Нет. Извини ещё раз и дай на всякий случай свой номер.

— А я его не менял.

— Ну да. Тогда бывай.

«Счастливый человек, — подумал Макс. — Ему не приходилось менять номеров».

С тяжёлым сердцем он возвращался домой — если палатку, затерянную глубоко в парке, можно вообще называть домом.

Испуганный Кот и счастливый Собака-Собака встретили его у палатки.

— Никого не было? — спросил Макс и уселся на поваленное бревно.

— Нет. Нет, — ответил пёс.

— А ты так и молчишь? — обратился Макс к Коту.

— Да, — ответил тот.

Тяжёлый был вечер. Очень тяжёлый.

Старый друг не вовремя или же, наоборот, слишком вовремя попался на глаза. Неизвестно, что было бы, если бы он всё-таки выпил те две баклажки.

И хотя предыдущие ночи не отличались спокойствием и здоровым сном, Макс не мог сомкнуть глаз и в эту ночь.

Он всё ещё пялился в синюю ткань палатки, когда Собака-Собака и Кот давно уже спали без задних лап.

На следующий день Макс решил сменить место проживания. Днём жгло солнце, но по ночам всё равно было холодно. Спасал спальный мешок, толстая пенка и, конечно же, два обогревателя — один рыжий, второй белый. Эти два парня хорошо согревали его с двух сторон.

Следующую ночь они хотели провести на вокзале, но полиция не разрешила. От метро, где тёплый воздух привлекал немало бездомных, их тоже прогнали. Один раз он чуть не подрался с бомжом, который пришёл к тёплой вентиляции и растолкал спящего Макса:

— Это моё место, — сказал бомж, от которого жутко несло кислой капустой и пивом.

— Отвали, — только и сказал Макс, хлопая глазами.

— Я тут третий год живу, — едва понятно пробурчал бомж.

— Сегодня здесь занято.

Бомж долго стоял над Максом, который не смел закрыть глаза — мало ли что придёт в его пьяную голову. Собака-Собака приподнял голову и зарычал.

Бомж, испугавшись, отошёл и больше не возвращался.

Но ночь была испорчена. Её и до этого хорошей назвать было нельзя: мимо проезжают машины, жёлтый свет фонаря бьёт по глазам, люди всякие ходят, а тут ещё этот бомж.

Каждый вечер Макс и его питомцы искали новое место для ночлега и сильно жалели, что покинули парк. Там было не так тепло, зато темно и тихо.

— …И плюс свежий воздух, — любил добавлять Кот, который всё же смирился с положением и больше не дулся на Макса. — Может, всё-таки вернёмся? — заискивающе просил он.

— Нет, — твёрдо отвечал Макс и сам не знал, почему же он не хочет туда возвращаться.

Ночевали под мостом. Во дворах. На вокзалах. У метро. Ночевали везде, где можно было расстелить спальник и завалиться отдыхать.

Макс начинал чувствовать собственный запах пота. Грязь набилась под ногти. Волосы превратились в комья, делая его похожим на пугало. Он исхудал за эту неделю. Пришлось доставать ремень и продевать в джинсы. Ещё и кроссовок белый порвался. Хорошо, есть запасная пара. Но кроссовки он не выкинул — не в том положении, чтобы вещами разбрасываться.

За время блуждания Макс встретил на удивление много знакомых. Даже при большом желании раньше у него этого не получилось бы, а теперь…

Теперь каждый день он встречал знакомое лицо. Часто встречал тех, кто раньше именовался друзьями. И каждый раз он тупо смотрел вниз, боясь встречаться взглядами.

Макс просил прощения, и все на удивление легко относились к его словам. Мол, бывает, ничего страшного.

Макса терзало сомнение. Они и вправду так считают или говорят так ради приличия.

У всех и у каждого он брал номер телефона и писал сумму, которую ему необходимо вернуть.

К концу недели собралась немалая для его нынешнего бюджета цифра. Кстати, и нынешний его бюджет таял на глазах. Он экономил на всём, но деньги всё равно исчезали.

В один из дней он решил остановиться в хостеле, но туда не пускали с животными.

— Оставайтесь здесь, — сказал Макс и тут же прервал Кота, который хотел что-то возразить. — Я схожу, только чтобы помыться. А то меня уже от самого себя тошнит.

Никогда он не думал, что опустится до такого. Ещё недавно, совсем недавно он жил спокойной жизнью. Работал, развлекался, и всё было хорошо. Но сейчас…

Сейчас он моется в тесном душе. Сейчас ему такое простое действие, как помыться, приносит неимоверное счастье.

Немного взбодрившийся и довольный, он вышел из хостела, и вся троица вновь двинулась в путь.

— Куда мы постоянно идём? — нервничал Кот, плетясь на несколько шагов позади.

— Я тебе уже говорил, — ответил, не оборачиваясь, Макс.

— Что? Что ты мне говорил?

— Придумай что-нибудь…

— Ррр… — прорычал от негодования Кот. — Я повторяю тебе в сотый раз: я не венец творения. Ты человек, ты и думай.

Солнце скрылось за высотками, и надо было подумать о ночлеге.

— Где сегодня предпочитаете переночевать? — весело спросил Макс. Он и сам не знал, откуда у него появилось настроение. Неужели горячий душ так действует?

— В парке. В парке, — сказал Собака-Собака.

Его Величество Кот согласился.

— Лучше уж в парке, чем где-нибудь под мостом. Фу… бе… Как вспомню, шерсть на загривке дыбом встаёт. Фу… фу… — отплёвывался Кот.

Когда Макс увидел знакомую девушку, он нисколько не удивился. За эту неделю было столько встреч, что хватит на добрые пять лет жизни. Благо ей он ничего не должен и не стоит так сильно стесняться. А недавно принятый душ смыл с него всю грязь, так что выглядит он сейчас вполне прилично.

— Привет, — сказал он и улыбнулся.

Катя странно посмотрела на него. Затем она взглянула на собаку и лишь потом увидела кота. Её глаза говорили об одном: она не может вспомнить, кто стоит перед ней.

— Я Максим. Мы учились вместе.

— Макс! — завопила Катя и слегка подпрыгнула, несмотря на тонкие шпильки. — Я тебя не сразу узнала. Богатым будешь.

— Обязательно буду, — съязвил он.

— Знакомься, это Собака-Собака, а это ЕВК, — Макс указал на пса и на хмурого Кота, до которого никак не могло дойти, с чего бы это его обозвали какой-то странной аббревиатурой.

— Очень приятно, — сказала Катя и сделала реверанс.

— Какая хорошая девушка, — сказал Кот.

— Он мне что-то ответил, — взвизгнула Катя.

— Да, он сказал, что ты ему понравилась.

— А ты всё тот же шутник.

Макс никогда не выделялся хорошим чувством юмора, но сейчас заулыбался.

— Как твои дела? — спросил он. Ведь надо с чего-то начинать разговор.

— Да вот, спешу домой, — сказал она и, довольная, показала безымянный палец.

— Тебя можно поздравить с замужеством?

— Ага, — глупо сказала Катя. — Молодой муж ждёт меня дома.

— Как замечательно. Кого-нибудь из наших видела?

— В смысле — из одноклассников? Я нечасто появляюсь на нашем районе, так что шансы встретить кого-нибудь не очень большие. Разве что Леху видела. Представляешь, совершенно случайно встретила его в метро. Удивительно, не правда ли?

— Да, такое случается крайне редко, — сказал Макс, вспоминая обо всех встречах на этой неделе.

— Ах да… ещё Нину видела недавно. Ну, как недавно — полгода назад примерно.

— Нину? — слишком эмоционально спросил Макс и, заметив это, сбавил тон. — И как она? Что говорит?

Кот приблизился к Собаке-Собаке и даже слегка толкнул его плечом:

— Ишь как наш взбодрился-то. О Нинке речь пошла.

— Помолчи, — сказал Макс, забыв, что рядом стоит нормальный человек. — Не обращай внимания, — тут же поправился он.

— Мы с ней пересеклись всего на несколько минут. Она домой приезжала, и я как раз к родителям заглянула. Вот мы и встретились.

— И?

— Вроде нормально всё у неё. Она сейчас то ли в Туле, то ли в Рязани. Точно не помню.

— Всё-таки поехала, — тихо сказал Макс. — А ты не вспомнишь, где она точно?

— Я не сильна в географии. Ты же помнишь… Где там оружие делают? В Рязани?

— В Туле.

— Значит, она в Туле.

— Она что-нибудь ещё сказала? — спросил Макс, надеясь, что ему сейчас выложат и адрес, и телефон, да ещё и денег дадут на билет.

— Я же говорю, мы недолго общались. Парой слов перекинулись и разошлись. Сказала, что работает где-то в центре. Говорит, окна прямо на кремль смотрят. Я ещё удивилась — думаю, какой у неё там кремль?

— Больше ничего не сказала?

— Не-а. Мы даже телефонами не обменялись. Ты же знаешь, она асоциальна в этом плане, — блеснула Катя сложным словцом. — У нее ни контакта нет, ни в ЖЖ ее не встретишь.

— Хм… жаль. Телефон мне бы не помешал.

— Что мы всё о ней говорим? Ты как? Не женился ещё?

— Женился, — ответил Кот.

— Я не только женился, — не очень радостно начал Макс. — У меня есть дочь. А ещё я успел развестись, так что теперь снова холост.

— Соболезную.

— Нечего тут соболезновать. Так даже лучше для нас обоих.

— А я вот своего люблю, — гордо заявила Катя.

— И правильно. Люби его. И он пусть тебя любит. Только так можно жить нормально.

— Ой, кто бы говорил, — вставил словечко Кот. — Нашёлся тоже советчик в отношениях.

Макс старался не обращать внимания на Кота и не вслушиваться в его комментарии, но тот всё же начинал его раздражать. Продолжая смотреть на Катю, Максим аккуратненько поддел ногой Кота и толкнул его в сторону.

— Мне, наверное, пора, — застенчиво сказала Катя.

— Было приятно тебя повидать.

— И мне. И мне. Ты, если Нину увидишь, привет передавай.

— А с чего ты взяла, что я её увижу? — спросил Макс, продолжая отпихивать настырного Кота.

— Не знаю, — сказала Катя и пожала плечами. — Просто мне так кажется.

— Передам. Если встречу, обязательно передам. И это — прости меня, если что.

— Ты чего?

— Это я так, по привычке, — улыбнулся Макс и долго ещё стоял, провожая Катю взглядом.

— Определённо хорошенькая, — сказал Кот и потёрся о ногу Максима, зная, что в этот раз его не пнут.

Собака-Собака долго сидел на месте, затем сорвался и начал нарезать круги возле Макс и Кота.

— Не тронь… не дотрагивайся до меня, четырёхлапый, — Кот пугливо прижался к Максу и махал лапой на Собаку-Собаку. Иногда он выгибался дугой и распушал шерсть, превращаясь в меховой шар.

— Чего вы опять не поделили?

— Я не знаю… не знаю, чего это он, — не останавливая головокружительный бег, сказал Собака-Собака.

— Положено нам так, — продолжая крутить головой, сказал Кот. — Я кот, а он собака. Как нам ещё быть?

— Ладно, пойдёмте.

— Куда? Куда?

— Искать ночлег, — грустно сказал Макс.

Тяжёлый рюкзак за эту неделю сросся с телом, и Макс частенько его не замечал. Вспоминал о нём, лишь когда что-то было нужно из вещей. И ещё вспоминал вечером, перед сном, когда поясницу ломило и выворачивало наизнанку.

В эту ночь они углубились в парк.

— Это что за парк? — подозрительно спросил Кот, принюхиваясь.

— Кузьминский, — ответил Макс, раскладывая палатку.

— Я сейчас, — пролаял Собака-Собака и скрылся в темноте.

— Куда это он? — спросил Макс Кота, сидящего на бревне в ожидании, когда лежанка будет готова.

— Как по мне, он может вообще не возвращаться. Представляешь, насколько нам легче жить будет? Меньше тратиться, да и с котами в гостиницы чаще пускают, чем с собаками. Вот если бы мы были вдвоём, то с лёгкостью разместились бы в хостеле. Никто бы и слова не сказал. Кот — это животное благородное. А собака — это так…. Плюнуть и растереть.

Кот продолжал перечислять выгоды кота, но Макс его слушал вполуха: бубнит что-то себе под нос — и ладно.

Макс разложил палатку, постелил на дно пенку, раскрутил спальный мешок и, засунув рюкзак в палатку, уселся на бревно.

Комары донимали. Лезли в глаза, кусали в лицо и во все открытые участки кожи.

— Плохо без шерсти, да? — спросил Кот, заметив, как Макс яростно отбивается от насекомых.

— Я как-то привык.

— А вот я понятия не имею, как вы так, люди, живёте. Как?

— Вот такая у нас тяжёлая жизнь.

Его Величество Кот вальяжно соскочил с бревна и медленным, неторопливым шагом направился в палатку. Он довольно сильно удивился, когда палатка оказалась застёгнута на молнию.

— Макс… Макс, открой дверцу, я тебе место погрею.

— Рано ещё спать.

— А сколько времени?

— Не знаю — у меня телефон ещё день назад сел. Так что теперь мы будем жить без времени.

— Ну впусти, Макс. Котам нельзя долго бодрствовать. Мы должны спать по восемнадцать, а то и все двадцать часов в сутки. Макс, впусти, — жалобно сказал Кот и сделал эти магические большие глаза.

— Даже не пытайся. Нам тоже много чего не рекомендуется делать, однако же мы делаем.

— Злой ты, — сказал Кот и отвернулся. — Как собака злой.

Макс встал с бревна.

Кот незаметно следил за хозяином: крутил головой и постоянно держал его в поле зрения. Но когда Макс начал удаляться вглубь поляны, а темнота легко скрывала его очертания, Кот начал нервничать.

— Макс, ты куда? Не оставляй меня тут. Макс? — Кот резво побежал за хозяином.

— Не ухожу я никуда, — резко ответил Макс. — Дрова ищу для костра.

— У нас будет костёр? Как замечательно! Я тогда пойду охранять палатку.

Макс затерялся среди деревьев, подбирая сухие палки и ветки.

Минут десять он бродил по чёрному лесу, пока не насобирал нужное количество дров. Возвращаясь на поляну, Макс услышал громкое мурчание Кота, и сразу за мурчанием послышался человеческий голос.

Он тихо подошёл к краю поляны и увидел мужчину, сидящего на бревне. Его Величество, вышагивая рядом с незнакомцем, изгибает спину и мурчит. Мурчит без остановки.

— Добрый вечер! — громко сказал Макс и вышел на поляну.

— И вам, — ответил мужчина, не переставая гладить Кота.

— Я его обожаю, — между мурчанием ответил Кот и вновь поднырнул под руку.

— Это ваш кот? — спросил мужчина.

— Мой.

— Отличный кот. Наверное, такой же кот был и у Хемингуэя. Правда, у него он был не рыжий.

— Рыжим счастье на роду написано, — промурчал Кот и запрыгнул к незнакомцу на колени.

— Вам чем-то помочь? — спросил Макс, пытаясь в темноте разглядеть хоть что-то.

Потёртые джинсы, прохудившийся свитер и вязаная шапка. Большего Макс не увидел.

— Мне стоило задать этот вопрос, ведь я у вас в гостях.

— Тогда помогите, — легко согласился Макс. — Разведите огонь, а я принесу котелок.

Когда мужчина аккуратно перекладывал Кота на бревно, Его Величество недовольно посмотрел на Максима, считая, что он своей глупой просьбой испортил лучший момент в жизни Кота.

Пока Макс возился в палатке, доставая котелок и воду, незнакомец умудрился соорудить отличный костерок. Пламя быстро охватывало сухие веточки, освещая небольшой круг на поляне.

В этот раз Максим присмотрелся к мужчине, отметив про себя, что ему около пятидесяти лет. Слегка впалые щёки изъедены оспой. Глубокие морщины пролегают возле рта и глаз. Из-под вязаной шапки топорщатся большие уши. Ничего необычного. Как раз-таки наоборот, обычный человек слегка потрёпанного вида.

— Меня, кстати, Виктор зовут.

Макс представился и пожал грубую мозолистую руку.

— Как это вас угораздило жить в палатке? — спросил Виктор. — Не дошли до настоящего леса и решили попробовать здесь? Или вы снаряжение обкатываете?

— Можно и так сказать.

— Да выгнали его с квартиры! — прокричал обиженный Кот. — Как последнего пса вышвырнули на улицу.

— Тихо ты! — прикрикнул Виктор на Кота. — Не видишь, люди разговаривают.

— А вам лишь бы поговорить, — продолжал Кот.

— Хочешь, я тебе палатку открою? — сказал Макс. — Иди спи, только не надоедай.

Предложение показалось заманчивым.

— Я хочу, чтобы он продолжил меня гладить, — сказал Кот и мордой указал на Виктора.

— Давай в палатку.

Макс расстегнул молнию, и Кот без особой охоты скрылся за синей тканью.

— Так какими судьбами вы оказались в парке? Да ещё в такой дали ото всех.

— Семейные обстоятельства. Если можно их так обозвать.

— Да… семейные обстоятельства ко многому могут подвести. Семья — это святое. Меня тоже, наверное, семейные обстоятельства вынудили скитаться по миру. Правда, случилось это так давно, что я уже и не припомню всё.

— А вы бродяга? — спросил Макс и понял, что выразился довольно грубо и некорректно. — В смысле — путешественник?

— Нет… — усмехнулся Виктор. — Скорее я всё-таки бродяга. Вы правильно выразились. Я как-то прибился на несколько лет в одном селе, далеко в Сибири. Жил там. Думал уже остаться, но не срослось.

— И долго вы так?

Макс наполнил кастрюльку водой и аккуратно поставил на несколько толстых поленьев.

— Лет двадцать, — сказал Виктор.

— Ого. Двадцать лет — довольно большой срок.

— Это верно. За эти годы я много где побывал, почти всю Россию исколесил. Где-то ехал, где-то шёл. Где-то меня подбрасывали на попутках. Довольно забавные и добрые люди мне попадались на пути. Были, конечно, и крайне неприятные личности, но их было мало. Очень мало.

— А вы шли целенаправленно?

— Нет… — усмехнулся Виктор. — У меня не было конца пути. Я просто шёл. Но знаете, после пройденной сотни километров всё кажется другим. Даже маленькая цель чувствуется и ощущается как великая награда. Это как марафон пробежать: по сути, можно ведь и проехать это расстояние, но тогда вы не почувствуете вкуса победы. Не узнаете себя и того, на что вы способны.

— А жили на что? Что ели, где спали?

— Я же говорю, на моём пути было много добрых людей. Многие кормили, давали крышу над головой. Иногда я отрабатывал, но чаще от меня ничего не требовали взамен.

— Удивительно, — сказал Максим. Он действительно был удивлён. Человек двадцать лет скитался по свету — наверное, его жизнь была очень интересной.

Вода в кастрюльке начала закипать.

— У меня только одна чашка. Вы не возражаете, если я вам в кастрюльке чай заварю?

— Нисколько.

Макс насыпал чай в чашку и отлил кипятка. Затем он заварил чай в кастрюльке и с помощью веточек, чтобы не обжечься, передал Виктору.

— Вот видите, — сказал Виктор, — вы меня напоили чаем. Так и остальные люди. На самом деле добрых людей много. Это в городах кажется, что их нет совсем. Но стоит выйти за пределы города — и вам будут помогать. Я не знаю, с чем это связано, но могу сказать по опыту, что так оно и есть.

— А сейчас вы куда направляетесь?

Виктор вновь усмехнулся слегка.

— А никуда. Я просто иду. Сегодня я заночевал недалеко от вас. Моё лежбище вон там находится, метров двести отсюда. Кстати, а что за пёс тут бегает? Белый, как снежинка.

Макс довольно улыбнулся.

— Пёс тоже мой.

— Ваш?

— Ага.

— Он меня и привёл к вам.

— То есть как? — Макс приложился к чашке и едва не обжёгся.

— Он остановился на моей поляне и долго смотрел. Вначале я его хотел прогнать и даже несколько раз прикрикнул, но он не двинулся с места. Тогда я позвал его, но он продолжал сидеть на краю поляны и смотреть на меня. Я встал, и он тут же отбежал на несколько шагов. Я за ним, а он от меня. Так я и оказался у вашей палатки.

— Умный у меня пёс, — гордо заявил Макс.

— Да. Я это по глазам понял. У меня было ощущение, что он всё понимает.

— Так и есть.

Спустя минут десять, когда Макс и Виктор пили чай, ближайшие кусты затрещали и оттуда вывалился Собака-Собака. В зубах была длинная палка. Пёс бросил её на краю поляны и ринулся к Максиму, который тут же начал чесать за ухом.

— Хороший, хороший, — приговаривал Максим.

Собака-Собака закатывал глаза и дёргал в такт задней лапой.

— Бежал… Бежал, — пролаял пёс.

— И откуда же ты бежал? — спросил Виктор, словно понял Собаку-Собаку.

— От людей. Их там много… много людей.

Из палатки выглянул сонный кот.

— Я вас прошу, будьте чуть-чуть тише. Здесь коты спят.

Недовольный, он вернулся в палатку.

— Соня. Соня, — снова прогавкал пёс.

— Я всё хотел вас спросить, — обратился Макс к Виктору. — А зачем вы идёте?

Виктор ухмыльнулся, пожал плечами и ответил:

— У меня нет цели пути. Нет и причины. Просто в какой-то момент своей жизни я оказался в неприятном положении. Так сказать, семейные обстоятельства. Вот с тех пор и иду. А вы зачем здесь спите?

продолжение в комментариях

Егор Куликов

ссылка на первую часть

Глава V из XV

ДОБРОЕ УТРО. ДВА РАЗА

О том, как важны уроки карате

Максим ошарашенно вскочил с дивана и кинулся к выходу. Он остановился посреди комнаты, не зная, куда спрятаться от хозяйки. А она ведь обязательно войдёт.

Его мозг выдал странную мысль, будто бы ему безмерно повезло, что вчера он уснул не раздеваясь, иначе сейчас была бы ситуация ещё более неловкая, чем будет через минуту. Ещё более неудобная.

Можно подумать, в одежде и с заспанным лицом он будет выглядеть лучше.

Макс слышал, как Евгения Ивановна, эта полная женщина, обхаживала комнату. Ему казалось, он слышит её тяжёлое дыхание, ведь четвёртый этаж как-никак. И почему она лифтом не пользуется? Евгения Ивановна с таким трудом поднималась, чтобы увидеть в квартире заветную пачку денег на тумбочке рядом с дверью, а увидела эту тумбочку валяющуюся на полу и ни одного намёка на деньги.

Господи, она увидела всё! Ведь он даже не думал прибраться. Он совсем забыл, что сегодня именно тот день, когда надо вносить деньги.

Макс тихо метался по комнате, хватал себя за волосы и с завистью смотрел на спящего Кота, который дрых без задних ног. Которому плевать на всё. Собака-Собака сидел на полу, вывалил язык и с жадностью смотрел на Макса. Скорее всего, он просто хотела гулять, и мельтешащий перед глазами Максим, естественно, разбавлял его скучное утро.

Несколько раз Максим вдохнул и выдохнул, вдохнул-выдохнул, снова вдохнул и снова выдохнул. Точно так, как в далёком детстве сенсэй Юрий Акимович учил его на карате.

Он разгладил ладонями лицо, несколько раз сильно зажмурился и лишь потом открыл дверь.

Евгения Ивановна стрельнула в него испепеляющим взглядом и хотела что-то сказать, но не нашла подходящих слов. Она набирала в грудь воздуха, начинала жестикулировать и захлёбывалась в собственных словах и мыслях.

Её глаз дёргался, рот беззвучно открывался, и в кромешной тишине было слышно только её тяжёлое, прерывистое дыхание.

— Я, наверное, смогу всё объяснить, — сказал Макс, глядя на полыхающую от гнева хозяйку.

— Об… об… объяснить? — Евгения Ивановна ещё раз оглядела разруху и прибила Максима тяжёлым взглядом. — Если ты хочешь всё объяснить, то у тебя должны быть очень весомые доводы. Очень весомые, — повторила она.

— Дело в том, что у меня появились два питомца. Я знаю, — поторопился сказать Макс, так как видел, что она вдохнула очередную порцию воздуха и готова была уже выплеснуть на него порцию крика. — Я помню, что вы плохо относитесь к животным. Но вы должны войти в их положение.

— В их положение? — Евгения Ивановна продолжала раскаляться. Она уже была похожа на перезрелое яблоко, но всё равно продолжала краснеть.

— Я забрал их у людей, которые хотели их убить, — нагло врал Макс. — Если бы не я, то эти забавные зверюшки умерли бы. Собака, Кот, идите сюда.

Собака-Собака молнией выскочил из комнаты и помчался вначале к Максиму, а потом быстро обнюхал хозяйку. Скривив лицо, словно понюхал прокисший салат, Собака-Собака уселся рядом с Максом.

— Кот… Кот… — продолжал звать Макс, надеясь на то, что наглые и в то же время добрые глаза Его Величества разжалобят это каменное сердце.

Не прошло и нескольких секунд, как на пороге возник Кот. Он недовольно осмотрел незнакомку, перевёл заспанную морду на Макса — мол, чего меня будишь в такую рань, — уселся на пороге и начал лениво вылизывать шерсть и умываться.

— Что это? — вышла из ступора хозяйка. — Я же предупреждала, что никаких животных.

— Я всё помню, но они были бы мертвы. Вы взгляните на них. — Макс указал на ленивого Кота. — Он бы умер.

Кот перестал слюнявить лапу и одним глазом посмотрел на Макса.

— С ним всё в порядке? — спросил он у Собаки-Собаки.

— Кто бы умер, Максим? Что ты несёшь?

— Я не мог пройти мимо такого вопиющего случая, — продолжал Макс, невзирая на позицию Кота и хозяйки. — Мне стало их жалко.

— Да мне плевать на твоих животных! — взорвалась Евгения Ивановна. — Я же говорила, что никаких животных. Да какого чёрта! Какие животные. Ты мне лучше объясни, что здесь происходит. Откуда тут такой бедлам? А?! — уставилась она на Макса гневным взглядом.

— Это вторая часть моего рассказа.

— Чего?

— Моя собака, наверное, никогда не жила в квартире, поэтому она, пока я был на работе, устроила здесь всё это… Но вы не переживайте, я всё поправлю. Здесь делов-то — ха!.. — наигранно и даже глупо усмехнулся Макс. — Делов-то на пару часов.

— Тогда какого хрена тут разруха, если здесь делов на пару часов?

— Я не успел. Всё произошло вчера.

Его Величество Кот прекратил нализывать блестящую шерсть и сделал такое грустное лицо, что даже Максу стало дурно. Затем Кот прикрыл лапами уши и лёг на пороге.

— Хватит! Хватит! У меня сегодня ужасно болит голова. Наверное, на погоду, — сказал Кот.

Что касается Собаки-Собаки, то тот был только рад крикам и движению.

Макс воспользовался минутным замешательством и решил продолжить:

— Евгения… — он запнулся, забыл, как её по отчеству. — Евгения, я всё исправлю.

— Поздно, — сказала хозяйка. Она несколько раз глубоко вздохнула и в такт дыханию подняла и опустила руки, словно и она ходила в детстве на карате к Юрию Акимовичу. — Я всё равно хотела тебе говорить, что пора съезжать, так что давай.

Её спокойный и умиротворённый голос был страшнее, чем крик. Сложилось ощущение, словно её уже не сдвинут никакие доводы. Лучше бы она кричала. Лучше бы вскидывала руки и краснела, как уголёк в печи. Но нет… она успокоилась и сказал своё последнее слово:

— Можешь здесь ничего не убирать и оставить всё как есть. Главное, чтобы сегодня тебя тут не было.

— Евген…

— Хватит, Максим… Я к вам хорошо относилась и брала с вас по-божески. Вы сколько у меня снимали квартиру — четыре, пять лет? За это время я не поднимала вам стоимость и не придиралась. А теперь хватит.

— Но дайте мне хоть немного времени. Мне же надо найти, где жить.

— А это не мои проблемы, — бросила напоследок хозяйка и повернулась. — Если сегодня вечером ты будешь ещё здесь, то я вызову полицию.

«Опять полицию», — подумал Макс. Вчера ещё этой пресловутой полиции хватило.

— Можно я хоть вещи оставлю на некоторое время? — спросил Макс, уже не надеясь выбить себе условия получше.

— Валяй, — по-девичьи ответила хозяйка и захлопнула дверь.

Собака-Собака, вывалив розовый язык, быстро переводил взгляд с Макса на дверь и обратно.

— Чего? — зло спросил Макс.

— В туалет он хочет, — сквозь лапы сказал Кот, — вот чего.

Макс перекосил лицо от злости, выждал минут пять и только потом повёл гулять пса.

Всю прогулку он молчал. Собака-Собака быстро сделал свои дела и готов был идти обратно. А вот Макс готов не был. Он продолжал пустым взглядом осматривать деревья, людей, птиц высоко в небе. Смотрел на бегущие облака. На яркое летнее солнце. Смотрел и казался весьма задумчивым, хотя в его голове не было ни одной мысли. Только пустой взгляд, который не хватался ни за что в этом мире.

Пока пёс не потёрся о ногу Макса, он продолжал безучастно смотреть вдаль.

— Новая жизнь, счастье, светлое будущее, — зло выражался Макс, смотря на своих питомцев. — И чего я вас так защищаю? Зачем вы мне сдались? Вы мне всю жизнь испортили. Куда мне теперь? Куда?

Его Величество Кота слова нисколько не задели, а вот пёс пристыженно смотрел на хозяина и даже прижал уши.

— Чего смотришь?

Собака-Собака ещё сильнее вжался в пол.

— Но ведь… — только и пролепетал Собака-Собака.

— Что ведь? Что?

— Делать что-то надо, — лениво сказал Кот, продолжая вылизывать бока.

— Выкинуть вас надо на улицу, вот что мне надо сделать. Жизнь с чистого листа — значит с чистого листа. Избавлюсь от вас, и всё будет хорошо. Вы мне вон сколько бед принесли!

— Я защищал. Защищал тебя! — в оправдание сказал пёс.

— Если бы ты не затопил того идиота, то и защищать бы не пришлось. Так что тут ещё посмотреть надо, отчего я попал в беду.

— Я в полицию не хочу! — твёрдо заявил Кот. — А она вон чего сказала. Что если вечером мы будем ещё тут, то нам того… — Кот вынул коготь и провёл себе по горлу. — Может быть, к друзьям твоим пойдём? Или кто там у тебя есть?

— Я пойду, а вы не знаю куда денетесь.

— Но… — только и сказал Собака-Собака.

— Он просто шутит, — успокоил Кот.

— Не шучу! — решительно сказал Макс и притопнул ногой.

— А я говорю — шутит.

— Поговори мне тут… кошара.

Макс завалился на тот же диван и закатил глаза. Мысли бегали разные, но не было ни одной нормальной. Точнее, он не мог уцепиться ни за одну — всё казалось каким-то нереальным и недействительным. Словно это не его жизнь сейчас катится в пропасть, загребая всё на своём пути.

Кот ходил вокруг Макса и никак не мог улечься. Он облизывался, и Макс догадался, что его питомцы, в общем-то как и он сам, проголодались. Со вчера их желудки были пустыми.

Первым делом Макс умылся и привёл себя в порядок. Затем перешерстил все ящики и кое-что нашёл: пару пачек круп и пару банок старых консервов. Он наспех сварил гречку и вывалил туда тушёнку.

Собака-Собака с жадностью накинулся на еду, а Его Величество Кот, как и полагается его величеству, долго воротил нос и обнюхивал содержимое тарелки, прежде чем кончиком языка попробовал еду на вкус.

Макс навалил себе полную тарелку, но не смог съесть и половины — аппетита не было. В такой ситуации мало кто смог бы похвастать хорошим аппетитом.

Когда Собака-Собака вылизывал остатки, а Кот с недовольной мордой пережёвывал твёрдый кусок тушёнки, Макс встал и заявил:

— Сегодня пойдём к родителям, а дальше… А я сам не знаю, что дальше.

— Это хорошо… хорошо, — одобрил Кот. — Ты постарайся смотреть на это с положительной стороны. Ты хотел начать новую жизнь? Все карты у тебя на руках. Жизнь сама тебя просит, а ты недовольно бурчишь и дуешься на нас. Не обижайся, — сказал Кот и сделал самые милые глаза на всём белом свете. И почему он так не смотрел на хозяйку, которая орала тут как резаная? Почему не обворожил её своими чарами?

Они собрались — вернее, вещи были собраны ещё вчера. Макс закинул на плечи большой круглый рюкзак, и все вместе двинулись по улице.

— Собаке-Собаке надо бы поводок приобрести, — сбиваясь от быстрой ходьбы, говорил Кот. — Не по закону это.

— Ты сам говорил, что закон в этой стране — вещь относительная.

— Говорил и повторяю. Закон не только в этой стране вещь относительная — закон вообще странная штука. Закон без власти ничто, а так как у тебя совсем нет власти, то и закона у тебя нет. Это значит, что псу надо поводок, а быть может, и намордник.

Кому-кому, а Собаке-Собаке было всё равно, что они обсуждают его положение. Он бодро шёл, обнюхивая каждый кустик и каждую подозрительную вещь, будь то фантик, бумажка или смятая пачка сигарет.

— Далеко нам? — устало спросил Кот, едва успевая.

— Прилично.

На пути попался зоомагазин, и Макс решил, что ему действительно нужен и поводок, и намордник. По улице обойтись без них ещё как-то можно, а вот в метро не пустят.

Но когда он увидел цены на снаряжение, то долго мялся, разглядывая товар. Денег у него было немного. А если учесть тот факт, что теперь он без работы и без жилья, деньги ему будут нужны как воздух. А быть может, и больше, чем воздух.

Благо магазин попался большой, где для поводков был отведён целый стенд. Макс оглянулся по сторонам, прикинул поводок к шее псу и снова вернул его на место.

Он ещё раз провёл взглядом над стендами и аккуратненько намотал поводок себе на предплечье, а затем спустил рукав.

В итоге он купил самые дешёвые лакомства для собаки и вышел на улицу.

— Но как… как мы будет идти дальше? Нас заберут. Нас оштрафуют, — негодовал Кот.

— Не трусь.

Отойдя на приличное расстояние, Макс задрал рукав и размотал пятиметровый поводок.

— Походишь пока без ошейника. Нет у меня столько денег.

Пока Макс пытался прицепить поводок на шею пса, Кот с любопытством наблюдал за ними.

— Украл, что ли? — подозрительно спросил Кот.

— Взял взаймы.

— В суде это скажешь.

— А ты меня сдашь, что ли? — довольно громко сказал Макс и заметил, как прохожие обернулись. — Ты меня сдашь, что ли? — повторил он шёпотом.

— Я? — Кот ткнул себя в грудь. — Я никого не сдаю. Тебя сдаст твоя совесть.

— Ага, конечно, — Макс даже улыбнулся. — Сдаст меня моя совесть. Пойдём, законопослушный.

Они дошли до метро и спустились под землю.

Перед входом Макс усадил питомцев на пол и провёл краткий инструктаж.

— Короче, если хотите быть со мной, то вам придётся незаметно пробраться за турникеты. Вам понятно?

Собака-Собака, чуя движения и адреналин, начал бурно подметать хвостом пыльный пол.

— Понятно. Понятно.

— Я не буду нарушать! — наотрез заявил Кот.

— Тогда ты останешься здесь. Следить за вами, как за детьми, я не собираюсь. Ладно, тебе это всё равно не понадобится, если ты решил остаться, — сказал Макс и нарочно повернулся к Собаке-Собаке. — Слушай меня внимательно. Я сейчас сниму с тебя поводок, затем ты пройдёшь вот за эти стеклянные двери. Когда увидишь, что я прошёл через турникет, жди секунд тридцать и пристраивайся за кем-то. Это не старые турникеты, которые лупят без предупреждения, так что не бойся. Времени, чтобы проскочить, достаточно. Главное — держись подальше от мужиков в синих накидках…

— У них черно-белое зрение, — подметил Кот.

Макс не обратил внимания на замечание и продолжил:

— Лучше выбирай турникет крайний от них, от мужиков в синих или серых жилетках. Как только проскочишь, беги вниз, я буду ждать тебя на перроне. Всё понял?

Собака-Собака радостно кивнул.

— Бежать. Бежать…

— Можно и так сказать.

Кот делал вид, что ему совсем неинтересен инструктаж. Он специально отвёл взгляд в сторону, но при этом повернул свои рыжие уши с кисточками к Максиму.

— Ладно, Его Величество Кот, — обратился Макс, вставая с корточек. — Приятно было с тобой познакомиться, а теперь бывай.

Кот не ответил.

Макс стянул поводок с пса, придержал стеклянные двери и твёрдым шагом направился к турникету. Пристроившись за молоденькой девушкой, он незаметно проскочил на ту сторону турникета. Он не оглядывался, дабы не привлекать внимание работников метро, хотя его так и подмывало посмотреть, как же там пёс. Ждёт ли? Терпит ли? Или уже сломя голову несётся за ним?

Он спустился на перрон и стал ждать.

Прошло около двух минут, но пса не было, и Макс начал нервничать. Ему действительно было не плевать, что пса нет. Он не был готов уехать без своего питомца, а точнее своих питомцев. За эти пару дней они каким-то чудом завоевали огромную часть его души, и он теперь не видел себя без них. Пусть и наворотили они дел в его жизни больше, чем кто-либо другой, но они были родными. Милыми, глупыми и наглыми, но родными.

Он продолжал высматривать белое пятно среди людей, но его всё не было.

Когда он хотел уже подняться и посмотреть, что там произошло, то услышал свист контроллера и увидел, как Собака-Собака, сияя счастьем, петляет под ногами людей. За Собакой-Собакой следовал испуганный Кот, а за ними усатый мужик бежал и свистел. Правда, мужика хватило всего на пару метров, после чего он махнул рукой и вернулся на пост.

Поезд как раз останавливался, когда пёс и кот спустились на перрон.

Широко улыбаясь, Макс вошёл в вагон с огненно-рыжим котом и белоснежной собакой.

Обитатели подземки довольно благосклонно восприняли его питомцев. Многие с хмурыми лицами смотрели на Собаку-Собаку и Кота, презрительно кивали и отводили взгляды, но Макс видел, что каждый из них с удовольствием погладил бы животных, потрепал бы их за ушами, и им же самим от этого стало бы веселее на душе.

До станции Зябликово добрались без происшествий.

Макс решил не звонить родителям, а нагрянуть как есть. Встречайте сына! Да не одного! С животными!

До вечера они болтались в ближайшем сквере. Прятались от дождя под разноцветным грибочком на детской площадке. Собака-Собака едва не угодил под машину, когда в пылу азарта бежал за палкой.

Наконец-то Макс встал с влажной скамейки и сказал:

— Пора.

Собака-Собака и Его Величество Кот гуськом поплелись за ним.

Время около восьми — родители должны быть дома.

Макс позвонил в домофон. Ответила сестра.

— О, Макс, — сказала она. — Конечно заходи.

Не очень было приятно появляться здесь вновь. Точнее, в таком виде и в таком положении. Если бы он прикатил на дорогущей тачке, если бы прихватил бате немецкий спиннинг, а матери японскую мультиварку, то тогда всё было бы по-другому. Тогда бы его не трясло перед дверью.

Дверь открыла сестра.

— Привет, — сказала она.

Всё такая же нервная и резкая. И внешность у неё такая же — острая и рубленая. Будто и не родная сестра вовсе. Острый нос, глубоко утопленные глаза и впалые щёки. Видимо, построение карьеры отнимает у неё все силы, отметил Макс. Волосы как у куклы, которую долго трепал озорной ребёнок. Вместо элегантной юбки спортивные штаны и вытянутая в локтях кофта. А она вообще носит юбки?

— Родители дома?

— Ага, — ответила сестра и отошла в сторону, пропуская Макса. — А ты в поход собрался? — оглядела она его рюкзак.

— Можно и так сказать.

Маша хотела уже закрыть дверь, когда увидела довольного пса и медлительного рыжего кота.

— Это с тобой? — удивлённо спросила она.

— Да, это мои.

— Хм… папа будет не рад.

— Знаю. Я не надолго.

— Мам! Пап! — прокричала в глубину квартиры Маша. — Смотрите, кого я вам привела.

Максим только успел скинуть рюкзак, как в дверном проёме показалась мать.

— Сынок! — завопила она. — Я так рада тебя видеть! Как твои дела?

За матерью выплыл отец. Именно выплыл: он всегда двигался размеренно и плавно, а возрастом и лишним весом его движения стали создавать впечатление, будто он в воде. Его морщинистое лицо скривилось, когда он увидел сына, и ещё больше скривилось, когда на глаза попался рыжий кот.

— Ты с похода? — спросила мать, и Маша прыснула смехом.

— Нет, я так… зашёл к вам в гости.

— А это что ещё за зверинец? — сказал отец, осматривая животных.

— Это со мной.

— Ты решил, что они будут лучше жены и ребёнка? — не очень уместно пошутил отец.

— Я решил… — начал Макс. — Неважно, что я решил. Просто они со мной, и всё.

Отец скрылся на кухне, продолжая бубнить что-то под нос. Мать осмотрела сына с ног до головы и тяжело улыбнулась. Улыбнулась так, словно её заставили.

— Проходи. Мы как раз кушать собрались. Ты будешь есть?

— Да, — честно ответил Макс. — А этим можно будет чего найти? — показал он на пса и кота.

— И этим найдём.

Собаке-Собаке и Его Величеству Коту отвели место в уголке, где поставили две старые тарелки.

Пёс жадно глотал куски вымоченного в супе хлеба, а Кот снова воротил морду и медленно пережёвывал пищу.

— Рассказывай, как у тебя? — спросила мать.

Вопрос был некстати.

— Нормально, — соврал Макс, сложил губы трубочкой и подул на ложку горячего горохового супа.

— У Светки давно был? — не унималась мать.

— Вчера только к ним заходил. У них тоже всё хорошо, — предваряя вопрос, сказал он.

Отец сидел хмурый и расстроенный, словно действительно обиделся, что Макс не привёз ему немецкий спиннинг.

— Как дела на работе?

— Нормально.

Дальше ели молча.

Разговор не клеился. Да и атмосфера была совсем никудышная.

Макс чувствовал, что ему тут не рады. Они всем видом стараются показать, что довольны тем, что сын выкроил время и заехал к родителям, но получается у них это довольно плохо.

Даже Маша — и та подозрительно смотрит на брата.

После ужина батя ушёл смотреть телевизор, Маша закрылась в своей комнате, и на кухне остались мать с сыном и кошка с собакой.

— Что-то случилось? — задала мать вопрос, который мучал её с того момента, как Макс только перешагнул порог.

— Есть маленькие неприятности, — проговорился он, пряча взгляд. — Я с работы уволился.

Мать охнула и закрыла ладонями рот.

— И с квартиры съехал.

Мать снова охнула.

Стоит ли ей говорить, что ещё и со Светой поругался? Нет, наверное, с неё хватит новостей.

— И что же ты будешь теперь делать?

— Не знаю. Пойду работу искать и жильё.

— Я поспрашиваю у знакомых, может сдаёт кто.

— Спасибо.

— Отцу можно сказать?

Макс хотел было запретить, но подумав, решил, что хуже от этого не будет.

— Я сейчас, — сказала мама и вышла.

Не прошло и пяти минут, как на кухню, медленно, словно огромный карп, приплыл отец.

— Вот, значит, зачем ты к нам явился, — с претензии начал он.

— Ваня, не надо, — семеня за ним следом, говорила мать.

Макс привстал со стула.

— Сиди. Говорить будем.

Морщинистое лицо отца исказила злоба. Он втиснулся за стол, цепляя столешницу пузом, и вывалил на скатерть широкие руки.

— Опять, значит, бездельничать будешь? Только смотри, в этот раз у тебя так не получится. Мы тебе ни копейки не дадим.

Макс опустил глаза, наблюдая, как Кот и Собака-Собака с испугом смотрят на отца.

— Когда ты уже за ум возьмёшься? Скоро тридцать стукнет, а ты всё витаешь где-то в облаках. Когда?

Макс понял, что это был риторический вопрос, и решил не отвечать. Он вообще решил молчать и покорно выслушивать упрёки отца. Так будет лучше. Так всегда было лучше. Стоит вставить слово, как батя вновь включит рулевого и будет отчитывать как пацана. В общем-то он и без этого отчитывает его как пацана.

— Один месяц можешь пожить у нас, — строго сказал отец, — но только один. И без этого зоопарка. Ни дня больше. Ты меня понял?

— Я и не собирался жить у вас, — соврал Макс, понимая, что если останется, то жизни ему не будет.

— А куда ты пойдёшь? — с явным превосходством и издёвкой спросил отец.

— В это… как его… у друга остановлюсь. Я с ним договорился уже.

— Ах у друга…. То есть родительский дом тебе уже и не дом вовсе. Слушай, — сменил он резко тему. — А чего ты в бабушкину квартиру не поедешь? Я, конечно, понимаю, что вы со Светой в разводе и всё такое, но эта квартира наша по закону.

«Ну да, по закону», — подумал Макс и вспомнил слова Кота.

— Не хочу их тревожить. Что я, сам не справлюсь?

Отец ещё долго говорил. Говорил, говорил и говорил…

Макс спокойно слушал.

Мать сидела по левую сторону от отца, такая маленькая и хрупкая. Маша и медведь — в чистом виде.

Когда батя закончил длинный монолог, Макс решил, что здесь он и ночи не протянет. Стоит ему остаться, и он создаст столько неудобств, что потом весь век будут это припоминать.

— Мама, папа, — сказал Максим и посмотрел им в глаза по очереди.

Мать от этих слов вновь прикрыла ладонью рот, хотя Макс ещё не успел ничего сказать.

— Мама, папа, я понимаю, что не оправдал ваших ожиданий. Скажу больше: я и своих ожиданий не оправдал. Но не злитесь вы так на меня — оно того не стоит. Нет у меня хорошей жизни, как у Мишки. Не строится у меня карьера, как у Маши. И чёрт с ним. Просто помните, что я вас люблю, — сказал Макс и замолчал. Сказать было тяжело. Крайне тяжело. Он совсем позабыл, когда последний раз произносил эти слова. Наверное, он так говорил дочке, да и то лишь потому, что так надо было сказать. — Простите меня, если что-то не так. И помните — я вас люблю, — повторил Макс и встал со стула.

Он начал собираться в дорогу.

Отец занервничал. Глаз дёргался (слишком часто он видит, как дрожит веко, — отметил Макс). Движения отца стали резкими и отрывистыми, что для него редкость. Даже голос изменился, когда он водил головой и смотрел то на Макса, то на жену, спрашивая:

— Что ты надумал? — у Максу. — Что он надумал? — у жены. — Ты что решил с собой сделать? Ты… ты…

— Всё хорошо. Просто я сказал то, что давно хотел сказать, но никогда не говорил. — Макс улыбнулся. — Не переживай. С собой я ничего делать не собираюсь. Я задержусь ещё на пару минут? — спросил он.

Отец не ответил. Лишь мать несколько раз глубоко кивнула и махнула рукой: мол, хоть на целую жизнь задерживайся.

Макс зашёл в комнату к сестре, которая впилась в монитор и не видела ничего, что происходит вокруг. Или не хотела видеть.

Он несколько минут стоял в дверях, затем тихонечко прикрыл двери и ушёл.

Прощание с родителями было коротким и весьма неудобным. Макс чувствовал, что родители хотят ему что-то сказать, но ни отец, ни мать не решаются.

— Если что, ты это, звони, — напоследок сказал отец.

— Обязательно, — ответил Макс и вышел.

Спустя пять минут Макс, Собака-Собака и Его Величество Кот сидели на лавке в ближайшем сквере и думали.

— Ну и семейка у тебя, — ошарашено заметил Кот. — Там энергетика такая отрицательная — настолько отрицательная, что у меня голова в момент разболелась.

— Какая есть, — тихо сказал Макс.

— Что теперь? — пролаял пёс.

— Теперь… теперь… — повторил Макс и замолчал. Он не знал, что теперь. И боялся думать, что будет завтра.

На свой страх и риск перед самым закрытием метро они вернулись на квартиру.

Макс перебрал вещи, взяв самое необходимое. По крайней мере он считал, что взял самое необходимое. Он сменил рюкзак с обычного на большой туристический, куда уложил одноместную палатку, пенку, спальный мешок и много прочего барахла. Документы, кое-какая еда и вещи.

— Куда это тебя несёт? — спросил Кот, вальяжно вышагивая по спинке дивана.

— На всякие пожарные.

Кот понимающе кивнул и соскочил на подушку, где и скрутился в клубок.

После того, как вещи были уложены, Макс лёг на тот же диван. Сон вновь отказывался приходить. Мысли крутились разные. В основном он думал о будущем, думал о том, а как, собственно, дальше жить.

Тяжёлый и нервный день дал о себе знать, и Макс уснул.

Он вновь проснулся от того, что Собака-Собака слюнявит его руку.

— Чего? — недовольно сказал Макс и отдёрнул руку.

— Хозяйка. Хозяйка, — пролаял пёс.

Макс вскочил с кровати, не совсем понимая, что происходит.

Да, это была Евгения Ивановна.

Разговор состоялся короткий и продуктивный. Без криков, ругани и взаимных оскорблений.

Макс покорно вернул ключи и пообещал, что больше здесь не появится.

— Надеюсь, — сказала Евгения Ивановна.

Всей вереницей они вышли на улицу, где Макс с тоской и жалостью последний раз взглянул на дом.

— А теперь что? — спросил Его Величество Кот.

— Понятия не имею, — ответил Максим.

Егор Куликов

IV из XV. ДЯДЯ ФЁДОР

О том, как иногда похожи собаки и дети…

Его Величество Кот, естественно, не остался в квартире. Он упирался, отговаривался, выражал бурное недовольство, но всё-таки следовал за Максом и Собакой-Собакой.

— Сказал бы просто, что струсил, — бубнил Кот. — Зачем придумывать всякую фигню? Мужик этажом ниже, безусловно, является сильной угрозой, но не настолько, чтобы бежать отсюда, поджав хвосты. Если мы объединимся, то сможем его победить, так что, Макс, давай вернёмся в квартиру. Я обещаю, что больше не буду царапать твой диван и ходить в туалет в горшок с сухим цветком. Особенно учитывая тот факт, что горшок был перевёрнут Собакой. Макс, ты меня слушаешь?

Максим слушала Кота вполуха.

— Чего ты сказал? — спросил он.

— Всё с тобой ясно. Ты по зодиаку кто? Не Козерог случаем?

— Овен.

— Тогда это многое объясняет.

Собака, вывалив розовый язык, преданно и, что было довольно удивительно, молча наблюдал за сборами.

Макс закинул документы, деньги и взял свои более-менее чистые вещи. Рюкзак получился плотным и больше походил на вещмешок: округлился и неудобно сидел на спине.

— Ты хоть такси бы вызвал, — сказал Кот. — Не хочу, чтобы сотни людей смотрели на нас как на идиотов.

— Не переживай, котяра. Моя бывшая живёт в паре домов отсюда.

— Всё равно на такси лучше.

— Пошли. Пошли, — выкрикнул пёс.

— Почти собрался.

Максим с горечью оглядел погром в квартире.

Через минуту вся троица спускалась по лестнице.

— Может, зайдём? — предложил Макс, кивая на дверь соседа.

— Совсем, что ли, сумасшедший? — замер Кот. — Зачем? Зачем он тебе сдался, этот варвар в городе?

— Мы перед ним всё-таки виноваты.

— Не мы, а вы, — уточнил Кот. — Я говорил: закрой воду.

— Кстати о воде и о шахматах. Что вы мне насоветовали, звери?

Кот сделал вид, что не услышал вопроса.

Молча они вышли на улицу, где тьма начала окутывать двор. В ответ вспыхнули жёлтые фонари. Детвора резвилась на детской площадке. Бабушки сидели на лавках, перемывая косточки прохожим.

— Рядом идите, — строго наказал Макс. — Я за вами бегать не буду.

— Слушаюсь. Слушаюсь, — ответил пёс, и детвора тут же обернулась на загадочную троицу.

— Чего это они на нас смотрят так? — шёпотом спросил Макс.

— Потому что Собака-Собака лает, — ответил Кот, едва поспевая за быстрым шагом Макса.

— Тогда молчи, Собак-Собака.

— Слушаюсь. Слушаюсь, — ответил пёс, и маленький мальчик, что крутился рядом, с испугом кинулся к дереву.

— Не бойся, — окликнул его Макс. — Он тебя не укусит. Он добрый.

— А чего он тогда так гавкает? — спросил малец, подтянувшись на ветке.

— Он разговаривает, — ответил Макс и тихо добавил: — Со мной разговаривает.

Без происшествий они добрались до дома бывшей жены. Поднялись на четвёртый этаж. Макс глубоко вздохнул, как снайпер перед выстрелом, и нажал на звонок.

Долго ждать не пришлось.

— Спрячьтесь пока, — сказал Макс, и пёс с Котом послушно отошли в сторону.

— Ты пришёл не в самое подходящее время, — вместо привета заявила Света.

— Мне выбирать не приходится.

— Чего тебе надо?

— Для начала привет.

Света ухмыльнулась.

— Ладно. Привет. Чего тебе надо?

— Я что, не могу повидаться с собственной дочерью?

— Ты приходишь только тогда, когда тебе что-нибудь надо, так что давай сократим нашу беседу до минимума и перейдём сразу к делу. У меня мало времени, и ещё у меня гости, так что давай не телись и говори. Чего надо?

Кот с Собакой-Собакой смотрели на горбатого из-за рюкзака Макса, который стоял перед порогом и выглядел намного хуже, чем тогда, когда его сосед снизу приложил затылком об косяк.

— Я пришёл к вам жить на некоторое время, — собравшись с мыслями, сказал Макс.

— Ну уж нет, — сказала Света, уперев руки в бока и высоко вздёрнув широкие брови. — Мне хватило с тобой жизни. Большего не надо.

Она попыталась закрыть дверь, но Максим успел вставить в проём ногу.

— Мне негде ночевать, — раздражённо выпалил Макс. — Моя квартира сейчас не в лучшем состоянии, точнее она разгромлена. Так что идти мне некуда. Я бы и к тебе не пошёл, но выбора у меня нет.

— Вали на улицу, — натужно выдала Света, пытаясь вытолкнуть ногу.

Максим потянул дверь, и Света, держась за ручку, выскочила на лестничную клетку.

— Мама, кто там пришёл? — послышался детский голосок из квартиры.

— Это мой знакомый. Иди в комнату, — удивительно ласково сказала Света, будто бы не она сейчас пыхтела и краснела от натуги. — Ты ребёнку хоть что-нибудь принёс? — обратилась она к Максу тем же жёстким, как хлыст, голосом.

Максим опустил взгляд, понимая, что об этом совсем не подумал.

— Тоже мне примерный отец, — бросила Света и вернулась в квартиру, не обратив внимания на кота и пса, испуганно прижавшихся к стенке.

— Это папа! — взвизгнула четырехлетняя Юлечка и бросилась к отцу.

— Привет-привет, — ласково сказал Максим под строгим взглядом бывшей жены.

Максим обнял дочь и поднял её на руки. Юля вяло обхватила отца за шею.

— Я соскучилась, — сказала девочка, словно её кто-то заставил это сказать.

— Я тоже, милая. Я тоже, — сказал Макс, а Света только с шумом выдохнула и отвернулась.

— Ты обещал купить мне кулку, — так Юля называла кукол. — Ты купил?

— Нет, кулку я не купил. — Максим растерялся и не знал, что ответить. Он держал дочь на руках, смотрел на жену, которая с интересом наблюдала за ними. Но спустя секунду Макс воспрянул духом, выпрямился и даже стал выше. — Я принёс тебе кое-что получше куклы.

— Правда?

— Правда. Посмотри направо.

Юля так резко повернулась, что концом хвостика угодила Максу по глазам.

— Они настоящие! — на весь подъезд завопила девочка и сползла по отцовской груди на пол.

Собака-Собака понял, что их раскрыли и теперь можно не прижиматься к стене, как воры на деле.

Пёс выскочил и сильно напугал Свету, которая, взвизгнув, отпрянула от двери вглубь квартиры.

Маленькими ручонками Юля вцепилась в холку собаке и, не переставая ворковать, гладила белоснежную шёрстку.

Кот же продолжал пугливо прижиматься к стене, наивно полагая, что его никто не видит. Его большие испуганные глаза едва поспевали следить за собакой и девочкой.

— Чеши. Чеши, — закатив глаза от удовольствия, говорил пёс.

Юля отбежала от собаки и устремилась к Коту, который пугливо забился в угол, брезгливо бормоча под нос:

— Не надо. Я плохой. Не тронь. Уйди, девочка. Уйди.

Но Юля всё равно вцепилась в Кота и подняла его на руки.

— Ты себе имя на Фёдор не сменил ещё? — спросила Света.

— Не понял.

— Собака, кот, квартиры нет. В деревню не собираешься? Юля, не трогай кота. Непонятно по каким помойкам он лазил.

Его Величество Кот отбрыкивался от девочки, но как только услышал неприятную фразу в свой адрес, то недовольно уставился на Свету:

— Сама ты с помойки. Чеши меня, девочка, чеши. — И, как бы в противовес, начал облизывать маленькие ручки.

Пока Юля возилась с собакой и котом, Макс со Светой полушёпотом переговаривались.

— С этими я тебя точно не пущу, — выдувая воздух, говорила Света.

— Это моя квартира. Я хотел по-хорошему, с твоего разрешения, но теперь мне не надо твоё согласие.

— Максим, ко мне должны прийти сегодня гости.

— Пусть приходят.

— Ты не понял. Ко мне должен Вова сегодня прийти.

— И?

От злости Свету затрясло.

— Чего же ты такой тупой! У нас что-то типа свидание намечается.

— Одна комната в вашем полном распоряжении. А можете и на кухне перекантоваться. Короче, мне надоело тут стоять. Пойдёмте, пойдёмте! — громко сказал он и вошёл в квартиру.

За ним, как ураган, влетел Собака-Собака. Юля затащила на руках огромного кота, а Света ещё долго стояла в открытой двери, прежде чем вернуться в квартиру.

— Как тут всё изменилось, — радостно сказал Макс, стягивая тяжёлый рюкзак.

— Кабы чаще появлялся, не был бы так удивлён, — недовольно пробубнила Света.

— Так ведь ты не хочешь, чтобы я чаще появлялся.

— Не хочу.

— Придётся некоторое время потерпеть.

Макс долго пытался поставить круглый рюкзак стоймя, после чего плюнул на это дело и пошёл на кухню.

— Квартира твоя, а продукты в ней все мои, так что не трогай, — ходила по пятам Света.

— Не трону. Не переживай и только не нервничай. А то вон — опять глаз начинает дёргаться.

Света прикрыла глаз рукой.

— Вы в какой комнате живёте? Всё в той же?

Света кивнула.

— Тогда я пойду пока вещи распакую.

Он поднял рюкзак с пола и позвал животных.

— Собака, Кот, давайте за мной.

Юля поплелась хвостиком за ними.

Макс зашёл в комнату, которая неожиданно оказалась детской.

— Так здесь ведь Юля спит, — прокричал он бывшей жене.

— Думаю, вы там уместитесь всем своим скопом, — послышалось в ответ.

— Нет-нет-нет… так не пойдёт. Давайте вы будете спать отдельно, а мы уж как-то разберёмся.

Света встала в дверном проёме и вновь упёрла руки в бока.

— Я тебя к себе в комнату не пущу. Если ты хочешь оставаться, то стесняй в жилплощади свою дочь. Если у тебя, конечно, нет совести, — иронично заметила она и прикрыла дёргающееся веко.

— Опять ты за старое. Ладно, разберёмся.

Розовая комнатка со слониками на обоях и светло-сиреневыми шторами не очень понравилась Его Величеству Коту, который недовольно осматривался по сторонам и хмурил брови.

— Что-то как-то никак, — выдал он короткое заключение.

Собаке-Собаке было всё равно. Он уже успел вытащить из коробки с игрушками несколько мячей и довольный носился по комнате. Юля с криками и воплями пыталась угнаться за псом.

Света тяжело посмотрела на происходящее и поняла, что оставь она их на десять минут в этой комнате одних, и комнату будет не узнать.

— Вы ведь жрать хотите, — вспомнил Макс, когда и сам почувствовал голод.

— Хотим, — отозвался Кот.

— Я сейчас до магазина и обратно, — сказал он.

Макс едва смог протиснуться между косяком и грозной Светой, которая никак не хотела уступать дорогу.

Спустя двадцать минут он вернулся в квартиру с полным пакетом продуктов.

— Моя полка будет нижняя в холодильнике, — оповестил он Свету. — Все твои продукты я уже переложил.

Света недовольно фыркнула, но этим и ограничилась. Она продолжала готовиться к свиданию и сейчас пялилась в зеркало с непонятным выражением лица и красила брови.

— Делайте что хотите, — бросила она Максу, даже не смотря в его сторону.

Максим нашёл старые тарелки на кухне, которые тщательно вымыл, и вывалил порцию Коту и Собаке-Собаке.

— Папа, они сейчас кушать будут? — спросила Юля.

— Да, дочка. Животным тоже надо кушать. А ты хочешь?

— Это? — Юля недовольно покосилась на пакетик с кошачьим кормом.

— Нет, что ты, — усмехнулся Макс и погладил дочь по голове. — Обычную человеческую еду.

— Не хочу, — взвизгнула Юля и убежала к матери.

— Животные, еда готова! — прокричал Макс.

Собака-Собака заскрёб когтями по ламинату и тут же оказался рядом с тарелкой.

— Еда. Еда, — пролаял пёс, вывалив язык.

Следом за собакой шёл кот. Вальяжной походкой он аккуратно ступал мягкими лапами и величественно осматривал новое для него помещение. Шёл так, словно совсем не хотел есть.

Подойдя к тарелке, он брезгливо посмотрел на жидкий корм и медленно перевёл взгляд на Макса, мол: я буду есть это?

— А что ты хотел? Мне в магазине сказали, что это отличный корм.

Его Величество вытащил кончик языка и едва заметно прикоснулся к корму. Затем долго дёргал челюстью, пробуя все оттенки вкуса, и лишь после всей этой процедуры выдал итог:

— Недурно.

— Налетай. А то сейчас Собака-Собака свой доест и за твой примется.

Эта фраза немного ускорила ленивые движения Кота. Он наклонился к тарелке и начал громко есть.

Собака-Собака не обращал внимания ни на кого. Он целиком и полностью был погружён в поглощение своих круглых шариков корма. Мощными челюстями он дробил корм, осыпая крошками пол.

После того, как тарелка опустела, Собака-Собака начал подбирать все крошки и кусочки, которые усеивали место его кормёжки. Он с наслаждением вылизывал пол и незаметно для самого себя (или так и было задумано), подбирая остатки корма, медленно приближался к Коту.

Его Величество Кот только успел распробовать корм, как сзади его пнул Собака-Собака.

Кот зашипел и изогнулся в дугу.

Собаку это не остановило: не обращая внимания на шипение кота, пёс добрался до его миски и быстро опустошил её.

— Я предупреждал, — улыбаясь, сказал Макс. — Ладно, не обижайся, я тебе ещё принёс. Собака, иди с дочкой поиграй.

Довольный пёс напоследок заглянул в свою тарелку. Но, убедившись, что она по-прежнему пуста, убежал в детскую.

Себе Макс сварил пельменей и наелся от пуза.

Все вместе они завалились на пол в детской комнате.

Юля трепала собаку за хвост. Кот забрался на подоконник, наблюдая за улицей и вылизывая шерсть. Макс просто лежал и думал, что же ему теперь делать.

— Максим, выйди на пару слов, — заглянула Света в комнату. — Я тут подумала: если ты всё равно будешь здесь, я тогда с Вовкой пойду в город выйду. Ты не против? — спросила она заискивающим голоском, что совсем не было на неё не похоже.

— Иди, — только и сказал Макс.

Довольная Света ушла собираться, а через полчаса попрощалась с дочкой и, не проронив ни единого слова Максу, ушла.

Он видел и знал, что она вырядилась по полной программе. Даже меховой воротник накинула на плечи. После Светы остался густой шлейф парфюма.

Весь вечер Макс с дочкой и с Собакой-Собакой играли в игры.

Юля не сразу согласилась. Она продолжала подозрительно смотреть на отца, и Максиму было обидно, что его дочь с большей лаской и вниманием относится к животным, нежели к нему. А тот момент, когда она звонко крикнула «Это Папа!» и кинулась в объятия, а потом так холодно реагировала, глубоко уколол Максима. Он видел, что дочь его совсем не знает. Весь вечер он старался растопить этот лёд и был безмерно счастлив, когда увидел, что Юля ответила ему взаимностью.

Играли в прятки, и в салки, и в считалки.

Собака-Собака с удовольствием принимал участие в каждой игре. А вот Кот продолжал сидеть на подоконнике и презрительно наблюдать за сумасшедшими и нелепыми действиями людей. Ладно собака, она по натуре своей глупая, а вот люди… разумные существа. Венец творения, а занимаются какой-то чушью. Его Величество даже отвернулся от негодования.

Когда стемнело, они улеглись на пол, предварительно раскинув одеяло и включив телевизор. Юля довольно резво управлялась с техникой и легко настроила себе мультики по вкусу.

— Хочу вот этот посмотреть, — заявила она и повалилась рядом с Максом.

Собака-Собака приютился рядышком.

Одной рукой Макс обнимал дочку, а второй поглаживал за ухом белоснежного пса.

Не прошло и пятнадцати минут, как Юлька уснула.

Максим аккуратно переложил дочку в кровать и вышел из комнаты, прихватив животных с собой.

Вновь Кот сопротивлялся, а Собака-Собака с радостью поплёлся за Максом.

Он заварил себе чай, сетуя на то, что чай оказался каким-то слабеньким. Да ещё и с привкусом фруктов.

— Ну как вам тут? — тихонечко спросил Макс, дабы не разбудить дочку.

Его Величество Кот запрыгнул на мягкий уголок и пожал плечами.

— Нервная она какая-то, — только и сказал он.

— Юлька-то? Она да… дети все такие.

— Я про жену твою. Здесь по всей квартире волны негатива летают.

— А мне нравится. Нравится, — пролаял пёс.

— Тише ты, — цыкнул на него Макс. — Разбудишь.

— Нравится. Нравится, — прошептал Собака-Собака.

— Тебе везде нравится. Лишь бы кормили и играли с палочкой, — критически заметил Кот. — И долго мы тут будет кантоваться? — обратился он к Максу.

В этот раз Максим пожал плечами.

— Уберусь там как следует, проверю сантехнику, и можно будет возвращаться. А если по правде сказать, то я не знаю, зачем мы сюда пришли. Там ведь тоже жить можно.

— Там нужно жить, — поддержал Кот.

Максим отпил чай и, осмотрев кухню, довольно улыбнулся. Кот это заметил.

— Чего это ты?

— Да так… сижу, пью чай и разговариваю с котом и собакой. Как я до такого докатился?

— То ли ещё будет, — пессимистически заметил Кот.

— Ещё неделю назад я просто жил. Просто работал и просто существовал. А потом… Потом появились вы — и началось. Мне кажется, сегодняшний день не закончится никогда. У меня столько событий за месяц не происходит, сколько произошло за сегодня. Я был на работе, где меня вышвырнули из офиса на встрече, — Макс начал загибать пальцы. — Ударил шефа и уволился. Точнее, меня уволили. Я затопил квартиру и познакомился с соседом. Точнее, затопили его вы. — Пёс прижал уши и отвернулся. — Я, а точнее мы с Собакой-Собакой, подрались с соседом. — В этот раз Коту стало не по себе, и он подёргал длинными усами. — А теперь я сижу у бывшей и пью чай с вами. Как меня так угораздило?

— Ищи хорошие стороны, — тихо пролаял пёс. — Дочь. Дочь.

— Тут ты прав. Я действительно давно не видел дочку. И мне было приятно с ней весь день провозиться. Забавная она всё-таки.

— Дети вообще странные существа. Очень на этих похожи, — Кот с высоты уголка кивнул на Собаку-Собаку. — Такие же довольные и неприкаянные. Вот ты, например, свою дочь не любишь, — сказал Кот Максу. — А она кинулась к тебе на грудь, будто ты для неё весь мир.

— Это почему я её не люблю? — поинтересовался Макс.

— А мне откуда знать? Себя спроси почему. Когда у неё день рождения?

Этот вопрос застал Максима врасплох. Он начал судорожно считать в уме числа и даты. Кот тем временем продолжил:

— Вот тебе и доказательство. А её любимая игрушка? Любимый мультик? Цвет? Игра? О чём она мечтает? Кем хочет стать, когда вырастет? Ты ведь ни на один вопрос не можешь ответить. Вот и сиди… продолжай думать, что ты её любишь.

Макс недовольно посмотрел на Кота, но ничего не ответил. Говорить было нечего. Ему было неприятно и очень обидно выслушивать правду. Он уткнулся в кружку тёплого чая и почувствовал себя таким угнетённым и брошенным, что если бы здесь не оказалось этих животных, то с удовольствием бы расплакался. Пустил бы скупую мужскую слезу… Нет — уткнулся бы лицом в подушку и рыдал. Вот как бы это было.

Пёс почувствовал боль в душе хозяина и тихонечко подошёл. Мокрым, холодным носом поддел Максу руку. Тот в ответ с грустью посмотрел на собаку и хмыкнул.

Собака-Собака не отступил. В этот раз он не только ткнулся носом, но и облизал пальцы. А после жалобным взглядом посмотрел на хозяина.

— Тьфу, — выругался в углу Кот. — Щенячьи нежности. Ты бы ему лучше помог, чем руки лобызать.

Макс презрительно взглянул на Кота и одновременно положил руку на голову Собаке-Собаке. Затем он потрепал пса за ухом и, вплетя пальцы в белоснежную шерсть, начал с силой начесывать собаке холку.

Собака-Собака, вывалив розовый язык, закатил глаза и шумно дышал от наслаждения. В какой-то момент даже закряхтел.

Его Величество Кот отвернулся к стенке и продолжал шершавым языком вылизывать лоснящуюся шерсть. Он делал вид, что не замечает, как Собака-Собака закатывает глаза и урчит. Он усердно продолжал вылизываться, мол, я сам себе доставлю удовольствия не меньше, чем ваше.

Но спустя пару минут Кот всё-таки не выдержал и повернулся к Максу и дёргающейся от наслаждения Собаке-Собаке. На несколько секунд он уставился на этих двоих, а затем тихонечко забрался на стол и как бы ненароком подошёл ближе.

Теперь Макс делал вид, что не замечает Кота, который так и норовит поменяться местами с Собакой-Собакой.

— Вот тебе и телячьи нежности, — тихо сказал Макс, продолжая чесать.

— Щенячьи, — поправил Кот.

— Тоже хочешь? — спросил Макс и посмотрел на Кота, который стоял в полный рост на столе и был на одном уровне с ним.

Его Величество стеснительно опустил взгляд и тихо сказал:

— Если только не так сильно.

Макс перестал чесать Собаку-Собаку, который так и растёкся по полу. Затем он взял Кота на руки и перетащил на колени. Кот тут же свернулся калачиком.

— Не сильно, говоришь?

Кот не ответил.

Макс начал медленно поглаживать его вдоль спины. Иногда он прекращал гладить и пальцами щекотал холку. Кот молча лежал на коленях, не двигаясь и как будто даже не дыша.

Спустя несколько минут поглаживаний Его Величество Кот неожиданно начал мурчать — мурчать громко, даже очень.

— Чего это я? — вскочил Кот, словно проснулся.

— В смысле?

— Это я так делал?

— Как? Мурчал?

— Ага.

— Ничего себе, — округлил он глаза и вновь, сворачиваясь калачиком на коленях, добавил: — Вот это я даю!

Собака-Собака лежал рядом. Кот лежал на коленях. Макс гладил пушистого рыжего кота, который продолжал мурлыкать, правда уже не так громко.

Обстановка была на редкость приятная и успокаивающая. Какие-то двадцать минут назад он хотел расплакаться и чувствовал себя последним человеком на земле, а теперь даже как-то счастлив. Спокойно стало на душе. Уютно и тихо.

Он бы всю ночь так просидел, если бы не услышал, как в двери провернулся ключ и прохрустел замок.

Собака-Собака тут же вскочил и приподнял вялые уши. Что же касается Его Величества, то он даже не дёрнулся.

Макс перестал гладить Кота. Дверь открылась, и он услышал, как двое вошли в квартиру. Они шептались, но слов было не разобрать. Макс догадался, что вернулась Света и, скорее всего, Вова. Вова ли?..

Звуки возни и звонкий поцелуй в щёчку, после чего Макс расслышал несколько слов:

— Тихо ты… Юлька спит.

Макс жутко не хотел, чтобы эти двое зашли на кухню. Разумеется, он знал, что это случится, но всё равно не хотел и продолжал надеялся, что они закроются в свободной комнате.

Но его ожиданиям не суждено было сбыться.

Вначале Света, а затем и грузный Вова (Вова ли?) оказались на пороге кухни.

Света смело вошла, по-хозяйски осмотрелась по сторонам и лишь потом представила их.

— Вова, это Максим, мой бывший муж. Максим, это Вова.

Значит, всё-таки Вова.

Макс замер в испуге. Затем он взял себя в руки, вернул недовольного кота на уголок и поздоровался с Вовой. Его ладонь скрылась в широкой лапе Владимира.

— Очень приятно, — сказал Макс стандартную фразу.

Вова ответил лёгким кивком.

— Ну что же вы стоите, присаживайтесь, — распорядилась Света.

Владимир грубо подвинул кота и сел на нагретое место. Уголок жалобно заскрипел под его грузным телом.

Собака-Собака сильнее прижался к Максу, а Кот, по привычке запрыгнув на стол, был тут же сброшен Вовой на пол.

— По столам нельзя! — довольно громко сказал он, за что получил гневный взгляд от Светы.

Хоть Его Величество Кот довольно большой и на первый взгляд неуклюжий, он всё-таки вывернулся в воздухе и мягко приземлился на лапы. Бросив взгляд, полный ненависти, на Вову, он округлил глаза и запрыгнул Максу на колени.

— Чай поставить? — спросила Света.

Ответа не последовало. Макс и Вова сверлили друг друга взглядами. Напряжение на кухне искрилось в воздухе.

— Я сейчас вернусь, — сказала Света и ушла.

Вова тяжело вздохнул, почесал затылок, вывалил огромные лапы на стол и сказал:

— Свете, я так понимаю, лучше об этом не рассказывать.

— Да. Ей лучше об этом не знать. Что будем делать? — продолжил грузный Володя.

— Вы… ты про сегодняшний случай с квартирой? — сказал Макс.

— Нет. Про то, как ты меня затопил, мы поговорим позже. Я про нынешний случай с квартирой. Света мне рассказала, что ты отказываешься уезжать.

— С чего бы это мне уезжать? — хмыкнул Макс. — Это квартира моих родителей и я имею полное право здесь находиться.

— Ты хочешь, чтобы я вышвырнул тебя за шкирку? — Вова сжал кулаки. — Сейчас тебе уже не помогут твои псы.

Макс почувствовал, как сердце начинает быстро колотиться и подбираться к горлу. Он бегал глазами по кухне, боясь встретиться с суровым взглядом Вовы. Максим видел, что соседушка его настроен весьма решительно. Открыв рот, Макс выпалил первое, что пришло на ум:

— Не имеешь права.

— Имею. И право имею, и тебя поимею.

— Попробуй, — твёрдо ответил Макс и гордо приподнял подбородок, понимая, что говорит он совсем не то и совсем не так, как надо и как хотелось бы.

Вова шумно вздохнул.

— Не хочется мне этого делать, честно говоря. Сейчас шума будет столько… Света ладно, она-то будет на моей стороне, а вот Юлька скорее всего будет к тебе жаться. Слушай, — Вова выставил локти на стол и упёрся. Стол в свою очередь скрипнул. — Слушай… давай ты не будешь сейчас устраивать сцен, а просто пойдёшь в свою квартирку и спокойно ляжешь спать. Потому что если ты откажешься от этого, то тут вся квартира будет на ушах стоять. В итоге ты так и так вылетишь. Просто какой ценой это достанется: тихо-мирно или с криками, со слезами и, возможно, даже с побоями? Тебе сильно хочется посмотреть, как твоя дочь плачет? Или ты хочешь, чтобы она видела, как её отца избивают? Давай без этого, а?

— Не имеешь права, — стоял на своём Макс.

— Какой же ты упёртый. Как баран, честное слово.

— Я полицию вызову, — сказал Макс и нащупал в кармане мобильник.

— Успеешь? — усмехнулся Вова. — Хотя полицию вызывать не придётся. Она уже здесь.

Он запустил волосатую лапу в нагрудный карман пиджака и вытащил какое-то удостоверение.

— На, смотри. Полиция уже здесь.

продолжение в комментариях

Егор Куликов

Глава III из XV

СОСЕДИ

О том, как важно чувствовать ответственность

Максим уже четыре года снимал эту квартиру. Когда-то тут жила ещё его бывшая жена с дочкой, но с тех пор, как они развелись, он влачил своё существование в гордом одиночестве.

И за все эти четыре года он всего несколько раз видел соседей по лестничной клетке, а соседей сверху и снизу не видел ни разу в жизни. Складывалось ощущение, что там вообще никто не живёт.

Сверху-то, ясное дело, живут. Иногда он слышит, как двигают мебель или бегают, втыкаясь конскими копытами в пол. Но соседи снизу словно отсутствовали. Их не было слышно и не было видно вот уже четыре года.

Осматривая погром в квартире, Максим точно знал, что сегодня он познакомится с соседями снизу, а возможно, и сверху.

День и так не задался, а по приходе домой, в своё холостяцкое жильё, в свою личную берлогу, он надеялся отдохнуть от суеты. Надеялся закрыться в комнате, выгнать животных в коридор или во вторую комнату. Или навалить им столько жратвы, чтобы носа не показывали, и отвиснуть перед телевизором, попивая красное вино из бокала на высокой ножке.

Но ничего такого не случится. Его мечты, к сожалению, остались всего лишь мечтами. А перед глазами была разруха.

Калошница, поваленная на пол, погрызенная и без одной ножки. У одного кроссовка нет языка, у второго задника. Зато лежат они аккуратно вместе. Прямо под зеркалом с выломанной дверцей.

Наблюдая разруху в коридоре, Максим боялся двигаться дальше. Он, конечно же, догадывался, что в комнатах будет так же, но в глубине души теплилась надежда, что туда эти монстры не добрались.

— Я говорил ему — хватит. Хватит! — мурчал Его Величество Кот, ласкаясь о ногу Макса. — Но он как будто сошёл с ума. Он рвал и грыз всё, что попадалось ему на глаза. Я испугался и кричал. Кричал не своим голосом. Я забрался на шкаф, опасаясь, что он и меня съест. Он меня, кстати говоря, не любит. Что вполне взаимно. Я тоже его недолюбливаю, если честно. Только ему не говори. Пусть он думает, что мы лучшие друзья…

Его Величество Кот продолжал свой нудный монолог, но Максим не слушал. Ему в какой-то момент стало плохо: то ли давление подскочило, то ли нервный срыв намечался, но в глазах потемнело, и он спешно пошёл в ванную, чтобы умыться.

Изжёванное и слюнявое полотенце валялось на полу. Стульчак от унитаза — и тот был пожеван, словно по нему проехался трактор.

Максим не удивился разрухе в ванной. Он наклонился над раковиной и долго полоскал лицо холодной водой.

«Хорошо, хоть зеркало целое», — подумал он, пустым взглядом уставившись в своё отражение.

Лицо довольно бледное. Синие круги окаймляют глаза, будто бы это не он проспал больше суток. Мокрые волосы сбиваются и липнут ко лбу. Глаза ввалились в глазницы, как в какие-то ямы. Скулы резко очерчивают лицо, будто он до боли сжал челюсть… Максим обратил на это внимание и понял, что действительно довольно сильно сжал челюсть. До боли.

Когда полегчало, он продолжил осмотр квартиры. И был крайне удивлён, что ему вновь не стало плохо после того, как прошёлся по комнатам.

В спальне всё было вверх дном. Засохшие цветы валялись на полу вместе с разбросанными комьями чёрной земли. Видимо, Собаке-Собаке было мало, что он обронил горшки и штору, так этот паршивый пёс ещё и раскидал землю по всей комнате.

Чёрные собачьи следы усеивали простынь и одеяло. Несколько отпечатков виднелись даже на обоях, будто Собака-Собака хотел добраться до единственной фотографии, висевшей на стене.

Во второй комнате, которую Максим после отъезда жены использовал как кладовку, было, пожалуй, хуже всего. Здесь и до прихода его новых соседей-животных было не всё в порядке, а после того, как похозяйничал Собака-Собака, стало совсем плохо.

Шкаф. Огромный шкаф до потолка валялся посреди комнаты, изрыгнув на пол: вещи, бельё, обувь, коробки с лекарствами, старую технику и всё, что когда-то хранилось в нём. Как этот бесноватый пёс сумел завалить такую громадину, оставалось загадкой. Да ещё и повалил его на бок. Правда, одна из секций лежит лицом вниз.

Буквально каждая вещь была изжёвана и обслюнявлена. Будто бы Собака-Собака задался целью пожевать каждую вещь в квартире.

Вместе с Максом на обходе был и Его Величество Кот, который крутился под ногами, брезгливо переступая грязь и всё время приговаривая:

— …Когда он добрался до этой комнаты, я кричал не своим голосом. Остановись! Остановись! — Его Величество добавлял в голос нотки трагизма и до невозможности корчил морду. — Но он меня не слушал. Он как животное носился из комнаты в комнату, словно его кто-то гонял.

— А где сам Собака-Собака? — впервые за вечер обратился Макс к Его Величество Коту.

— Спрятался, наверное, где-то. Трясётся, наверное. Боится твоего гнева.

— И правильно делает, — грозно сказала Макс. Он даже не стал разуваться и ходил по квартире в туфлях. — Собака, ты где?

Ответа не последовало.

— Собака! — прокричал Макс второй раз.

В той секции шкафа, которая покоилась в полу лицом, что-то зашевелилось.

— Я здесь. Здесь! — донёсся глухой голос из шкафа. — Меня привалило. Привалило, — продолжал он лаять — Помогите. Помогите!

— Ах вот где он, — наигранно и совсем неправдиво сказал кот.

Максим с презрением посмотрел на кота.

— Будто ты не знал, где он.

— Честное слово. Я и предположить не мог, — Его Величество приложил лапу к груди в подтверждение слов. — Когда его бес совсем попутал… когда я устал кричать и даже голос сорвал… кхе-кхе… я понял, что мне с ним не справиться и поэтому спрятался. И больше я его не видел.

— Нагло врёшь в глаза?

— А что мне оставалось делать? — жалобные глаза кота буквально облизывали Максима. — Что я могу сделать с этим варваром? С этим зверем?

— Но ты ведь знал, где он?

Кот опустил взгляд в пол.

— Туалет. Туалет, — донёсся приглушённый лай из шкафа. — Туалет.

— Ведь знал? — настаивал на своём Максим.

— Ну, знал, — не поднимая глаз, ответил Его Величество.

— А почему сразу не сказал?

— Я пытался, — широко раскрытыми глазами снизу вверх Его Величество Кот уставился на Максима. — Я хотел, но ты был так шокирован, что я испугался. А вдруг ты бы подумал, что это я всё сделал? Вдруг бы ты меня избил? Я и потом хотел сказать, но тебе стало плохо. А потом… потом ты всё сам увидел.

— Туалет. Туалет.

— Заткнись! — крикнул Макс на квадратный шкаф. — Теперь будешь там год сидеть. Пока не навалишь там кучу и сам же не задохнёшься от своего говна. Ты понял? Понял?

Его Величество Кот прижал уши и по-пластунски отполз от сумасшедшего человека в сторону, ближе к уцелевшему столу, где можно было спрятаться в случае опасности.

— Понял, — едва услышал Макс.

— А ты куда пополз?

— Я ничего… Я просто.

— Хочешь сказать, ты не мог его остановить?

— Не мог, — прижимая уши, ответил кот.

— Или не хотел?

— Или не хо… Не мог!

— И он всё это натворил без тебя?

— Не мог… То есть да. Без меня. Я, как светлая сторона, пытался его остановить. Но он как с цепи сорвавшийся пёс. Он рвал и метал всё, что видел. Что я с ним сделаю? Во мне веса восемь килограмм с кислородом в лёгких и съеденными утром консервами, а он, кобелина, килограмм под тридцать весит. Как мне его остановить?

— Ладно, замолкни, — отмахнулся Макс и пошёл на кухню налить себе попить.

В кухне он ещё не был и очень надеялся, что когда откроет дверь, то не увидит там того, что видел во всей квартире. Он надеялся, что кухня останется единственным уцелевшим островком.

Дверь закрыта. Хороший знак.

Максим схватился за ручку и с болью в сердце потянул дверь.

Его надежды не оправдались.

— Твою мать, — только и сказала он.

И, вместо того чтобы просто налить чайник и подождать, пока он закипит, Максим побежал в ванную, схватил пластиковый таз, половую тряпку и ринулся обратно.

Вода доходила уже до порожка. Ещё полчаса — и она, заполнив кухню, тонкими струйками выйдет в коридор и в другие комнаты.

Не снимая туфлей, он кинулся убирать воду. Тряпка впитывала воду мгновенно. Таз плавал как кораблик. Максим несколько раз выжал тряпку в таз, затем понял, что это мартышкин труд.

А что самое главное — он не перекрыл место утечки.

Оказалось, что Собака-Собака перегрыз шланг под раковиной, который ведёт, точнее который вёл, к крану.

Пришлось перекрывать всю воду в квартире.

Максим понял, что одной тряпкой ему не справиться, и притащил на кухню все грязные вещи. Чего-чего, а грязных вещей после погрома было достаточно.

На кухне оказалось постельное бельё, свитера, пиджак, трусы, носки, спортивные костюмы. Всё, что изжевал и изгваздал Собака-Собака, теперь плескалось в воде.

Кухня стала напоминать большую стирку на одной из индийских рек. Примерно как у того корреспондента в телевизоре. Вещи горой лежали посередине и впитывали воду. Но проклятая вода никак не хотела исчезать. Её по-прежнему было много. Очень много…

Максим отжал простынь и пододеяльник, тем самым наполнив пластиковый таз доверху. Он не решился выплёскивать содержимое в раковину, переживая, что Собака-Собака и там погрыз всё что можно.

Он не сразу заметил, что таз подтекает. Приглядевшись, Максим увидел на дне несколько маленьких дырочек, очень напоминающих укус. Ему не пришлось ломать голову, кто бы это мог сделать. Он лишь выругался и продолжил работу, орудуя дырявым тазом и ворохом тряпья, так как другого ничего не придумал.

Со временем воды стало меньше. Теперь она едва скрывала подошву.

Макс краем глаза заметил Его Величество Кота, который тайком подглядывал из-за угла.

— Чего тебе?

— Нет, ничего… Я так, — сказал Кот и продолжил украдкой смотреть за ним.

Максим уже не понимал, чего на нём больше: воды с пола или собственного пота. По крайней мере вся одежда вымокла до последней нитки.

Ближе к вечеру, когда Макс продолжал носить воду, Кот окликнул его:

— Максим… Макс… — словно боясь кого-то разбудить, шёпотом звал Кот.

— Чего?

— Я не хочу надоедать и показаться довольно настырным котом, но меня волнует ещё одна маленькая деталь, которая, кстати говоря, если бы о ней знал и ты, тоже тебя немало бы взволновала…

— …Ну, говори уже, — вытирая мокрым рукавом лоб, раздражённо сказал Максим.

— Как бы ты ни был зол, какой бы гнев ни сидел в твоей душе, но если ты не выгуляешь Собаку-Собаку, то тебе придётся убирать ещё одну лужу. — Как только Его Величество это сказал, он тут же скрылся за углом.

Максим произнёс что-то нечленораздельное, жужжащее и, скорее всего, матерное, бросил таз на мокрый пол, слава богам, теперь уже всего лишь мокрый, и пошёл в комнату.

Одним движением он поднял шкаф, и Собака-Собака, выскочив на свободу, начал нарезать круги по комнате.

— Свобода. Свобода, — кричал пёс. — В туалет. Хочу в туалет.

Собака-Собака через некоторое время остановился и сел, уставившись на Макса. В его взгляде не было ни капли сочувствия и тревоги. Словно не этот паршивый пёс разворотил всю квартиру и затопил кухню. Как и ожидалось, лапы у него были чёрные от земли. Зато шерсть лоснилась и переливалась слепящей белизной.

— Туалет, — пролаял Собака-Собака.

— Туалет? — закипел Макс. — Ты чего мне тут натворил? А? Я выгоню вас. Сдам в приют.

Он заметил, как Собака-Собака прижал уши и отвёл взгляд. Кот тоже как-то занервничал.

«Вот оно! — подумал Макс. — Вот он, рычаг управления этими животными».

Но Кот отвернулся не из-за стыда или страха. Он запрыгнул на поваленный шкаф и повернулся к Максу.

— Максим, ты наивен, как рыба в аквариуме, которая думает, что такая одна во всём мире. Ты думаешь, что мы, говорящие животные, будем жить в приюте? Или не сможем оттуда сбежать? Ха…

Макс сурово посмотрел на Кота, затем на Собаку-Собаку. Развернулся и вышел.

Он переоделся в сухие вещи и повёл пса на улицу.

— Рядом иди, — ругался он, если тот убегал слишком далеко. — Рядом, я сказал.

— Я тут. Тут, — кричал Собака-Собака, скрываясь за деревьями.

За время их прогулки Максим несколько раз порывался дать Собаке-Собаке по башке. Хоть разок. Наказать, чтоб знал, что нельзя портить чужое имущество. Особенно если это имущество хозяина, который тебя кормит. Особенно если ты в этой квартире всего один день. И особенно если это не твоя квартира и даже не твоего хозяина.

Но злость сменилась смирением, а затем и улыбкой.

Безмятежный и наивный взгляд Собаки-Собаки мог усыпить бдительность и задушить гнев на корню у кого угодно. Стоило этим преданным голубым глазам разок взглянуть, и рука не поднималась ударить. Оставалось только грубым голосом прикрикивать, да иногда материться сквозь зубы.

Когда они возвращались, Максим впервые увидел своих соседей.

Одни пришли сообщить о шуме, а вторые о том, что Максим их затопил.

— Вы что себе позволяете? — ринулся в атаку мужик в трениках.

— Теперь понятно, откуда был такой шум, — сказала пожилая женщина. — В следующий раз постарайтесь привить своей собаке умение молчать в ваше отсутствие. У меня маленький ребёнок, — спокойно сказала женщина и пошла вверх по лестнице.

— Собака. Собака, — пролаял пёс, когда услышал своё имя.

— Об этом я и говорю, — обернулась женщина.

— Я думаю, больше такого не повторится, — оправдываясь, сказал Максим.

— У меня весь потолок вздулся, — продолжил мужик. — Там грыжа на всю кухню висит.

— Я очень и очень извиняюсь.

— Мне ваши извинения не нужны.

— Я оплачу вам ремонт, — сказал Максим, не желая превращать первую встречу с соседями в ссору.

— Там тысяч на тридцать выйдет.

— Ага… на все сто, — усмехнулся Макс и открыл дверь.

— Вы мне ещё поговорите! Я вызову людей из ЖЭКа, они оценят. А они оценят, — угрожающе сказал мужик.

— Что вы от меня хотите? — стоя в дверях, спросил Макс. — Я перед вами извинился. Постараюсь, чтобы такой ситуации не повторилось. Я оплачу вам ремонт в разумных размерах. Разумных.

Потирая щетину, мужик окинул Макса взглядом. Сам-то он был на добрую голову выше, шире в плечах, да и массой больше раза в полтора.

— Слушай сюда, щенок! Ты мне отвалишь столько денег, сколько я скажу. А если что-то не нравится, можешь прямиком в суд валить. Только не обижайся потом, если тебя найдут в переулке с проломленной головой. Ты меня понял? А питомцев твоих я лично передушу как крыс, — бросил напоследок мужик.

Макс на какой-то момент испугался. Он почувствовал, как в горле растёт ком и мешает ему дышать. Руки начали дрожать.

— Что вы себе позволяете? — сказал Макс и понял, что голос его предательски выдаёт. Тут бы и ребёнок не испугался от такой претензии, а перед ним далеко не ребёнок. Перед ним мужик лет сорока с головой как у быка.

— Рот закрой и слушай сюда. Завтра жду тебя с деньгами. Готовь пятнадцать тысяч. У меня только натянули потолок. Он новый, скотина ты безрогая. Новый, — мужик приблизился вплотную.

Макс чувствовал противное дыхание соседа. Ещё он чувствовал, как сердце дробью стучит в груди.

«Куда подевалась вся уверенность и все силы?» — промелькнуло в голове. Сегодня только прописал начальнику, да так прописал, что тот на пол рухнул. Этого, правда, такой удар не свалит.

Максу казалось, что если он вложит все силы в удар, то мужик этого даже не заметит. Руки обвисли, как сухие ветки на дереве.

— Ты меня понял?

— Пойдёмте посмотрим ущерб, — опять этот фальшивый голосок, подумал Макс.

— Чё там смотреть? Двадцать тысяч готовь. А то тебе ещё больничные счета придётся оплачивать.

— Да ты охренел, что ли? — неожиданно выдал Макс, сам того не подозревая.

— Чё ты сказал?

— Глухой, что ли? Повторить? На хер, говорю, пошёл. Пять тысяч максимум. Если потолок натяжной, то этого тебе с лихвой хватит.

— Ты чё, щенок?!

Мужик схватил Макса за грудки и приложил о дверной косяк. Затылок обожгло болью.

Макс попытался вырваться, но сосед ещё раз ударил его о косяк.

— Да ты ох… — ещё один удар не дал закончить фразу.

В глазах потемнело, и Макс вслепую ударил. Вроде бы попал в челюсть. Но руку обожгло так, словно это челюсть попала в кулак.

Не успел Макс сообразить, что происходит, как услышал лай:

— Пусти. Пусти, гад!

Собака-Собака вцепился мужику в ногу.

Сосед отпустил Макса и схватил собаку за холку, пытаясь оторвать бешеную псину от ноги.

Недолго думая, Макс увидел перед собой сгорбленную фигуру соседа. Вцепив руки в замок и размахнувшись, он влепил хорошую оплеуху тому по затылку. Мужик качнулся, но не упал.

Он кидал бешеные взгляды с собаки на Макса, не зная, от кого отбиваться.

Собака-Собака жалобно заскулил, когда получил кулаком по голове, но не отступил.

Макс и не догадывался, что добрая морда Собаки-Собаки может превратиться в настоящую пасть зверя. Глаза налились кровью. Острые зубы сверкали и клацали с молниеносной скоростью.

Сосед всё-таки оторвал Собаку-Собаку от ноги и бросился бежать вниз по лестнице.

Макс стоял, облокотившись о дверной косяк, а Собака-Собака держал в зубах кусок штанины и тяжело дышал.

— Как мы его. Как! — задорно пролаял пёс.

— Нормально, — сказала Макс выдохнув.

— Уроды! Вам повезло, что у меня нет времени! — прокричал сосед снизу.

Они услышали, как защёлкнулась дверь этажом ниже, и только потом зашли в квартиру.

Его Величество Кот сидел на перевёрнутой тумбе с широко распахнутыми глазами. Вздыбив шерсть, он не двигался и даже не моргал.

— Вы чего там творите? — спросил Кот.

— Ну и денёк сегодня выдался, — сказал Макс, не замечая вопроса Кота.

— Драка. Драка! — сказал пёс и выплюнул штанину изо рта.

— Ну и денёк, — повторил Макс, прошёл в комнату, сел на диван и включил телевизор.

Его Величество Кот и Собака-Собака проследовали за ним.

— Спасибо, — сказал Макс и вздыбил холку псу.

— Нравится. Нравится, — промямлил пёс, задирая глаза к потолку.

— А ты чего не вышел на помощь?

— Я хотел. Хотел, — нервничая, говорил Кот. — Когда я услышал, как вы пришли, я был на кухне, на столе. Я вздрогнул от чужих голосов и нутром почуял, что сейчас что-то произойдёт. Что-то обязательно должно было случиться. Когда я услышал голос этого мужика, я был готов прийти к вам на помощь, но ты ведь знаешь, Макс, коты так боятся воды, что под страхом смерти не полезут купаться или даже замочить наши пушистые нежные лапки. Пока я преодолел это расстояние, вы уже и управились. А так — я хотел. Очень хотел.

— Ну да, рассказывай, — улыбаясь, сказал Макс. — Так мы тебе и поверили.

— Врёт. Врёт, — подтвердил пёс.

— И я думаю, что врёт.

— Я не вру.

— Врёшь. Трус. Трус.

— Я никогда в своей жизни не врал. За всю мою долгую жизнь, а жизнь моя очень долгая, я не соврал ни разу.

— И сейчас врёт, — пролаял Собака-Собака.

— Идите вы, — сказал кот и отвернулся.

Максим чувствовал, как сердце приходит в нормальный ритм. Ощутил боль в руке и несколько раз сжал кулак. Поморщился и растянулся на диване, по привычке поглаживая подлокотник. Пальцами он нащупал некоторую шероховатость. Он посмотрел, в чём причина, затем перевёл взгляд на Кота.

— Так что, Ваше Величество, давайте вернёмся к нашему разговору о сегодняшнем погроме. — Услышав эти слова, Собака-Собака прижал уши. — Ты говорил, что пытался остановить Собаку?

— И продолжаю на этом настаивать, — не оборачиваясь, сказал Кот.

— Ты кричал ему: «Остановись, остановись!» Ведь так?

— Может быть, не слово в слово, но суть остаётся правильная.

— И ты говоришь, что весь погром учинил Собака, так? — допытывался Максим.

— Точно так.

— Тогда чьих рук, а точнее чьих лап, вот это?

Кот медленно обернулся.

Максим показал на потрёпанный подлокотник. Не стоило больших усилий догадаться, что тонкие коготки, а именно кошачьи, совсем недавно драли текстиль этого дивана.

— У кого-то чесались когти? — серьёзно и строго спросил Макс.

— Это всё Собака-Собака.

— Ты кому лапшу на уши вешаешь? Может, я и тупой, но не настолько, чтобы не замечать очевидных вещей. Собака-Собака хотя бы не отрицает своей вины, а ты, как самый последний подлец, жмёшься в угол и боишься ответственности.

— Хо-хо-хо… — сказал Кот и повернулся к Максу. — Это я боюсь ответственности? Кто тогда всю свою жизнь скрывается от ответственности? Кто растерял всех друзей и родственников, боясь всё той же ответственности? Кто же тогда развёлся только потому, что она, видите ли, просила взять на себя чуть-чуть больше ответственности? Кто бросил свою жену с ребёнком? Кто даже на развод не решился бы никогда подать, если бы не она? Кто терпел унижения и издёвки? Страдал, жаловался, мучился, но признать, что супруги давно не любят друг друга, взять на себя ответственность и разорвать этот порочный круг не решался. Нет, ты терпел и ныл. Ныл, ныл и ныл… А кто…

— Заткнись ты уже, — спокойно сказал Макс. — Сам знаю.

— Тогда не надо тут говорить об ответственности.

Минут пять Макс сидел сложа руки. Собака-Собака смотрел на хозяина, вывалив язык. Кот вылизывал свою идеально гладкую шерсть, делая её ещё более идеальной.

— Собирайтесь, — сказал Макс и почти взлетел с дивана. — Мы уезжаем.

— Давай. Давай, — пролаял пёс и начал носиться по кругу, сшибая всё на своём пути.

Макс хотел было окликнуть его или даже поругать, но, посмотрев на беспорядок, понял, что хуже он уже не сделает.

— Я ещё здесь не освоился. Не хочу никуда идти, — недовольно заворчал кот.

— Тогда можешь оставаться в гордом одиночестве.

— Куда мы? Куда? — не останавливая бег, спросил Собака-Собака.

— Мы идём к моей бывшей. В этом бардаке я ночевать не буду.

— Ррррр… опять переезды. Ты даже нас не покормил.

— Там поедите. Поехали.