Emorong

Пусть бы и залетела. Ну и что, что всего семнадцать? Разве ж в возрасте дело? Тем более, что родители, вздохнув, махнули рукой -- рожай, коли так. Не погнали ведь на аборт, сказали: поможем.

Ко второму триместру папаша-хмырь испарился. Разлюбил или не сошлись молодыми характерами. Родила-то нормально, даже полгода нянчилась. Мамка помогала, жалела. Разрешила выйти из дома -- в клуб, к подругам. Дело-то молодое, не запирать же дочь, не гробить ребёнком ей молодость.


А что у неё в голове в восемнадцать? Путешествия, мальчики, оптимизм? Одна подруга из Москвы вот нагрянула, такие вещи рассказывает! Там, говорит, за одну ночь могут подарить просто так "Бентли".

Канары, уютная квартирка на Кутузовском, бутики, рестораны. Люди -- красивые. Мужчины -- щедрые. Подруги -- весёлые. Жизнь -- праздник, главное -- вытянуть счастливый билет.

Родители нехотя отпустили. Старые, что б они понимали? Устроюсь вот на работу, а ребёнок? Заберу и его! Буду наряжать в самое модное, на молодых мамашек -- большой спрос. Чай не в девятнадцатом веке живём. Хороший мужчина примет и дитя от любимой женщины. Станет отцом, обеспечит, вырастит.

Главное -- перетерпеть полгодика-годик в съёмной на троих халупе. Устроиться офис-менеджером и не терять момента. Не боги горшки обжигают, столица -- город больших возможностей!

Обустроилась, нашла работу, снимает квартиру. Не очень, но всего за тридцатку. Половина зарплаты, недорого. На проезд и на еду, правда, много уходит. На шмотки почти и не остаётся, но клубы, еда, выпивка в них -- всегда найдётся тот, кто заплатит.

Годы идут. "Бентли" пока не поставили под окном. Но всё впереди. Мужиков, ближе к тридцатнику, уже не так много, но все они -- солидные, выше качеством.

К ребёнку теперь ездит пару раз в год. На длинные выходные, с подарками. С Каналами -- тоже облом. Но ничего, своих навещать тоже нужно. Дочка растёт, всегда маме радуется. Любит, обожает и ждёт.

Почему не забрала до сих пор? А куда? Пока ведь всё временно -- квартира, работа, мужик. Вот как наладится, заберёт.

Родители справляются, у них -- пенсия. Да и высылать им нечего: денег особо нет. Давно зарплату не повышали, а тут -- снова кризис. Но ничего-ничего, может, оно и к лучшему. Не отрывать же ребёнка от школы, пусть уж окончит.

Как объяснить маме, что в провинции ловить нечего? Неинтересно ведь с этими -- с завода, что с ними делать? Ограниченные, затурханные, в свои тридцать пять выглядят стариками. Да и ведут себя так же, что с них взять? Со скуки помрёшь рядом с ними.

Не знаю, чем всё это окончится. У всех по-разному, не угадаешь. Сначала они говорят, что бросили детей дома, чтобы кормить их, но как посчитаешь, сколько там она высылает и высылает ли вообще, так понимаешь: дело -- не в деньгах. О подарках, правда, не забывает. Как нагрянет, так обязательно что-нибудь подарит. Мама-цветомузыка, мамаша-праздник.

Нагрянет и назовёт дочку именем очередной подружки. Засмеётся, надо же -- спутала! Дети таких кукушек всё равно любят. Ждут, мамочка у них -- самая любимая и красивая. А то, что видели её раз десять в жизни, так ничего -- бабка с дедом на что?

Всё временно, временно. Каждая свято уверена, что вот-вот и будет с ребёнком вместе. С ребёнком, который стал давно чужим человеком.

Что выиграла она, я не знаю. Деньги? Так нет их. В родной глуши за вычетом съёма жилья имела бы столько же. Что те московские шестьдесят? Те же провинциальные двадцать по сути, не больше. Но разве ж объяснишь ей, для которой Москва -- счастливый билет?

Каждый, наверное, имеет право жить так, как он хочет. Бросить ребёнка, уехать, но считать себя матерью. Не пополнить собой ряды мамаш, гуляющих на детской площадке в маленьком городке, не терпеть рядом ограниченного мужа слесаря. Не жить жизнью провинциальной домохозяйки, а гореть -- вдруг выпадет шанс? Бороться, искать, не найти, но сохранить оптимизм кукушки. На всё это они имеют право, конечно.

Или всё-таки нет? Как, по-вашему?

Танец пчелок взорвал общественности мозг, напомнив чем-то танец в церкви, пусть сравнение и не очень корректно. Те и другие хотели эпатажа, но не настолько, как это вышло. Но пусси - дело прошлое, давайте - о пчелках.

Посмотрите, какая богатая символика. Пчелки. Трудолюбивые добывательницы меда для других, олицетворение альтруизма, целомудренные служительницы своей коммуны, все, как описывал романтичный Метерлинк. И вдруг такая порнография! Шок. Настоящий скандал в королевстве ханжества, где царит двойная мораль. И вот о двойной морали я хочу кое-что рассказать.

Откуда берется ханжество (оно же – двойная мораль)? Ханжество – это противоречие между тем, что должно нравиться, и тем, что нравится на самом деле. В какой-то мере ханжество неизбежно, поскольку человек находится в развитии, и как индивидуум, и как социум, то есть он всегда имеет какое-то несовпадение между тем, что надо и тем, что хочется. Опасная доза ханжества начинается тогда, когда человек начинает отрицать, что ему не хочется то, что надо, а хочется то, чего не надо бы. С этого момента возникают всякие разрушительные тенденции.

Маленьким пчелкам говорят, что надо учиться, надо трудиться и быть скромными. Не нужно в 17 лет думать о сексуальной привлекательности, это грязно и пошло, нужно думать о том, как получить хороший аттестат и сдать нормы ГТО. Им говорят, что счастье и смысл жизни – в том, чтобы посвятить себя служению своей стране и своей семье, получить профессию и родить детей, а секс – это плохо, тем более до 18 лет, но и после 18 лет танцевать стриптиз и демонстрировать сексуальную доступность – очень плохо.

Вы думаете, что пчелок обманывают? В том-то и дело, что нет. Смысл действительно состоит в том, чтобы посвятить себя служению (только не навязанному кем-то, а выбранному), а секс как цель жизни – прямая дорога в яму депрессии, и очень рано. Не может быть смыслом жизни то, что должно стать средством питания, как сон и еда. Все виды насыщения тела – средства для жизни, а не цель жизни. Как только цель перемещается в эту плоскость, начинается саморазрушение.

Ханжество состоит не в том, что пчелок обманывают насчет цели жизни, а в том, что пчелок заставляют делать вид, что эта цель у них есть. Но такой цели у пчелок нет. Нет у них пока достойного смысла жизни, не видят они счастья в труде, не интересно им ГТО, не мечтают они посвятить себя семье, все это фальшивые абстракции, не насыщенные для них никакой энергией, а наоборот забирающие силы. Энергией насыщено совсем другое, то, что пчелки уже освоили. Им нравится быть красивым и сексуальными. Вот в этом они действительно чувствуют свою незаурядность и превосходство, от этого они получают восторженные взгляды мальчиков и мужчин, и яркие эмоции, к этому испытывают интерес и влечение. А к труду и обороне нет. Увы.

И это провал системы их воспитания, но это не повод воспитателям делать огромные глаза в ханжеском изумлении, дескать «Чтооо?? Девочкам нравятся танцевать такие танцы??» А что им должно нравиться? Логарифмические функции? Ну да, есть такие девочки, которые приходят в экстаз от математики, но для этого их способности в этой области должны быть развиты. А если способности развиты на тройку, и в литературе на тройку, и во во всех остальных сферах примерно так же, то не будет там никакого удовольствия, а будет избегание стресса. Вот в сфере эротической привлекательности у них пятерка! В этой сфере есть успехи и бонусы. Туда и интерес.

Ханжество – это такая модель мира, которая вообще отрицает принцип удовольствия, спонтанности, радости, интереса, и считает, что можно приказать и заставить, и удовольствие возникнет, а если не возникнет, то и ладно, без него можно жить. Но без энергии человек очень быстро увядает, а удовольствие – это состояние энергетического подъема, означающее, что мозг готов на это отпускать энергию. Ханжи хотят получить власть над своей химической системой – заставить свой мозг поставлять энергию так, как они ему приказали. И вот за этот тупой деспотизм они и получают бунты.

Если человек пытается издеваться над собой, бунтует его организм, подрывая его болезнями. Если он пытается давить на ребенка, бунтует ребенок, сбегая из дома или устраивая концерты. Если ханжеское давление осуществляется в рамках социума, бунт разворачивается там. Иногда, правда, никакого бунта нет, а есть просто слом и разложение системы, но об этом грустном варианте даже говорить не хочется, хотя в жизни мы видим очень много сломанных людей, утративших интерес к жизни.

Воспитание не может быть ханжеским, ханжество – это худшее, что может быть в воспитательной системе. Вы говорите ханже, что вы нечто любите, хотя и понимаете, что это вредно, а ханжа смотрит на вас как на ничтожество с презрением. Сам ханжа при этом тоже может это любить, но скрывает под белым пальто. Или пытается отделять мух от котлет, хотя мухи эти котлеты давно уже съели.

То есть сам ханжа может любоваться на эротические танцы с горящими глазами, но он не хочет видеть на этом месте свою дочку, поэтому обещает убить, если она будет учиться таким танцам. Но дочка видит горящие глаза и своего ханжи, и других мужчин и мальчиков, и эти глаза не горят так сильно, когда она читает им свой реферат по истории. «Дочунь, дай папе отдохнуть» - просит такой отец. Нет, он не обязательно в это время смотрит порно, он может и не быть таким лицемером, может даже искреннее возненавидеть порно из-за того, что презирает разврат, верит в Бога и любит свою дочь, может даже стать ради этого импотентом, но пока у него не будут гореть глаза на тему истории, или какой-то другой умной сферы, он не сможет поддержать в ребенке влечение к этой сфере. То есть дело не в том, чтобы возненавидеть нечто вредное (и сидеть как дура без подарка), а в том, чтобы страстно полюбить нечто полезное. И это касается не только родителей, но и других значимых окружающих. Девочка не может заниматься с кайфом тем, от чего у ее близкого окружения на лице зевота и скука. Она будет любить то, от чего в ее близком окружение пробуждаются эмоции. Только эмоции заразительны, морализаторство нет, даже наоборот.

Воспитание – это процесс передачи своего опыта, и в основном, эта передача идет через эмоциональную сферу. Ребенок копирует не то, что родитель его заставляет копировать, а то, с чем у родителя связаны эмоции. Ребенок запоминает и перенимает только эмоционально окрашенные паттерны, и чистую информацию встраивает уже в эти формы, по-своему, но в то, что уже есть.

Поэтому просмотрев такой танец пчелок, и справедливо отметив неадекватность педагогов, которые допустили это на публику, нужно сделать следующий вывод. Девочкам этим, к сожалению, не интересно почти ничего, им интересна эротика. Интересна настолько, что они утратили чувство реальности, и не понимают, насколько неуместно и вульгарно выглядят их интимные танцы на сцене в детском театре. Такая сильная потеря адекватности бывает лишь тогда, когда эротика начинает занимать центральную часть жизни.

В самой эротике нет ничего плохого, одно хорошее, но когда эротика выходит из интимного пространства и становится единственным интересом в жизни, это очень печально. Ни у родителей девочек, ни у педагогов, ни у их окружения, не получилось заинтересовать этих девочек чем-нибудь еще, так сильно, как их интересует сексуальная привлекательность.

Но ничего шокирующего в такой новости нет, и это совсем не новость, поскольку эротика интересует девочек-подростков по дефолту, а все остальное нужно специально развивать, само собой оно интересным вдруг не станет. Само собой интересным становится то, что постоянно идет эмоциональным, ярким, радостным фоном, и вызывает ассоциации того, как это увлекательно, доступно и вкусно.

В творческом и интеллектуальном окружении такую заразительность имеют искусство и наука. В окружение ЗОЖ-ников такую заразительность приобретает фитнес и здоровое питание. Чтобы по дефолту заразить человека чем-то полезным, ему нужно создать эмоционально насыщенную среду, где все или многие любили бы делать это и получали бы от этого кайф, общались на эту тему, искрились этим и обменивались импульсами.
То есть чтобы пчелки трудились день деньской с песнями, они должны видеть, что их родители и сверстники кайфуют от труда. Пока же родители притаскиваются с работы и проклинают жизнь, в которой они обязаны туда ходить, пчелки будут стараться избегать эту каторгу, несмотря на любые ханжеские призывы. Будут избегать, ища любые лазейки.