Botana

Середина декабря.

Год близится к самому короткому дню, дню зимнего солнцестояния, после которого солнце повернет на весну. А пока световой день короток, да ещё небо так затянуто облаками, что солнечным лучам никак не пробиться на землю.

В  лесу темно и тихо. Не слышно ни синиц, ни воробьев. Зимой птицам трудно добывать пропитание, но люди об этом не забыли. Уже всюду висят кормушки с крупой и семечками. Кто-то даже нанизал на ветку булку, хотя лесники предупреждают, чтоб не кормили птиц хлебом. Лучше купить кулечек семечек и угостить пернатых без вреда их здоровью.

А кормушки самые разные. Одни прикрепили к дереву домик, другие сделали птичью столовую из листа фанеры или доски, а кто-то приспособил старую корзину. В ход идут большие бутылки и баклажки из-под воды. Птицы охотно посещают все виды кормушек, лишь бы они были полны.

Спасибо вам, люди, что не забываете братьев наших меньших! Мир вам и хорошего настроения.

Покормите птиц зимой,

Бросьте горстку крошек,

И пускай снуют порой

Стайки у окошек.

Бросьте горсточку зерна.

Много им не надо.

И зима не так страшна

Будет для крылатых.

Им не дайте в лютый час

Гибнуть от болезней,

И весна одарит вас

Праздничной их песней.

(Стих из инета)

Все совпадения имён и событий случайны.

В январе наступили настоящие морозы. Воздух звенел от стужи, а вокруг солнца ярко светился сияющий круг.

Ещё в конце осени из леса в городок пришли бродячие собаки. В поисках пищи они рыскали по улице и собирались стаей у помойки и мусорных ящиков. Отходов на всех не хватало и начиналась грызня за право обладать какой-нибудь костью или засохшей краюхой хлеба. И тогда визг и рычание разносились по всей округе.

Семеновна, глядя на вечно голодных животных, стала оставлять за сараем объедки или кости, которые собирала по соседям.

Вот и сегодня она шла с кастрюлей отходов, когда неожиданно из-за угла вылетела собачья свора. От неожиданности, не удержавшись на ногах, Семеновна упала на землю.

Собаки тут же окружили её и начали облаивать, а потом, все больше и больше свирипея, стали наскакивать и рвать фуфайку. Рычащая свора, готовая разодрать её в клочья, наступала и наступала. Старуха, теряя сознание от ужаса, прикрыла лицо руками.

Но в этот миг откуда-то раздался рык. Чёрная тень метнулась в воздухе и резко опустилась между стаей и ее жертвой. От неожиданности собаки подались назад.

Перед ними стоял огромный страшный пес. Пёс был беспородным, но мощь, рыже-черный окрас и присядка на задние лапы говорили о родстве с немецкой овчаркой, затесавшейся в родословную чистой дворняги.

Оскаленной пастью, стоящей дыбом шерстью, жутким взглядом и хрипением, рвущимся из горла, - всем своим видом он показывал, что любому, кто сунется к старухе, несдобровать.

Сгоряча какая-то шавка кинулась к нему, но у неё не осталось даже секунды, чтобы пожалеть об этом, тотчас раздался визг и хруст прокушенного горла. Опираясь на широко расставленные передние лапы, пёс угрожающе зарычал.

Собаки заметались и кинулись на труп собаки. Они драли его зубами, рвали когтями, чтобы хоть как-то утолить рвущий нутро голод.

Все ещё бешено сверкали от злобы глаза, и с оскаленных морд капала слюна, но решимости поубавилось.

Голодная свора готова была разодрать и старуху, но собственной шкурой и собачьим нюхом стая чувствовала, что с чужаком лучше не связываться. От него шёл ощутимый, вызывающий страх и требующий покорности, запах смерти. Собаки, повизгивая, попятились назад, признавая за чужим право на верховенство.

А он, как будто забыв о старухе, побежал вперед, широкой грудью сшибая с ног попавшихся на пути собак.

Мощные оскаленные клыки и злобный взгляд показали всем, что нужно повиноваться. И стая безропотно двинулась за ним.

Через несколько минут вокруг стало тихо, и только кости с пятнами крови на снегу напоминали о разыгравшейся здесь драме.

Старуха, не подавая признаков жизни, неподвижно лежала у стены. Наконец, её веки слегка дрогнули. Она пришла в себя и со страхом огляделась, не понимая, куда делась свора.

Возраст, страх и слабость после перенесенного ужаса сделали свое дело. Осознав, что ей уже ничего не угрожает, она попыталась встать, но не смогла. Тогда, встав на четвереньки, она судорожно поползла в направлении к дому. И только у двери смогла встать.

Семеновна никак не могла напиться. Она сидела на лавке и большими глотками пила воду из кружки, не замечая, что проливает её на себя. Руки тряслись, а перед глазами стояли оскаленные морды и жёлтые от ярости глаза.

Стукнула калитка, и в дом вошёл Анатолий. Семёновна видела, как он сбросил куртку, скинул валенки, видела, как беззвучно шевелятся его губы и как сердито он машет руками.

Она все смотрела и смотрела, не произнося ни звука. Потом, вдруг, совсем рядом увидела его некрасивое, красное лицо.

Анатолий понял, что с матерью что-то не так, и она явно не в себе. Набрав в ковшик холодной воды, он брызнул ей в лицо, потом ещё раз и ещё. Семёновна вздрогнула:

- Толькааааа, а меня ведь чуть собаки не задралииии, - и, всхлипывая, рассказала ему о нападении собак.

- Так тебе и надо, жалельщица чёртова! Сколько раз тебе говорил, не ходи ты туда со своим пойлом, добром не кончится!

Он долго не мог успокоиться, все бурчал и бурчал.

(продолжение следует)

В6се совпадения имён и событий случайны.

Потихоньку зима близилась к концу. Все чаще по-весеннему голубело небо, появились первые проталины.

Собаки стали ещё агрессивнее. Поговаривали, что с ними несколько раз видели и собаку Семёновны, Рекса.

Свора околачивалась на помойках и не давала прохода никому, злобно облаивая каждого, кто показывался в зоне видимости. Стая разрасталась, кроме приблудных шавок, появились и щенки.

Еды не хватало, и голод погнал собак в частные дома, где была живность. Псы влезали ночью во дворы и задрали нескольких овец и кроликов. Хозяева стали закрывать животных в укрепленных помещениях, сараях и пристройках.

Участились и случаи нападения на людей, то женщину повалят, куртку порвут, то мужчину покусают, то кого-то окружат и напугают до истерики. Стало страшно выходить на улицу.

Все эти события вызывали обоснованное беспокойство и тревогу у жителей.

И полетели в управу письма с просьбами и жалобами.

Начальство стандартно отвечало, что найти подрядную организацию по зачистке территории от собак в соответствии с законом очень сложно, и, кроме того, в городском бюджете нет денег на отлов бродячих животных и на содержание приюта для них.

Так и летали письма, в администрацию да с ответом обратно. Действий никаких не предпринималось, и, как следствие, пострадали самые слабые - дети.

Вся улица возмущённо обсуждала нападение стаи на двух девочек, возвращавшихся из школы. Слава Богу, живы остались.

А дня через три после этого события к Анатолию зашёл Виталька, его однокашник, живший неподалеку.

- Слышь, Толян, помощь твоя нужна. Моя Машка в больнице. Шла из школы с подружкой, а тут собаки налетели, повалили, рвать начали. Знаешь, наверное, про этот случай?

Анатолий кивнул.

- Так вот, хорошо, что я крики услышал. Ещё дед Михалыч прибежал, отбили мы детей, но успели, гады, девчонок покусать. В больнице сейчас. Дочка заикаться начала, представляешь?

Он побледнел, желваки заходили на лице.

- Так вот,мужики собрались, решили облаву на стаю самим сделать, житья ведь собаки не дают, того и гляди кого-нибудь загрызут.

- Да что же это делается?! - запричитала Семеновна.

- Ни старого, ни малого не пропустят, совсем взбесились. На улицу ведь не выйти, боязно.

- Ты-то уж, старая, помолчала бы! Тебя кто спрашивает?! - недовольно прикрикнул Анатолий.

И добавил:

- Вопросов нет, конечно, помогу. Кончать их надо и весь разговор.

-Ну, вот, и лады. Ещё Серёга подтянется. У него двустволка есть, думаю, справимся.

Договорились сначала разузнать, где у стаи лежка.

Но на следующий день ударил мороз, из тех крепких морозов, что бывают в конце зимы. И собаки исчезли с улицы.

Виталька с Анатолием обошли все гаражи и близлежащие помойки, но стая как сквозь землю провалилась.

Наконец, Антонина, Виталькина жена, вспомнила про старую разломанную будку в лесополосе, недалеко от последних домов.

И, действительно, смятое сено и вытоптанная площадка указывали на то, что стая обитает именно здесь.

Но не судьба была им совершить задуманное и потом ответить по закону за отстрел животных.

А случилось вот что.

Пока суть да дело бездомные собаки загрызли пятилетнего ребёнка. И только после этого страшного события был объявлен режим чрезвычайной ситуации. То тут, то там,в разных районах городка, появлялась машина с прожекторами и громкоговорителем на кузове. Начались облавы и охота на собак.

Дошла очередь и до окраины. Виталька с Анатолием, узнав, что прибыли ловцы, решили все-таки проконтролировать их действия, чтобы уж точно быть уверенными в поимке стаи.

- Не беспокойтесь, отловим всех. Вы только нам не мешайте,- в ответ на сообщение о месте лежки собак попросил старший.

Ловцы приготовили сети, петли и специальные духовые ружья с летающим шприцом. наполненным быстродействующим снотворным. Отдельно была взята винтовка на особый случай, если какая-то собака проявит агрессию.

Машину остановили недалеко от будки, которая тёмным пятном виднелась в утреннем сумерке. Люди тут же распределились по точкам.

По знаку старшего разом включился свет, а из громкоговорителя понеслись звуки хлопков, выстрелов и крики людей.

Виталька и Анатолий,захвативший железный прут, нашли себе место подальше от ловцов, так как те строго-настрого запретили приближаться к месту облавы.

Оттуда они наблюдали, как собаки одна за другой выбегали из будки. Одни метались по освещенной площадке, другие попадали под обстрел духовых ружей со снотворным, некоторые бежали вглубь посадки.

Крупный рыже-черный пёс вдруг что-то почуял. Он глухо зарычал, вздыбил шерсть на загривке и большими прыжками понёсся в сторону, откуда шёл этот знакомый ненавистный запах.

Растерявшиеся мужики вдруг увидели, как прямо на них мчится огромный пёс с оскаленной мордой.

Раздался выстрел, но в этот же момент тело собаки рывком метнулось вперед, взвилось в воздух, и.... могучие челюсти с хрустом сомкнулись на горле Анатолия.

Все совпадения имён и событий случайны.

В январе наступили настоящие морозы. Воздух звенел от стужи, а вокруг солнца ярко светился сияющий круг.

Ещё в конце осени из леса в городок пришли бродячие собаки. В поисках пищи они рыскали по улице и собирались стаей у помойки и мусорных ящиков. Отходов на всех не хватало и начиналась грызня за право обладать какой-нибудь костью или засохшей краюхой хлеба. И тогда визг и рычание разносились по всей округе.

Семеновна, глядя на вечно голодных животных, стала оставлять за сараем объедки или кости, которые собирала по соседям.

Вот и сегодня она шла с кастрюлей отходов, когда неожиданно из-за угла вылетела собачья свора. От неожиданности, не удержавшись на ногах, Семеновна упала на землю.

Собаки тут же окружили её и начали облаивать, а потом, все больше и больше свирипея, стали наскакивать и рвать фуфайку. Рычащая свора, готовая разодрать её в клочья, наступала и наступала. Старуха, теряя сознание от ужаса, прикрыла лицо руками.

Но в этот миг откуда-то раздался рык. Чёрная тень метнулась в воздухе и резко опустилась между стаей и ее жертвой. От неожиданности собаки подались назад.

Перед ними стоял огромный страшный пес. Пёс был беспородным, но мощь, рыже-черный окрас и присядка на задние лапы говорили о родстве с немецкой овчаркой, затесавшейся в родословную чистой дворняги.

Оскаленной пастью, стоящей дыбом шерстью, жутким взглядом и хрипением, рвущимся из горла, - всем своим видом он показывал, что любому, кто сунется к старухе, несдобровать.

Сгоряча какая-то шавка кинулась к нему, но у неё не осталось даже секунды, чтобы пожалеть об этом, тотчас раздался визг и хруст прокушенного горла. Опираясь на широко расставленные передние лапы, пёс угрожающе зарычал.

Собаки заметались и кинулись на труп собаки. Они драли его зубами, рвали когтями, чтобы хоть как-то утолить рвущий нутро голод.

Все ещё бешено сверкали от злобы глаза, и с оскаленных морд капала слюна, но решимости поубавилось.

Голодная свора готова была разодрать и старуху, но собственной шкурой и собачьим нюхом стая чувствовала, что с чужаком лучше не связываться. От него шёл ощутимый, вызывающий страх и требующий покорности, запах смерти. Собаки, повизгивая, попятились назад, признавая за чужим право на верховенство.

А он, как будто забыв о старухе, побежал вперед, широкой грудью сшибая с ног попавшихся на пути собак.

Мощные оскаленные клыки и злобный взгляд показали всем, что нужно повиноваться. И стая безропотно двинулась за ним.

Через несколько минут вокруг стало тихо, и только кости с пятнами крови на снегу напоминали о разыгравшейся здесь драме.

Старуха, не подавая признаков жизни, неподвижно лежала у стены. Наконец, её веки слегка дрогнули. Она пришла в себя и со страхом огляделась, не понимая, куда делась свора.

Возраст, страх и слабость после перенесенного ужаса сделали свое дело. Осознав, что ей уже ничего не угрожает, она попыталась встать, но не смогла. Тогда, встав на четвереньки, она судорожно поползла в направлении к дому. И только у двери смогла встать.

Семеновна никак не могла напиться. Она сидела на лавке и большими глотками пила воду из кружки, не замечая, что проливает её на себя. Руки тряслись, а перед глазами стояли оскаленные морды и жёлтые от ярости глаза.

Стукнула калитка, и в дом вошёл Анатолий. Семёновна видела, как он сбросил куртку, скинул валенки, видела, как беззвучно шевелятся его губы и как сердито он машет руками.

Она все смотрела и смотрела, не произнося ни звука. Потом, вдруг, совсем рядом увидела его некрасивое, красное лицо.

Анатолий понял, что с матерью что-то не так, и она явно не в себе. Набрав в ковшик холодной воды, он брызнул ей в лицо, потом ещё раз и ещё. Семёновна вздрогнула:

- Толькааааа, а меня ведь чуть собаки не задралииии, - и, всхлипывая, рассказала ему о нападении собак.

- Так тебе и надо, жалельщица чёртова! Сколько раз тебе говорил, не ходи ты туда со своим пойлом, добром не кончится!

Он долго не мог успокоиться, все бурчал и бурчал.

(продолжение следует)

Проснулась Семёновна от грубого толчка.

- Ты, чего, оглохла, карга старая? Или напилась? – раздался раздраженный голос Анатолия.

- Расселась тут, жрать давай!

Семёновна подхватилась и, торопливо поставив щи на стол, полезла в шкафчик за хлебом, а Анатолий, накинув сверху старый полушубок, вышел во двор.

Через несколько минут послышались крики и ругань. Выскочив на порог дома, старуха увидела Рекса. Он угрожающе рычал, оскаливая пасть и показывая клыки. Хвост, опущенный вниз, слегка подрагивал от напряжения и злобы, тело напружинилось. Пёс ненавидел стоящего перед ним человека.

- Ссссука, рычать на меня вздумал?! Я научу тебя уважать хозяина, сволочь!

Анатолий схватил кусок арматуры и с силой опустил на собаку. Рекс хрипел от ярости, рвался с цепи, ошейник врезался в горло, а удары один за другим сыпались на его тело и морду. Уже капала кровь, а побои все продолжались. Наконец, обессилев, Анатолий, отбросил железку в сторону.

- Б***дь, будешь знать, сука, кто тут хозяин.

Сплюнув, он пнул ногой снег и, матерясь, пошёл в дом.

Рекс, глухо хрипя, отполз в угол и начал зализывать раны.

Семёновна со страхом смотрела на сына, на его перекошенное от злобы лицо, дикие глаза. Он постоянно избивал Рекса, срывал на нем свою злость, недовольство и гнев, но в этот раз бил особенно жестоко. С тела и морды собаки сочилась кровь, и один глаз совсем закрылся.

- Как, как можно быть таким извергом?! Лучше бы пес сдох щенком, ещё тогда, когда я его принесла домой. Отмучился бы один раз и все.

Старуха не думала о себе, не вспоминала, сколько угроз и оскорблений вытерпела от сына. Она жалела это несчастное существо, не имеющее никакой возможности постоять за себя и ответить обидчику.

- Подожди, Рекс, подожди, не умирай, я помогу тебе, - шептала она, и слезы текли по старому, морщинистому лицу.

Прошла неделя. Семёновна, стараясь не попадаться сыну на глаза, ухаживала за израненным Рексом.

Но с того дня старуху одолевало все большее и большее беспокойство. Она упрекала себя в том, что принесла щенка в дом, и теперь по её вине он мучится.

.

Ей вспоминались собачьи глаза, преданно смотревшие сквозь кровавую пелену. А как благодарно он лизнул ей руку, когда она наносила мазь на его раны!

- Господи, прости меня, Господи! Это я виновата, что животина так страдает. Не могу я смотреть, какие муки он, бедный, терпит.

И, наконец, когда собака почти поправилась, поздним вечером Семёновна вышла во двор. Она подошла к Рексу, погладила его. Пёс внимательно следил за нею, как будто понимал, что-то важное произойдёт через несколько минут. Старуха немного повозилась с ошейником и, наконец, сняла его вместе с цепью:

- Ну, все, Рекс, уходи отсюда, уходи подальше и не возвращайся.

Она подтолкнула собаку к калитке:

- Иди, Рекс. Уходи!

Пёс как будто понял её. Ни разу не оглянувшись, он чёрной тенью метнулся на улицу и исчез в темноте ночи.

Старуха выпрямилась. Радостное, освобождающее от вины чувство охватило её.

И край луны, неожиданно выплывшей из-за тучи и осветившей покосившийся забор, калитку и часть занесенной снегом улицы, обрадовал её и утвердил в мысли о правильности решения, принятого ею.

- Слава тебе, Господи, слава! Сняла хоть один грех с души, а теперь пусть убивает. Я готова.

При мысли о сыне она вздрогнула и невольно оглянулась, но все было тихо.

Зато утром, обнаружив исчезновение Рекса, сын матами-перематами пытал её, зачем она выпустила собаку на свободу, а когда Семёновна сказала, что просто её пожалела, аж вскинулся:

- Ах, ты ж, карга старая! Пожалела она!

И так ударил её, что старуха упала, получив вслед ещё и несколько пинков ногами. Правда, больше он её не трогал.

А Рекс в это время спал под еловой лапой. И хотя здесь было тихо и спокойно, он вздрагивал и поскуливал во сне. В животе все свело от судорог, очень хотелось есть. Но он не был приспособлен к жизни в лесу и не знал, как добывать здесь пропитание.

Проснувшись, пес попробовал догонять белок, их было много, но у него ничего не вышло. Шустрые зверьки быстро взбирались на дерево и исчезали среди веток. Другой живности он не видел.

И, наконец, когда голод стал нестерпимым, Рекс вернулся в город.

(продолжение следует)

Все совпадения имён и событий случайны.

Семёновна сидела возле собаки и по-старушечьи тихо плакала, вытирая слезы концом старого выцветшего платка.

Впереди долгая зимняя ночь, а идти ей некуда. К соседям стыдно, разве что опять в сарае укрыться. Во дворе только куча железок валяется и давным-давно нет никакой живности, а вот сарай остался.

Хорошо цепь у Рекса туда достаёт. Рекс большой, тёплый, а если сверху ещё собачью подстилку накинуть, то не замерзнешь.

Она подобрала старое одеяло, стряхнула его и накинула на фуфайку. Потом, привалившись боком к теплому собачьему телу, незаметно задремала.

Ей снилось, что идёт она по летнему, зеленеющему полю. ТрАвы по пояс, цветы кругом. А свет-то, а свет какой?! Мягкий, тёплый, он так и окутывает лаской и теплом все тело.

И вот она уже не идёт, а бежит, раскинув руки и радуясь красоте, открывающейся глазам. Потом падает в траву, наслаждаясь покоем. И только слышит в тишине стук собственного сердца:

- Тук-тук-тук.

А душа плывёт в голубизне неба все выше и выше, к сияющему нестерпимым блеском солнцу…..

Но что-то мешало ей подниматься. Какой-то едва слышный в начале, а потом все более настойчивый и громкий вибрирующий звук постоянно опрокидывал её, тянул вниз.

Сквозь исчезающее сознание старуха пыталась понять, что это за звук, так беспокоящий её и вызывающий безотчетную тревогу. Что-то холодное и мокрое несколько раз ткнулось ей в лицо, и она услышала поскуливание собаки.

- Рекс? Рекс, ты чего скулишь?

Старуха с трудом повернулась закоченевшим телом и погладила пса, лежащего рядом. Тот опять заскулил и горячим шершавым языком лизнул холодную руку.

На лесной окраине маленького городка соседи хорошо знали Семёновну, худую сгорбленную старуху, и её позднего непутевого сына Анатолия. Рослый, с грубым красным лицом и большими руками, он вызывал неосознанную неприязнь даже у тех, кто его не знал. Анатолий нигде не работал, жили с пенсии Семёновны да с огорода.

Людям был известен его необузданный нрав и любовь к бутылке. Напьётся с приятелями, а потом в приступе ярости мать гоняет и отнимает у неё пенсионные деньги.

И полицию не раз и не два вызывали, а воз и ныне там. Подержат в кутузке да и отпускают, а он вернется домой и на Семёновну матом орёт, не смотрит, что перед ним мать-старуха.

Дошло до того, что начал выгонять ее из дому. Семёновна у всех соседок ночевала, да не по одному разу, а сарай так и вовсе, родным стал. Весной да летом не страшно, а зимой, конечно, не сахар.

Вот и сегодня она ни к кому не пошла. Стыдно перед людьми за такого сына, не ожидала, что в конце жизни придётся вот так мыкаться.

На востоке заалело небо. Потускнели звезды. Мороз крепчал.

Надо попробовать зайти в дом, может успокоился уже. Теперь на дня два-три поутихнет, а потом опять жди пьяных разборок.

Семёновна вздохнула и прислушалась. Ничто не нарушало утренней тишины, и старуха тихонько поплелась к дому.

Услышав пьяный храп сына, она поняла, что бояться нечего, и начала хлопотать по хозяйству: выгребла золу из поддувала, принесла из сеней щепок и дров, подбросила их в печку. Ярко вспыхнувший огонёк обрадовал её. В воздухе поплыло тепло и на душе стало спокойнее.

Старуха поставила на печь чугунок со щами и кастрюлю с варевом для собаки, а потом присела на лавку. От тепла её разморило, и она сама не заметила, как крепко уснула.

(продолжение следует)

Ну, вот не бывает в лесу без приключений! И подтверждением тому моя сегодняшняя прогулка.

Иду по тропинке, гуляю, дышу свежим воздухом. Благо декабрь, а тепло и снега нет. Сейчас темнеет рано, уже в 4 часа темно, и в городе на улицах включают фонари.

Так вот, вдруг впереди за кустами замечаю два огонька. Они то гаснут, то опять загораются. Думаю, что же это такое? Лес, темно, какие-то мерцающие огоньки...

Моя тропинка шла далековато от этих кустов, но я не поленилась и подошла поближе. Каково же было моё удивление, когда на пне я увидела большущего пушистого кота! Весь чистенький, ухоженный, шерстка выхоленная, барин да и только! Видно, что домашний.

Кот зыркнул на меня своими жёлтыми глазищами и громко сказал:

- Мяу!

- Ты что, потерялся? - спрашиваю.

- Мяу-мяу, мяу-мяу! - попытался тот объяснить, что же с ним приключилось.

- И что мне с тобой делать?

а в ответ опять:

- Мяу-мяу...

Но, к великому сожалению, кошачьему я не обучена, поэтому предположила, что он просто-напросто сбежал от хозяина.

А тут ещё и шум послышался. Как оказалось, хозяйка уже пол-леса обегала, и горючими слезами кошку свою оплакала.

Да, да, это оказалась кошка Алиса, которая была тут же расцелована, водворена в ошейник с поводком и посажена в кошачью сумку на колёсиках.

Вот ведь как! Новый год ещё не скоро, а чудеса уже встречаются!

И, чтоб не сказали, что сочинила я эту историю на пустом месте, прилагаю фото.

Улыбаюсь вам, люди! Добра и новых чудесных встреч!