Парень
Татуировщики учатся на ошибках, а не на победах. Когда я только начинал заниматься этим, тренировался на друзьях, много читал, смотрел работы других мастеров и пытался сделать всё стерильно.
Не стыжусь своих работ, потому что практически сразу начал работать только по своим эскизам.
Но в итоге получалось не очень качественно, даже фотография есть одной из первых работ.
Единственное, за что стыдно, — это две татуировки по чужим наброскам, которые меня еще в самом начале карьеры уговорила сделать подруга. Честно, уже даже не помню, что это было, но они уже точно переработаны и перекрыты. Именно эти две работы заставили меня понять, что свои идеи предавать нельзя. Мне до сих пор не хочется их вспоминать, потому что, несмотря на огромное количество работ потом, я все-таки два раза предал свою идею: никогда и ни за что не делать говна.
Многое приходит с опытом. Примерно в то же время я несколько раз делал очень маленькие татуировки за ухом. На самом же деле, так делать нельзя. Татуировка должна быть грамотного размера, на правильном месте — с учетом пластики тела. Именно после этого я стал отказываться от подобных работ. Со временем всё стало хорошо, чего-то объективно плохого я уже не делал. Иногда бывали лишь татуировки по фану.
Помню, когда мы как-то раз изрядно накидались с другом, решили сделать ему татуировку на заднице. Я не переклеивал трансфер (материал для перевода рисунка) на кожу, а сразу начал бить. В общем, там должна была быть странная рожица, но вдобавок к этому на заднице у друга теперь еще и мой номер телефона.
Больше всего странных предложений, конечно, поступает на тусовках. Но я зачастую отказываюсь, потому что это не по моим принципам.
Однажды ко мне подошел тип и попросил набить надпись «Metallica» по-русски. Он очень хотел, чтобы там было две «л», хотя в русском варианте должна быть одна. Мы долго спорили, и я отказался. После этого вообще перестал работать на таких мероприятиях.
Вообще, отговаривать людей приходится часто. Я работаю только по своим эскизам и только в своей стилистике, но клиенты приходят и просят набить что-то совершенно непонятное. Они не понимают, что каждая татуировка — это пожизненная реклама татуировщика, его репутация. И если мне эта идея кажется неправильной, то я объясняю, почему так не стоит делать, и предлагаю другие варианты. Приходится на пальцах показывать, что это есть у каждого пятого. Потом, если это не работает, мы с такими людьми прощаемся.
Если бы я всегда соглашался с клиентом, то я был бы ремесленником, а не художником.
Конечно, нестандартные татуировки всегда есть. Но это не в негативном ключе — наоборот, мне кажется, они гораздо интереснее.
При этом я понимаю, что нельзя говорить, какая татуировка плохая, а какая нет. Например, криво исполненное тату, которое сделано по фану в домашних условиях, необязательно плохое. Она не несет эстетической ценности, зато для человека — это эмоциональный отпечаток, память, в этом есть своя романтика.
На примере искусства можно увидеть, что не всё должно быть идеально
Возможно, чтобы правильно выразить свои мысли, эмоции и восприятие, тату должно быть грязным. И это абсолютно правильно, если это понимают и клиент, и мастер.
Девушка
Свое дело я начала с хендпоука (стиль «домашней» татуировки, сделаной без профессионального оборудования), так как не было денег на машинку и прочее оборудование. Первым делом начала бить на себе и муже. Выходило, надо сказать, довольно неплохо. Было лишь страшно и волнительно.
Мне запомнилось одно открытое для себя в самом начале карьеры правило: забыть о том, что бьешь на коже, и представить лист бумаги.
В то время я била всё, что просили: набивала даже надписи. Конечно, было стыдно перед другими мастерами, которые это переросли и считали надписи чем-то примитивным. Только позже я узнала, что те, кто косо смотрел, сами и били надписи, только втихаря, не выкладывая это никуда.
Когда шел мой первый месяц в тату-студии, директор попросил сделать бесплатно татуировку его другу. Я согласилась, пришла на сеанс, а там сидит эстонский рэпер Tommy Cash. И он не знает, что хочет набить. Всё вроде шло хорошо: мы решили сделать ему его же логотип над коленом. Загвоздка была в том, что для это нужно было снимать штаны, а он не носит трусы. Я засмущалась, растерялась, но в итоге мы решили, что он наденет два передника: один спереди, а другой — сзади.
Были и совершенно странные идеи от клиентов: кобура из банановой кожуры, голова Хайзенберга (героя сериала «Во все тяжкие»), логотипы андерграундных групп. Каждый раз это было очень непонятно, но люди горели — и я делала.
Бывало, что бью я татуировку, а человек задел мою голову рукой. Я поднимаю глаза, чтобы сказать, мол, чуть поаккуратнее, пожалуйста. А у него глаза закатаны, его начинает трясти. Максимально стремно было; я снова растерялась, а у меня тогда еще и нашатыря не было. Сразу начала его по щекам бить и из спрейбатла (распылитель для работы над татуировкой) поливать. В итоге человек пришел в сознание, чуток отдохнул, и мы продолжили. Но случай в голове точно засел. Оказалось, он просто плохо выспался и пришел на голодный желудок.
На мой взгляд, не очень качественная работа в итоге может получиться только из-за плохого исполнения. Идея клиента всегда важна.
Наверное, самая странная история произошла перед Новым годом на нашем корпоративе «Дома Культуры». Некоторые сотрудники тогда решили набить одинаковые татуировки в честь, собственно, «Дома Культуры». Все были выпившие, но я была в нормальном состоянии, так что решила, что татуировка должна быть совсем маленькой: просто «ДК» и сердечко. В итоге ко мне собралась очередь. Все остались довольны.
Парень
Я до сих пор работаю на дому, и все мои истории так или иначе связаны с тем, что происходит в квартире. Зачастую всё проходит хорошо, но иногда случаются курьезы.
Самую, без сомнения, странную татуировку я делал одному парню, который приехал поздно вечером после того, как напился на Думской и его обокрали. Мы еще накатили и решили сделать ему на шее татуировку «Молодость простит». Ну и, конечно, перепутали буквы. Вообще, это, конечно, даже интересно получилось. Молодость простит и эту ошибку. Отношения с ним хорошие остались.
Изначально — я года три назад начал татуировкой заниматься — получались татуировки и похуже. Реально кривые линии. Был даже кривой Джон Траволта на бывшем однокласснике. Но я людей предупреждал об этом. Потом мы вместе всё переделывали за мой счет. Всё исправил в итоге.
Какое-то время я поработал в маленьком салоне. Там чего только не было.
Однажды пришли ребята, выглядящие будто из дурдома. Оказалось, на спор решили забиться. Делал им какого-то леприкона. А потом они счастливые ушли, чуть ли не забыв расплатиться.
Приходили и с иероглифами, и с надписями, и с кружками, и с именами. Я им говорю: «Это у каждого второго есть». А они: «Значит, буду каждым вторым». Ну, люди хотят — делаю.
Главное в тату, чтобы люди были довольными.
Самое интересное, когда люди начинают разговаривать и свои истории рассказывают.
Однажды ко мне пришел парень: вижу, явно давно не спит, от него сильно мясом воняет. Причем таким настоящим мясом, ни с чем это не перепутаешь. Лежит, начинает рассказывать, как детей разделывает, что ему это уже надоело. Оказалось, патологоанатомом работает. Я для него даже эскиз специальный рисовал.
Своих работ не стыжусь и всегда подхожу к татуировкам с усердием. Ведь это вкусовщина: ты выбираешь татуировку так, как выбираешь машину, одежду или подобное. И главное, чтобы человеку это нравилось.
Один раз ко мне прибежал парень в военной форме. Рассказал, что сбежал в самоволку. Попросил на ребре ладони набить «ЗА ВДВ». А это было в салоне — цена 4 тысячи рублей. Я его спросил, почему он не набил «жженкой», как все делают. А он: «Нет, это важно, хочу, чтобы нормально получилось». Ну нормально и получилось.
Девушка
Я мало знаю людей, кто сходу начал набивать неплохие татуировки: думаю, такое возможно только под пристальным наблюдением опытного учителя. Но у меня такого не было, и я в самом начале вообще не знала о нюансах работы. Так что мои первые работы были дилетантскими, если не сказать хуже.
Браться приходилось за всё. Хотя уже в это время начало появляться осознание, что не все татуировки делать одинаково приятно, стыд от плохо сделанной работы — штука затяжная и крайне неприятная, а представления клиента о красоте могут идти прямо вразрез с моими.
Самой стрессовой татуировкой была первая выполненная в студии — это был штрихкод на запястье. Сейчас понимаю, что и затея крайне сомнительная, и место для нее плохое. Плюс если вспомнить, как у меня тряслись руки, вообще непонятно, как меня взяли.
В итоге в салоне только одна из десяти татуировок хоть как-то соответствовала моим представлениям о хорошей работе. Морально было очень тяжело: ощущение ответственности за сделанную работу никуда не денешь. С другой стороны, ты работаешь в студии, ориентированной на прохожих с улицы, где-то на периферии сознания маячит извечное «клиент всегда прав», да и возвращаться работать дома как-то уже не хочется.
Приходилось бить и пресловутые надписи сбоку стопы или пальцев, которые уже через пару лет будут выглядеть максимально удручающе. И это нормально: есть просто плохие места для татуировок, откуда рисунок сотрется, да еще и не полностью, а частично и некрасиво.
Размер татуировки очень важен.
Со временем все линии на татуировке станут толще. Это факт. Поэтому любой нормальный мастер будет вас отговаривать от маленького рисунка, перенасыщенного деталями и контурами. Ведь в будущем вы получите темное непонятное пятно на теле. Сюда же относятся маленькие надписи, так популярные у девушек с мотивацией «делаю для себя», и любые миниатюры посередине здоровенного бицепса.
Нам с другом пришла идея сделать анатомичного гуся-мерзавца. Рисовали мы его на порядок дольше, чем набивали. Но он получился таким неприятным, что каждый раз, когда я его вижу, мне приходится хихикать. Жаль, что пока он не закончен, впереди много работы.
Самим сюжетом татуировки сейчас вряд ли кого впечатлишь или удивишь. При популярности тату-культуры, сложно не натыкаться каждый день на разнообразные татуировки разной степени дебилизма.
Необычные татуировки — это здорово и интересно.
Если человек обращается с какой-то нетипичной идеей, то это своеобразный вызов. Гораздо чаще приходится отказывать клиентам, желающим какую-то копию очередной популярной татуировки из интернета. Заинтересованность мастера в работе очень важна. Есть работы, где всё идет быстро и гладко, на кураже. Есть же более скучные, приевшиеся мотивы, когда процесс воспринимается уже не как порыв и творчество, а как сугубо механическая работа.
Другая странная татуировка. Изначально планировался не очень большой кабан, и мы просто размечали, где бы он мог находиться, но фрихенд (стиль исполнения татуировки с импровизацией мастера) вышел из-под контроля. Пришлось тут же набивать контур. С нетерпением жду, когда мы будем закрашивать соски-глаза.
Девушка
У меня всегда всё было в порядке с качеством татуировок, даже на начальных этапах. Изначально я тренировалась на искусственной и свиной коже, а только потом перешла на людей.
Единственная немного плохая татуировка — это та, которую я делала на себе, еще не натренировавшись. Это был обычный «партак» на ноге. Из-за неудобного расположения получились кривые линии и с разной «глубиной». Сначала было стыдно, но она до сих пор не сведена: для меня это память, благодаря ей я поняла, как тренироваться на людях.
Долгое время работала дома — были разные случаи.
Одна девочка пыталась меня ударить во время сеанса. Ей было больно, и она инстинктивно сначала отводила тело, а потом — видимо, рефлексы сработали — замахнулась на меня. Ничего не произошло, но испугались все. Ещё были милые случаи. Однажды ко мне пришла пожилая женщина около 50 лет, которая всю жизнь хотела сделать татуировку. Она о ней мечтала 25 лет и только сейчас решилась. В итоге сделала две: на ноге и руке.
Когда работала в салоне, набивала руку. Это была абсолютно потоковая работа, приходили самые разные люди с самыми разными идеями, и мы не отказывали. Но, конечно, работала качественно: ведь если человек действительно хочет тату, он ее сделает. Может сделать хорошо, а может за бутылку пива в подворотне. Лучше сделаю я, попытаясь их отговорить и объяснить, почему это может быть плохо. Это работа, каких-то особых чувств ты при этом не испытываешь.
Не люблю исправлять или перекрывать татуировки.
Наверное, мне не нравилось только делать татуировки совсем молодым мальчикам и девочкам на лице. Я не против татуировок на лицах, но именно такие клиенты зачастую подражают звездам или тенденциям, ничего не продумывая. Потом часто вижу, как они идут их сводить.
Самые странные татуировки для меня — это маленькие линии, точки, геометрические предметы, которые не несут в себе никакой смысловой нагрузки. Их в моей практике было как-то слишком много. В основном их приходят делать люди, для которых это первая и, по их же словам, последняя татуировка.
Сейчас я уже могу отказывать, но до сих пор считаю, что самое главное — это правильно отговорить. Если клиент приходит и просит сделать татуировку другого мастера, нужно объяснить, что мы не можем передать всю идею, которую автор туда внес, и будем смотреть на нее иначе. Если клиент приходит и просит сделать тривиальное тату, нужно объяснить, что татуировка — это об уникальности и не нужно копировать других. Всё, на самом деле, решаемо.
