Россия – очень маленькая страна. Здесь недостаточно территории. Чтобы построить храм, нужно обязательно что-нибудь снести, сквер, например. Нельзя построить храм там, где раньше ничего не было. Бог требует жертвенности, и священнослужители готовы эту жертву приносить. Не себя, конечно, а других. Вы слышали, чтобы какой-нибудь клерикал сказал: ребята, вот мой трёхэтажный коттедж, сносите его, стройте храм, а я пока в четырехэтажном перекантуюсь, у меня всё равно их ещё два? Я не слышал, но я глупый, я многое не слышал, вы умнее, может, вы слышали, расскажите. И ещё одно важное наблюдение: сторонники скверов и парков мирно требуют не сносить место отдыха, а сторонники строительства храмов готовы пиздить всех, кто не хочет, чтобы церковь стояла в каждом дворе. Близость к божьей благодати пробуждает желание пиздить. Причём во всех смыслах этого слова

Ситуация вокруг сквера в Екатеринбурге прекрасно иллюстрирует, как возникают народные протесты. Это не методички ЦРУ, не «оранжевые технологии», не зомбирующие рептилоиды с планеты Нибиру и не какие-то другие больные фантазии пропагандистов. Люди выходят на улицу, когда власть ведёт себя как охуевший в край мажор, привыкший получать желаемое по первому звонку папе (папа, в данном случае, менты или другая грубая сила, готовая за пайку банально работать кулаками). Они прекрасно понимают, что перегибают палку, что нет объективных причин идти на конфронтацию с народом и строить храм именно в этом месте, но они не могут отступить, и не только потому, что не умеют, а просто западло сдавать назад и признавать свои ошибки перед «козлами и козами», как открыто назвал протестующих в своём фейсбуке архимандрит. Только задумайтесь, насколько дико всё это выглядит: бить и задерживать людей, чтобы на месте парка построить храм и с амвона вещать о человеколюбии и смирении. Иисус, вернись, попы хуеют