"Адмирал Флота Маркхэм оглядел его из-под кустистых бровей. Холодный взор медленно скользнул с ног до головы и обратно.
- Ты кто такой?
– Офицер-разведчик Джон Лиминг, сэр.
– Ах да, – взгляд Маркхэма на мгновение застыл, и вдруг он прорычал: – Застегни ширинку!
Лиминг смущенно потупился:
– Не могу, сэр. Молния сломалась
– Так почему же ты не зашел к портному? Для этого на базе и существует мастерская, верно? Неужели твоему командиру нравится, когда его люди вваливаются ко мне в таком виде? Ты что себе, черт побери, позволяешь?
– У меня на это не было времени, сэр. Молния сломалась всего несколько минут назад, – объяснил Лиминг.
– Это правда? – адмирал флота Маркхэм откинулся в кресле и нахмурился. – Идет война, галактическая война. Для того чтобы успешно вести ее и победить, мы должны целиком и полностью полагаться на наш космический флот. И чертовски скверно, когда флот идет в бой с расстегнутыми штанами.
Поскольку адмирал явно ждал ответа, Лиминг не замедлил его дать.
– При всем уважении к вам, сэр, я не считаю, что это так уж важно. В бою человеку все равно, что у него со штанами. Главное – остаться в живых.
– Согласен, – кивнул Юаркхэм. – Однако меня беспокоит другое – ведь уставу могут не соответствовать и иные, более важные вещи. Если наши добровольцы не избавятся от гражданских привычек в мелочах, они определенно проиграют в главном. Подобные ошибки могут стоить жизни.
– Да, сэр, – ответил Лиминг, недоумевая, к чему тот клонит.
– Возьмем, к примеру, новый неиспытанный корабль, – продолжал Маркхэм. – Если он ведет себя так, как это предусмотрено конструкторами, то все как нельзя лучше. А если нет… – Он не закончил фразу и, помолчав, добавит – Мы объявили набор добровольцев в дальние разведывательные патрули. Ты вызвался первым. Я хочу знать – почему.
– Если нужно выполнить работу, то ведь кто-то же должен за нее взяться, – уклончиво ответил Лиминг.
Это я и так прекрасно понимаю. Но я хочу знать конкретно: почему ты пошел добровольцем. – Он сделал паузу, а потом настойчиво потребовал: – Давай, говори! Я не стану наказывать парня, идущего на такой риск, если он скажет мне правду – какой бы она и была.
Почувствовав одобрение адмирала, Лиминг начал:
– Я люблю действовать. Люблю работать в одиночку. Терпеть не могу всю эту муштру на базе. От нее меня просто тошнит. Смирно, вольно, грудь колесом, живот убрать, ботинки надраить, постричься, не – смотри на меня как придурок, отставить разговорчики. Я квалифицированный пилот-разведчик, а не манекен для словесных упражнений горлодеров в форме. И хочу заниматься делом, которое мне по душе, вот и все.
Маркхэм не выказал гнева. Напротив, он понимающе кивнул.
– Большинство из нас считает так же. Земляне – непоседливый народ. Ты думаешь, мне интересно торчать здесь, за столом, когда разворачивается главное сражение? – Не ожидая ответа, он добавил: – Я не хочу убивать время на тех, кто пошел в добровольцы из-за несчастной любви или для того, чтобы потом хвастать напропалую. Мне нужен опытный пилот, одиночка и непоседа.
– Да, сэр.
– Кажется, ты подходишь. Пилотское удостоверение у тебя первоклассное. Но дисциплинарная карточка – хуже некуда, – адмирал с каменным лицом уставился на Лиминга. – Два случая невыполнения приказа, четыре случая дерзкого поведения и неповиновения. Один раз ты встал в строй в фуражке, надетой задом наперед. Какого черта тебе это понадобилось?
– Накатило настроение, когда хочется всех послать, сэр, – объяснил Лиминг.
– Да? В таком случае ты – ходячая обуза. Без тебя на базе все вздохнут спокойно.
– Да, сэр.
– Как тебе известно, мы, вместе с несколькими союзниками, сражаемся с крупным космическим сообществом, которое возглавляют латиане. Размеры сил врага нас не беспокоят. Там, где мы уступаем в количестве, мы превосходим в умении и эффективности. Наш боевой потенциал огромен и быстро растет. В конце концов мы с этих латиан шкуру сдерем заживо.
Поскольку Лимингу надоело поддакивать, он воздержался от комментариев.
– У нас есть одно серьезное затруднение, – сообщил Маркхэм. – Отсутствие точной информации о вражеских тылах – я имею в виду глубокие космические тылы. Мы знаем, на какую ширину раскинулось сообщество, но не представляем, как глубоко оно уходит в звездное пространство. С другой стороны, враг тоже не имеет о нас подобной информации; но это уже его проблема.
Лиминг опять промолчал.
– Продолжительность полета обычного боевого корабля не позволяет разведчику копнуть поглубже тылы Сообщества. Мы справимся c этим затруднением, когда захватим пару-тройку их баз на планетах, близких к фронту – вместе с ремонтным и заправочным оборудованием. Однако мы не можем ждать так долго. Нашей Разведывательной Службе требуются точные данные – и как можно быстрее. Ясно?
– Да, сэр.
– Отлично! Итак, мы создали новый сверхскоростной корабль-разведчик. Я не имею права-объяснять тебе все принципы его устройства, кроме одного: в нем нет цезиевых ионных двигателей. Его силовая установка строго засекречена. Поэтому он не должен попасть в руки врага. В крайних обстоятельствах пилот обязан уничтожить корабль, даже если это означало бы его собственную смерть.
– Полностью уничтожить корабль, пусть даже небольшой, гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, сэр.
– Только не этот, – возразил Марихэм. – В его силовом отсеке расположен мощный заряд взрывчатки. Пилоту нужно лишь нажать кнопку, чтобы двигатель разнесло на мелкие кусочки.
– Понятно.
– Заряд – единственная взрывчатка на борту. У корабля нет ни пушек, ни управляемых ракет, ни другого оборудования. Это – предельно облегченная машина, в которой ради скоростных качеств пожертвовано всем лишним; его единственное спасение – шустро смыться подобру-поздорову. А на это, уверяю тебя, корабль вполне способен. Вруби все двадцать двигателей – и никто в нашей галактике не сможет тебя догнать.
По мне – неплохо звучит, сэр, – одобрительно заметил Лиминг, облизывая губы.
– Это отличный корабль. Он просто обязан быть отличным. Единственное, что нам неизвестно – достаточно ли он хорош, чтобы вынести все передряги долгого, очень долгого полета. Самая ненадежная часть любого космического корабля – дюзы. Рано или поздно они выгорают. Меня тревожит именно это. На новом корабле дюзы защищены специальной внутренней обшивкой; теоретически, они должны выдержать многие месяцы работы. Но на практике может и не получиться. Понимаешь, к чему я клоню?
– Ни ремонта, ни запчастей на вражеской территории и никакого способа вернуться обратно, – кивнул головой Лиминг.
– Верно. Причем корабль должен быть уничтожен. И с этого момента пилот, если ему удалось выжить, окажется один, совсем один в просторах вселенной. Шансов вновь увидеть человечество у него практически никаких.
– Бывают ситуации и похуже. Я бы предпочел остаться живым неизвестно где, чем трупом здесь. Пока живешь – надеешься.
– Ты все еще хочешь рискнуть?
– Конечно, сэр.
– Тогда пеняй, несчастный, на себя, – с мрачным юмором произнес Марихэм. – Ступай по коридору, седьмая дверь направо. Доложить полковнику Фармеру. И скажи, что тебя прислал я.
– Есть, сэр.
– Но сначала попробуй застегнуть свою чертову ширинку. Сейчас же, при мне!
Лиминг покорено повторил попытку. Молния застегнулась, как по маслу. Он изумленно уставился на адмирала с выражением оскорбленной невинности.
– То-то, – многозначительно промолвил Маркхэм. – Я сам начинал с рядовых и еще не забыл такие проделки. Меня не проведешь!
Полковник Фармер из Военной разведки оказался тучным и краснолицым. Несмотря на туповатый вид, он был весьма проницателен. Когда Лиминг вошел в кабинет полковника, тот изучал огромную карту звездного неба, висевшую на стене. Фармер резко обернулся, будто ожидал удара в спину.
– Тебя что, не учили стучаться перед тем, как войти?
– Учили, сэр.
– Почему же ты не постучал?
– Забыл, сэр. Я размышлял о разговоре, который только что был у нас с адмиралом Маркхэмом.
– Это он послал тебя ко мне?
– Да, сэр.
– А, так ты – тот самый пилот дальней разведки? Не думаю, что коммодор Крутт расстроится, когда ты уйдешь от него. Ты ведь у коммодора как бельмо на глазу, верно?
– Нет, сэр, – возразил Лиминг, – просто у него в заднице стреляет, когда он пытается сесть на меня верхом.
– В армии к подобным вещам приходится привыкать.
– Извините, сэр, но я не согласен. В армию идут, чтобы воевать с врагом, а не по каким-то другим соображениям. Я не малолетний преступник и не нуждаюсь в том, чтобы коммодор или кто-то там еще меня перевоспитывали.
– Здесь вы с ним расходитесь. Он поборник дисциплины. – Фармер усмехнулся собственным мыслям и добавил: – Крутт по фамилии, да и нравом крут. – Некоторое время он разглядывал собеседника, потом продолжил более серьезно: – Ты выбрал себе нелегкую работу, парень.
Это меня не беспокоит, – заверил его Лиминг.. – Рождение, женитьба и смерть тоже нелегкий труд.
– Ты рискуешь никогда не вернуться.
– Ну и что… Все мы когда-нибудь отправимся в путь, из которого нет возврата.
Не стоит говорить об этом с таким мрачным удовольствием, – заметил Фармер. – Ты женат?
Нет, сэр. Каждый раз, когда у меня к этому идет дело, я залезаю в кровать и отлеживаюсь, пока не пройдет охота.
– Боже! – простонал Фармер, возведя глаза к потолку."
(ньюфагам (искать книгу и читать дальше), олдфагам цитировать "Отверзлась ткань и в тот же миг растрескался зеркальный лик сбылось проклятье взвился крик владычицы… Отверзлась дверь, и в тот же миг два охранника чуть не рухнули в камеру ...")
