Давно. В году в 2002, я с моим братом играл на плейстейшоне в текен 3. Я за ёшэмицу, он за Паула. Он проиграл, лошарик. Я ему сказал: "Паул с неба упаул" и стал смеяться. И я не знаю, что на него нашло, но он ударил меня джойстиком прямо по челюсти. Я опешил. Не мог понять, неужели мой подкол стоил такого. Но через секунду я понял, что он хочет ударить меня приставкой. Я сделал уход вправо и неплохо куснулся его челюсти справа. Его откинуло и прямо в тарелку с хлопьями. И все бы ничего, но любовь моего брата кушать хлопья именно с горячим молоком сыграло с ним злую шутку. Очевидно это его не остудило, а лишь разогрело. Он стал песпорядочно размахивать руками, ломая столы, стулья и шкафы на своем пути. Он был меньше, но коренастее меня. Я был прижат к стенке. Своим кулаком он пробил мой стальной пресс, я согнулся. Апперкот уложил меня на землю. Он сел на меня и начал добивать. Все поплыло, я начал терять сознание. И тут я услышал как брат кряхтит: его сзади душила наша нянечка тетя Глаша. Он ударил ее локтем и они начали бороться. Битва Конора Макгрегора и Хабиба и рядом не стояла (у них бой впринципе дерьмовый был). Глаша выломала ему плечевой сустав, она была 2 дан по японскому джиу джитсу, но брат тоже был не промах: сделал удар по глазам и после вправил себе сустав. Удар головой в вырубил тетю Глашу. Брат развернулся ко мне, но я уже стоял на ногах. Я разбежался и толкнул его корпусом. Он ударился о шкаф, на него посыпались комиксы Микки Маус. Сотни, тысячи комиксов. Ему настал конец. Я был в безопасности, я победил, но он мной брат - я стал его раскапывать. Отшвыривая назад мою коллекцию, я ожидал увидеть посиневшее лицо, но отшвырнув очередной комикс, я увидел опухшее, но с гримасой злобы, выражение. Я получил удар в кадык и стал задыхаться. Брат пытался избавиться от кипы, но я оправился раньше и в этот раз. И опять его толкнул, но брат ударился в этот раз не в шкаф, а полетел вниз с 8 этажа. Я услышал звуки крушения машины и сигнализацию.
Я спустился вниз и резко выговорил: "о, нет". На машине не было никого. Я получил удар в затылок, голова закружилась, инстинкт самосохранения подсказал мне бежать. Брат возможно мог ушибить ногу и хромать. Я забежал в какойто магазин. Это был магазин оружия. Я взял дробовик, зарядил дробь, увидел брата и взял на мушку. Он тоже был быстр: взял полицейский щит. Не знаю зачем я стрелял, но пули ему были нипочем, он все приближался, и сблизившись, сделал удар щитом. Из моего рта брызнула кровь. Брат опять стал меня добивать сверху. Я нащупал в кармане револьвер и отстрелил ему ухо. Направил ствол на него, он засунул палец в дуло. Ему отстрелило ноготь и появился синяк. Я сделал джеб и выбежал на улицу. Потом запрыгнул в первую попавшуюся машину, брат тоже сел в транспорт. Гонка была неравная. Я был на ламборджини Голардо, он был на танке. Он развернул ствол назад. Теперь мы ехали на одной скорости. По пути брат взорвал российский отдел создателей правил Твича, завод маслин.
Я обернулся и увидел как он врезался в телефон нокиа, лежащий на дороге, его разорвало. Вернув взгляд на дорогу, я понял что заторзмозить уже не успею. Я на скорости 300 миль в час ехал в сторону тик-ток лагеря. С ламборгини я выпрыгнул, залетел в Кротовую Нору, которая межгалактическим телепортом выкинула меня возле брата.
Нас повязали милиционеры. В суде нам сказали, что Садам Хусейн передавал нам поклон и личное уважение. В силу возраста (мне 6, ему 7), нам дали сниженный срок - 95 лет. Мне на день меньше, тк я отличник.
Ну, что тюряга? Тюряга как тюряга. А мы не всегда чтоли в тюряге? В тюряге своих страхов. И зачем они? До сих пор не понял. Они ж лохи.
Мы отсидели свой срок. Выход на волю решили отметить курочкой кфс.
Брат был невозмутим и доволен. Я понимал его чувства. И продолжал кушать. Мы принялись за картошечку.
95 лет жизни ушло на тюрьму. Да, было много чего хорошего. Я отучился на токаря, мы много читали, занимались каратэ. Но дело даже не в этом. Тот наш бой... Это и была жизнь. Песнь смелости, песнь мужественности, песнь безжалостности к себе и бесстрашие. Жалеть было не о чем.
Брат подавился курочкой и здох. Я засмеялся, и тоже подавился. Смерть воинов. Ничто не имело значения.