В конце 70-х довелось мне половить кошельковым неводом сардинеллу в Сьерра-Леоне. Два рейса проработал на СРТ-4462 «Краслава». Хороший был пароход, хоть и древний. А главное, команда замечательная. А со спаянным коллективом и пахать, и отдыхать весело. Вот про отдых и расскажу.

В середине рейса зашли мы на отдых в Дакар и привезли с собой с полтонны рыбы лутьяна. Продали её маклакам, у них же купили пару ящиков бренди, стали на якорь на рейде и загуляли. Да так загуляли, что ночью некому было вахту стоять. Второй штурман спал прямо в рубке, механик – в машинном отделении, ну и матрос где-то прикорнул. Прямо скажу – поступили мы весьма опрометчиво. Дело в том, что рейд Дакара, как, впрочем, и многих других африканских портов, место довольно опасное. Шастают по нему банды на маленьких бесшумных катерках, высматривают судно с беспечной командой, забираются на борт и майнают вниз всё, что плохо лежит – от швартовых концов до посуды с камбуза. Рассказывали, будто с какого-то эстонца утянули даже «кошелёк». Не шибко верится, любой катер просто утонет под его тяжестью, ну, может, клок и вырезали.

В глухую полночь, в «час волка», а точнее, во время «собачьей вахты» подошли они и к нам. Забросили на нос «кошку» и самый шустрый, зажав в зубах нож, уже взбирался по тонкому линю на палубу. И быть бы нашему судну грабленым, и долго, матерясь сквозь зубы, писал бы капитан оправдательные бумаги, пытаясь доказать хмурым недоверчивым начальникам в высоких кабинетах, что вовсе не из-за преступной халатности произошла утрата государственного имущества, и вовсе не загнали мы его африканским барыгам за малую кучку сенегальских франков, а смыто оно было за борт во время жестокого шторма в Бискайском заливе.

Но под счастливой звездой ходила «Краслава»; и хранил её Нептун от непогоды, пожаров, пробоин и столкновений, и теперь вот уберёг от разбойников! А исполнителем воли морского царя выступил матрос Казимирас. Спал он в носовом кубрике, и стало ему от жары и духоты плохо, и с трудом выбрался он по вертикальному трапу наверх, и подошёл к борту глотнуть свежего воздуха.

И вот она – роковая встреча! Два мира – две судьбы! Советский матрос и воришка из Сенегала. Лицом к лицу, глаза в глаза! И в следующее мгновение Казимирас наблевал негру на голову.

Ошалев от неожиданности, незадачливый корсар выпустил из рук линь и лягушкой шлёпнулся в катер. Спазм снова скрутил желудок нашего матроса и второй порцией зловонной жижи окатил он остальных флибустьеров. Сидящий на корме бандюган рванул заводной трос «Ямахи», и осквернённый катер, задрав нос, прыгнул вперёд, унося в темноту опущенных "джентльменов удачи".

Казимирас ещё дважды перегибался через борт, оглашая рейд утробным рёвом и освобождаясь от всего выпитого и съеденного накануне, затем, тяжело дыша и вытирая слёзы, на ватных ногах побрёл в умывальник.

Мы бы не поверили в это историю, если бы не «кошка», доставшаяся в качестве трофея. Хозяйственный боцман прибрал её в свою «крохоборку», а капитан зазвал героя дня, вернее ночи, к себе в каюту и налил целый стакан местной «огненной воды» на опохмел – заслужил, дескать…