Ищу книги, которые написала его японская возлюбленная о нем Ханако Исия. Захотел прочитать после сериала по первому каналу. В конце сериала сказано, что она написала о нем 3 книги.
Суть в том, что сам искал, но ничего не нашел. Только на японском языке оригиналы и то в бумажном виде.
Существуют ли переводы её книг на русский? Или хотя бы на английском.
Очень хочу почитать про него "из первых уст" так сказать, а не домыслы историков.
Любопытный факт: на территории современного российского посольства в Токио имеется средняя школа для детей сотрудников дипломатической миссии им. Героя Советского Союза Рихарда Зорге.
(С.)перто
Все знают про Рихарда Зорге и почти никто не знает про Хоцуми Одзаки. Одзаки был важнейшим информатором Зорге – 8 лет он поставлял важнейшую инфу – он входил в так называемый «Завтраковый кружок», созданный премьер-министром принцем Коноэ в качестве «фабрики мыслей».
Еще работая с 1930 по 1933 г. в Шанхае, Зорге познакомился с журналисткой из США Агнесс Смедли, а через нее - с выпускником Токийского императорского университета Одзаки. Через пару лет, в мае 1934 г., оба товарища встретились уже в Токио и продолжили творческое сотрудничество. Хоцуми Одзаки специализировался на китайских проблемах, стал членом Совета по изучению Восточной Азии.
Агнесс Смедли, вторая справа, в Китае, 1933 год.
Постепенно он приобрел большой вес в кругах журналистов и политологов, вошел в политические круги Японии. По рекомендации начальника секретариата премьер-министра Коноэ (а эту должность тогда занимал Акира Кадзами) Одзаки стал политическим советником при кабинете министров. Он имел доступ в канцелярию, а при случае мог непосредственно переговорить с принцем Коноэ. Даже после ухода кабинета Коноэ в 1939 г. в отставку Одзаки продолжал оставаться в составе "мозгового треста", ближайшего окружения принца.
Князь Фумимаро Коноэ
Сам Зорге за это время прочно внедрился в германское посольство. Таким образом, у него имелась возможность "совмещать" информацию, поступающую по двум каналам, чтобы более достоверно анализировать происходящие в стране события. Для Зорге и Одзаки ключевой вопрос заключался в получении сведений о дальнейшей государственной стратегии Страны восходящего солнца - пойдет ли она на север против Советского Союза или же устремится к югу, начав войну с США.
К 1941 г. усилия группы Зорге были сконцентрированы на этих проблемах. Весной 1941 г. в Москву ушла телеграмма от "Рамзая" следующего содержания: "Примерно 20 июня Германия начнет наступление на СССР. Самое позднее - где-то 23-го".
После начала германской агрессии уже 7 июля Квантунская армия получила приказ о начале подготовки к военным действиям против СССР, что являлось частью директивного плана "Кантокуэн". Но после 28 июля Япония временно поменяла свои основные задачи, нацелившись на Индокитай, а 9 августа стала реально готовиться к войне с США и Великобританией.
"Япония не пойдет на Север, а будет продвигаться на Юг", - эту сверхсекретную информацию Зорге получил из уст Одзаки. Такое решение было принято 2 июля на совещании с участием императора. Одновременно с нейтралитетом в отношении советско-германской войны сохранялась готовность японских войск у границ СССР. Сроки удара в северном направлении зависели от обстановки на советско-германском фронте.
Позже в своих "Тюремных записках" Зорге так оценил своего товарища: «Одзаки получил отличное образование. Он обладает широкими познаниями и аналитическими способностями. Он сам по себе являлся источником информации. Благодаря этому, разговаривая с ним, споря с ним, узнаешь много нового. Время от времени я сообщал в Москву его прогнозы на развитие обстановки без всякой связи с текущими событиями как очень важную информацию. Когда дело касалось весьма сложных проблем, специфических японских вопросов или же когда я не был до конца уверен в собственных суждениях, я всегда руководствовался его мнением. Для принятия окончательных решений по принципиальным моментам моей работы бывало так, что я советовался с ним по два-три раза. Поэтому Одзаки был незаменимой фигурой в моей работе и непосредственным источником получения информации».
Что же за прогнозы давал "беспартийный коммунист", аналитик и, говоря современным языком, политолог Хоцуми Одзаки?
В марте 1942 г., четыре месяца спустя после начала войны на Тихом океане, Одзаки написал 33 страницы "показаний", отвечая на заданные ему вопросы.
До осени 1945 г. эти записки хранились под грифом "секретно" в токийской прокуратуре, часть из них была обнаружена в доме генерального прокурора Дайкити Имото, причем уже в 90-х гг., благодаря поискам исследователя Томия Ватабэ. Судя по этим материалам, Одзаки обосновал три тезиса, главный из них такой: СССР одержит в конечном итоге победу над фашизмом.
Он предсказал разрушение тогдашней социально-экономической системы на Западе, распад колониальных владений в мире и победу коммунистов в Китае, если агрессия Японии будет продолжаться. Германию, по его словам, ожидает "внутренняя трансформация". (Это сказано за полгода до Сталинградской битвы!) Одзаки выдвинул также идею построения Восточно-Азиатского сообщества. В идеале - это союз Японии с Китаем и Россией.
Накануне 7 декабря 1941 г., когда Япония объявила войну США, основные "участники шпионской группы" оказались в тюрьме, причем их содержали раздельно. С весны 1942 г. вторая волна допросов и арестов затронула некоторых представителей японской политической элиты. Так называемое дело по разведгруппе компартии Китая возникло 16 июня 1942 г.
В материалах "Токко", которые после войны попали к японским исследователям, имелась такая запись: "Между разведывательной группой КПК и международной разведывательной организацией существовала длительная и очень тесная связь". По мнению Томия Ватабэ, оба дела объединяла личность Одзаки. Ключевой фигурой в деле, где "Токко" разрабатывала "китайский след", являлся Цутому Наканиси, которого Одзаки привлек к работе в Шанхае.
Следует уточнить, что собственно китайцы в документах контрразведки и последующих публикациях фактически отсутствуют, а говорится лишь о каких-то связях японских коммунистов с КПК. Имеет ли это отношение к Зорге?
Почти все японцы, арестованные по "делу КПК", оказались выходцами из "Тоа добунсеин" - Академии по исследованию Восточной Азии и созданного ее учащимися совместно с японскими журналистами в Шанхае Общества изучения проблем Китая.
Через 12 лет именно члены этого Общества составили большинство среди проходивших по делам Зорге и группы КПК. Какова была связь между этими группами, названная контрразведкой "длительной и очень тесной"?
Многие бывшие сотрудники и учащиеся академии оказались на различных важных постах в штабах японских войск на территории Китая, а также в концерне "Мантэцу" (управление маньчжурской железной дороги).
В феврале 1932 г. Одзаки и Наканиси вернулись в Японию, где продолжали сотрудничать с "Мантэцу". Исследовательский отдел этого концерна (по сути дела, он был "крышей" для японской разведки) подготовил большой доклад о военном потенциале сопротивления Китая.
Хоцуми Одзаки с дочерью 30-е годы.
Одзаки и Наканиси тогда являлись советниками Штаба японских экспедиционных сил в Китае, пользовались доверием у военных и привлекали к сбору информации разведывательную секцию ЦК КПК. Они получали и донесения от однокашников по академии, работавших в различных районах Китая. Как вспоминал Наканиси много лет спустя, в июле 1940 г., когда с докладом по Китаю ознакомилось японское военное и политическое руководство, он и Одзаки уже были на учете в контрразведке. Во всяком случае, оба почувствовали за собой слежку.
Наканиси не вернулся в Японию, а прямо из Шанхая улетел на военном самолете в глубь Китая, потому что "Токко" получила ордер на его арест. В тексте приговора, вынесенного Одзаки 29 сентября 1943 г., на основе материалов тайной полиции утверждалось, что он передал 52 информационных сообщения, из них 21 (40%) были получены в "Мантэцу".
Сюда не входили аналитические записки, подготовленные им для Зорге. Также отмечалось, в частности, получение Наканиси материалов "О внутриполитическом положении Японии" (март 1940 г.) и "О военном потенциале Японии" (декабрь 1940 г.). Из них последний материал якобы имел особую ценность для КПК при разработке стратегии затяжной войны. Кроме того, Одзаки получал информацию, собранную агентурой Наканиси в Китае, и передавал ее Зорге.
Провал Зорге, по наиболее распространенной (американской) версии, связан с выходом контрразведки на его группу через некие списки японских членов Коммунистической Партии США. Томия Ватабэ и большинство других японских историков считают: Зорге был предан, но имя предателя ученым пока не известно.
15 октября 1941 года Одзаки был арестован по делу Зорге. Суд признал, что благодаря близости к правительственному аппарату Одзаки имел возможность копировать секретные документы и передавать информацию третьим лицам. Его обвинили в нарушении Закона о государственной безопасности и Закона об охране общественного спокойствия.
Находясь в тюрьме, Одзаки писал письма жене и дочери, позже опубликованные в виде книги под названием «Любовь подобна дождю из звёзд».
7 ноября 1944 года Одзаки был повешен в токийской тюрьме Сугамо за несколько часов до Зорге, став единственным японцем, казнённым за измену во время войны.
На эшафоте Зорге воскликнул: «Сэкигун (Красная армия)!», «Кокусай кёсанто (Коминтерн)!», «Собието кёсанто (советская Компартия)!» Зорге специально заучил эти слова по-японски, чтобы присутствовавшие при казни запомнили их как его политическое завещание.
Одзаки встретил свою смерть молча. Его тело было передано жене.
В 1960-х годах правительство СССР посмертно наградило Одзаки орденом Отечественной войны I степени.
Вокруг многих станций МЦК сейчас проводится обустройство территории. Как пример станция МЦК Зорге. Пешеходному переходу меньше недели, а он уже поплыл.
П. С. Надеюсь плитка продержится дольше
Роль Азербайджана во Второй мировой войне
В годы войны из Азербайджана на фронт отправились 600 тысяч бойцов, из которых 40 тысяч были добровольцами. На линии фронта воевали, состоящие из азербайджанцев 77-ая, 223-яя, 271-ая, 402-ая и 416-ая дивизии.
В ходе войны азербайджанские солдаты проявили большой героизм. Среди азербайджанцев 121 человек получили звание Героя Советского Союза, а 34 были удостоены всех трех категорий ордена "Славы". Героизм Ази Асланова, Исрафила Мамедова, Гафура Мамедова, Балоглана Аббасова и других был у всех на устах.
Храбрый сын Азербайджана, прославившийся в Югославии как легендарный партизан Михайло, руководил разведывательно-диверсионной группой югославской Народно-освободительной армии. Около 50 наших земляков, участвовавших с ним в партизанском движении, были удостоены орденов и медалей Югославии.
Из 600 тысяч азербайджанцев, отправленных на фронт в 1941-45 годы, свыше 300 тысяч погибли и пропали без вести.
В годы войны вся экономика Азербайджана была адаптирована под нужды армии, все промышленные сферы начали работать для фронта. В то время 70-75 % нефти и 85-90 % бензина СССР поставлял Баку. Моторная военная техника практически работала на бакинском топливе. С 1941 по 1945 годы из Баку на фронт было доставлено 75 миллионов тонн нефти и 22 миллионов тонн бензина.
Рихард Зорге, уроженец Баку, - выдающийся советский разведчик
Дважды Герой Советского Союза, танкист Ази Асланов
и это еще не все.
желаю всем добра и мира. хватит войны
Недавно в соседнем дворе. На фото дата правильная.
Моя мать говорила: «Может показаться, что после Мукденского инцидента мир пришёл в замешательство, но на Гиндзе и после этого царило оживление, она ярко блистала. Когда идёшь по аллее, так и хочется пуститься в пляс. То настроение, наверное, не понять людям, не жившим в этом квартале».
После войны моя мать вместе с отцом, управлявшим угольными шахтами, переехала на Хоккайдо, и они жили в шахтёрском городке. Потому-то, если речь заходила о Гиндзе 1930-х годов, она вспоминала минувшие дни и её глаза приобретали мечтательное выражение.
Она хотела постоянно бывать на Гиндзе, и в юности ей пришло в голову устроиться на работу в её любимый универмаг «Мацуя». Она, наверное, была одной из тех ярких «модерновых девушек», мога (модан гару, modern girl), которыми славилась та эпоха. В 1936 году, когда она жила в центре города, произошёл «инцидент 26 февраля», когда группа молодых офицеров попыталась убить премьер-министра и ряд других важных чиновников.
В следующем, 1937 году случился «инцидент на мосту Лугоу», который стал началом Второй японско-китайской войны и вверг Японию в водоворот войн в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
В послевоенной литературе эти годы описывают как мрачный период, когда Япония всё быстрее сползала к войне. Образ матери, спешащей на работу в модном платье, и опустевшая Гиндза, описанная в книгах… Что из этого передаёт тогдашнее положение более правдиво? Я был не в силах избавиться от этого ощущения разорванной действительности, и невозможность умом разрешить этот вопрос оставила во мне какое-то пятно сомнений.
«Фиолетовый цвет мне полюбился, пожалуй, тогда, когда я увидел красивую девушку в платье этого цвета, грациозно вышагивавшую по выжженной Гиндзе» – как-то сказал известный певец и актёр Мива Акихиро (он известен также своей любовной связью с Мисимой Юкио).
Той красавицей была Ямамото Макико, внучка бывшего министра военно-морских сил и премьер-министра Ямамото Гомбэя. Её дед выглядел как вылитый кайзер Вильгельм, а графская дочь Макико обладала изысканной красотой, от которой захватывало дух.
Ямамото Макико с суперзвездой корриды Мартинесом (слева) в 1976 году.
Удивительно, что в своё время эта женщина встречалась с Рихардом Зорге, которого называли «крупнейшим шпионом XX века», и воспоминания, которыми она поделилась, вновь унесли меня в мир той Гиндзы, о которой рассказывала мать.
Ямамото писала: «Мужчина настолько красивый, что, увидев его раз, невольно станешь разглядывать его получше, и вместе с тем было в нём что-то от жиголо. Усадив меня на мотоцикл позади себя, он проносился по Гиндзе с ужасающей скоростью. Это был совсем не тот “шпион Зорге”, каким его описывали после того, как раскрыли».
Макико как-то пригласили на банкет в немецком посольстве, которое находилось в квартале Миякэдзака, неподалёку от генштаба имперской армии, и когда она в своём светло-фиолетовом летнем платье возвращалась домой, кто-то её окликнул. Это был Зорге – мужчина со шрамом, оставшимся после того, как он упал на мотоцикле недалеко от американского посольства.
На нём был лёгкий пиджак и блестящая панама. «Он был из тех мужчин, которые, познакомившись с девушкой, тут же проводят с ней ночь. Он находился под надзором тайной политической полиции, и, говорят, с огромным трудом занимался разведывательной деятельностью для Москвы, но Рихард при этом был бесшабашным и импульсивным человеком».
«Удостоверение иностранного журналиста» Рихарда Зорге, полученное 4 июля 1941 г.
Рихард Зорге, которого называли «шпионом Сталина», точно предсказал продвижение японской армии на юг. И этот же человек говорил графской дочери: «Ради тебя я бы бросил всё и прожил в Токио всю свою жизнь».
Чтобы лучше узнать Зорге, стоит почитать книги французского журналиста Робера Гийена, который был спецкором в Токио и работал в шпионской сети Зорге, возглавляемой югославом Бранко Вукеличем. В своих работах он описывает её деятельность, и эти мемуары достойны самого внимательного чтения.
Этот способный француз тоже жил в Токио в окружении ласковых японских женщин. С одной стороны, ему приходилось нелегко в постоянной борьбе с японской цензурой того времени, но при этом он, похоже, весьма привольно проводил время с японками, как будто сошедшими с картин художника Юмэдзи.
Юмэдзи Такэхиса «Выводы любви» (слева); обложка журнала «Дзёгакусэй» (справа)
Одной из таких женщин была и Исии Ханако, которая сейчас покоится вместе с Рихардом на кладбище Тама. Этот удивительный шпион днём работал в немецком посольстве, перелопачивая тонны официальных телеграмм в поисках секретной информации, вечером появлялся в гостинице Тэйкоку (отель «Империя») и убивал время до ночи, когда шёл бродить по Гиндзе. Одним из его любимейших мест был ресторан «Райнгорудо», где подавали и немецкие блюда.
Там он впервые заговорил с Ханако, когда отмечал своё сорокалетие, и они вместе выпили шампанского. Исии Ханако в своей книге «Мой муж Зорге» пишет об этой встрече: «Этот посетитель пристально смотрел на меня, слегка наклонив голову. “Вы – Агнесса? (псевдоним Ханако во время работы официанткой в «Райнгорудо», – прим. ред.)” – “Да, это я”. “Меня зовут Зорге” – и протянул руку. Пожимая его большую ладонь, я была поражена, насколько его мягкий тёплый голос не соответствовал этому волевому лицу».
Зорге любил кислое немецкое пиво и квашеную капусту, отдающую плесенью, и почти каждый день его можно было увидеть в «Райнгорудо». Судя по тому, что на спичечном коробке того времени был написан адрес «Гиндза Ниси 5-5-8», это было в районе маленькой улочки, которая находится между нынешними зданиями «Картье» и «Ёсэйдо».
Почему сформировался облик Зорге как замкнутого, отрешённого от мира шпиона, который, вращаясь в высших кругах японского общества, собирал ценнейшую информацию и тайно по радио передавал её в 4-е управление Генштаба РККА?
Ямамото Макико тоже пишет: «После ареста о нём говорили разное, но не могу себе его представить шпионом, который в тайне от всех под покровом ночи занимается какой-то деятельностью – это совсем не тот тип человека».
Ханако Исии
Всё дело в показаниях Зорге, которые он дал следствию после ареста. При ознакомлении с ними чувствуется печать, которую на него наложили дни страданий. Другое лицо Зорге, проводившего беззаботные дни на Гиндзе в окружении прелестных девушек, сохранилось лишь как мимолётное воспоминание.
В показаниях, которые Зорге давал прокурору и следователям политической тайной полиции, он говорил, что японские девушки не блещут интеллектом, и не могли использоваться для получения информации. Однако это было хитрым стратегическим ходом с его стороны, рассчитанным на то, чтобы полиция не занималась дознанием в отношении девушек, с которыми он имел дело. Вероятно, следователи догадывались об этом, и это было частью сделки со следствием, которое стремилось получить важную информацию.
Исии Ханако в Токио у могилы Зорге
И действительно, следственные органы не расставляли сетей ни на графскую дочь, ни даже на Исии Ханако. Даже слыша шаги приближающейся смерти, Зорге до самого конца оберегал японских женщин, которым он отдал своё сердце. Это стало последней битвой Зорге во имя любви.
