+++ATTENTION !!!Аннотация: Это мистическая история в стиле "городского фентези", понравится фанатам SCP и "Ночного дозора". Для лучшего впечатления от прочтения, рекомендую сначала ознакомиться с предыдущими произведениями, первое из которых называется "Торговое_Предложение_2"
+++Данная история содержит описания кошмарнейшей жести, в связи с чем, рекомендую к прочтению только людям с крепкой психикой. К сожалению, не все можно завуалировать и передать намеками+++
Ссылка на первую часть - https://pikabu.ru/story/koshmarnoe_zrelishche_chast_pervaya_...
Стоило снять очки, и встать со стула, как в ушах раздался отвратительный звон, перед глазами стояла рожа, склеенная, как попало из зубов, ногтей и глаз, а по комнате каталось издевательским ржавым колоколом хриплое «Попался, попался!» Голову будто сдавили тиски, все заволокло белым шумом, Стефан почти чувствовал, как его мозг кипит и пузырится кровью, пока мерзкий клиппот смеялся своим отвратительным карканьем. Звон в ушах прервался грохотом, шею и висок пронзила боль, и стажер Земмлер потерял сознание.
Очнувшись, Стефан встретился с озабоченным взглядом Вальтера – тот склонился над юношей и похлопывал его по щекам, рядом стояла фрау Келлер и прижимала пухлую ладонь с короткими пальцами ко рту.
-Земмлер, ты как? Агата, не стой столбом, сходи за Авиценой, она должна быть общем зале!
Постукивая неизящными лодочками по бетонному покрытию, женщина-валун скрылась за дверью.
-Герр Координатор, - с трудом выговорил Земмлер – язык не слушался, а мысли никак не удавалось ухватить.
-Тихо, стажер. Сколько пальцев я показываю?
-Три, - ответил Стефан, для убедительности кивнув на руку Вольфсгриффа. Лежать было неудобно – ножка стула, с которого он упал, больно упиралась в шею.
-Хорошо, два плюс два?
-Четыре, - недоуменно отвечал Стефан.
-Два умножить на четыре?
-Восемь.
-Восемь разделить на один?
-Восемь.
-Двенадцать в квадрате.
-Сто сорок четыре, - после недолгого раздумия, ответил Земмлер. Что за чертов экзамен?
-Хорошо, число Пи?
-Три, четырнадцать, пятнадцать, девяносто два, шестьдесят…Не помню, господин координатор. И голова очень болит.
-Шестьдесят пять. Ладно, стажер, вижу, что в порядке. Выписываю тебе предупреждение. Схлопочешь еще одно и вылетишь обратно к себе в полицию – турков щемить, да штрафы на парковку выписывать– уже яростно отчитывал стажера Вальтер.
-Но, герр координатор, - попытался оправдаться Стефан, но Вольфсгрифф тут же его перебил:
-Когда я говорю – не снимай очки и не оборачивайся – меня надо слушать! Повезло тебе, что у тебя башка крепкая! А то уехал бы отсюда на скорой домой, слюни пускать да с говном играть, на радость папе с мамой! Ну, что я им скажу – мол, герр и фрау Земмлер, извините, теперь ваш сын получает не зарплату, а пособие! Зато на метро бесплатно кататься будешь, тоже преимущество, а? Придурок, - уже успокаиваясь выдохнул координатор, достал откуда-то из пальто сигарету и начал нервно пожевывать ее губами.
Прибежала Агата, ведя за собой Авицену. Блондинке пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой дверной косяк. Присев на колени и осмотрев Стефана, она обернулась к Вальтеру, тряхнув прямыми бесцветными волосами, и отчиталась:
-Лопнули несколько микрососудов в глазных яблоках, повышено давление, в остальном все в порядке – никаких видимых признаков деградации не замечено. На голове, правда, будет шишка.
-Не рассчитал, - как будто стыдясь, бросил Вальтер.
-Ты, стажер, сегодняшнюю дату себе в календаре отметь – будет второй день рождения. Чтобы кто-то после Лугата хотя бы свое имя вспомнил – такого я еще не видела.
-Зимницки, ты закончила осмотр?
-Так точно, герр координатор.
-Тогда забери его с собой общий зал, я подойду через десять минут – мне еще в информационный надо. Сообщи логистам – Лугата пора кормить.
Авицена выпрямилась во весь свой гигантский рост, комично возвышаясь над тумбочкой-Агатой, помогла Стефану встать с пола и зашагала прочь, махнув ему рукой – мол, пойдем. Стефан едва поспевал за великанской поступью оперативника Зимцницки, а за спиной его разгорался скандал.
-Ну, если мне Мюллер за это выскажет, я тебя прикрывать не буду!
-Утихни, женщина, все официально. А стажер просто со стула упал, техника безопасности не нарушалась! – гремел в ответ на шипящее повизгивание угрожающий баритон.
У Стефана немного потеплело на душе – все-таки не будет письменного предупреждения.
-Слушай, - попытался он хоть как-то разрядить обстановку – уж больно безразлична и холодна была Авицена, - А ты давно на Вальтера работаешь?
-Не на него, а с ним! – не замедлила окрыситься девушка, повернувшись к Стефану, и тот заметил, что часть брови у девушки закрывает пластырь, темнеющий «телесным цветом» на почти алебастровой коже, - И если ты тоже хочешь работать с ним – лучше раскрывай уши, а не рот.
Неприятно удивленный таким яростным отпором, Стефан предпочел продолжить путь в тишине. Дойдя до общего зала, он выдохнул – Бьянка, убедившись, что стажер не хлопнулся по пути в обморок, оставила его стоять у двери и устремилась куда-то по своим делам. Фритц – Боцман играл за столом с двумя едоками в покер. Когда Земмлер зашел в зал – те злобно покосились на него, играя желваками на щеках. «Еще раз спасибо Лодырю» - досадно подметил Стефан. Карга сидел головой в угол на коврике и совершал намаз. Зимницки направилась к шкафчикам и начала бесстыдно на глазах у всех переодеваться. Большинство сотрудников привычно отвернулись, и лишь едоки совсем забыли про игру и начали хлопать и посвистывать, пока Бьянка стаскивала с плоской груди кружево и надевала спортивный лифчик. Переодевшись полностью в форму «секьюрити» повернулась к общему залу, убедилась, что Марсель закончил молитву и провозгласила:
-«Доберманы», сегодня кормим Лугата, выезд в течение часа. Стажер уже хотел его покормить в одиночку, но получил от нашего доблестного координатора в ухо, к нашему всеобщему огорчению. Форма одежды – служащие. К десяти вечера быть готовыми к выезду. «Доберманы», приказ ясен?
Молча кивнул Карга, «Яволь» бросил Боцман, не отвлекаясь от тасования колоды, задорно завыл Клещ – едок, временно присланный на замену Лодырю. «Есть!» - запоздало ответил Стефан.
Да уж, подружиться с коллективом у Малыша все никак не выходило. Бьянка, кажется, просто была стервой и вообще не умела общаться ни с кем, кроме Марселя. Марсель вызывал у Стефана опаску одним лишь внешним видом – диковатый, истовый в своей вере, вечно, словно окруженный какой-то аурой молчания – заговаривать с таким не хотелось. Об общении с координатором не могли идти и речи – в глазах стажера господин Вольфсгрифф и вовсе был роботом, он его даже за едой ни разу не видел. Симпатию у Стефана более-менее вызывал Фритц Хирше – с его круглым животом и закрученными усами он выглядел добрым дядюшкой из деревни – человек простых нравов с легкостью уживался с кем угодно, совершенно неконфликтный, несмотря на свою кажущуюся простоту – располагал людей к себе. Вот сейчас, например, он прекрасно нашел общий язык едоками – Земмлера аж передернуло, когда он бросил на них взгляд – хищные акульи улыбки, серовато-землистая кожа и ничего не выражающие глаза. Должно быть, в покере они мастера – надо думать, Боцман сегодня уйдет с пустым кошельком.
Остальные группы кучковались особняком и всем своим видом давали понять, что «Доберманам» с «Волкодавами» или «Борзыми» обсуждать нечего.
Стефан только успел достать из шкафчика и открыть недавно приобретенный томик Пратчетта, как из коридора раздались металлические нотки Вальтера, который что-то кому-то кричал. Дверь распахнулась и господин координатор, уже переодевшись в «служебную» появился на пороге общего зала.
-«Доберманы», внимание. Инфоотдел подготовил бобины, логисты уже выслали автобус, собираемся у метро через десять минут.
Вопросы «как понял, понятно?» и прочие уточнения не требовались, когда Вальтер отдавал приказы, поэтому не последовало и ответов. Прямой как палка блондин вышел из общего зала, зная, что через десять минут и ни секундой позже Карга, Авицена, Боцман и Клещ будут стоять у эскалатора на Одеонсплатц. Было бы неплохо, если бы их примеру последовал и Малыш. Неплохо для него.
Вальтер нес в руках круглый ящик с бобиной – при ходьбе замок на крышке гремел о жестяную поверхность, усиленную соляной прослойкой изнутри. Его группа – «Доберманы» разрозненно окружали закрытую на ночь фруктовую палатку. Как раз его к его приходу подъехал автомобиль МВГ и Вальтер жестом повелел загружаться. Малыш, как обычно зашел последним перед координатором.
На этот раз далеко ехать не пришлось. Старый кинотеатр, расположенный дверь в дверь с рядом с пивной «Лаймерс», закрытой на «спецобслуживание» по звонку из Спецотдела, напоминал скорее жилой дом. В «Новом Рексе» явно уже давно не было ничего нового – названия фильмов так и вывешивались на наборной панели, будка кассира была обклеена афишами давно забытых немецких фильмов, а над дверью даже нависал колокольчик. У входа уже стоял пожилой техник из Инфрмационного Отдела. Вальтер поздоровался за руку со стариком и нырнул вглубь темного фойе, оставив группу ждать снаружи.
-Фритц, а откуда у Спецотдела появился Лугат? И почему его не устранили? – тихонько спросил у круглого баварца Стефан. Клещ, тем временем залипал в телефоне, а Бьянка с Марселем отошли в сторону небольшого сквера и что-то обсуждали на повышенных тонах.
-Э, Малыш, этого даже я не знаю. Вроде информатик его какой-то отловил, или даже случайно попался во время какой-то трансляции. Видишь ли, устранить-то его можно – видишь, от него теперь одна кассета осталась, всего видео минуты на четыре.
-Так в чем же дело? – недоуменно поинтересовался Малыш, - Почему бы просто не уничтожить эту тварь?
-А ты не смекалистый, стажер, - усмехнулся Боцман, - Или под дурачка косишь. Лугат все знает, все видит, по крайней мере то, что человеческому глазу доступно. Мы идем к Лугату, когда информатики лажают. Он – наша крайняя мера, дорогая, но эффективная.
-А сейчас что мы будем делать?
-Лично ты – скорее всего, охранять вход или еще чего в этом роде. А мы будет кормить Лугата. Как договорено – один вопрос – один сеанс.
Стефана передернуло от мысли о том, каков же процесс питания этой твари. Тем временем, Вальтер высунул голову из окна кинотеатра на втором этаже и негромким посвистом обратил на себя внимание:
-Группа, даю брифинг. Стандартная процедура кормежки Лугата – никого вне инструкций не впускаем и не выпускаем, Бенджамин будет за проектором, Боцман со мной на входе, Авицена патрулирует помещения, Карга на входе в зал, Малыш охраняет проекторную, Клещ – сидишь в холле. Особая инструкция – не входить ни в зал, ни в будку с проектором. На экран не смотреть – уволю к чертовой матери без цойгниса. Земмлер, к тебе это особенно относится!
Со всех сторон послышались вялые смешки. Как в школе, честное слово! Впрочем, если относиться к этой работе слишком серьезно – наверное, можно начать пускать слюни и без Лугата.
Фойе оказалось под стать самому кинотеатру – черно-белая плитка зигзагом на полу, красные портьеры где надо и не надо, буфет, как в детстве и огромный древний проектор, огороженный лентой и украшенный лентами целлулоида, как елка гирляндами.
Группа рассосалась по позициям. Авицена, смотрящаяся нелепо в мешковатой форме охранника, словно диковинный богомол вышагивала по зеркально-глянцевому кафелю, Марсель встал в дверях зала, почти загородив собой проем, Клещ принялся загребать попкорн прямо из старинного аппарата для готовки попкорна. «Влажный» - пожаловался едок. Земмлер занял свой пост у проекторной на втором этаже. Заросший седой щетиной бородач – Бенджамин сжал плечо Стефану – то ли схватился, чтобы не упасть, то ли так молчаливо пожелал удачи, и скрылся в проекторной будке за железной дверью с бобиной в руках. За спиной стажера раздалось лязганье закрывающегося замка – киномеханик заперся изнутри.
Поначалу ничего не происходило и Стефан стал со скучающим видом вертеть головой, осматривая тускло освещенный коридор в конце которого были свалены в гору старые, продавленные ряды кресел в четыре сиденья. На другом конце коридора призывно сиял автомат с напитками, стоящий здесь еще со времен Великого Потопа. Единственным островком современности, если это можно так назвать, был розовый Телекомовский таксофон – фуксиевая трубка была как будто случайным мазком абстракциониста на классическом полотне.
Легкую дрему, навеянную треском разогревающегося проектора, разогнали голоса с первого этажа. Голоса смешивались, летели по мраморной лестнице в длинный широкий коридор и, долетая до Стефана, превращались в неразбираемую какофонию, так, что стажер даже не мог определить – пришли дети, взрослые или и те, и другие вместе. В одном Малыш был уверен – голосов было много. Если бы он предположил, что пришло человек шестьдесят, он бы не сильно ошибся.
Голоса двигались, затихали, временами вскрикивали, долетело чье-то истеричное «Буфет закрыт! Попкорна не будет!» и снова пропало в бушующем море, которое куда-то медленно утекало. Голоса стихли и на поясе завибрировал коммуникатор. Стефан нажал кнопку приема, на экране высветилось еще несколько участников конференции, которые один за другим подтверждали, что готовы к общению. Раздался голос Вальтера:
-Зрители на местах. Бенджамин, доложись!
-Все готово, герр Вольфсгрифф.
-Хорошо. Шлем с собой?
-Так точно.
-Принял. Остальные, на позициях?
Один за другим группа отчиталась, что-то, чавкая, промямлил Клещ.
-На позиции, - подтвердил Земмлер.
-Готовность к сеансу – пятнадцать секунд. Бенджамин, депривируйся, отсчитай и – мотор!
-Принято, господин координатор.
Вальтер отключился, и Стефан вновь оказался в тишине и полутьме. Вскоре негромко затрещал проектор. Какое-то время это оставалось единственным звуком, потом в механический шум начали вплетаться человеческие крики. Сначала стажер подумал, что звук идет из колонок, но звук был слишком реальный, и шел не из будки, а откуда-то из зала. Колонки же тем временем рождали какую-то невероятную смесь шумов – благо, звукоизоляция не подкачала – и как он только крик услышал. В сверление бормашины и визг пилы начали вплетаться все новые и новые крики – явно принадлежащие живым, настоящим людям, не перемежающиеся многочисленными дефектами записи, не прерывающеся на несколько миллисекунд, а полноценные вой ужаса, крик боли и страдания, разными голосами, на разные лады, пока этот звук вновь не сплелся в какой-то единый хор мучеников. Стоять спиной к будке, отделявшей Стефана от зала было все менее уютно. В голове его прокручивались ужасные картины того, что могло происходить на экране и в зале. А ведь это живые люди! Живые люди сейчас сидят там в зале и теряют разум – только ради того, чтобы Вальтер узнал, жив Вулко Вышчек, или нет.
Серьезно? Такова цена этого знания? Рассудок десятков человек? Злоба и чувство несправедливости всколыхнулись в душе Земмлера, человека, желавшего защищать людей, а не расплачиваться ими! И если его сейчас уволят из этой организации – то так тому и быть. Сейчас он пойдет, сломает дверь в будку и сожжет к чертовой матери эту пленку вместе с чудовищем на ней, а потом все выскажет Вальтеру и пускай делает, что хочет. Как там говорил Фриц – «верность человечеству»? Самое время!
Стефан уже было навалился плечом на дверь каморы, которую был приставлен охранять, как вдруг еще один звук заставил его обратить на себя внимание. Резкий, как удар бритвой по глотке, как удар «обезьяньей лапой» в ухо, он разрывал неспокойную тишину коридора. Звук издавал розовый телефонный аппарат на стене напротив. Круглый пластиковый короб выделялся посреди полумрака этой раздражающей фуксией, и не оставлял сомнения, что абонент – именно Стефан. Столько было требования в этом старомодном звоне, столько воли – казалось, это не звон телефона, а звон разбивающихся зеркал. Медленно, шаг за шагом, Малыш отошел от двери в будку киномеханика, и взял трубку, медленно поднося ее к уху, словно ожидая какой-то ловушки, какого-то злого подвоха.
-Алло? – неуверенно позвал он неведомого собеседника по ту сторону.
-Привет, мышонок! – раздался в ответ неприятный, какой-то объемный, и, одновременно, безликий голос – собеседник явно говорил через преобразователь.
-Кто вы? – требовательно, как ему казалось спросил Малыш.
-Друг, герр Земмлер. Я ваш друг и звоню лишь затем, чтобы предупредить.
-Предупредить о чем?
-Не открывайте дверь ни в зал, ни в будку. Боюсь, иначе произойдет непоправимое, - почти с отчаянием попросил звонящий.
-Откуда вы знаете, где я? Что происходит? – в душе стажера медленно разгоралась истерика, голос дрогнул.
-Успокойтесь, Стефан, прошу Вас. Сейчас вам нужно знать только одно – в результате сегодняшнего сеанса никто не пострадает. Не нужно ни с кем бороться, нет смысла кому-либо что-либо доказывать, поймите!
-Как тогда, на Ригерхоф, когда Вальтер сжег целый подъезд людей? Тогда пострадали люди! – не задумываясь о том, что выдает секретную информацию почти вопил в трубку Стефан. Этот груз лежал на его душе слишком долго, чтобы он мог молчать об этом и теперь, когда появился кто-то, кто хоть немного знает о Спецотделе, его прорвало:
-Я видел трупы тех, из-за кого, якобы, произошел поджог. Это была маленькая девочка и ее молодая мама. А чем провинился старик со второго этажа? Я до сих пор помню их лица! – брызгал слюной Малыш на издевательски розовую, такую гламурную и позитивную в противопоставление обсуждаемой теме, трубку.
-Герр Земмлер, а вы видели их живыми?
Стефан осекся. Действительно, он видел только мертвые тела на полу подъезда, прежде чем Служба Очистки разложила их в достоверные позы. А был ли кто-то из них жив…
-Свеженькие, из морга. Еще щечки румяные, - будто угадал мысли Стефана собеседник, - Без следов бальзамации или разложения.
-А где же были другие жильцы? – уже скорее с недоумением, чем с недоверием спросил стажер.
-Деньги по страховке они уже получили, если ты об этом. Как-то резко все уехали к родственникам. Забыл, что у начальника потом вся рука в крови была?
-Пасть Забвения?
-Рад, что ты меня понял. А теперь – обратно на пост, солдат. И держи впредь себя в руках.
Лодырь, конечно, мразь, но ты правда хотел, чтобы девочка попала в руки к Педофилу? До связи.
Розовый пластик разразился короткими гудками. Стефан отнял трубку от лица и с омерзением обнаружил на ней длинный черный волос. Брезгливо скривившись, он грохнул трубку на рожки и вернулся к двери в будку.
Вскоре, ужасающая какофония затихла, а проектор прекратил свой треск. Снова завибрировал коммуникатор. На этот раз, Вальтер обошелся коротким текстовым сообщением: «Все в фойе, провожать гостей». Провожать? Значит, не все так плохо? Может, это были животные? Или есть какой-то способ смотреть фильмы Лугата и не сойти с ума?
Ответ вскоре сам вышел из зала. Ответ ковылял, полз, скакал вприпрыжку и медленно шатался, словно сомнамбула. Из кинозала выходила толпа людей в одинаковых больничных пижамах, испачканных соплями. Узкие глазки, потерянные где-то в шее подбородки, небольшой рост – вот что объединяло зрителей, идущих из кинозала к услужливым и дружелюбным санитарам, которые сопровождали их к автобусу. Слышались реплики, произнесенные, будто с манной кашей во рту «Дурацкий фильм. Даже не страшный!», «А можно теперь попкорн?» и даже «Я описалась!». Казалось, будто ничуть не пострадавшие от «Албанского фильма» маленькие человечки действительно сходили в кино на плохой ужастик и теперь делились впечатлениями, хотели в туалет, хныкали из-за попкорна. За последней гостьей кинотеатра один из санитаров сходил в зал и вывез полненькую старушку, не бросившую свое неряшливое вязание, на которое капали слюни с будто срезанного подбородка. В молчании провожала их группа «Доберманов» взглядами, пока последний гость сеанса не уселся в автобусе, и тот уехал в тихую мюнхенскую ночь.
-Кто это? – шепнул Стефан на ухо Боцману, зная, что тот не оставит его без ответа.
-Кинолюбители, - усмехнулся Боцман, - Раз в десятый уже смотрят, видишь, все не надоест никак.
-А им не опасно…? – глупо спросил Малыш, и осекся, вспомнив пустоватые взгляды маленьких героев. Куда им еще опасней?
German Shenderov
P.S.
Одна из моих читательниц была столь мила, что решила нарисовать моих персонажей. Думаю, представлять мне их не придется. Огромная благодарность от меня Daria Parafoil - https://vk.com/dr.paski