Н.Н.Нарицын, М.П.Нарицына. Право на ошибку.
Как многим известно ещё со школьной скамьи, человек от рождения обладает разными правами: на жизнь, на личную неприкосновенность, на свободу совести и так далее. Но есть у человека одно право, которым он также обладает от рождения, но часто ничего об этом не знает: потому что как только он может об этом узнать – у него это право отнимают и потом говорят, что отродясь у него этого права не было.
Это право на ошибку.
Можно даже сказать иначе: это не столько право человека, сколько неотъемлемое свойство. Потому что, как уже говорилось в одном из интервью в нашем блоге, делать ошибки - это для любого человека естественно, особенно если он обучается чему-то для себя новому. Человеку свойственно ошибаться, согласно латинской поговорке. И освоение нового (а любые шаги вперёд – всегда что-то новое) связано с неминуемыми первичными промахами.
Но это право/свойство человеку не столько дают, сколько отнимают в некоторых случаях. И логично ожидать, что человек, лишённый этого права, ничему новому в жизни просто не сможет научиться.
Если обсуждать эту тему с позиции бёрновской теории субличностей – а это на пальцах легче всего, - то довольно часто источником лишения права на ошибку оказывается внутренний Родитель, причём контаминированный (заражённый) извне. Иными словами – у человека с детства в жизни был хотя бы один значимый взрослый, выступавший в роли "Да куда ты годишься без меня" – в роли категоричного авторитарного оценщика. И такой оценщик прививает своему ребёнку перфекционистское ощущение "Все люди обычные и могут ошибаться, а ты должен быть идеальным и всё делать идеально".
Таким образом, ребёнок приобретает печально известный синдром отличника: существование в бинарной двухбалльной парадигме "либо пятёрка, либо ноль". И в эту систему право на любую ошибку уже подавно никак не вписывается: потому что даже одна ошибка – это уже не пятёрка, а значит, ноль. Не сделано, не достигнуто, не получилось – если не идеально и с ошибками. Сам процесс обучения и даже принятия решения об обучении пугает такого человека тем, что "я же буду делать ошибки, а это неприлично, нехорошо и т.д.", и он остаётся без новых знаний и новых возможностей. Только потому, что боится даже естественных первоначальных неудач.
Даже фраза "через тернии к звёздам" носителей синдрома отличника обычно не убеждает: потому что если через тернии, через ошибки – значит, к звёздам не дошёл. Даже Пушкин, который наше всё, для них не авторитет: опыт – сын ошибок трудных? Неправда. "Это пусть будет какой-нибудь чужой опыт, а ты, - говорит Родитель-контаминант своему носителю, - должен всё делать без ошибок, потому что именно ты на ошибки не имеешь права. Почему? Потому что я так сказал. И потому что если ты ошибся хоть раз – значит, неумеха и неудачник".
Так запрет на ошибки постепенно превращается в источник невроза.
Здесь важно помнить один значимый факт: у любой цензуры нет логики. У контаминированной – особенно. Но если применять к цензурным установкам логический анализ, то, что Бёрн называл внутренним Взрослым – то многие правила и устои оказываются, скажем так, не совсем состоятельными. В том числе и запрет права на ошибку.
Данный запрет часто влечёт за собой ещё и такую проблему, как прокрастинация. Потому что ещё одна распространенная фраза "не ошибается только тот, кто ничего не делает" часто переворачивается тем же контаминантом другой стороной: "Вот, значит, ты ничего и не делай, если не можешь не ошибаться". Правда, потом этому же человеку этим же контаминантом предъявляются претензии, что он-де лентяй, ничего не делает и целыми днями только лежит на диване. Но здесь опять вспомним, что у цензуры, особенно контаминированной, нет логики.
Можно, конечно, сказать, что бывают такие ошибки, которые не исправишь, которые влекут за собой серьёзные последствия, материальные затраты и человеческие жертвы. Да, бывает: но, как правило, на столь ответственных должностях находятся люди, которые до того уже накопили профессиональный опыт в других, менее значимых вопросах, в том числе – совершая менее значимые ошибки. Потому что опыт – действительно сын ошибок трудных, и ни одно обучение без этого не обходится. А накопив такой опыт, можно уже занимать более ответственный пост, в том числе будучи способным более успешно прогнозировать развитие событий и более результативно подстраховываться от фатальных ошибок.
И когда право на ошибку отнимают у ребёнка, да что там – у любого обучающегося чему-то для себя новому – обычно это происходит оттого, что у его учителя или родителя есть свой контаминант, который уже ему твердит: твой ребёнок не должен никогда ошибаться, потому что если он ошибается – то ты плохой учитель/родитель. Идёт передача деструктивного непроработанного сценария во втором поколении. Соответственно, пытаясь защититься от этого прессинга, такой учитель запрещает ученику ошибаться. А то самому учителю будет плохо и больно.
Но при всем уважении к такому учителю – это его проблематика, а не его ученика.
Вообще крайне важно наделать в детстве мелких ошибок, чтобы понять, как делать "безошибочно". Например – ребёнок кидает мяч: три раза не попал куда хотел, на четвёртый попал. Так вырабатывается моторика движений, идущая через бессознательное и минующая сознание и внутреннюю цензуру. А в процессе взросления к "работе над ошибками" как источнику накопления опыта постепенно подключается логический безоценочный компонент: как сложилось, что не был достигнут желаемый результат, какие причинно-следственные связи были нарушены, на что обратить внимание при следующей попытке?
Точнее, этот компонент включался бы, если бы в массовом порядке не подавлялся тем самым Родителем-контаминантом.
И работа над ошибками – это не наказание, как делается в некоторых школах, а анализ. То самое накопление опыта, получение информации: где человеку не хватило тех или иных сведений, где и как нужно пополнить багаж знаний? Собственно говоря, работа над ошибками для того и делается, чтобы, как в психоанализе, не застревать в прошлом (и не страдать чувством вины), а анализировать это прошлое в настоящем для более продуктивного и счастливого будущего. Но если любая ошибка – это наоборот, провинность, то и работа над ошибками превращается в осуждение, в невротический прессинг, в источник только негативных эмоций: что, соответственно не позволяет человеку накапливать знания и опыт, а вновь и вновь возвращает его в состояние "я ничего не могу и я в этой жизни ноль без палочки".
Если приводить примеры, то аналитическая работа над ошибками делается примерно так: ребёнок протянул руку – потрогал утюг – обжёгся. Почему? Потому что утюг был горячий. Почему он был горячий? Потому что он был включён. Горячий утюг трогать за подошву нельзя, а холодный – можно. Как отличить горячий утюг от холодного? Целый перечень возможностей: посмотреть на лампочку-индикатор, прикоснуться утюгом к ткани и потом ее потрогать, провести ладонью около подошвы на некотором расстоянии, приложить мокрую тряпку, проследить, вставлена ли в розетку вилка утюга… А цензурный "анализ" куда короче: "Нельзя трогать утюг вообще, и точка". Притом ещё не даётся понятия, что такое утюг и как отличить его, например, от пылесоса. То есть – если не хочешь, чтобы тебе влетело, лучше не трогать ничего вообще.
Таким образом, если апеллировать не к цензуре, а к логике, получается следующее: действительно, опыт - сын ошибок трудных, и действительно, не ошибается тот, кто ничего не делает. И к звёздам в большинстве случаев можно пробиться только через существенные тернии. А самое главное – право на ошибку нельзя человеку дать: оно у него есть изначально, и ещё раз повторим то, с чего мы начали: по большому счету, это даже не право, а свойство любой личности. Особенно активной, обучающейся, деятельной. А внешняя цензурная контаминация это право/свойство у человека отнимает, подчас довольно болезненно. Но что ещё важно – бессмысленно бороться с подобным "внутренним оценщиком" за возвращение этого права: потому что в вопросах борьбы и подавления он натаскан куда лучше вас, и на этом поле, как говорится, легко вас задавит опытом. К контаминанту куда эффективнее применять средство, которое ему недоступно: логику. Анализ. Проверку установок на адекватность. Поначалу, правда, это бывает сложно: потому что любая цензура изначально воспринимается как голос Родителя, а в тех же цензурных установках "Родитель просто не может быть неправ": возникают внутренние протестные блоки как препятствие к логическому анализу.
Но здесь как раз может быть полезна безоценочная аналитическая психотерапия как подключение стороннего внутреннего Взрослого, чтобы помочь клиенту справиться с невротическим контаминирующим прессингом. Чтобы человек сумел постепенно вернуть себе право ошибаться, право обучаться, право вести свою активную жизнь так, как хочет он сам, и двигаться к тем звёздам, которые нравятся ему самому.
Самооценка с точки зрения психологии
Сегодня я хотел бы затронуть тему самооценки с точки зрения "Я-концепции".
В большинстве качеств, которые мы приписываем своей личности, присутствует оценочный момент, в некоторых явно, в некоторых скрыто. Критериями оценок обычно являются современные индивиду общекультурные, социальные, индивидуальные ценностные представления, стандарты, стереотипы восприятия, моральные принципы, правила поведения, усвоенные им в течение жизни. Оценочный смысл отражает субъективно предполагаемую человеком реакцию на него окружающих.
Оценка одного и того же качества может меняться в зависимости от ситуации. Так одно и то же качество подростка может оцениваться положительно в коллективе сверстников и отрицательно дома или наоборот. Например, использование нецензурных слов может восприниматься как нормальное в компании ребят, но осуждаться родителями. Восприятие старших людей в качестве авторитета скорее всего будет одобряться дома, но может осуждаться сверстниками-подростками.
Самооценка отражает степень развития у человека чувства самоуважения, ощущения собственной ценности и позитивного отношения ко всему тому, что входит в сферу его Я. Позитивная самооценка проявляется как позитивное отношение к себе, самоуважение, ощущение собственной ценности. Низкая или негативная самооценка предполагает неприятие себя, самоотрицание, негативное отношение к себе и своей личности, ощущение собственной неполноценности. Самооценка всегда носит субъективный характер, вне зависимости от того, лежат ли в ее основе собственные суждения индивида или существующие социо-культурные стандарты.
Закономерности, лежащие в основе формирования самооценки, отражены в формуле Джемса:
То есть самооценка определяется соотношением успехов и притязаний, что указывает на два пути повышения самооценки - через увеличение успехов или через уменьшение уровня притязаний. По Джемсу «наше самоощущение в этом мире зависит исключительно от того, кем мы вознамерились стать и что мы вознамерились совершить». Человек может осознанно выбирать свои жизненные цели, может более осознанно подходить и к своим успехам или неудачам. Так, спортсмен в случае проигрыша для поддержания позитивной самооценки может прибегнуть к рационализации, каким-то образом объяснив свои поражения, может снизить уровень своих притязаний, а может принять решение уйти из большого спорта и заняться другим видом деятельности, например, стать тренером.
Человек не может изменить уже свершившиеся события, но он может пересмотреть свое восприятие этих событий и их интерпретацию.
На самооценку также влияет сопоставление образов «реального Я» и «идеального Я» - чем больше разрыв между ними, тем вероятнее недовольство человека реальностью своих достижений. «Идеальное Я» - это установки, связанные с представлениями индивида о том, каким он хотел бы стать. Многие авторы связывают «идеальное Я» с усвоением культурных идеалов, представлений и норм поведения, которые становятся личными идеалами благодаря механизмам социального подкрепления.
Когда кто-то имеет "низкую" самооценку, это указывает на то, что их я-концепция не соответствует их ценностям. Если вы хотите иметь высокую самооценку (а кто нет?), то вы можете использовать это расхождение как сигнал.
Сигнал либо изменить свою я-концепцию, чтобы связать ее с ценностями, либо изменить свои ценности для согласования их со своей я-концепцией (или изменить и то и другие).
Разнообразие методов "уточнения ценностей" могут быть использованы для выявления ценностей клиента.
После того, как эти ценности прояснены, широкое разнообразие методов могут быть использованы для изменения поведения и отношения таким образом, чтобы они совпали с этими ценностями.
В другом случае, ценности должны быть пересмотрены и скорректированы для согласования с поведением, которое проявляется в данной я-концепции.
"Я думаю, что личная неприкосновенность для меня важнее лояльности и вежливости.»
Так как низкая самооценка является результатом неконгруэнтности, любая попытка изменить самооценку напрямую обречена на неудачу, потому что причина - расхождение между я-концепцией и ценностями,- будет по-прежнему поддерживать низкую самооценку.
Попытка изменить самооценку без разрешения этого противоречия является примером того, чтобы пытаться изменить симптом или последствие, а не первопричину.
Это уместно делать, когда отсутствует какой-либо способ устранить причину, например, неизлечимая болезнь в терминальной стадии.
Низкая самооценка - это скрытая мания величия?
Когда человек жалуется на неуверенность, проявляет самокритику и неверие в свои силы, я ставлю перед ним какой-либо предмет, например, вазочку с цветами, даю лист бумаги и прошу это нарисовать. Обычно человек начинает отказываться, говорит, что он не умеет рисовать. "Нарисуйте, как сможете", - говорю я. Человек начинает рисовать, я прошу его самому себе поставить оценку и, естественно, расписаться. Обычно ставят себе "тройку", реже "четверку", да и то с минусом. А на мой вопрос "А почему вы себе, родному, не поставили "отлично"?" отвечают, что оценивали рисунок объективно.
Тогда я предлагаю исследовать, может ли быть оценка объективной. Беру серую тетрадь, приставляю ее к стене и спрашиваю: "Что темнее, стена или тетрадь?". Человек отвечает, что тетрадь. Затем я эту тетрадь кладу на пол и задаю тот же вопрос: "Что темнее?". Теперь оказывается темнее пол. Затем я снова приставляю тетрадь к стене и снова спрашиваю, затем опять кладу на пол и так несколько раз. Затем я задаю ключевой вопрос: "Так какая же тетрадь, темная или светлая?". После минутной паузы человек говорит, что это зависит от того, на каком она фоне. На темном фоне эта тетрадь светлая, на светлом она темная. Таким образом, мы приходим к согласию по поводу того, что объективных оценок не бывает.
Затем я возвращаюсь к рисунку и говорю: "Если вы себе поставили "тройку", то какой же у вас фон? Не меньше, чем профессиональный художник". Получается, что чем ниже человек себя оценивает, тем больше у него скрытая мания величия, идеализированный образ того, каким он должен быть. Именно с высоты, если он не может сказать как Цицерон, то должен молчать, если не быть как Ален Делон, то к девушкам лучше не подходить, и, естественно, если он не может рисовать как Рафаэль, то рисовать ничего не надо.
Разрешение ситуации, конечно, не в том, чтобы гнаться за идеалом. Он тоже на месте не стоит. Как только человек стал немного выше, его идеал возрастает в геометрической пропорции. Поэтому бессознательно такой человек избегает достижений, так как они не дают удовлетворения, а только способствуют дальнейшему росту идеала.
Более эффективным будет снизить уровень идеала, то есть самому себе поставить оценку "пять с плюсом", совместить идеальное с реальным, то есть принять себя, то есть полюбить.
Автор: С.В. Петрушин.
С каждым потерянным килограммом у меня прибавляется самооценка, я не мог делать того, что могу сейчас
14 августа 2015 года я весил 156 кг, при росте 188 см, а мой возраст 20 лет. С самого детства я скованный, скромный, и была развита социопатия. На сегодня я вешу 102 кг, живот уже стал плоским, и помимо физического изменения, во мне происходят и психологические.
К примеру раньше я стеснялся есть в Макдональдсе при всех, или на улице при людях, теперь я ем смело. Раньше я всегда уступал место в общественном транспорте, хотя не хотел, но я боляся в свой адрес услышать про жиробаса, а теперь я смело сижу и никому не уступаю место.
Раньше я не мог грубить людям, я был скованным, я теперь я почувствовал полную свободу, и сейчас я смело могу в обществе толкаться и грубить, если перекрывают дорогу.
Раньше я боялся подойти к девушкам, а теперь смело подхожу знакомиться и даже в ответ если пройдет возле меня красивая девушка, присвистну или громко скажу "какая попка".
Я стал полным антиподом того человека, каким был ранее.
Если психологи считают что самооценку невозможно изменить, я скажу они не правы, у меня получилось, с каждым потерянным килограммом во мне прибавляется огромная самооценка.