Повествование ведется от глаз Филиуса.
Мой противник был измотан, я это определил по тяжелому хриплому дыханию, которое доносилось до меня от впереди бегущего воина. Я знал, что это случится с самого начала, с того самого момента, когда он бросил свое оружие и побежал вглубь леса, после этого у него уже не было и малейшего шанса на спасение.
Я бы мог нагнуться, достать кинжал, спрятанный на правой ноге, и метнуть его в своего неприятеля, но тогда был небольшой шанс, что я промажу или попаду в кольчугу, которая была на нем, а такой исход событий меня совершенно не устраивал. Поэтому я ожидал, когда силы покинут его, как ожидает жертву терпеливый хищник.
Шло время, но я не нагонял свою цель. Мне оставалось около десяти шагов, и дело было бы сделано, но, то ли у моей жертвы открылось второе дыхание, то ли я начал уставать, но так или иначе расстояние между нами не сокращалось даже на полшага.
Я был в нетерпении, ждал, когда эта погоня закончится. Но этого не происходило: ломались ветки на деревьях, мялась трава, но расстояние между нами так и не сокращалось.
Я стал думать, что кинжал – это не такая уж и плохая идея. Постепенно, отметая другие варианты, я все сильнее убеждался, что только при помощи спрятанного оружия смогу остановить впереди бегущего воина. Оставалось поймать момент.
Но я его не видел: все продолжалось так же, как и некоторое время назад. Я даже перестал концентрировать внимание на своей цели, а просто бежал, мечтая о конце этого марафона.
«Хватит», - эхом раздалось в голове. Я даже заметил, что косточки на моих руках окрасились белым цветом, - «я не могу больше ждать».
Я переложил палицу в левую руку, а правой - потянулся за кинжалом. Мое сердце билось в безумном темпе, а движения казались быстрыми и уверенными, но в тот самый момент, когда в руке уже находилось заветное оружие, и я был готов бросить его, до меня донеслись звуки ломающихся веток и удара кого-то или чего-то о землю.
Я застыл. Это было совершенно неожиданно для меня, и я даже боялся поднять голову, убедиться в том, что услышал.
- Прошу… Пощады – пробудило меня всхлипывание жертвы.
- Не беспокойся, - я оставил кинжал на месте и переложил палицу в правую руку, - я не собирался тебя убивать.
Я поднялся и подошел к лежащему воину. Его левая ступня была неестественно вывернута, и он в панике, цепляясь руками за траву и выпирающие из земли корни, пытался отползти от меня.
- Я не наврежу тебе.
Мне пришлось поставить правую ногу на спину своего противника, чтобы тот больше не мог двигаться. Даже тогда он пытался ползти, не понимая, почему у него этого не выходит. Затем я со всего размаха ударил палицей по его голове, смяв ее, словно набитый пухом мешок, и потом, кинув оружие неподалеку, нагнулся, чтобы обыскать свежий труп.
«Если я вам дам кость, а потом отберу, то вы не подадите и виду, но если на этой кости будут остатки мяса, то вы уже никогда ее не отпустите» - как-то раз сказал Ментор нам, банде своих наемников.
Я часто вспоминал эти слова, наблюдая за братьями. И в тот раз они снова всплыли в моей голове.
«Братьями» называли друг друга все члены банды Ментора. Не помню точно, когда мы стали использовать это слово. Кажется, что оно являлось неотъемлемой частью этой группы с самого начала ее основания.
Солнце склонялось к закату. Я шел по окровавленной траве, сквозь толпу наемников, грабящих убитых стражников. Меня не замечали, словно я был призраком. Их интересовала только лишь легкая нажива, а остальное оказывалось за их маленьким миром.
Покинув место побоища, я отправился к Ментору, который издалека наблюдал за происходящим. Он сидел на лошади, держа одной рукой узду, а вторую расположив на рукояти топора. Его взгляд был обращен ко мне, но навстречу он не ехал.
Ментор являлся лидером нашей группы. Хотя, он не выглядел так, словно за ним стояла банда головорезов. Скорее, можно было подумать, что этот человек был разорившимся дворянином нежели главарем наемников: у него было гордая, величественная осанка, из-за которой он казался выше других, надменный взгляд, носил он потертый черный плащ, сделанный из недорогих, но качественных материалов, его темно-русые волосы, с редкой проседью, были собраны в небольшой аккуратный пучок, на поясе у него, под правой рукой, висел стальной топор с резным древком, скорее являющийся одним из элементов одежды, чем смертоносным оружием.
Глава банды заговорил только тогда, когда я оказался в шаге от его лошади:
- Ты видел купца?
- Его связали у повозки.
Он засмеялся. Этот смех был подобен буре, так же неожидан и безудержен. Я не знал, как реагировать на это, поэтому просто смотрел и ждал, что будет дальше.
Ментор заметил выражение моего лица и сменил смех на улыбку, затем произнес:
- Увидишь, Филиус. Все происходит в свое время, - потом он пришпорил коня и снова повторил, - все в свое время, - и поскакал к братьям.
Стояла ночь. Трупы убитых были сложены в одну кучу и подожжены.
Я находился в толпе братьев, обступивших деревянный пьедестал, который до этого был перевернутой купеческой повозкой. Он стоял рядом с горящей, зловонной горой и был освещен ее светом. На помосте возвышался Ментор, держа в правой руке топор, а рядом с ним со связанными руками и закрытой мешком головой на коленях стоял купец.
- Наши земли вытерпели немало несчастий за последние годы: война, гнет мерийцев, голод, - громогласно говорил глава банды, - эта темная полоса не покидает нас и по сей день. В это ужасное время, среди наших же братьев восстают предатели. Хемены, чьи темные сердца радуются несчастьям ближних, ибо их карманы ширятся от звонкой монеты.
- Я не предатель, - послышался слабый голос купца.
Ментор на какое-то время замолчал. Он напряженно посмотрел на торговца, который с трудом стоял на коленях, затем, видимо подумав, что это больше не повторится, перевел взгляд на толпу, тяжело вздохнул и продолжил:
- Сред…
- Это ложь! - резко перебил его крик богача, раздавшийся уже эхом в толпе.
Лицо Ментора исказилось от злобы. Он ударил торговца ногой, от чего тот упал с повозки.
- Здесь нет места для крысиных речей! – с отвращением произнес он, смотря на лежащего купца, который теперь больше не пытался подняться. Я даже заметил проступающие пятна крови на его мешке.
- Помогите крысе залезть, чтобы принять свою судьбу, - обратился к нам главарь банды.
Один из братьев вышел из толпы, поднял торговца, словно шкуру, и швырнул его обратно на повозку. Купец по-прежнему не двигался, и Ментор, заметив это, злобно посмотрел на воина, который помог богачу оказаться на деревянном помосте. Тот, поймав взгляд главаря, без слов понял его и, с равнодушием взобравшись на пьедестал, снова поднял несчастного, словно тряпичную куклу. Ментор, еще раз раздраженно взглянув на купца, продолжил:
- Среди нас появляются братья, чьи деяния схожи с деяниями истинных врагов, - он сделал недолгую паузу и начал ходить по помосту, - этот человек, - Ментор указал на торговца, - использовал наше горе, чтобы обогатиться! Ведомый лишь одной корыстью, он отнимал последнюю кроху у бедняков и разорял честных горожан! Не от его руки, но через его слова погиб ни один почтенный хемен… И за свои поступки он должен понести справедливое наказание!
В толпе послышались слова согласия.
Я заметил, как Ментор ненадолго улыбнулся. Потом он указал рукой стоящему рядом воину, чтобы тот зашел купцу за спину, затем тяжелым, но резким движением поднял свой топор и рубанул им.
Время замедлилось. Голова купца медленно покатилась со сломанной тележки и остановилась у ног толпы.
Наступила гробовая тишина, внимание всех было приковано к лежащему на земле окровавленному мешку.
- И справедливое наказание свершилось, - вздохнул Ментор и, достав где-то из складок одежды тряпку, начал ей вытирать топор.
Затем он, кинув грязную ткань на землю, спрыгнул с деревянного помоста.
- Сожгите повозку и собирайте вещи, скоро мы отправимся в путь, - крикнул Ментор братьям и направился в мою сторону.
Он не остановился около меня, лишь замедлил шаг, чтобы произнести слова, которые мог услышать только я: «Возьми голову, я буду ждать тебя на холме», - потом поспешно скрылся за братьями.
Голова лежала нетронутой на прежнем месте. Под ней на земле образовалась небольшая багровая лужица, на которой играли блики костра. Сквозь дырку в мешке я увидел застывший в предсмертном ужасе глаз купца.
«Значит, он притворялся», - подумал я, - «даже, когда этот человек слышал последние слова Ментора, он не терял надежды, что, будучи без сознания, не пострадает… глупец».
Я осторожно подошел к голове и поднял её, не снимая багровой ткани. Кровь падала со свисающих краев мешка небольшими струйками. Я переложил ношу в правую руку и понес к главарю.
Покинув братьев, мне пришлось снова взбираться на холм. Легкий ночной ветер ласкал мою кожу, тяжелые шаги эхом раздавались в моей голове.
Я думал о словах купца и его искренней надежде. Глупец цеплялся за ускользающую жизнь из последних сил, но все равно для судьбы это не имело никакого значения. Может быть, ему просто стоило смириться?
Преодолев преграду, я подошел к главарю банды. Он, как и в прошлый раз, сидел на лошади и наблюдал за суетящимися братьями, которых с трудом можно было различить в непроглядной тьме.
Я расположился на земле, у копыт его скакуна, положив голову перед собой.
- Никто из псов не залаял, когда ты взял его? – послышался голос Ментора.
- Нет, они даже не обратили внимания.
- Хорошо. Я хочу попросить тебя сохранить голову, пока мы не приедем в Дельсград.
Я ничего не ответил.
Мы какое-то время сидели молча, просто наблюдали за мелькающими огоньками под холмом.
- Только ночь отражает истинную суть этого мира, - внезапно произнес Ментор, - обидно осознавать, что и я являюсь частью этой тьмы. Иногда так и хочется прекратить все это, забыть, что было до, и начать жизнь заново, по-другому, но потом я вспоминаю,
