Глава 1 Разные статусы
На улице начало смеркаться, когда Кондратов вышел из дома и побрел на остановку трамвая. До вокзала было ехать десять минут. Заняв место на жестком пластмассовом сиденье, Альберт погрузился в воспоминания прошлого.
Детство проходило во дворе кирпичной пятиэтажки, где он с ребятами, с утра до вечера бегал по гаражам, метал кирпичи в телевизоры, которые частенько находили возле мусорных баков. Взрыв кинескопа включал сигнализации в окрестных машинах на парковке. В четырнадцать лет началась «взрослая жизнь». Взяв пример с одноклассников, Альберт тайком начал курить и пить дешевое пиво на вырубленном из бревна, крокодиле. Место стали так и называть – «крокодил». Появились первые мобильные телефоны, размером с кирпич, по которым, созвонившись, друзья спешили на «крокодила». Один раз, перед выпускным вечером в девятом классе, старший товарищ Женя Губа накурил Альберта коноплей. И с тех пор Кондратов начал систематически впускать в легкие приторный дым. Ему нравилось то ощущение легкости и безграничного веселья. Когда можно улететь от всех проблем, и со стороны поржать над всем этим идиотизмом.
Потом за плохое поведение и низкую успеваемость Альберта выгнали из школы. Пришлось доучиваться в вечерней школе. В «вечерке» Алику понравилось: там и девчонки были постарше и распущеннее. Да и пацаны, которые могли многому научить несмышленого паренька. Они и учили. Один раз даже курили вчетвером «анашу» на военном кладбище, возле «вечного огня». Было так весело, что живот болел от смеха.
Все знакомые с загадочной улыбкой спрашивали:
- Ну как?
А Алик отвечал:
- Да все ништяк!
И закатывался от бешеного смеха.
Вопреки всем прогнозам, школу закончил всего с двумя тройками, по немецкому языку и химии, и после школы поступил на юридический факультет. Началась разгульная студенческая жизнь. Первой женщиной Кондратова стала блондинка с короткой стрижкой, в еле обтягивающем полные ягодицы, коротком платьице, и вульгарными манерами. Он не запомнил ее имя, потому что она была проституткой. Зато запомнил фразу, вылетевшую из ее жадного рта:
- Кто будет меня первым лохматить?
Первым пошел Алик, затем его друг – Грош. Он до сих пор помнил, ее белеющие в полумраке ягодицы и хлесткие шлепки своего живота по ним. Так Альберт стал мужчиной…
Потом были пьянки, девочки, разборки с многочисленными недругами, поломанные носы, выбитые зубы. Все как у всех. Но в одно утро, после очередной попойки, Альберт проснулся с тяжелой головой, и пошел умываться. Когда он наклонился над раковиной, кашель разорвал его легкие. Он плюнул в раковину и обомлел. На белой керамике вперемешку с отвратительной коричневой смолой никотина была КРОВЬ…
Пачка сигарет отправилась в мусорное ведро, а Алик на следующий же день отправился в зал кикбоксинга. Курить хотелось каждый день. Без вредных привычек жизнь казалась скучной и неинтересной. Но что-то заставило его перебороть пагубную тягу, и через месяц он стал тренироваться еще усердней. В институте познакомился с Анютой Королевой. Сначала гуляли по улице Красной, бесцельно болтали. Но уже через неделю у них все и произошло. Ее родители уехали на море, и они целых два дня на широкой тахте выполняли физические упражнения интимного плана. Все было прекрасно, но однажды Анька с грустными глазами заявила:
- Нам надо расстаться!
Он выпрашивал у нее причину, но она ушла, так ничего и не сказав. А еще через неделю он увидел, как она выбирается из шикарного «БМВ» Валька Андреева. Ярость застилала ему глаза, кулаки сжались в предвкушении хруста носовых перегородок наглого ублюдка, но что-то сдержало его. И он отпустил ее. При встрече даже не здоровались. А потом и мысли о ней ушли. Остались только «завалы» по учебе и тяжелый физический труд, на который он в данный момент и ехал.
Его мысли прервал дребезжащий голос водителя: «Следующая остановка – Краснодар - 1».
Так назывался первый вокзал. Второй был в другом районе города и назывался «Краснодар – 2». Альберт пружинисто соскочил на заплеванный пятачок остановки и поспешил на работу. На ходу застегнул черную ветровку и достал из кармана серых брюк кистевой эспандер. Нужно было выйти на платформу и ждать, когда подойдет грузовой состав. В основном он отгружал коробки с мылом, порошками и прочей бытовой химией. Сами по себе они весили не больше пятнадцати килограмм, но когда несешь сотую коробку, руки начинают мелко подрагивать. На второй сотне они уже забиты настолько, что хочется все бросить к чертовой матери и свалить подальше отсюда. В бригаде обычно десять, пятнадцать мужиков. В основном бывшие зеки либо студенты. Один раз, трое блатных попытались заставить Альберта делать за них их работу, но не учли что десять ударов в секунду – норма для молодого парня. Три удара пришлись по выпирающей челюсти Куцого. Двойка в солнечное сплетение отбросила Комара на коробки с порошком. Мухомор, осознав, что допустил ошибку, попятился назад, но мощный удар ногой положил его рядом с остальными. Больше доказывать свою силу ему не пришлось – наглядный пример был весьма красноречив. Блатную троицу больше никто не видел. А через неделю один из знакомых Мухомора, сказал, что все трое пошли по «синей лавочке» ларек бомбить, но были задержаны и отправлены в колонию. Вообще, вокзал всегда был местом сбора криминального люда. В девяностых ходили слухи, о группировке беспредельщиков, которые поджидали приезжих, и под видом таксистов вывозили в безлюдное место, где убивали и грабили. Трупов сбрасывали в небольшой сквер, в двух кварталах от вокзала. Но и на них нашлась управа. Всех участников банды установили, и буквально за одну ночь покидали в камеры, где уголовники расправились с отморозками по всей строгости воровского закона. С тех пор прошло много лет. Теперь несколько патрульных прогуливались с автоматами наперевес по платформе, и по площади, куда вкатывались огромные пассажирские автобусы со всей России. Бомжей никто не трогал, запах отгонял людей подальше от них. На входе в здание вокзала стояли металлодетекторы, поэтому пронести оружие или бомбу было невозможно. На въезде на привокзальную площадь стоял шлагбаум с дежурным, въезд контролировался. Но возле здания ДК ЖД, не доезжая до шлагбаума, никто не заметил черный «УАЗ Хантер», который в ночное время терпеливо ждал свою добычу, как и подобает настоящему охотнику. В чреве металлического «хищника» сидели двое охотящихся, его глаза и уши, изощренный интеллект и когтистые цепкие лапы. Славян и Арбуз. Гражданин Иванов Петр Алексеевич, по прозвищу Арбуз сидел за рулем и нервно барабанил пальцами по рулю. В девяносто седьмом, в двадцатилетнем возрасте он изнасиловал двенадцатилетнюю девочку. Когда понял, что его будут искать, задушил ее и выбросил маленькое тельце в яму на пустыре. Через две недели, обезумевшие от горя родители, обнаружили труп. А еще через четыре дня милиционер случайно остановил выпившего юношу на улице и попросил проехать с ним в отделение. Иванов повел себя крайне подозрительно: отказался, сославшись на срочные дела. По его настороженному взгляду лейтенант понял, что перед ним опасный зверь и после короткой борьбы заковал его в наручники и вызвал наряд. Следы спермы на теле малышки принадлежали задержанному Иванову, как подтвердила экспертиза. И Арбуз поехал мотать срок. В камере с первого момента знали, кого к ним привели. Тюремная почта работала исправно. В первую же ночь педофила, зверски изнасиловали двадцать шесть матерых уголовников. С тех самых пор жизнь Арбуза, получившего позорную кличку Машка, превратилась в ад. Его матрац располагался под нижней койкой, на полу возле параши. Из щелей под дверью дул сквозняк, продирая до костей. Несколько раз «петух» пытался вскрыть вены, но «заботливые» товарищи всякий раз спасали его от гибели.
В то время, в тюрьму устроился работать Порошин Геннадий Борисович. Человек, который спас от тюремного ада насильника и убийцу, и сделал своим верным слугой. Как-то раз, когда всех выводили на обед, к сгорбившемуся от унижений «опущенному» подошел высокий, статный мужчина в военной форме конвойного. Капитан посмотрел в потухшие безжизненные глаза Арбуза и скомандовал: За мной!
Арбуз побрел за начальником и прошел за ним в кабинет. В кабинете было уютно, несмотря на казенный вид, на столе стояла початая бутылка водки, тарелка с пирожками и нарезанной колбасой, кулек с маринованными огурцами. Арбуз сглотнул вязкую слюну и отвел взгляд в угол. Капитан прошел за стол, сел в глубокое кресло и закурил.
- Жрать хочешь? – спросил капитан и добродушно посмотрел на заключенного.
- Да, - ответил Арбуз и в потухших глазах на миг вспыхнул огонек. Но через секунду Арбуз понял, что просто так его никто кормить не собирается. Начальнику от него явно, что-то нужно. Но тогда что?
Ход его мыслей прервал спокойный голос капитана Порошина:
- Помогать мне будешь! Будет у тебя отдельная хата, там народец по понятиям этим глупым не живет, никто никого не насилует. Ну, во всяком случае, тебя больше никто не тронет. Твоя задача… Ладно, об этом потом! Ну как, согласен? – спросил капитан, достал из ящика стола две чайных кружки, и до половины разлил сорокаградусной жидкости.
Арбуз подумал, но совсем недолго. Возвращаться в «преисподнюю» ему не хотелось. Тем более, хуже, уже и быть не могло.
- Согласен, - твердо ответил Арбуз и подошел к столу.
В этот же вечер, осужденный Иванов был переведен в камеру на четырех человек. Кроме него там находился убийца Панкратов, насильник Копылов и хулиган Закиров. В камере к нему отнеслись дружелюбно и сразу пояснили, что хата не простая, а с приставкой «пресс». В их обязанности входило раскручивание тех, кто туда попадал. Методы воздействия были разными: от избиений до изнасилования.
Когда к ним попал Малек, тот который каждый день издевался над Арбузом, Иванов был неумолим. Сладкая месть стала самоцелью Арбуза, и теперь он чувствовал себя вершителем судеб. Их хата стала самой зверской, и одного упоминания о ней хватало, чтобы добиться признаний в любых грехах от любого дерзкого «блатаря». В камере был холодильник, забитый продуктами, телевизор и даже чистенький унитаз. Пару раз Порошин приводил проституток с воли, и Арбуз теперь был ему верен до гроба. Когда срок закончился, подполковник Порошин лично проводил до ворот и по–отечески пожал руку. Напоследок Порошин оставил Арбузу номер сотового телефона, сказал, чтобы позвонил. В городе его никто не встретил, родители отвернулись от насильника и убийцы. Друзья тоже не желали знаться с преступником. Еще в тюрьме, уголовники заочно вынесли ему смертный приговор. Но прогуляв несколько лет на свободе, он понял, что никто его не тронет. На воле царил еще более дикий беспредел и хаос. Понятия стерлись, отшлифовались до неузнаваемости. Теперь любой вор катался на шестисотом «Мерседесе», жил в особняке, обращался за помощью к «ментам». «Западло» исчезло из обихода современных жуликов.
Началось новое время…
Время, когда можно зарабатывать не малые деньги на том, за что раньше было только одно наказание – расстрел. Порошина уволили за взятки, и он набрал в свою команду бывших подчиненных. Справа от Арбуза сидел Славян, он же насильник Копылов Владимир Андреевич, с которым они вместе прессовали блатных, шесть лет подряд. Оба были опасными хищниками, которые не знали жалости к людям и верили в собственную безнаказанность.
Их сегодняшней целью была молодая шатенка, которая провожала нарядно одетых подруг на поезд, и в данный момент брела в сторону припаркованной «Тойоты Королла».
- Жопастая самка, я бы ее… - мечтательно сказал Славян и дернул ручку двери.
Алик тащил коробку в здание ДК ЖД, когда впереди увидел знакомую фигуру.
- Юлька Сухова! А что она тут забыла? – подумал грузчик.
Но тут что–то заставило его насторожиться. Слева на обочине стоял «УАЗ», из которого сноровисто выпрыгнули две стремительных фигуры. Одна из них более крупная, бесшумной тенью скользнула девушке за спину и вцепилась в тонкую ручку. Второй рукой горилла зажала жертве рот и потащила к машине. Адреналин ударил в голову как перед жестким спаррингом. Алик бросил коробку и побежал к «Хантеру». Водитель скрылся в салоне, взревел двигатель, распахнулась задняя дверь. Девчонка упиралась, но силы были явно не равны, и уже через секунду похититель затолкал ее в салон. Альберт прыгнул вперед и мощнейшим ударом отбросил стокилограммовую тушу на асфальт. Потом сел сверху и начал долбить кулаками в уродливую физиономию. Посыпались зубы, из машины послышались крики Юльки, затем пара звонких пощечин. Туша под ним перестала подавать признаки жизни, но тут стукнула дверь, и сзади кто–то подбежал почти вплотную. Кондратов едва успел повернуться, как тяжелый ботинок врезался ему в подбородок. Мир вокруг погас…
