Прошлогодние июньские лесные пожары оставили без жилья 28 семей из поселка Северомуйск в Муйском районе Бурятии. Люди, долгие годы ожидавшие переселения из ветхо-аварийного жилья, оказались фактически на улице. Этот поселок был основан в 1976 году как временное пристанище строителей БАМа, сооружавших здесь знаменитый Северомуйский тоннель.
На строительство этого тоннеля люди в те годы съезжались со всего Советского Союза. В надежде на лучшие заработки и новую жизнь.
Наталья Жиделева переехала в Северомуйск в 1986 году вместе с мужем из Казахстана. По приезду Наталья – парикмахер по профессии – устроилась уборщицей на почту, муж стал трудиться там же водителем. Купили маленькую избушку с печкой-буржуйкой, а потом переехали в барак неподалеку от офиса компании "Бамтоннельстрой", специализирующейся на строительстве тоннелей. В том бараке Наталья и родила сына, а в 1996 году, выйдя из декрета, устроилась в "Бамтоннельстрой" табельщицей, вскоре развелась с мужем. Больших денег так и не заработала. В 2005-м у нее появилась возможность купить брусовой домик за 25 тысяч, который и сгорел в злосчастном пожаре.
– В сгоревшем доме я жила с сыном, – рассказывает 54-летняя Наталья – После пожара он уехал в Красноярск на заработки. Я стала снимать квартиру за 10 тысяч. Но, понимаете, у меня пенсия 12 тысяч и зарплата небольшая. Я сейчас на почте работаю.
Северомуйск делится на две половины, постоянную и временную, которую соорудили для рабочих, строивших здесь Северомуйский тоннель, что был введен в эксплуатацию в 2003 году. Часть рабочих по окончании стройки стали работать на "железной дороге", обосновавшись в "постоянном" поселке, другие остались во временном.
Большинство погорельцев переехали жить к родственникам, кто-то снимает квартиры за свой счет. Как минимум две семьи, убедившись, что ожидание может продлиться бесконечно долго, уехали в другой регион. Власти, правда, пытались оказать им "помощь": дом со стенами в черной плесени, сгнившим полом и отсутствующим отоплением – такой вариант маневренного жилья после пожара был предложен людям представителями республиканского правительства.
– Сразу после пожара нам [Сергей] Банников, заместитель министра по строительству и модернизации Бурятии предложил этот дом по ул. Сосновая, 19, сказав, что там надо только обои подклеить, да и полы покрасить. Такой вот небольшой косметический ремонт. Сам этот ужасный дом стоит прямо напротив поселковой администрации, через дорогу. В администрации сказали, что в этом доме несмотря на то, что он давно пустует, до сих пор есть прописанные люди. Мы и написали отказ. А теперь они мотивируют тем, что мы же вам предлагали, вы сами отказались, – говорит Наталья Жиделева.
Первого сентября этого года Наталья съехала из съемного жилья и, не зная куда податься, просто гуляла по поселку, пока не нашла старенький незаселенный дом.
– Я самовольно заняла квартиру в ветхом аварийном доме. Здесь два подъезда. Никого, кроме меня и еще одного неблагонадежного товарища, нет. Сам по себе дом наводит ужас. Особенно по вечерам, когда идешь с работы. Стоит весь такой черный, нигде света нет. Все здесь изношенное. Того и гляди, унитаз или ванная провалится на этаж ниже. Отопление есть, но все равно включаю обогреватель. В квартире очень холодно.
От прежних жильцов Наталье остался лишь старенький диванчик. Холодильник, плиту и другую необходимую бытовую технику пожертвовали добрые люди.
– После пожара администрация выделила кровать, вот и вожу ее с квартиры на квартиру. Везде афишировали, мол, собирают нам деньги частные лица. Такого не было. Дали нам с сыном по сто тысяч рублей и еще десять тысяч после пожара. Вот и вся помощь. Говорили, что посылки или материальная помощь будет, вплоть до постельного белья. Все это вранье! Мы ничего не видели, – говорит Наталья.
Республиканская целевая программа "Жилище", в рамках которой расселяют, в частности, обитателей ветхого и аварийного жилья в зоне Байкало-Амурской магистрали, действует с 2011 года. За первые три года, благодаря социальным выплатам, удалось переселить более 500 семей. Однако в 2014 году объем финансирования значительно уменьшился, выплаты получили всего 13 человек. А затем деньги вообще закончились, и 143 семьи остались в ветхом жилье временного поселка с практически отсутствующей инфраструктурой. Все они были примерно в одинаковом положении, но пожар фактически лишил 28 семей последней надежды на получение жилья. Из обитателей ветхого и "аварийного" жилья они превратились в погорельцев.
До того, как сгорел дом Натальи, она была 27-я в очереди программы "Жилье". Казалось, вот-вот – и долгожданный новый дом. Но чиновники дали понять, что теперь ее семья ничего не получит.
– После того, как наш дом сгорел, нам сказали, что мы больше не можем рассчитывать на новое жилье, так как эта программа рассчитана только на собственников жилья. У нас была квартира приватизирована в 2012 году, а пожар произошел в 2016, – рассказывает Наталья.
Так надежд на получение нового жилья моментально лишись все погорельцы-БАМовцы. Добиться помощи от правительства Бурятии не удалось. Тогда люди пошли в прокуратуру.
– Прокурор по суду вновь поставил нас в очередь в программу "Бамовцы". Но если я по программе "Жилье" была в очереди 27-я, когда пожар произошел, то теперь в этой программе я 434-я по счету.
"Сторож, уборщица и все, что хочешь"
История Татьяны Цымбал аналогична сюжету Натальи. Женщина живет в поселке с 1982 года. Окончив техникум, по направлению приехала работать сюда товароведом. После пожара ей пришлось сменить работу.
– Деньги же нужны. Я пошла работать в школу на несколько ставок – и сторожем, и уборщицей, и всем, чем хочешь. Денег не хватает ни на что, все же надо покупать, – рассказывает Татьяна.
У нее двое взрослых детей. После пожара один сын уехал в Таксимо, второй попросился жить к другу. Сама же Татьяна поселилась у подруги. Позже с сыновьями она переехала в местную школу, где временно разместили погорельцев.
– Мы только ночевать приходили. После пожара 3 июня давали по 700 рублей на троих в сутки, чтобы мы могли купить в магазине еды. Но два-три раза отоварили и все. Сказали, больше денег нет. Хотя обещали, что будут месяц кормить. В школе мы прожили до 14 июля 2016 года. Потом нас выселили. Там начался ремонт. Погорельцы разбрелись по поселку, живут у родных или друзей, кто-то уехал в соседние поселки. Так сейчас все и живут – кто где, без своего дома.
Проскитавшись некоторое время, и убедившись, что власти не торопятся им помогать, бамовцы решились на голодовку.
– Сидели мы и на улице, и в здании поселковой администрации. Днем в кабинете председателя депутатов. А вечером закрывали кабинеты, и мы в коридорах расстилали матрасы и ложились. К утру все убирали и опять сидели. Люди падали в обмороки. Двое лежали в больнице. Приезжали юристы, чиновники и сам министр по строительству. Все уговаривали. Мы в итоге голодовку так и не закончили, а приостановили по состоянию здоровья. Но можем в любой момент ее возобновить, – грозит Наталья Жиделева.
Татьяна Цымбал говорит, что от той голодовки она не отошла до сих пор.
– У меня стало давление скакать. Мы же все пенсионного возраста. После голодовки меня забрала к себе домой подруга. Но в сентябре она получила сертификат, и с семьей уехала в Алтайский край. В старой квартире они перерезали батареи, чтобы не платить лишние деньги. Они же не думали, что я здесь останусь. Я тоже надеялась, что квартиру мне дадут. А в итоге уже полтора года здесь живу без батарей и тепла. – рассказывает Татьяна Цымбал.
Месяц назад Татьяне предложили новый вариант маневренного жилья, но переехать туда она не может – в маневренном доме до сих пор нет даже электричества.
– Я боюсь, честно говоря, туда переезжать. Да и вряд ли меня в этом маневренном оставят на веки вечные, а если даже сертификат на него не дадут никакой, тогда что?! Мы здесь уже никому не доверяем. Прежний глава Бурятии Наговицын обещал, что в 2017 году погорельцам дадут новое жилье. Сейчас уже второй глава Цыденов говорит: "Вас же поставили на очередь? Ждите когда она подойдет". Но сколько ждать? Да это маневренное жилье для жизни то непригодно, – говорит Татьяна Цымбал.
