В лютую для себя годину герцог Леопольд Австрийский, решил показать швейцарцам кто в горах хозяин и двинул войска в проход в Моргартене — узкое место между крутым склоном с одной стороны и холодными водами озера Эгери — с другой. Походный строй был обычным для рыцарского войска: ехали без разведки, кто как хотел, врага считали дикарями, недостойными внимания. Швейцарцы, числом 1500 дисциплинированно дождались рыцарей и завалили их из засады градом камней и бревен. Затем в ход пошли алебарды, дубины и моргенштерны, ими швейцарцы методично вырезали сбившихся в кучу рыцарей, не имеющих пространства для конной атаки в такой местности. 

В битве при Лаупене, местность была пригодной для конных атак и швейцарцы применили в бою атаку тремя плотными колоннами, которым суждено было в будущем стать их излюбленным боевым построением. Можно сказать, что призрак македонской фаланги восстал – в руках швейцарцев было национальное оружие - пика до 5-6 метров длиной. Их держали на высоте плеч двумя руками, остриём чуть вниз, второй, третий и четвёртый ряды делали так же, создавая непробиваемую защиту. 

Алебарда была излюбленным оружием швейцарцев рассекающим любой доспех: это древко длиной около 2,4 метра, на которое был насажен наконечник наподобие широкого топора, имевший на конце длинное острие и род захвата — загнутое лезвие, или крюк, или острый выступ со стороны обуха. Существовало несколько разновидностей оружия такого типа: билль, гизарма, вуж — некоторые с клинками до 76 сантиметров длиной.

Первоначальная бедность и отсутствие доспехов, а так же тяжёлой конницы и гигантских многотонных пушек, вернее бомбард, массы плохо обученной пехоты и обозов, позволяло швейцарцам быть очень мобильными, они носили только шляпу сурового полотна и короткую кожаную куртку. Компактное боевое построение осуществлялось уже в базовом лагере, и армия появлялась на поле боя уже готовая в любой момент вступить в сражение. Такое её появление — уже сформированной и двигающейся на противника — часто становилось полнейшей неожиданностью и оборачивалось катастрофой для вражеских военачальников, которым надо было затратить уйму сил и терпения, чтобы организовать массу рвущегося в бой дворянства и медлительных, неповоротливых крестьян хоть в какое-то подобие боевого строя. Мобилизация швейцарцев происходила чудовищно быстро по тем временам: каждый знал место сбора той части, в которой он должен был сражаться, и сразу же следовал туда.

«Бог на стороне Конфедерации» так уже говорили про непобедимых швейцарцев. Им не мешало даже то, что ведение войны осуществлялось советом, сформированным из командующих войсками каждого кантона. Вопросы политики или стратегии обсуждались и решались путём голосования. 

При Мариньяно (1515) войско Конфедерации потерпело серьёзное поражение от армии Франциска I. Оно показало, что некогда передовая тактика швейцарцев, которая была столь успешна в военных действиях против неумелых феодальных принцев, оказалась неспособной противостоять первоклассному полководческому искусству, быстро совершенствующейся артиллерии и лёгкому стрелковому оружию. Против согласованных действий пехоты, кавалерии и огневой мощи плотные ряды фаланги представляли собой крайне неэффективный строй. Исход сражения при Мариньяно решили не тридцать кавалерийских атак Франциска I на сомкнутые ряды швейцарцев, а артиллерийская дуэль семидесяти четырёх орудий французов с полудюжиной швейцарских пушек.