Это был мини-трип в 90-е, угарный флешбек, терпкий как настойка на спирте «Рояль».
Но по порядку. Надо было обменять рубли на евро. В самом центре Москвы, километр от Кремля, захожу в респектабельный банк. Менеджер сочувственно говорит: «Знаете, курс не очень у нас». Да, отвечаю, фиговый. Тут он подмигивает и мхатовским шепотом: «Но за углом в подворотне есть обменник. Там ни вывески, ничего, сам всегда в нем меняю».
Иду в подворотню. Железная дверь. И звонок. Жму. Дверь приоткрывается, пацан в адидасе, выше меня на голову: «Чо?». Менять, говорю. Пропускает. Внимательно смотрит вслед.
За крохотным окошком другой пацан, но с иными повадками. Деловитый и быстрый, ему бы в наперстки. Мне надо евро, говорю. А он за стеклом плохо слышит. Евро бы мне, повторяю громче.
Внезапно раздается смех и суровая речь горцев, то ли чеченцев, то ли дагестанцев, лингвистический анализ провести не успел. Мне стало жутко, но весело. Этих горцев не видно, они где-то за тонкой стенкой. Но я чувствую их горячее дыхание и готовые стволы за пазухой черных курток. Похоже, это крыша за стенкой.
«Так сколько меняем?» – переспрашивает наперсточник.
Отвечаю. Просовываю рубли в стальной карман. Шустрый кассир отсчитывает евро, небрежно кидает, сверкнув золотой печаткой, грохот стального кармана, можно на выход. Но мне очень хочется задержаться, еще минутку побыть в этом ужасающем прошлом, зажечь на танцполе под Ветлицкую. Молодость, здесь моя грешная пьяная молодость, не прогоняйте!
А чего, спрашиваю, вывески нет?
Наперсточник снова не слышит, зато адидас, что позади, хмуро так произносит: «Кто надо – тот знает». И открывает мне дверь. Я надеялся, что тут же ворвется Данила Багров, начнется стрельба, веселуха, звон гильз и сияние латекса. Короче, мама не горюй.
Но за дверью была лишь собянинская иллюминация. Дверь захлопнулась. Трип завершился. Жалкий, никчемный и старый, я поплелся к метро.
Алексей Беляков
