В вк в ленте пробежал этот пост, и на него был написан коммент, который потом как-то по независящим от меня причинам перерос в миниатюру.

Баянометр не ругался, чему был удивлен.

===

Это ведь еще уметь надо.

Не у каждого ведь получается, чтоб ни одна молекула вокруг тебя не шелохнулась, прям вот чтоб совсем ничего не делать и ни на что не влиять.

У нас-то ведь как, сначала ты дома бездельем мучишься, а может и наоборот, наслаждаешься, потом-таки устраиваешься куда-то, где понятия не имеешь ни о чем, каждый день приходишь на работу, сидишь, ничего не делаешь, получаешь зарплату, вроде все норм. А потом тебе становится скучно, душно, мало денег, нет карьерного роста, ты начинаешь понимать, что другие делают все как-то не так, а вот ты бы сделал иначе, но только придется работать, а так - не приходится, и зарплата еще, и какое-то время тебя это останавливает, а потом кризис среднего возраста, ты спиваешься потихоньку по вечерам в одиночку на старой кухне, а потом и на работе, а потом и не по вечерам, а потом понимаешь, что без тебя на этом производстве ну вот совсем никак, идешь к начальнику, хлопаешь кулаком, и - рррррраз!

Нет, тебя не увольняют, ррраз! и ты начальник отдела.

И опять зарплата идет, а делать ничего не надо, потому что либо они все сделают сами, либо поувольняю бездарей-дураков-идиотов-заворотамиочередитакихкаквыстоят, и снова спиваешься, и снова на работе, и после работы, и на корпоративах, и даже во время минета, который тебе делает страшненькая Татьяна Васильевна из бухгалтерии взамен на то (как она думает) что ты уволишь рыжую Галочку, а ее посадишь на освободившееся место, потому что ей тоже обрыдла эта работа, ночью в кошмарах снятся несходящиеся дебет с кредитом, ей тоже мало платят, а кости уже ломят, а мужика уже полгода не было, а пенсия не за горами, а борщ вчерашний в холодильник не поставила - вот и скис, и вообще, жизнь проходит, и все как-то мимо, а счастья нет и нет, и потому она тоже спивается, медленно, но неотвратимо, как айсберг навстречу титанику.

А потом уже, после минета, спровадив Татьяну Васильевну, спьяну тискаешь за задницу рыжую Галочку, запутавшуюся в портьерах, тянешь кружевной лифчик зацепившимся неровно остриженным ногтем, сладко щекочешь ей ухо перегаром и трешься потным носом в шею, но Галочка смеется неестественно и растворяется (попудрить носик) в ночи, а вместе с ней уходит внезапно проснувшееся мальчишество, и ты ловишь его за край хвоста, сдури на спор с завхозом трескаешь полтора стакана водки в одну посуду, лезешь драться с Тамаркой-завскладом, но вдруг нокаут, скорая, перелом носа, ушиб позвоночника в трех местах и сотрясение, и вот тебя уже везут в реанимацию, сладкий запах спирта, мочи и смерти, укол в руку, забытье, а утром...

Утром ты приходишь в себя, но мало что помнишь, то ли из-за водки, то ли из-за сотрясения, но ты - в палате, живой и частично здоровый, а на тумбочке трехлитровая банка, и в ней полураспустившийся букет (от Галочки? вряд ли, скорее от Тамарки, в качестве компенсации) и коричневые вялые бананы (Татьяна Васильевна намекает?) с минералкой (последнее точно от завхоза - свой человек), а вечером приходят коллеги, говорят что беспокоились, но ты видишь, что по приказу начальства, глаза в пол, мнутся, заикаются, и, наконец, уходят, а ты лежишь такой весь воздушный на белом, и легко тебе уже, и вдруг понимаешь, что тут ты тоже ничего не делаешь, а зарплата идет, а стаж копится, а в пенсионный фонд отчисления вовремя, а комуналку платить не надо, а остальное соцфонд покроет, и на какие-то мгновения чувствуешь счастье, а потом мысль противная и жуткая приходит в твою голову, и начинаешь торопить врачей, подгонять медсестер, и порываешься вставать, и бузишь, и даже на санитара однажды рыкаешь, хоть тот большой и страшный и иногда спирту приносит, потом надоедаешь им всем, и тебя выписывают, с перебинтованным лбом и легким головокружением, и ты прешь на работу, а там все снова, завидев тебя, глаза в пол, и ты идешь к начальнику, и знаешь уже, что будет, потому что дверь в кабинет твой нараспашку, но табличку чуть видно, и фамилия там другая, а ты ее последние лет двадцать точно не менял, и директор тоже глаза в пол, и что работа стоит, и что человек нашелся, и что, мол, поболей полгодика, приди в себя, здоровье поправь, и ты за грудки его, воротник в клочья, галстук трещит, пуговицы в разные стороны, и слышно их звон по полу в тишине, что вдруг повисла во всем здании, а ты уже рычишь в эту красную рожу, как давеча санитару, только этот тоже рычит чего-то там, и ты не выдерживаешь, толкаешь его обратно в кресло, хлопаешь дверью, и на выход, а из бывшего твоего кабинета навстречу Татьяна Васильевна, рот вытирая, вид делает, что помада съехала, но ты-то знаешь, и зам твой знает, и весь отдел знает, а за портьерой снова хохочет рыжая Галочка, и только завхоз, по-свойски по плечу похлопав, отбирает пропуск и ключи от подведомственных помещений.

И ты идешь домой, чтоб ничего не делать дальше, но теперь уже бесплатно, спиваться, но теперь уже по-настоящему, и писать - никому не нужные мемуары никому не нужного человека.

Все когда-нибудь делают шаг за порог.
Жизнь у всех –на дорогах бренных…
А мечтаю я о пятилетке дорог.
Не абстрактных. Вполне конкретных…

Вы прислушайтесь:
души людские томя,
в черноземах и в глинистой жиже
стонут в голос, воют, ревут ревмя
на конкретных дорогах машины!
Даже если какая беда пришла,
то доехать в средине марта
от села одного до другого села
 –ни рессор не хватит,ни мата!..
Понимаю, что очень огромна страна,
допускаю, что мы – не боги.

Знаю:в слове «до-ро-га»
звенит цена, –дорогие нынче дороги!..

Ладно, дорого…
Что ж, нагрузили – вези.
Песни пой,себе в утешенье…

Ну а хлеб, лежащий в целинной грязи!
Он –дешевле?!
А далекие рейсы,
будто на приз, –(«Доберется!..Авось не утонет…»)?!
Разве долгий подвиг –          шоферский риск –ничего не стоит?!.
А колдобины на ежедневном пути, –
(чуть расслабишься –треснет шея)…А сама невозможность проехать, пройти?!
Разве это –дешевле?!

Не хочу, торопясь, 
предвещать закон, сгоряча городить напраслину.
Но в Державе такой,         
В Государстве таком
бездорожье –уже безнравственно!
Это – факт!
И дело не в чьей-то молве.
Я намеренно не стихаю…

Не ищите поэзии в данной главе!
Не считайте ее стихами!..
Не стихи пишу –хриплым криком кричу.
Не себе прошу –для Отчизны хочу.
Для нее –океанами стиснутой, драгоценной,одной,единственной!
Для которой мы трудимся            столько лет,
для которой поем и печалимся…
Недоступного нет,         невозможного нет,
если только миром навалимся!
Если только – с сердцем,            с умом,          
с душой…

И Дорога наша сквозь время,
та,
которая пишется с буквы большой,
станет к нашим потомкам добрее!..

Всей наивностью этих спешащих строк,
всею ширью Земли,
всею далью
я мечтаю о пятилетке дорог, 
–самой трудной мечтой мечтаю…
За такое можно отдать и жизнь,
если это приблизит сроки…
А сегодня, по-моему, коммунизм
есть Советская власть плюс дороги!

Побывал в одном курортном месте.

Иду по дорожке, гуляю и тут:

Труба такая, около полуметра в диаметре, конечно можно перешагнуть, но всё-же как-то нет желания.

Осматриваюсь и вижу:

Мост, да он есть, но не на дорожке, а рядом.

Как говорится: длянаxера?!?!

Ну и так сойдёт.