Дорогие пикабушники, прошу Вашей помощи. Прочтите рассказ и, если понравится, помогите человеку вернуть любовь.
Этот рассказ я написал девушке, которую безумно люблю и хочу вернуть. Пожалуйста, прочтите и, если понравится, поднимите выше. Надеюсь, она увидит и ваше мнение поможет мне её вернуть. Считайте что каждый Ваш голос значит, что вы считаете, что ей стоит вернуться ко мне. Спасибо. Писал сегодня, на работе, на телефон, поэтому прошу прощения за ошибки и неудобочитаемость.
Парковая дорожка в несколько слоёв устлана опавшей листвой. Девушка не шагала — летела над этим бурым облаком погибаюшей осени. Холодный листопад кружился охапками, то подхватывая, то вновь прибивая к земле сухие безжизненные листья, некогда украшавшие стройные тела тополей. Нагие деревья покорно склонялись под порывами шквала, тщетно пытаясь удержать скрюченными пальцами веток остатки былого великолепия. Несколько запоздалых зелёных листьев бились в несостоятельной попытке взлететь, последовать за стаей птиц. Она, лишь только резко взмывшая в серое небо, уже потерялась за низкими облаками, чтобы встретить через несколько дней тепло морей Юга.
Так скорбно гудели натянутые провода, так нелепо торчали грязные, но гордые и безупречно прямые столбы ЛЭП, мерявшиеся ростом с молодыми, все подрастающими тополями , что она невольно расхохоталась. Безобразное увядание природы, сумеречный день, вечереющий с самого рассвета — может ли что то огорчить, когда ты молода и счастлива?Развевающийся на ветру расстегнутый плащ, красная вязаная кофточка, а под ней тепло его рук. Неприлично высокие — раньше не позволяла себе таких— каблуки на сапожках.и одна маленькая ямка под тучей гниющей желтизны внизу.
Она полетела вниз, раскинув руки. Почувствовала как на коленке рвутся колготки.Но что-то не дало растянуться на грязном асфальте.
— спасибо большое.— она увидела перед собой кожаную куртку, потом мужские руки, не давшие ей упасть на землю. — Вы спасли меня .— поднимая глаза она почувствовала себя очень неловко и вместе с тем так спокойно и хорошо, как вдруг отпрянула.— Рим, ты??
— да.— он стоял над ней, как обычно немного взлохмоченный,с серьезным лицом.немного осунулся и резко похудел с прошлой встречи.
—а как же...Ты же там...
—я приехал.— из-под куртки торчал ворот желтой рубашки, которая всегда её расдражала.
—здОрово.— она вдруг усмехнулась, пока он помогал ей встать.
— всё нормально, Котти?
— да, да, у меня всё отлично,— она ответила резко, недоумевая зачем он назвал её этим ИХ сокращением.
—я имею в виду с коленкой.— он не заметил её тона, уже разглядывая ногу.—у тебя ссадина и похоже будет большой синяк.
—я могу ходить.— сказала она и тут же споткнулась, едва не вскрикнув от боли.
— присядем? — он указал на ближайшую, слегка мокрую от прошедшего дождя, скамейку.
«что ж как долго?»— пронеслось в ее голове, пока парень долго не мог найти в своей сумке что нибудь, чтобы постелить на скамью.стоять на одной ноге в таких каблуках совсем непросто.
— так ты приехал?— она спросила в землю, потирая ушибленную ногу.
— да...я приезжаю...время от времени.— голос сбоку был знаком и незнаком одновременно.Она привыкла смотреть в глаза, слыша этот голос.
— гуляешь?— постаралась задать этот вопрос как можно язвительнее.
— да.то есть надо добраться до одного места, решил пешком.а ты?
—я иду домой.— она ответила неопределенно, вспомнив что было час назад.
— одна?— он всё понял.
—Ну да, это редко, срочные дела..
— ясно.
Немного помолчали. Она пыталась согнуть больную ногу.
— кстати, отлично выглядишь.
— спасибо.— почти усмехнулась, но получилось как кашель.— не ожидала тебя здесь встретить.
—я тебя издалека увидел.— это было произнесено таким твердым голосом, что она удивленно взглянула на него.Рим смотрел вдаль, чуть нахмурившись.Нет, не просто вдаль— смотрел с осуждением как какая-то мамаша шлепала свое распроказившееся дите.
«фу, какой некрасивый нос»— подумала она вдруг.—«и как я не замечала раньше?»
— жаль, что всё так вышло у нас.— он просто с ходу пошёл в атаку.
—не надо об этом , Рим.— она вложила немного грусти в эту,в общем-то безразличную для неё, фразу.
— ты его любишь?— какой дурацкий вопрос и смотрит то ещё прямо в глаза. Без ответа.— понятно...
«что это понятно ему?»— почему-то одно это слово, произнесенное лично, задело её больше, чем все, что писал или говорил по телефону, пытаясь вернуть ее, несколько дней назад. «что ему может быть понятно? Что было понятно, когда обидел и ушёл тогда? Когда не пытался ничего исправить, когда она страдала.что, было ему понятно??»— внутри все бушевало холодным, но ярким пламенем.но она начала спокойно— ты сам виноват во всём, Рим. Я уже говорила тебе.я тебя не забуду никогда, но не прощу и не вернусь. Ты столько прекрасного убил во мне.
—я знаю.— он смотрел в сторону, нет уже на неё.—и я раскаялся.так сильно, как только можно.никогда я не совершал ещё таких страшных ошибок.и никогда не хотел так всё исправить.
Она хотела сказать что нибудь, но лишь всплеснула руками.
— так ты любишь его?
— да, мне с ним хорошо,я счастлива.—скороговоркой.
—и ты разлюбила меня?
Как грустно гудят провода. Сверху упало несколько капель— возвращался дождь.стая ворон пролетела за деревьями, громко каркая. «за решеткой желтой листвы я вижу птиц».— он вдруг вспомнил фразу любимого исполнителя. «всё кончено.Она не может простить меня.и у неё другой, пусть придурок, быдло, но она не видит этого.Она говорила, что будет один мужчина в жизни. Что будет любить всегда,а я потерял это.любила ли она меня на самом деле?а я её?» капля упала ему на переносицу.«зачем мне это всё? Она с другим.Она уже отвергла.я встретил её случайно сейчас.или случайности не случайны? Когда ты такой человек, взрывной, жёсткий, иногда можешь обидеть человека невзначай. Но когда можешь ТАК чувствовать, так раскаиваться, не заслуживаешь ли ты прощения?Но нужен ли тебе человек, который не может тебя понять? Который любит только хорошее в тебе, которой нравятся подонки, если только они хорошо относятся к ней?А нужна ли она тебе?!»
Котти сидела, подогнув обе ноги. Она слегка улыбалась, провожая взглядом молодого отца, ведущего за руки двух близнецов. Они сидели рядом. Её рыжая прядка волос затрепетала по щеке Рима в порыве все крепнувшего ветра.
— холодно, я пойду.—ее лицо стало деловитым и непроницаемым.
— да…— он неловко поднялся со скамейки.— все нормально с ногой?
— нормально.— это было почти правдой, только ветер холодил ссадину.
Они пошли рядом, но девушка шла так быстро, как только позволяла травма и каблуки. Скоро ОН освободится и позвонит. Свет быстро погибал, но фонари не горели.справа, за летнюю эстраду, садилось нетеплое солнце,выныривая кроваво-красными лучами из-под покрова свинцовых туч.одинокие листья шарахались в сторону, подхваченные полами ее плаща.тяжёлые капли дождя точными выстрелами сбивали их в полёте. И такая знакомая мелодия носилась где-то в воздухе, вдали. Ветер ли сменил направление или диджей, не жалеющий стареньких колонок муниципальной собственности,выкрутил звук до предела, но до них вдруг долетели слова припева:
Sleep, sugar, let your dreams flood in
Like waves of sweet fire, you’re safe within
Sleep, sweetie, let your floods come rushing in
And carry you over to a new morning
Странное и безумно красивое ощущение дежавю возникло у неё перед глазами. Как будто они уже шли так, вдвоём под эту музыку. Она потянулась к тому, кто звонил ей столько раз под эту мелодию на телефоне, но тут же взяла себя в руки. Густые волосы сбились на лицо из под берета,и она, остановившись, прибрала их.
Рим стоял перед ней и смотрел прямо в глаза.никогда раньше не видела она его таким.щеки, всегда такие широкие ,стянулись под скулами.подбородок, вроде маленький вдруг стал очень отчетливым, а нос уже не казался некрасивым. Но главное— это взгляд.мягкий, но полный решимости.взгляд любви и взгляд боли.взгляд последней, отчаянной надежды.
— моя маленькая Котти,— голос был тихим и хрипловатым, но становился все тверже и тверже. —я так виноват перед тобой.я ценил тебя совсем не так, как ты того заслуживала.я думал мы не сможем быть вместе, мы слишком разные.я не понимал тебя и ты меня не понимала.но самое страшное—я когда то оставил тебя. Ты сказала однажды, моя маленькая Котти, что будешь любить одного мужчину всю свою жизнь.а я позволил отдать тебя другому, тебя, мою, кому-то другому.маленькая, ты моя женщина и всегда будешь только моей.Ты мать моих детей, которые будут.Ты моя жена.Ты пытаешься брать у других то, что я не давал тебе.Но тебе надо это от меня,и всегда теперь я смогу дать тебе всё. Моя маленькая, ты была с другим. Мы переставали быть НАМИ. Но всегда ты была и останешься моей женщиной, моей любовью, равной частью нашей общей любви. Я больше не отпущу и не обижу тебя.так будет всегда.
Холодный ветер трепал её волосы, бил по глазам и щекотал ими нос. От этого катились слёзы или просто капли осеннего дождя.
«всё ли он сказал?»— достаточно равнодушно промелькнула мысль.
— нет, Рим.— она заколебалась, выбирая слова.— слишком поздно.я не вернусь к тебе.прощай.
Котти развернулась и пошла, не оглядываясь,к боковому выходу из парка...
Когда она бежала назад, ливень хлестал уже изо всех сил.наступая специально сильнее на больную ногу, она почти слышала, как в голове отдаются слова, повторяемые скороговоркой минуту назад—«мне все равно, мне все равно». Аллея пуста, и сиротливая арка выхода одиноко белеет в сумерках.и очень темные струйки туши, стекающие по щекам.
Она не заметила, что он остался на том же месте, лишь отойдя на обочину с дороги. Она поняла это лишь когда он подбежал и, обняв, прижал к себе так сильно, как только мог.
By Brodiagastar.
24.05.2013.
Парковая дорожка в несколько слоёв устлана опавшей листвой. Девушка не шагала — летела над этим бурым облаком погибаюшей осени. Холодный листопад кружился охапками, то подхватывая, то вновь прибивая к земле сухие безжизненные листья, некогда украшавшие стройные тела тополей. Нагие деревья покорно склонялись под порывами шквала, тщетно пытаясь удержать скрюченными пальцами веток остатки былого великолепия. Несколько запоздалых зелёных листьев бились в несостоятельной попытке взлететь, последовать за стаей птиц. Она, лишь только резко взмывшая в серое небо, уже потерялась за низкими облаками, чтобы встретить через несколько дней тепло морей Юга.
Так скорбно гудели натянутые провода, так нелепо торчали грязные, но гордые и безупречно прямые столбы ЛЭП, мерявшиеся ростом с молодыми, все подрастающими тополями , что она невольно расхохоталась. Безобразное увядание природы, сумеречный день, вечереющий с самого рассвета — может ли что то огорчить, когда ты молода и счастлива?Развевающийся на ветру расстегнутый плащ, красная вязаная кофточка, а под ней тепло его рук. Неприлично высокие — раньше не позволяла себе таких— каблуки на сапожках.и одна маленькая ямка под тучей гниющей желтизны внизу.
Она полетела вниз, раскинув руки. Почувствовала как на коленке рвутся колготки.Но что-то не дало растянуться на грязном асфальте.
— спасибо большое.— она увидела перед собой кожаную куртку, потом мужские руки, не давшие ей упасть на землю. — Вы спасли меня .— поднимая глаза она почувствовала себя очень неловко и вместе с тем так спокойно и хорошо, как вдруг отпрянула.— Рим, ты??
— да.— он стоял над ней, как обычно немного взлохмоченный,с серьезным лицом.немного осунулся и резко похудел с прошлой встречи.
—а как же...Ты же там...
—я приехал.— из-под куртки торчал ворот желтой рубашки, которая всегда её расдражала.
—здОрово.— она вдруг усмехнулась, пока он помогал ей встать.
— всё нормально, Котти?
— да, да, у меня всё отлично,— она ответила резко, недоумевая зачем он назвал её этим ИХ сокращением.
—я имею в виду с коленкой.— он не заметил её тона, уже разглядывая ногу.—у тебя ссадина и похоже будет большой синяк.
—я могу ходить.— сказала она и тут же споткнулась, едва не вскрикнув от боли.
— присядем? — он указал на ближайшую, слегка мокрую от прошедшего дождя, скамейку.
«что ж как долго?»— пронеслось в ее голове, пока парень долго не мог найти в своей сумке что нибудь, чтобы постелить на скамью.стоять на одной ноге в таких каблуках совсем непросто.
— так ты приехал?— она спросила в землю, потирая ушибленную ногу.
— да...я приезжаю...время от времени.— голос сбоку был знаком и незнаком одновременно.Она привыкла смотреть в глаза, слыша этот голос.
— гуляешь?— постаралась задать этот вопрос как можно язвительнее.
— да.то есть надо добраться до одного места, решил пешком.а ты?
—я иду домой.— она ответила неопределенно, вспомнив что было час назад.
— одна?— он всё понял.
—Ну да, это редко, срочные дела..
— ясно.
Немного помолчали. Она пыталась согнуть больную ногу.
— кстати, отлично выглядишь.
— спасибо.— почти усмехнулась, но получилось как кашель.— не ожидала тебя здесь встретить.
—я тебя издалека увидел.— это было произнесено таким твердым голосом, что она удивленно взглянула на него.Рим смотрел вдаль, чуть нахмурившись.Нет, не просто вдаль— смотрел с осуждением как какая-то мамаша шлепала свое распроказившееся дите.
«фу, какой некрасивый нос»— подумала она вдруг.—«и как я не замечала раньше?»
— жаль, что всё так вышло у нас.— он просто с ходу пошёл в атаку.
—не надо об этом , Рим.— она вложила немного грусти в эту,в общем-то безразличную для неё, фразу.
— ты его любишь?— какой дурацкий вопрос и смотрит то ещё прямо в глаза. Без ответа.— понятно...
«что это понятно ему?»— почему-то одно это слово, произнесенное лично, задело её больше, чем все, что писал или говорил по телефону, пытаясь вернуть ее, несколько дней назад. «что ему может быть понятно? Что было понятно, когда обидел и ушёл тогда? Когда не пытался ничего исправить, когда она страдала.что, было ему понятно??»— внутри все бушевало холодным, но ярким пламенем.но она начала спокойно— ты сам виноват во всём, Рим. Я уже говорила тебе.я тебя не забуду никогда, но не прощу и не вернусь. Ты столько прекрасного убил во мне.
—я знаю.— он смотрел в сторону, нет уже на неё.—и я раскаялся.так сильно, как только можно.никогда я не совершал ещё таких страшных ошибок.и никогда не хотел так всё исправить.
Она хотела сказать что нибудь, но лишь всплеснула руками.
— так ты любишь его?
— да, мне с ним хорошо,я счастлива.—скороговоркой.
—и ты разлюбила меня?
Как грустно гудят провода. Сверху упало несколько капель— возвращался дождь.стая ворон пролетела за деревьями, громко каркая. «за решеткой желтой листвы я вижу птиц».— он вдруг вспомнил фразу любимого исполнителя. «всё кончено.Она не может простить меня.и у неё другой, пусть придурок, быдло, но она не видит этого.Она говорила, что будет один мужчина в жизни. Что будет любить всегда,а я потерял это.любила ли она меня на самом деле?а я её?» капля упала ему на переносицу.«зачем мне это всё? Она с другим.Она уже отвергла.я встретил её случайно сейчас.или случайности не случайны? Когда ты такой человек, взрывной, жёсткий, иногда можешь обидеть человека невзначай. Но когда можешь ТАК чувствовать, так раскаиваться, не заслуживаешь ли ты прощения?Но нужен ли тебе человек, который не может тебя понять? Который любит только хорошее в тебе, которой нравятся подонки, если только они хорошо относятся к ней?А нужна ли она тебе?!»
Котти сидела, подогнув обе ноги. Она слегка улыбалась, провожая взглядом молодого отца, ведущего за руки двух близнецов. Они сидели рядом. Её рыжая прядка волос затрепетала по щеке Рима в порыве все крепнувшего ветра.
— холодно, я пойду.—ее лицо стало деловитым и непроницаемым.
— да…— он неловко поднялся со скамейки.— все нормально с ногой?
— нормально.— это было почти правдой, только ветер холодил ссадину.
Они пошли рядом, но девушка шла так быстро, как только позволяла травма и каблуки. Скоро ОН освободится и позвонит. Свет быстро погибал, но фонари не горели.справа, за летнюю эстраду, садилось нетеплое солнце,выныривая кроваво-красными лучами из-под покрова свинцовых туч.одинокие листья шарахались в сторону, подхваченные полами ее плаща.тяжёлые капли дождя точными выстрелами сбивали их в полёте. И такая знакомая мелодия носилась где-то в воздухе, вдали. Ветер ли сменил направление или диджей, не жалеющий стареньких колонок муниципальной собственности,выкрутил звук до предела, но до них вдруг долетели слова припева:
Sleep, sugar, let your dreams flood in
Like waves of sweet fire, you’re safe within
Sleep, sweetie, let your floods come rushing in
And carry you over to a new morning
Странное и безумно красивое ощущение дежавю возникло у неё перед глазами. Как будто они уже шли так, вдвоём под эту музыку. Она потянулась к тому, кто звонил ей столько раз под эту мелодию на телефоне, но тут же взяла себя в руки. Густые волосы сбились на лицо из под берета,и она, остановившись, прибрала их.
Рим стоял перед ней и смотрел прямо в глаза.никогда раньше не видела она его таким.щеки, всегда такие широкие ,стянулись под скулами.подбородок, вроде маленький вдруг стал очень отчетливым, а нос уже не казался некрасивым. Но главное— это взгляд.мягкий, но полный решимости.взгляд любви и взгляд боли.взгляд последней, отчаянной надежды.
— моя маленькая Котти,— голос был тихим и хрипловатым, но становился все тверже и тверже. —я так виноват перед тобой.я ценил тебя совсем не так, как ты того заслуживала.я думал мы не сможем быть вместе, мы слишком разные.я не понимал тебя и ты меня не понимала.но самое страшное—я когда то оставил тебя. Ты сказала однажды, моя маленькая Котти, что будешь любить одного мужчину всю свою жизнь.а я позволил отдать тебя другому, тебя, мою, кому-то другому.маленькая, ты моя женщина и всегда будешь только моей.Ты мать моих детей, которые будут.Ты моя жена.Ты пытаешься брать у других то, что я не давал тебе.Но тебе надо это от меня,и всегда теперь я смогу дать тебе всё. Моя маленькая, ты была с другим. Мы переставали быть НАМИ. Но всегда ты была и останешься моей женщиной, моей любовью, равной частью нашей общей любви. Я больше не отпущу и не обижу тебя.так будет всегда.
Холодный ветер трепал её волосы, бил по глазам и щекотал ими нос. От этого катились слёзы или просто капли осеннего дождя.
«всё ли он сказал?»— достаточно равнодушно промелькнула мысль.
— нет, Рим.— она заколебалась, выбирая слова.— слишком поздно.я не вернусь к тебе.прощай.
Котти развернулась и пошла, не оглядываясь,к боковому выходу из парка...
Когда она бежала назад, ливень хлестал уже изо всех сил.наступая специально сильнее на больную ногу, она почти слышала, как в голове отдаются слова, повторяемые скороговоркой минуту назад—«мне все равно, мне все равно». Аллея пуста, и сиротливая арка выхода одиноко белеет в сумерках.и очень темные струйки туши, стекающие по щекам.
Она не заметила, что он остался на том же месте, лишь отойдя на обочину с дороги. Она поняла это лишь когда он подбежал и, обняв, прижал к себе так сильно, как только мог.
By Brodiagastar.
24.05.2013.