Я не хочу романтизировать проблемы, которые есть в провинции: более низкий доход, не такое, как в Москве медицинское обслуживание,старая застройка, которая не ремонтировалась сто лет. Собственно, я и не буду. Мне надо дать поджопник за восторженность туристера, который бывает в родном городе раз в сто лет, а потом поет ему дифирамбы, потому что на самом деле был в него по настоящему интегрирован только с девяти до пятнадцати лет, а потом из него уехал. Но в Твери я все время вспоминаю, что Москва — мастодонт, который пожирает личное. Оставляет тебя наедине с достижениями, делает жизнь холоднее. И что без этого личного жизнь течет как то немного не так.
Это, как со множественными вселенными, которые лучами расходятся из одной точки пространства в разные стороны. Если бы я сейчас жила в доме детства в Твери, то жизнь проходила бы по другому. Не лучше и не хуже. Но по другому. Если бы я осталась в Алуште и не переехала в Тверь, то смотрела бы другой фильм, с другими главными героями и точно другой Юлей — по-другому. Если бы я вернулась в Голландию, когда поступила в магу — все было бы по другому. Если бы осталась в Тбилиси, все было бы по другому по другому по другому. Но тогда где истинная я? Непонятно: может, когда смеюсь с ребятами, с которыми мы в разные годы учились в физмат-классе одной школы, и мне не надо притворяться кем то кем я не являюсь, потому что у них такой же бэкраунд, такой же юмор, примерно такие же ценности. Может, когда гребу в лодке и смотрю на знакомую природу по берегам — а может быть в Москве, когда изо всех сил стараюсь не ударить в грязь лицом, или когда выбираю что-то с подругой в Золотом Яблоке и толкусь на книжной ярмарке. А может быть в Тбилиси, из которого не уехала и сижу сейчас в Kut Khe на улице Паоло Йошвилли, а может, в городочке Бреда на кухне университетской общаги в обломках разваливающегося желтого сыра. А может везде и сразу. Но во всех точках вселенной я сейчас сижу и пишу этот текст
Больше историй в моем Телеграм-канале Письма Герштейн