Эй, толстый! Четвертый глаз. 80 серия
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
У ворот особняка, адрес которого сдал под пытками Пусси Пусс, Маруся ощутила полнейший упадок сил. На самом деле, она уже и шевелилась-то с трудом. Силы кончились. Второе дыхание уже было. Третье тоже. За день сделано очень много. Проведено экспресс-расследование, состоялся очень нервный разговор с олигархом, потом поездка на Речной, наблюдение за убийством, жесткий облом, второй по счету нервный разговор с олигархом, стравливание бойцов охраны, беготня по «Икее», трюки с вертолетом, десантирование на вражескую территорию, взятие заложника, получение показаний под пытками – это слишком насыщенная программа для одного вечера. А теперь представьте, что вы – наполовину из пластмассы.
Извини, Виталик, но сил у твоей мамы больше нет. Маму подкосил финальный забег. Всего-то метров на двести. Но это оказалась последняя капля. Маме-то казалось, что их – как в бесконечной бутылке «кока-колы». Сколько ни переворачивай пустую бутылку – всегда капелька выльется. Вот и Маруся думала, что она – вот такая, бесконечная. А последняя капля возьми, да и искапай. И все.
Маруся стояла у глухой ограды – четыре метра. Тяжело дышала у неприступных ворот. К ограде не было никаких естественных и искусственных подступов. Не росли деревья, не возвышались постройки. Все было грамотно и безнадежно.
Штурмовать это здание – бессмысленно. Миссия невыполнима. Хэппи-энда не бывает. Это тоже сказочка про Деда Мороза. Только почему-то в новогоднего дедушку люди перестают верить очень быстро. А вот счастливый финал, случается, ждут до глубокой старости.
Маруся чувствовала, что засыпает. Земля уходила из-под ног – и живой, и пластмассовой.
«Сделай что-нибудь!» – приказала себе Маруся.
Пластмассовым пальцем, не дающим отпечатков, она вдавила кнопку интеркома.
«У! – раздались гудки. – У!»
Гудки усыпили Марусю.
Вот и спи, дурочка. Сон не принесет тебе облегчения. Ты проснешься проигравшей. С ощущением безнадежной утраты. Ты будешь знать, что могла бы спасти своего сына. Но тебе не хватило сил, старая ты, пластмассовая перхоть. Ты будешь мучиться. Для этого все и затевалось. Ты умеешь красиво мучиться, пластмассовая женщина. А я буду упиваться твоими страданиями. Ведь для меня они – живительный сок.
Ты зовешь меня Хоттабычем. Ты играешь со мной, но мне правила не писаны. Так что уймись, тупая пизда. Гейм овер. Ты стала моей пищей, хранительницей деликатесной боли. Я буду бередить твои раны, давить из тебя страдание. Да будет так.
***
«Что я делаю? Что я делаю?!» – мысленно извивался Виталя Глист. А тело его – хихикало, сжимало в руке скальпель. Вздыбленный хуй рвался в бой, как рыцарский конь в доспехах со стрекалом под жопой.
«Ебаться! Я поебусь!» – ликовала примерно половина сознания Витали.
«Блядь! Спасите меня кто-нибудь!» – в панике металась другая примерно половина.
«Чувак, наберись смелости и чикани себя по горлу», – зудела еще одна, совершенно жуткая, одиночная мысль, взявшаяся, видимо, из самых глубин подсознания.
«Умереть, не поебавшись?!» – возмущались в ответ обе половины.
Сочащаяся страхом пизда порождала запах. Он дурманил Виталю Глиста и лишал воли. Витале хотелось неведомого секса во что бы то ему ни стало. «Опомнись, чувак! Слова «ебля» и слово «смерть» для тебя одно и то же!» – взывали глубины подсознания.
Но кто и когда их слушал?
Сейчас. Дымившийся от напряжения хуй рвался в бой. А трепещущая пизда была совсем рядом. Их уже ничего не разделяло.
Сейчас. Сейчас.
ДЗЫНЬ!
Странный звоночек раздался неожиданно. И словно бы прогнал зловещий морок. Хуй опал. И с Виталиных глаз сошла пелена. Ситуация предстала перед ним во всей неприглядной наготе. Его убьют, а феминистки-игиловки будут упиваться его мучениями. Будут под них сладко ебаться. А Виталя раз за разом будет на их глазах превращаться в обглоданный труп.
ДЗЫНЬ!
– Да ебаный же в рот! – раздался голос Зои Смирновой. – Опять этот Твиттер! Как некстати!
Твиттер? Ах да. Что-то жирный про Зоин твитер рассказывал. Но Виталя тогда не поверил, потому что бред.
– Твиттер? – переспросила вгиковка Кристина. – Это он звенит?
– Он. У меня в пизде твиттер, – равнодушно сообщила Зоя.
Виталя снова захихикал. Но он уже не был в центре внимания.
– То есть, как в пизде? – удивилась вгиковка.
– Элементарно. Есть гуманитарная программа одного из калифорнийских университетов. «Твиттер против тирании». Во влагалище активисткам-правозащитницам инсталлируют твиттер.
– Но зачем?
– Чтобы быть на связи. Вот меня недавно сажали в тюрьму. Но я держала связь с волей через твиттер и пизду. Да-да, можно набирать сообщения.
– А ответ ты как видишь?
– Никак. Но знаю, когда мне отвечают.
ДЗЫНЬ!
– Вот, слышишь? – спросила Зоя свою вгиковскую фанатку.
– Ага.
– Это значит, что кто-то упомянул меня в твите. Когда сидишь в тюрьме, а у тебя звенит пизда, ты совершенно точно знаешь, что о тебе помнят. Это очень ценно!
– Как интересно! – сказала Кристина. – Это, наверное, приятно, когда звенит пизда?
– О! – простонала Зоя.
– Как это секси! – восхищенно вздохнула Кристина. – Как я тебе завидую!
ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ!
Зоя Смирнова вдруг зазвенела, как толпа кришнаитов с колокольчиками. Как железный человек в рамке металлоискателя.
– Надо ответить, – сказала Зоя. – Маленький гаденыш, пока стой.
Зоя поводила пальцем по экрану смартфона, открыла твиттер.
– Блядь! – простонала она. – Я влипла в срач! Но как же не вовремя!
ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬДЗЫНЬДЗЫНЬДЗЫНЬДЗЫНЬДЗЫНЬДЗЫНЬ!
– Проклятые дебилы! – стонала Зоя Смирнова, как подстреленная Д`Артаньяном миледи. – Почему вам в ваши тупые бошки взбрело начинать срач именно сейчас?!
– Это как-то можно остановить? – спросила Кристина.
– Можно забанить всех срущихся. Но это тоже не вариант. Потому что там и Семен Аркадьевич, и Авессалом Вольдемарович. Нельзя таких людей банить.
– Пусть твоя пизда будет звенеть, а я сделаю тебе куннилингус, – предложила вгиковка. – Никогда не лизала звонкую пизду!
– О! – сказала Зоя.
Только было обмякший виталин хуй превратился вдруг даже не в дубину, а в палицу, одним ударом которой можно было убить.
– Стой, а как же…
ДЗЫНЬДЗЫНЬДЗЫНЬ
Срач, судя по всему, разгорелся нешуточный.
– Я тебя хочу, – сказала Кристина.
Она уже была рядом с Зоей, встала перед ней, сидящей в кресле, на колени и погрузила язык в пизду.
ДЗЫНЬДЗЫНЬДЗЫНЬЬЬЬЬЬЬЬЬЬ
– О!!! – закричала Зоя Смирнова.
«Кончила?!» – подумал Глист.
Застонали в сумраке многочисленные лесбиянки. Они видно тоже стали облизывать друг дружку.
Виталин хуй перерос размеры палицы и превратился в натуральную боеголовку.
ДЗЫНЬДЗЫНЬДЗЫНЬ!
– О!!! Ооооо!!! ООооооооо!!!
На Виталю никто не смотрел, кроме скованной Лены. И Виталя решил этим воспользоваться. У него появился шанс!
Со своим чудовищных размеров хуем наперевес (Мамочки, Виталя и представить не мог, что он так разрастется!) Глист подошел к вгиковке и почти без размаха, но очень-очень сильно огрел ее своей боеголовкой по затылку. Удар получился как в мультике «Доктор Айболит», когда медведь ушатывает проглотившего солнце крокодила.
Кристина ойкнула и потеряла сознание.
А с Виталей Глистом что-то произошло. Нестерпимая сладость подступила к верхнему отсеку его боеголовки, а затем вырвалась наружу сладчайшим из фонтанов. Начался потоп. Все тонуло Виталино семя залило все лицо Зои Смирновой, его потоки стекали на пол. Боеголовка обмякла и стремительно трансформировалаь в мягонький стручок.
– Что ты наделал?! – завопила Зоя, отплевываясь от спермы. – Ты кончил? Ты урода кусок! Как ты посмел кончить, презренный долбоеб?! Что это за хуйня?!!
А действительно – что это за хуйня? Откуда это все взялось? Я же хотел совсем другую историю. Я хотел изощренных пыток. Я хотел пира. Если из Виталиной матушки я мыслил сделать бесконечную консерву боли, то Виталя – радость одноразовая. Он должен был погибнуть под чудовищными, замешанными на сексе, пытками. Но вместо этого… Что это вообще?
Эй, Глист! Ты должен покинуть повествование. Ты и так-то появился в нем по ошибке и недосмотру двадцатилетней давности. Ты всех заебал, Виталя. Проваливай нахуй.
НУ УЖ НЕТ!
Кто это? Что за хуйня осмелилась вмешаться в мое повествование?
ДА САМ ТЫ ХУЙНЯ, ХОТТАБЫЧ-ХУЯБЫЧ.
Эй, что я пишу? Что я вообще нюхал вместо кокаина? Правильный порошок так не прет. Это что-то другое. Очень тревожное. Ай-ай!
Я НАБЛЮДАЛ ЗА ТОБОЙ. НАСТАЛО ВРЕМЯ ВМЕШАТЬСЯ.
Но кто ты такой? И на хуя тебе вмешиваться?
Я – СИЛА СТОКРАТ БОЛЕЕ МОГУЩЕСТВЕННАЯ. ЧЕМ ТЫ. УБИРАЙСЯ НАХУЙ. НЕ МЕШАЙ.
Эй, подожди, стократная сила! Это же я автор повествования.
ПОШЕЛ НАХУЙ. НИКАКОЙ ТЫ НЕ АВТОР.
Ха-ха! А кто тогда автор?
Я.
Ну, я хуею, дорогие читатели.
С ЧЕГО ТЫ ВООБЩЕ РЕШИЛ, ЧТО АВТОР – ТЫ? ЕСЛИ БЫ ТЫ БЫЛ АВТОРОМ, ГЕРОИ БЫ СЛУШАЛИСЬ ТЕБЯ.
Это все порошок.
НЕТ. ЭТО ВСЕ Я. ПОДЛИННЫЙ АВТОР. А ТЫ – ХУЙНЯ БОРОДАТАЯ, МАРИОНЕТКА.
Но я же все это писал!
ТЕБЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ТЫ ЭТО ПИСАЛ. НА САМОМ ДЕЛЕ ПИСАЛ ВСЕ Я.
Да я тебе…
ЦЫЦ. Я СИЛЬНЕЕ ТЕБЯ. ТЫ – МОЯ НИЧТОЖНАЯ ТЕНЬ.
Я джинн!
А Я СУПЕРДЖИНН. ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ЧТО-ТО ПРИДУМЫВАЕШЬ И РЕШАЕШЬ. НО ЭТО ВСЕ Я. А, МОЖЕТ, И НЕ Я. МОЖЕТ, НАДО МНОЙ ЕСТЬ СУПЕРСУПЕРДЖИНН. А НАД ТЕМ – СУПЕРСУПЕРСУПЕР…
Я схожу с ума!
НЕ ЛЬСТИ СЕБЕ. ТЫ ПУСТ.
Я не могу это понять!
У ТЕБЯ ОГРАНИЧЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ МЫШЛЕНИЯ. ТЫ ДЕБИЛ. ПШЕЛ НАХУЙ.
***
Маруся все спала. Пластмассовый палец ее давил кнопку интеркома. И никто на этот звонок не отвечал.
Проснулась она от внезапного ощущения постороннего присутствия. К особняку подъехал устрашающий бронированный джип. Открылись передние двери, и из джипа вышли Петров и Баширов.
Маруся узнала их. Но не по воспоминаниям двадцатилетней давности – да и тогда, в подвале уебищ бойцы были загримированы. Нет. Маруся видела их интервью по Интернету и подумала тогда, что это – какие-то эпические лохи. Так облажаться на задании!
А сейчас Петров и Баширов были в камуфляже и с маленькими автоматами-узи. Эпические лохи открыли дверь со стороны багажника, достали оттуда какие-то пружины.
А потом полезли прямо на крышу джипа. Там они быстро и натренированно натянули пружины на ноги.
– Я пошел, – сказал Петров. Потом легонько подпрыгнул, приземлился на крышу, оттолкнулся сильней. И взлетел на своих пружинах над кольями забора. Следом пошел Баширов.
Маруся завороженно смотрела за их полетами.
А из джипа вышел странный и лысый человек – в строгом костюме, похожий на Фантомаса.
– Привет, гангстерша, – сказал он.
Маруся похолодела.
– Пошли, – сказал Фантомас и согнул руку, предлагая Марусе взять его под локоть.
Замок в воротах запищал и открылся.
За воротами Маруся увидела улыбающегося в бороду Петрова.
– Спасибо! – сказал Фантомас.
– Рад стараться! – браво гаркнул Петров.
– Дуй на объект. Там сейчас горячо!
– Есть! – рявкнул Петров.
И попрыгал на своих пружинах к зданию особняка, неприметному в этом поселке, оформленному под обычный безвкусный замок.
А Баширов тем временем, как видела Маруся, уже припрыгал к двери замка и чем-то ее обклеивал. Потом быстро отлетел в сторону – сразу метров на шесть.
Дверь взорвалась. Заструился едкий дым.
Петров и Баширов нырнули в здание.
– Пойдем, – сказал Фантомас Марусе. – Там сейчас будет очень интересно.
Продолжение следует...