Про разгневанного мужчину 3
Судебно-биологическая экспертиза куртки Виктора показала, что на ней есть следы крови Николая, но нет следов крови от Нины. Более того, я еще забыл упомянуть, вся кровь из раны под трупом Нины была сосредоточена прямо под самой раной, то есть если учесть, что на момент осмотра труп Нины был в положении лежа на животе, то никаких брызг крови и т.д. там не было – судя по картине на месте, Нине был нанесен один удар ножом в область груди, отчего она упала и скончалась на месте от обширной кровопотери.
Вот при установлении всех этих обстоятельств я думал, что узнал истину по делу. Да, рассуждал я тогда, у Виктора был повод для убийства – ссора с Николаем и Ниной на почве раздела магазина. Виктор специально взял с собой из дома нож, долго не решался, но когда к месту приехали родственники, решил действовать, и замочил наглухо своих обидчиков.
Если честно, у меня не было никаких сомнений в квалификации, когда я направлял это дело в суд. И не было оснований полагать, что именно такая квалификация в суде устоит. За исключением одного момента: у Виктора появился адвокат. И не абы какой адвокат, а настоящий адвокат, входивший на тот момент в «золотую пятерку» адвокатов нашей области. Да, в то время в нашей области была некая «золотая пятерка» адвокатов – это были те адвокаты, которые могли реально биться по уголовным делам, да еще и выигрывать при этом. Так вот оказалось, что у Виктора есть дальний родственник – адвокат Самойлов, входящий в эту самую «золотую пятерку». Я уже был знаком с адвокатом Самойловым, и, если честно, он мне искренне импонировал – без всякого снобизма и зазнайства, нормальный в общении простой мужик, но – внимательный процессуалист, вдумчивый по мелочам и т.д. Он уже защищал клиентов по моим уголовным делам и добивался успеха, хотя далеко не всегда.
Вот так и в тот раз, я направлял дело в суд в отношении Виктора по статье 102 пункт «з» УК РСФСР, обвинительное заключение по «расстрельной» статье утверждал лично прокурор области. Все были уверены в том, что Виктора осудят, при этом никто не желал ему ИМН – исключительной меры наказания. Думали, что даст ему суд лет 15 лишения свободы, да и хрен с ним.
Но в суде адвокат Самойлов сумел-таки развернуть процесс не в сторону действий, совершенных подсудимым, а в сторону личностей потерпевших, да и всех обстоятельств, предшествовавших преступлению. Вот он сумел представить Виктора этаким разгневанным мужчиной, чьи законные права были ущемлены, а когда он пошел их восстанавливать, то был вынужден убить двух человек, которые уже хотели бы убить его, в том числе и нунчаками, чем превысил пределы необходимой обороны.
Да, именно так. В итоге судебная коллегия по уголовным делам областного суда признала Виктора виновным по статье 105 УК РСФСР – убийство при превышении пределов необходимой обороны, и назначила ему наказание в виде полутора лет лишения свободы, причем с учетом отбытого под стражей он был освобожден.
Конечно, прокуратура области обжаловала этот приговор в «косухе», то есть в кассационной инстанции в судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда, но оттуда прилетел только возврат на новое рассмотрение.
По итогам судебная коллегия по уголовным делам нашего областного суда вновь признала Виктора виновным по статье 105 УК РПФ и опять же приговорила его к году и семи месяцам лишения свободы, которые он, опять же, уже отбыл.
Дальнейшие опротестования этого приговора ни привели ни к чему. Дело, как любят говорить в телепередачах, было закрыто.
От себя скажу так: Виктор виноват. Он разгневанный мужчина, это да. Его можно понять, чисто по-человечески – его кинули на деньги, затронули его мать.
Да, в этом месте многие бы уже пулемет расчехлили, одно только счастье – у моих читателей его нет (в смысле, пулемета).
Если честно, скажи мне моя мать, что её кто-то ударил – я знаю, что мне надо: отдышаться, чтобы сразу глупостей не упороть (я же прежде всего офицер, и все такое), а уже потом, отдышавшись от первого впечатления, вдумчиво гасить эту гниду по всем параметрам человеческой деятельности. Но убивать сразу наглухо ножом я никого не буду – не так воспитан.
У Виктора была возможность отдышаться, да и сам он этого не отрицал. Но ведь пошел, и замочил двух неправых, по его мнению людей, причем целенаправленно.
Вот такая вышла история, где суд проявил своё, особое мнение. Я не претендую на истину, может, вы считаете по другому.
Вот при установлении всех этих обстоятельств я думал, что узнал истину по делу. Да, рассуждал я тогда, у Виктора был повод для убийства – ссора с Николаем и Ниной на почве раздела магазина. Виктор специально взял с собой из дома нож, долго не решался, но когда к месту приехали родственники, решил действовать, и замочил наглухо своих обидчиков.
Если честно, у меня не было никаких сомнений в квалификации, когда я направлял это дело в суд. И не было оснований полагать, что именно такая квалификация в суде устоит. За исключением одного момента: у Виктора появился адвокат. И не абы какой адвокат, а настоящий адвокат, входивший на тот момент в «золотую пятерку» адвокатов нашей области. Да, в то время в нашей области была некая «золотая пятерка» адвокатов – это были те адвокаты, которые могли реально биться по уголовным делам, да еще и выигрывать при этом. Так вот оказалось, что у Виктора есть дальний родственник – адвокат Самойлов, входящий в эту самую «золотую пятерку». Я уже был знаком с адвокатом Самойловым, и, если честно, он мне искренне импонировал – без всякого снобизма и зазнайства, нормальный в общении простой мужик, но – внимательный процессуалист, вдумчивый по мелочам и т.д. Он уже защищал клиентов по моим уголовным делам и добивался успеха, хотя далеко не всегда.
Вот так и в тот раз, я направлял дело в суд в отношении Виктора по статье 102 пункт «з» УК РСФСР, обвинительное заключение по «расстрельной» статье утверждал лично прокурор области. Все были уверены в том, что Виктора осудят, при этом никто не желал ему ИМН – исключительной меры наказания. Думали, что даст ему суд лет 15 лишения свободы, да и хрен с ним.
Но в суде адвокат Самойлов сумел-таки развернуть процесс не в сторону действий, совершенных подсудимым, а в сторону личностей потерпевших, да и всех обстоятельств, предшествовавших преступлению. Вот он сумел представить Виктора этаким разгневанным мужчиной, чьи законные права были ущемлены, а когда он пошел их восстанавливать, то был вынужден убить двух человек, которые уже хотели бы убить его, в том числе и нунчаками, чем превысил пределы необходимой обороны.
Да, именно так. В итоге судебная коллегия по уголовным делам областного суда признала Виктора виновным по статье 105 УК РСФСР – убийство при превышении пределов необходимой обороны, и назначила ему наказание в виде полутора лет лишения свободы, причем с учетом отбытого под стражей он был освобожден.
Конечно, прокуратура области обжаловала этот приговор в «косухе», то есть в кассационной инстанции в судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда, но оттуда прилетел только возврат на новое рассмотрение.
По итогам судебная коллегия по уголовным делам нашего областного суда вновь признала Виктора виновным по статье 105 УК РПФ и опять же приговорила его к году и семи месяцам лишения свободы, которые он, опять же, уже отбыл.
Дальнейшие опротестования этого приговора ни привели ни к чему. Дело, как любят говорить в телепередачах, было закрыто.
От себя скажу так: Виктор виноват. Он разгневанный мужчина, это да. Его можно понять, чисто по-человечески – его кинули на деньги, затронули его мать.
Да, в этом месте многие бы уже пулемет расчехлили, одно только счастье – у моих читателей его нет (в смысле, пулемета).
Если честно, скажи мне моя мать, что её кто-то ударил – я знаю, что мне надо: отдышаться, чтобы сразу глупостей не упороть (я же прежде всего офицер, и все такое), а уже потом, отдышавшись от первого впечатления, вдумчиво гасить эту гниду по всем параметрам человеческой деятельности. Но убивать сразу наглухо ножом я никого не буду – не так воспитан.
У Виктора была возможность отдышаться, да и сам он этого не отрицал. Но ведь пошел, и замочил двух неправых, по его мнению людей, причем целенаправленно.
Вот такая вышла история, где суд проявил своё, особое мнение. Я не претендую на истину, может, вы считаете по другому.