Я иду по улице. Живой кавер на раннюю песню Виктора Цоя
Кавер на весёлую песню Виктора Цоя "Я иду по улице"
Кавер на весёлую песню Виктора Цоя "Я иду по улице"
Столько лет прошло, а Евген Второй и сейчас помнит наизусть большинство диалогов из фильма "Игла". Еще бы, - Евген протер все кресла в большинстве кинотеатров города, когда смотрел эту замечательную картину. А однажды Евген приволок в кинотеатр магнитофон и записал звук, приткнув выносной динамический микрофон в дерматиновую спинку впереди стоящего кресла. Режиссер легендарного фильма "Игла" Рашид Нугманов рассказывает о Викторе Цое.
ЧАСТЬ-1:
- как Цой пошутил над группой "Объект насмешек"?
- как Цой спас Нугманова от драки?
- почему Башлачев не сыграл главную роль в фильме "Асса"?
ВОПРОС: Как проявил себя Виктор в Ваших личных отношениях? Были ли Вы с ним похожи?
ОТВЕТ: Ну, как оказалось, были очень похожи. Мы познакомились с ним в Питере, встретились возле метро, пошли пешочком в рок-клуб на Рубинштейна 13, там минут 15 от Владимирской. И пока шли, я думаю, основные наши взаимоотношения сложились. Ну, бывают люди, с которыми ты понимаешь, что это твой человек. Вот я сразу понял, что это мой человек. А он, ну, я не буду так, - но предполагаю, что он тоже это понял. И у нас совершенно никакой стены взаимоотношений не было с самого первого дня. Мы были на волне, и как-то это все это очень легко и просто работалось, и Виктор из таких людей, который, в общем-то, довольно жестко отсеивает людей близких к нему. Он не так, чтобы общался бы со всеми подряд. Вот с кем-то он закрывается, это видел много раз, неоднократно, вот... Но когда он среди абсолютно близких друзей, он абсолютно отзывчивый, веселый, очень шутливый такой парень. Такой игривый, можно сказать, любит похохотать. А некоторые же люди, которые далеки от него, пишут или дают интервью, что он такой угрюмый или заносчивый некоторые говорят. А кто-то говорит: «Зазвездился, да». Даже из своих соратников музыкантов питерских, некоторые высказывали идею, что он зазвездился,- он переехал в Москву, после фильма стал суперпопулярным, стал давать серьезные концерты, ни с кем не общался. Это далеко не так, - это люди просто не имели возможности общения с ним.
ВОПРОС: А может, был какой-то случай, который характеризует его как хорошего друга, который готов прийти на помощь?
ОТВЕТ: На память сразу приходит такой смешной эпизод. Это было где-то зимой, холодно было, я у него останавливался, потом я все время дома жил у него, когда в Питер приезжал - на Проспекте Ветеранов. И просиживали до утра зачастую, болтали обо всем. И утром, конечно, хочется пойти немножко выпить пивка. И зашли мы, на Проспекте Ветеранов такая обычная советская пивнушечка, выпить по кружке пива, зарядиться и дальше бежать работать. И что-то там в очереди произошло, что кто-то чего-то там пихнул, толкнул меня или еще что-то – я не помню уже все детали, но я помню, что я как горячий такой алма-атинский парень, - да, у нас же довольно-таки строгий был кодекс чести. Вот на Броде, ну, и так далее. Разумеется, решил не спустить на тормозах, и, если бы не Виктор, наверное, там произошла бы некрасивая сцена. Но Виктор, хотя он и младше меня, но оказался гораздо мудрее меня, и так он меня как-то успокоил, увел, и потом я ему за это благодарен был. Я не знаю, отвечает на Ваш вопрос или нет. Но это характеризует Виктора, - то есть человек с достаточно степенью самоконтроля. То есть, это не какая-то горячая голова, которая делает резкие необдуманные поступки. На которые даже я способен иногда, хотя тоже пытаюсь все-таки думать, прежде чем что-то делать. Ну иногда, бывает, срываешься.
ВОПРОС: А почему он такой был? Это воспитание родителей, воспитание школы, воспитание улицы, в конце концов?
ОТВЕТ: Наверное, это все вместе как-то, здесь трудно что-то отделить. Виктор из тех людей, который сам себя делает. И он слушает каких-то людей, которых уважает и которые ему близки, дороги, или которыми он восхищается и так далее. Но он всегда принимал свои собственные решения. Невозможно было Виктору что-то навязать. Если он согласен с чем-либо - да, он поступает, если он не согласен – его не переубедишь никак. И я думаю, все его поступки были продиктованы его собственным в первую очередь, его собственным анализом всего, что происходит вокруг него.
ВОПРОС: А был ли это анализ всегда верный?
ОТВЕТ: Мне просто трудно найти какие-то ситуации, где бы он был резко неправ. Ну, наверное, многие любят, особенно желтая пресса, вспоминать, что он оставил жену, переехал в Москву... У него там маленький сын был. Прав – не прав, я не берусь судить людей, но он очень любил, например, сына. И он очень много времени проводил с ним, когда это было возможно. Чрезвычайно напряженный гастрольный график у него был, но он какие-то минутки находил вот для общения с ним. Или, например, летом, когда наконец-то был свободен он от гастролей, брал с собой его в Прибалтику отдыхать и так далее. То есть, он не бросал никого, - ну, вот так сложилась судьба, что вот он полюбил другую женщину. И она ему, я думаю, много дала, не просто в смысле каких-то сентиментальных романтических чувств, но и в смысле какого-то роста творческого.
ВОПРОС: То есть, он был честен по отношению к детям, женщинам?
ОТВТЕ: Абсолютно. Он никогда не притворялся и не врал. Иногда это могло быть, наверное, кому-то и больно, да, из-за этого. Но, во всяком случае, он не подводил людей.
ВОПРОС: Можете выделить 3 положительных и 3 отрицательных качества Цоя?
ОТВЕТ: Из положительных – это, наверное, чрезвычайная работоспособность и сосредоточенность на работе. Я не говорю о таланте, да, - нельзя назвать талант положительным качеством. Это то, что тебе дано от Бога. Но есть некие качества, которые сам в себе воспитываешь. И вот одно из важных качеств Виктора – это его серьезная работоспособность. И дело для него всегда на первом месте было. И он, даже отдыхая, я чувствовал, что он не перестает думать, придумывать мелодии, музыку, присматриваться к ситуациям, которые дают потом ему вдохновение для новой песни. Это его от многих отличало. Виктор был своим, конечно, для многих, все понимали, что он делает музыку для этого поколения, но он был сосредоточенный человек. Это одна, важная, наверное, очень отличительная его черта от многих. Даже от своих сотоварищей по группе. Вот, им наверное, по такой работоспособности, может быть, сравнить можно было там Игоря Тихомирова, вот. Но Виктор – это тот, кто тащил всех за собой ребят. Однажды даже, когда мы давали интервью с ним в Алма-Ате на телевидении. И он там такую фразу произнес: у нас, говорит, очень ленивая группа. О чем это говорит? Он говорил это в шутку, но это говорило о том, что он заточен на работу сам. И достаточно самокритичен. Вот эта самокритичность – это, наверное, вторая тоже, достаточно важная черта в Викторе. И самокритичен, и самоироничен даже. Третья положительная черта – я думаю, верность дружбе, наверное. Он человек, на которого, действительно, можно было положиться. И как я сказал, я не видел, чтобы он кого-то буквально предал в том смысле - предал, что наврал и обманул, вот это.
Из отрицательных черт – мне трудно сказать, потому что у нас настолько были как бы близкие отношения с Виктором, да, - такая хорошая дружба. Именно благодаря этой дружбе, мы с ним работали. А не потому мы дружили, потому что работали. Мне как-то трудно назвать какие-то отрицательные черты в нем. Честно говоря, мне нужно сосредотачиваться и чего-то из себя выдавливать, чтоб что-то мне в нем не нравилось. Или мы по прошествии времени как-то вспоминаем только хорошее самое, или человека, ставшего легендой как-то обоготворяем, - придем ему черты такой совершенства. Я не могу даже вот каких-то отрицательных черт назвать, честно говоря. Это не значит, наверное, что он не мог быть и жестковатым с кем-то или насмешливым. Ну вот, например, однажды был рок-фестиваль, - поздно мы закончили там гулять, и концерт у него был в этот день с группой «Кино», и потом еще сидели в ЛДМе, и так далее. И потом поймали последний автобус, сели в автобус, автобус пустой, мы вдвоем, а впереди сидят там три человека. А это были трое участников группы «Телевизор». И немножко навеселе, и как-то Виктор начал так насмешливо им говорить. Один парень особенно, у него такие светлые длинные волосы были, то ли ударник, то ли кто – я не помню группу. И он говорит: «Что вот сидит то ли парень, то ли девка». И притворился такой старушкой, которая начинает критиковать, что там за молодые люди, стыд потеряли и т.д. Я думал, сейчас все похохочем в автобусе, и мы хохочем, а они сидят напряженные, и даже не поворачивают головы. И, наверное, вот в их восприятии то, что делал Виктор, наверное, было отрицательным. Что-то такой наглый парень, вот и так далее. А для нас это смешно было.
ВОПРОС: Как проходил кастинг на фильм «Асса»?
ОТВЕТ: Ну, там такого, как такового кастинга в отношении Виктора не было. Я сначала познакомил Виктора с Соловьевым, а потом мы с группой «Кино» пришли на Мосфильм. И он видел Виктора на самом деле и очень много материала, который я снял в фильме «Йа-Хха». Это была студенческая работа во ВГИКе, которую я на втором курсе снял. И много материала вообще было, - мы отсняли на целый полнометражный фильм. Потом смонтировали 40 минут, но материала было очень много. И он (Соловьев) как-то сразу вот прикипел к Цою, - ему очень понравился. И в финале, где в финале «Йа-Ххи» группа «Кино» играет, каким-то образом это отобразилось на финале «Ассы», потому что в оригинальном сценарии этого не было. Там сценарий назывался: «Здравствуй, мальчик – Бананан». Был такой альбом в то время популярный довольно-таки. Лично мне не очень он нравился, но Соловьеву очень понравился и он взялся этот сценарий снимать, и потом, когда он открыл для себя целый такой пласт подпольной культуры: музыкальной, художников, - вот как-то он полностью перелопатил это сценарий под них. На главную роль он пригласил Сергея Бугаева. Можно даже сказать так, что Африка даже сам себя навязал, - Соловьев не устоял перед его обаянием. Я предлагал, кстати, Соловьеву, если продолжать про кастинг, на эту роль Сашбаша, - Александра Башлачева. И я попросил Сашбаша сыграть ему на гитаре, - и все... И я думал, что он идеально мог бы исполнить роль. Потому что там роль, на самом деле, в оригинальном сценарии очень такая романтически-трагическая. Она действительно трагическая. Соловьев ее больше в фарс немножко превратил, что тоже, наверное, интересно, - это его собственное режиссерское решение. Но изначально-то я же не знал, как получится, - и я видел ее больше в таком романтически-трагическом ключе. И, конечно, Сашбаш – это романтически-трагедийный персонаж. Он бы попал туда. Интересно было, что его даже, вот, когда он играл, очень многие ребята начинали вдруг ревновать, и девушки любить.
ЧАСТЬ-2:
- правда ли, что "Звезда по имени Солнце" была написана во время съемок?
- можно ли назвать Виктора Цоя эталоном рок-звезды?
- почему выражение «Цой жив!» актуально?
ВОПРОС: Взлет фильма "Игла" закономерен?
ОТВЕТ: Виктор уже был у очень многих на слуху, но его мало, кто еще видел. Но уже весной, по-моему, 88 года вышла «Асса». И там он, конечно, Виктор делал фурор в финале фильма со своей песней «Мы ждем перемен». Вот, а здесь целый фильм Виктор играет. И началось безумие. Потом фильм пригласили в Берлинский фестиваль, премьера мировая. И, наконец, к февралю 89-го года приняло Госкино решение. И к нашему удовольствию, конечно, и небольшому изумлению, они дали первую прокатную категорию. Это означало, что максимальное количество копий. Ну, высшая категория еще была, но там высшую категорию давали только отдельным фильмам по госзаказу, типа «Освобождение», да. Про Великую Отечественную Войну, там «Война и мир», там, и так далее. Никто не мог мечтать, но первая категория – это самое высшее. На что мы могли надеяться? И дали фильму, и он везде одновременно вышел в тысяче кинотеатрах от Прибалтики до Владивостока.
ВОПРОС: «Звезда по имени Солнце» была написано во время съемок «Иглы», как это появилось?
ОТВЕТ: Ну да, - у меня дома. Прямо вот в этой квартире он эту песню и сочинил. На моей гитаре он ее все время играл, наигрывал-наигрывал-наигрывал мелодию саму вот эту повторяющуюся. И что-то там ручечкой писал-писал, а потом уже в декабре где-то говорит: «Вот, Рашид, я песню написал для фильма, сейчас тебе ее сыграю».
ВОПРОС: Вы когда слушали, думали, что он забавляется?
ОТВЕТ: Нет,-нет, - он работал. То есть, он мог сесть в большом зале нашем, и просто, никто ему не мешал там часами сидеть, наигрывать, думать, писать. Вот, и он там написал, и он не только эту песню написал, он еще несколько других написал. Точно он написал «Место для шага вперед», потому что он тоже, ну, мы как бы говорили, что вот для фильма «Звезда по имени Солнце». А это «Место для шага вперед» - это для альбома уже. Потом, наверняка, части песни «Пачка сигарет» тоже вот были где-то тут придуманы, в Москве чуть позже он ее доделал.
ВОПРОС: А он Вам полностью показывал произведения? Или куплет сочинил - и показал?
ОТВЕТ: Он куплеты не показывал, то есть работу в процессе он держал в себе. Когда она уже была готовая песня, он показывал. Кстати группе «Кино» подавляющее большинство песен, как ребята говорят, тоже он приносил готовые. А многие песни он…конечно же, ребята делали аранжировки и так далее, а некоторые он приносил, практически, даже и с аранжировками. Он говорил, как нужно сыграть эту, ту партию, и так далее. Но хотя вклад группы «Кино» большой тоже в аранжировке, очень большой.
ВОПРОС: Откуда он черпал вдохновение?
ОТВЕТ: Никто из поэтов Вам этого не скажет. Это даже Пушкин Вам этого не скажет. Ну, Вы помните его знаменитую фразу: Написал я, говорит, стихотворение, а потом смотрю и удивляюсь, ай да, Пушкин, ай да, сукин сын. Откуда это взялось? Вот. Ну, Виктор не говорил какими-то образными фразами… Как, например, Гребенщиков. Гребенщиков: «я, - говорит,- захожу в какую-то страну, где растут цветы, и каждый цветок – это песня. Я срываю этот цветок, и она становится моей». У Виктора такого образного … он такими фразами не пользовался, - другой стиль у него, более реалистичный. И я могу сказать, что никто Вам не скажет, откуда это берется. Кого угодно спросите, хоть Баха. Понимаете, вот это … разумеется, это комплекс твоих наблюдений за миром, без наблюдений ничего не родилось бы. Это твой опыт общения, твой опыт чтения чего-то, твой опыт слушания других музыкантов. Он очень много слушал, Виктор, музыки. Он всегда ходил с Walkman и максимально, сколько это возможно, улучив минутку, слушал музыку. И постоянно обновлял ее, что-то новое выходило – всегда слушал, вслушивался. Не обязательно даже ту музыку, которая потом нашла отражения в его гармониях. Но при этом какое-то косвенное влияние на него могла играть. Например, он во время съемок «Иглы» много слушал Cocteau Twins, у Cocteau Twins ничего общего с музыкой Виктора нет, но она каким-то образом тоже, наверное, на что-то его вдохновляла. Или он, например, там, довольно внимательно слушал последний альбом тогда «Алисы» вышел. Вот, и опять же все равно тогда, наверное, какое-то влияние, может, и есть. Да и сам Кинчев говорил, что тоже «я чувствую свое влияние», Виктор не отказывался от этого, но все равно то, что он делает – это его собственное. Понимаете, нет вообще полностью изолированного художника, который делает то, что никто не делал до него в этом мире. Все взаимосвязано, все на тебя влияет. И друзья влияют, и жизни, и другие произведения других композиторов, музыкантов, тоже на тебя влияют. И это весь комплекс вот этот. Но нужно для этого иметь, наверное, какую-то богом данную искру какую-то, ухо, слух. Что-то происходит в твоей голове, что оно складывается в законченную песню.
ВОПРОС: Виктор адаптировал все это под себя?
ОТВЕТ: Нет, он честный абсолютно человек, который не мог сказать, откуда это приходит. Это возникает в голове. Вот как ты пишешь. Вам когда-нибудь приходилось писать поэзию? Я вот, например, считаю, что поэзия – это основа основ вообще всех искусств. Когда человек вдруг, ни с того, ни с сего вдруг начал писать стихи – это же, в принципе, шизофрения какая-то, сумасшедший акт. Он открыл в себе возможности к творчеству, и я полагаю, что поэзия - это и есть путь к реальному творчеству, чем бы это ни было: живопись, музыка, архитектура или литература, проза и т.д. Потому что это способность … поэзия – это присущая человеку способность преображать мир в каких-то ассоциативных образах. И не всегда ты понимаешь, как это рождается.
ВОПРОС: Можно ли сказать, что Цой стал эталоном русской рок-звезды?
ОТВЕТ: Наверное, да. Время же показывает, да. Но я думаю, что стал, наверное, все-таки недостижимым эталоном. Потому что до сих пор я равных ему по популярности не вижу. Наверное, по популярности есть, может быть, не рок-звезды, потому что рок уже перестал быть популярным. Эстрадные, поп – исполнители - есть супер популярные, но вот того уровня и качества музыку и поэзию, которую он выдавал в своих песнях, не могу, не вижу, вот пока таких вот. Наверное, есть такие люди, но они уже не пользуются той всеобщей любовью, которой пользовался Виктор, когда он попал в самое сердце огромного нового поколения молодых людей.
ВОПРОС: Эта популярность была продиктована временем?
ОТВЕТ: И временем, и его позицией, и его музыкой, и его словами песен, его поведением, его честностью, о которой мы говорили много. Это немаловажно в тот же момент. То есть, он стал не просто эталоном музыканта, - да он и не музыкант, как таковой же, да? Он же не заканчивал каких-то школ там и так далее. В настоящем роке очень много примеров, - это рождается вот так вот снизу, это же то, что тебе … выплескивается наружу, и ты это умеешь выразить. Поэтому он не музыкант в чистом виде слова, - он не может быть назван эталоном музыканта.
Он, наверное, может быть, скорее, назван эталоном идола что ли, – иконы надежной. Потому что он сочетает в себе, с одной стороны, способность генерировать гениальные песни. Он же не чужие исполнял, он же свои собственные. И что ни песня – это хит, - у него нет, практически, слабых вещей. Есть более популярные и менее популярные, но все они на слуху. Нет каких-то вообще, которые в стол были написаны. Он своим жизненным примером тоже стал для многих каким-то ориентиром. На него ориентировались не только потому, что он что-то спел. У него есть имидж какой-то абсолютно верного себе человека. И человека, построившего себя самого своими собственными руками, без всякого блата, без всякой поддержки каких-то пап, мам, родственников или еще там… Все это в совокупности дает такую неповторимую фигуру очень важную для молодых людей.
ВОПРОС: Почему выражение «Виктор Цой жив» до сих пор остается актуальным?
ОТВЕТ: Времена меняются, но, знаете, люди меняются гораздо медленнее. То есть, если что-то настоящее создано, люди это будут слушать, и новое поколение будет открывать для себя заново и заново. Ну, например, вот как Битлз. Были десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч групп, о которых сейчас не помнят. А Леннон и другие стали кумирами на времена для международной молодежи. Он сопоставим по своему влиянию с любым из битлов для постсоветского, для Советского Союза и постсоветского пространства. Это даже более важный герой.
ВОПРОС: Искреннее отношение к себе в обществе, - оно позволило жить столько лет?
ОТВЕТ: Да-да. И какая-то цельность, - цельность образа. Видите, он ушел на взлете. И когда люди уходит на взлете, сохраняется отпечаток человека в самом таком позитивном его моменте жизни, в самом позитивном ключе. И этот отпечаток потом и сохраняется. И его помнят таким, каким он был в расцвет своей силы и музыкальной, и человеческой, и творческой, и популярной, конечно. Все ждали и новых альбомов, и новых фильмов с ним.
Он живой, как бы. Вот недаром же самая распространенная, наверное, фраза, которую пишут на стенах: Цой жив. Потому что люди, действительно, чувствуют то, что он продолжает, его песни продолжают с ним разговаривать. Они дают им какие-то … кому-то – вдохновение на собственное творчество, кому-то дают желание жить, или искать себя, найти себя, кто-то ориентируется на его честность и цельность, я бы сказал. То есть, цельность характера Виктора – она безусловна. Может быть, если бы он жил по сей день, уже бы меньше даже на него обращали внимания. Но уйдя в самый пик, он просто запечатлелся в памяти очень многих. Например, у меня была племянница трехлетняя, которая постоянно слушала песни Виктора Цоя на магнитофоне. Три года. Вот она слушает, а он там что-то поет, и она с ним разговаривает: «Ой, да успокойся, я рядом с тобой. Да, я тут». Это феномен удивительный, и я подумал: ну, и ладно, вот такая вот девчонка. Так потом мне разные люди говорили, что их дети, тоже и пять-шесть лет, тоже слушали Цоя. Я не знаю, чем это объяснить. Какая магическая струна в их душе затронута этими звуками.
Евген Второй помнит адский запах двора ленинградского рок-клуба, но сейчас там, конечно, все не так. А как было тогда? Режиссер Сергей Лысенко первым снимал Виктора Цоя и группу "Кино" в кино. В дипломной работе "Конец каникул".
ЧАСТЬ-1:
- найди пасхалку в фильме "Конец каникул"
- кто был звездой фильма?
- почему клип снимали в гараже?
ВОПРОС: Как Вы познакомились с Цоем, и какое впечатление он на Вас произвел?
ОТВЕТ: Мы встретились с Цоем в легендарном кафе «Сайгон» в Питере, тогда Ленинграде, на Невском проспекте, и надо сказать, что он на меня сразу… Вот я не знал, как он выглядит, но вот когда он вошел, переступил порог этого кафе, я тут же понял, что это он. Потому что это был, ну, энергетический сгусток. Он настолько отличался вообще от такого, скажем, среднестатистического советского человека, что вот даже когда они были в Киеве уже, вот Цой шел по улице, и люди просто оглядывались. Это был очень необычный, очень такой своеобразный персонаж. И, конечно, остальные ребята были ему под стать. У них никогда не чувствовалось, что есть звезда и есть как бы бэкграунд. Они были все, ну, Цой был первый среди равных, и они были все очень как бы равноправны. И они вообще производили впечатление такого монолита, эта группа «Кино». Выглядели они, конечно, очень экзотично, из-за этого у меня были постоянные неприятности во время съемок. Я помню, мы снимали на студии, хотя это была моя дипломная работа, но производственную базу нам предоставляла студия Укртелефильм. Они особо так не лезли в наши дела, но все равно, когда директор… Я помню, приехала серая «Волга», он оттуда вышел, а Цой и другие ребята из «Кино», они сидели на ступеньках на входе, задумчиво курили, вот. Тот так прошел мимо, бросил косяк, и буквально через 5 минут запыхавшаяся секретарша прибежала ко мне и сказала: «Сергей, Вас срочно вызывают к директору». Я переступил порог этого кабинета, и директор спросил: «Это Ваши ребята? Это у Вас снимаются?». Я говорю: «Да». Он говорит: «В общем, постричь, побрить, переодеть и вот только тогда их снимать». И с этого момента я старался их на этой студии не особо светить, потому что я понимал, могут быть проблемы. Вот это то, как они выглядели и то, какое впечатление они производили на окружающих.
ВОПРОС: Группа играет в гараже песню «Дальше действовать будем мы». Почему не было ощущения безысходности?
ОТВЕТ: Ну, в этом эпизоде, там, где они поют, где Цой поет «Дальше действовать будем мы», там ведь не только гараж, там есть и линии высоковольтных передач. Мне хотелось создать ощущение какой-то такой машинерии. Там есть вот эти очки странные, где меняются линзы. Поэтому, честно говоря, не думаю, что гараж ассоциируется с какой-то безысходностью. Для меня это просто некий такой фон, некий бекграунд… Мы искали что-нибудь неживое, понимаете, не природу именно для этой песни, не воду, не небо, а какую-то индустрию. Конечно, там не стоят Хаммеры и Шевроле, - там стоят советские автомобили, но, тем не менее, железо – есть железо. Кстати, есть любопытный нюанс: там есть еще водители, которые смотрят в камеру где-то на втором плане. Я тогда еще, когда монтировал, думал, поставить тот другой дубль, где их нет, но решил оставить – пусть будут. Я думаю, что даже в этом контрасте что-то есть, то есть, вот такой вот «совок», и вот эти люди, необычно выглядящие, которые пришли что-то поменять в этой жизни и начать все с чистого листа. И так все и получилось.
ВОПРОС: Не строила ли группа из себя столичных звезд?
ОТВЕТ: Надо сказать, что ощущения от того, что они звезды, у них было. Хотя это был 86-ой год, и они тогда еще мало, кому были известны. Просто у них был уже некий звездный статус внутри определенной тусовки, то есть, ленинградского рок-клуба и, скажем так, шире – советского какого-то вот неформального народа: всех этих панков, хиппи, бродячих музыкантов, художников и т.д. Я думаю, что они понимали, что они как бы звезды в потенциале, у них был звездный статус. И так и получилось, уже буквально на следующий год, в 87-ом Цой собирал, начал собирать стадионы. Мне было с ними сложно поначалу, потому что во-первых, я был студент, мне было 20 лет, 21 год, если точнее. И это была первая моя работа, где снимались такие необычные персонажи, понимаете? Не актеры, а рок-музыканты. И при этом с очень таким своим, очень таким необычным отношением ко всему. Они уж точно не были советскими людьми. У них внутри был какой-то… Знаете, они были как будто выключены из всей этой жизни, ну совершенно непохожи, как я уже говорил, на советских людей. И при этом они как бы не принимали правил игры вообще,- они одеты были иначе, они как-то разговаривали даже иначе. Все это было для меня не… ну, в диковинку и в новинку. Но я не могу сказать, чтобы они там включали каких-то звезд, капризничали, ставили ультиматумы – ничего этого не было. Просто они сами по себе достаточно ребята такие были сложные. До них сложно было достучаться, - они как бы были такие замкнутые из своей тусовки, из своей среды. И человеку со стороны туда хода особо не было. Но при этом, надо отдать должное Цою, он был очень разумный парень, - рациональный, разумный, понимающий. Он прекрасно понимал, что от них зависит, как будет выглядеть кадр, поэтому в пространстве кадра проблем никаких не было. Они все делали то, что я их просил. Может, за исключением Густава. Вот Густав был наиболее проблемным. Густав был и капризный, и своенравный, очень часто неуправляемый. Была история, как на ровном месте, не предупредив меня, он взял и постригся. И если внимательно… Ну, зритель, слава Богу, этого не замечает, но если внимательно присмотреться, то в разных кадрах он по-разному выглядит: он то с шевелюрой, то без шевелюры. Ну и что я мог сделать? Вот он пришел лысый на съемку, парик уже не сделаешь – это неделя работы, - пришлось его таким снимать. Так что проблемы, конечно, были, но самое главное – не было вот этой пошлости, связанной со столичными штучками. Они ничего этого не включали, были совершенно другие сложности, просто связанные с тем, что никогда раньше таких людей я не встречал.
ЧАСТЬ-2:
- каким сегодня был бы Виктор Цой?
- когда Цой мог подпустить к себе незнакомого человека близко?
- чем Цой мог удивить?
ВОПРОС: Каким был бы Цой сейчас?
ОТВЕТ: Я иногда об этом думаю. Кем был бы Цой сейчас и какую позицию он бы занимал? И у меня, честно говоря, нет ответа на этот вопрос. Это как раз вот то самое сослагательное наклонение: если бы, да кабы, которого не терпит история. Могу сказать только одно, что меня бы не удивило ничего. Он мог бы стать диджеем, он мог бы уйти в буддистский храм и стать отшельником, он мог вообще переехать куда-то на необитаемый остров, он мог быть по-прежнему успешным рок-музыкантом. Мне кажется, что его будущее только-только начало формироваться, и вот эта нелепая смерть, она прервала. И никто не знает, куда бы он… Мне кажется, что он был просто на старте, на этом взлете, и просто его, знаете, как птицу подстреливают, когда он взлетает. Но единственное что мне кажется, что вот эта эпидемия 90-х годов, когда многие артисты, музыканты начали уходить в политику, что это поветрие его бы обошло. Он вряд ли бы дал бы себя эксплуатировать политикой. И вообще, честно говоря, не смотря на всю его социальную активность, это не была политическая активность. Он просто, он заявлял громко о своей какой-то позиции гражданской, но она никак не была связана там с политическими течениями, нюансами, какими-то там полутонами. Он просто был внутри свободным человеком, и он хотел, чтобы вокруг него все были свободными.
ВОПРОС: Как близко Цой подпускал к себе людей? В каких случаях открывался?
ОТВЕТ: Не подпускал. Цой не подпускал к себе людей, с которыми он не был близко, давно и хорошо знаком. Я это почувствовал на себе, я, правда, и не навязывался. И в общем-то у меня и не было ни времени, ни желания заводить с ним дружеские отношения, потому что мне нужно было, чтобы он хорошо выглядел в кадре. Всё. Это мои были к нему требования. Но я чувствовал, что некая стена, ну, такая мягкая, она существует. То есть, знаете, иногда вот бывает, знаете, съемки – это долгая история, иногда там хочется просто там пошутить, может быть, даже поговорить по душам. С ним это не прокатывало. У него было что-то такое самурайское, он был интроверт, но, что любопытно, - прошла неделя, наверное, может, 10 дней, ребята из группы «Кино» уехали, а он остался здесь один,- нужно было доснимать некоторые сцены. И он как-то немножко растопился. Очевидно, незнакомый город, нету своих таких близких людей, они уехали, - и он как-то помягчел, мы стали больше общаться не по делу, он начал мне рассказывать о своих музыкальных вкусах много, он начал рассказывать о каких-то там кино, о фильмах, которые он смотрел. У него тогда был Брюс Ли тогда. И очевидно его смягчила сама эта обстановка и ощущение, что ты все-таки один, а нужно на кого-то опереться. И вот этим «кем-то» стал я и другие ребята из съемочной группы. Но вообще он умел держать дистанцию четко.
ВОПРОС: Можно ли объяснить появление этой дистанции приходом славы?
ОТВЕТ: Я еще раз повторяю, что никакой славы в 86-ом году у Цоя не было. Это была слава ну, в пределах ленинградского рок-клуба и тусовки, которая по количеству насчитывала 100 человек в Киеве и там 50 человек где-нибудь еще, и там пару тысяч в Москве. Не более того. Хотя, с другой стороны, Вы знаете, вот первый съемочный день в Киеве был сорван просто благодаря тому, что эта вот тусовка, эти 100 человек – все об этом узнали. Они пришли на съемочную площадку, все его дергали, хотели с ним поговорить и просто стояли и как зеваки смотрели и, в результате, мы почти ничего не сняли. Но возвращаясь к вопросу о славе, настоящая его, подлинная слава была впереди. И я думаю, что это желание держать дистанцию, способность держать дистанцию, она связана не столько со славой, сколько с каким-то его личностными качествами.
ВОПРОС: Удивил ли Вас чем-то Виктор с человеческой точки зрения?
ОТВЕТ: Я не знаю, мне сложно ответить на этот вопрос. Он меня удивил самим фактом. Цой удивил меня самим фактом своего существования, - что на белом свете есть такие люди, непохожие ни на кого. Это было самое основное удивление, потому что ну…каких-то, знаете, - котенка он при мне не спасал и каких-то таких супер-поступков не совершал. Я могу сказать, что он был вполне адекватный, разумный, и в общем-то, хороший парень. Вот чувствовалось, что на него можно положиться.
ЧАСТЬ-3:
- почему французские кинематографисты хотели снимать Цоя?
- зачем люди вставали на колени перед экраном?
- что такое эталон звезды?
ВОПРОС: Действительно ли Цой был органичен для киноиндустрии?
ОТВТЕ: Знаете, есть такая категория актеров, которые, на самом деле, не актеры. Их трудно себе представить, например, в театре, где они каждый вечер выходят на сцену и играют сегодня Гамлета, а завтра какого-нибудь полководца, а послезавтра – космонавта. Цой таким не был. Он не актер, безусловно, он не умел перевоплощаться, то есть он даже не то, чтобы не умел, - у него вот этого лицедейства не было в помине. Он играл самого себя. Просто в разных предлагаемых обстоятельствах. Даже в «Игле», - ну, я там думаю, он еще примерил на себя своего любимого Брюса Ли. Но даже в «Игле» это был свой, но просто вот, попавший в такую историю, где ему пришлось вступить в схватку с наркомафией, как сейчас бы сказали. И я думаю, что ничего актерского, лицедейского в нем не было, но в нем была совершенно потрясающая какая-то органичность, понимаете. Он заходил в кадр – и всё, - от него невозможно было оторвать глаз. И такие актеры есть, - я не хочу их ставить на одну доску, - это разные совершенно люди, ну, например, Хамфри Богарт, Жан Габен – они вообще не играли. Лицо не менялось, особых эмоций они не транслировали в зал, но, тем не менее, человек появляется в кадре - и ты раз, - и ты уже не можешь оторвать от него взгляд. Я думаю, что дело здесь в какой-то такой внутренней энергетике, в киногеничности. И еще в том, что к моменту, когда фильмы вышли на экран, особенно «Асса» и «Игла», мой-то не был в широком прокате, уже все знали, кто такой Цой. И многие ходили смотреть на своего любимого певца и музыканта, нежели на актера.
ВОПРОС: Говорят, что после гастролей во Франции, местные режиссеры планировали снять Цоя в кино. Как Вы думаете, почему?
ОТВТЕ: Он был просто очень и очень интересный персонаж, вот его хотелось снимать дальше. Я вот жалею, что по ходу дела не придумал еще каких-то эпизодов с ним. С ним хотелось ... вот хотелось его все время запечатлевать на пленке. Такой вот удивительный персонаж, энергетически очень заряженный и вызывающий в людях эмоции. Можно, знаете, можно быть прекрасным актером, а зал останется холодным. А можно не быть вообще никаким актером, вот как Цой, но вот я помню, в 91-ом году меня пригласили в тогда еще Ленинград на вечер, посвященный годовщине гибели Цоя. Я вышел, я сказал там несколько слов об этом фильме, и у меня вот вообще есть такая привычка: я, когда идет мое кино, в большом зале, я обычно иду к киномеханику и смотрю оттуда. И вот, когда началась последняя песня «Дальше действовать будем мы», нет, не «Дальше действовать будем мы», когда началась его песня «Попробуй спеть вместе со мной» финальная, весь зал, а это вечер проходил в таком огромном Доме Культуры, такой вот еще сталинская архитектура, огромный, со сценой, и весь зал встал, - все зажгли свечки, зажигалки, и люди пошли на сцену, встали на колени перед экраном, где пел Цой, и всю эту песню они стояли с зажигалками, со свечками и смотрели вот так вот. Ну, кто еще может вызвать такую реакцию у зала, вот скажите мне. Какой актер? Вот такой просто был человек.
ВОПРОС: Вы говорили однажды, что Цой – это эталон звезды. Что это значит?
ОТВЕТ: Когда это я говорил? Нет, ну, все может быть. Кстати, я прав. Он действительно эталон звезды. Он эталон звезды, потому что он, во-первых, загадочный, во-вторых, необычайно талантливый, и в-третьих, очень привлекательный как личность. Вы знаете, в нем не было ничего свойского такого, это был не тот парень, которого можно похлопать по плечу и сказать: «Ну, как ты там поживаешь?». В нем была вот эта вот, знаете, такая…звезды же они обычно далеко, мы понимаем, что до них не дотянуться, они где-то там, в ночном небе, смотрят на нас сверху, а до них, на самом деле, там миллионы и миллионы световых лет. И вот что-то подобное олицетворял собою Цой. Он, казалось бы, вот здесь вот, он рядом, мы сидим вот вместе, а на самом деле, он где-то далеко, где-то там, в этих сферах, куда прочим смертным ходу нет. И в этом смысле он, пожалуй, эталон. И еще в том, что он очень как-то, знаете, грамотно, я понимаю, что тут уже есть некая игра со зрителем, но есть очень грамотное выстраивание своих отношений и с окружающим миром, и со зрителями, и с шоу-бизнесом. Вот он как-то очень правильно все делал, и благодаря этому он сразу ворвался в высший эшелон артистизма, скажем так. Он сразу стал номер один и до сих пор им остается, продолжает им оставаться, потому что рядом с Цоем даже не знаю, кого поставить.
Евген Второй в молодости до скрипа заслушивал кассеты группы "Кино" и при удачном раскладе задает много вопросов современникам Виктора Цоя. Дважды Евген сталкивался с Юрием Белишкиным, который работал в 1988-89 годах концертным директором группы "Кино". Ну, как можно было пройти мимо этого человека?
ЧАСТЬ-1:
- Зачем Цою нужны были телохранители?
- Изменила ли Цоя популярность?
- Зачем Цоя слушают иностранцы?
ВОПРОС: Как можно объяснить увлечение иностранцев Цоем?
ОТВЕТ: Ну, я думаю, что это идет от внутренней энергии, которая была у Цоя. И, не зная языка, я тоже знаю примеры с иностранцами, которые изучают русский язык только благодаря песням Цоя. Они чувствуют что-то необыкновенное в его голосе, в его мелодиях, даже не зная слов, чувствуют, что это очень мощный и необыкновенный человек.
ВОПРОС: Насколько изменился Цой после того, как к нему пришла слава?
ОТВЕТ: Вообще не изменился. Ну, говорят о каком-то изменении те люди, которые знали его до того и во время. А я его знал только в то время, когда уже началось вот это безумие. Он был совершенно, совершенно нормальный спокойный и даже местами стеснительный человек, будучи супер популярным во всей стране.
ВОПРОС: Мог ли Цой состояться как великий художник?
ОТВЕТ: Нет, я поправляю, я считаю, что он в первую очередь не музыкант, а поэт. Он в первую очередь поэт, а потом уже музыкант, а потом уже певец и так далее, а потом уже художник. То, что он продолжал бы быть на вершинах творчества и позднее, чем 1990-ый год – я в этом убежден. Потому что он человек был безмерно талантливый, и он не раскрылся полностью.
ВОПРОС: Можно ли сказать, что Цой был первым из рок-музыкантов, кто попал в шоу-бизнес?
ОТВЕТ: Нет. Я думаю, что телохранители были гораздо раньше и не только у Цоя. Они появились ну ... в силу обстоятельств. Если не ошибаюсь, я первый пригласил, и то в силу обстоятельств, потому что безумие было во время концертов, после концертов. И там надо было один-два человека незаметных, чтобы как-то, не дай Бог, что-то случилось. Только по этой причине, а не для пафоса, который был у многих в те времена.
ЧАСТЬ-2:
- Какая реакция была на смерть Цоя?
- Можно ли сравнить современных музыкантов с Цоем?
- Чем бы занимался Цой сейчас?
ВОПРОС: Почему, не смотря на высокое техническое качество музыки, многие современные артисты не могут дотянуться до Цоя?
ОТВЕТ: Потому что они хорошие, они талантливые, они классные, а Цой - гений. Вот и все. Все очень просто.
ВОПРОС: Есть ли у Виктора последователи, которые сейчас могли бы встать на одну ступеньку с ним?
ОТВЕТ: Нет, нет. Я даже не буду дослушивать. Нет.
ВОПРОС: Кем стали те люди, которые тогда ходили на концерты ленинградского рок-клуба?
ОТВЕТ: Ну, они по-разному: кто-то состоялся - стал бизнесменом, кто-то состоялся – стал хорошим таксистом, но большинство из них, они состоялись, потому что они прикоснулись к очень интересному пласту нашей жизни. И с радостью и немножко с горечью вспоминают рок-клуб, потому что этого сейчас нет, и что-то похожего нет. Это было очень живо, интересно и необходимо людям в то время.
ВОПРОС: Что было после смерти Цоя? Какая была реакция?
ОТВЕТ: Мне сказала об этом знакомая женщина, работающая в искусстве, она отдыхала в это время с сыном в Сочи. И после 15-го августа невозможно было улететь в сторону ни Москвы, ни Питера. Началось безумие, в общем, сотни тысяч людей пытались вырваться из города, чтобы побывать, каким-то образом добраться до Питера и побывать рядом, хотя бы с могилой Цоя, на похоронах и так далее. Это было… Ну, по всей стране не было никогда, и я уверен, никогда не будет такого ... ну, такой горести, которая охватила молодежь огромной стран Советский Союз.
ВОПРОС: А как лично Вы отреагировали на это?
ОТВЕТ: Я, как и многие, не поверил. Я не поверил, потому что это было больше, чем гром среди ясного неба. Это ... неверие. Потом какая-то опустошенность. Но больше я почувствовал потерю Виктора Цоя не в первый даже год и два, а вот чем дальше, тем сильнее. А это идет от того, что есть возможность сравнивать то время Виктора с сегодняшней жизнью, с сегодняшними людьми. И понимаешь всю тяжесть этой потери.
ВОПРОС: Кем он мог бы сейчас стать?
ОТВЕТ: Я думаю, что он, в большей степени, мне кажется, занимался бы кинематографом. То есть, может быть, снимался бы в фильмах, писал музыку для кино. Невольно вспомнишь название группы. Я думаю, что он, сто процентов, остался бы где-то наверху, на вершине Олимпа, но немного в другом качестве. Не в качестве исполнителя, а в качестве созидателя, создателя музыки. Может быть больше связал бы свою роль, еще раз повторю, с кинематографом. Я так думаю.
Сегодня Виктору Цою исполнилось бы 57 лет. Его группа Кино многое мне дала, когда я начинал писать песни, сочинять музыку. Недавно я записал кавер на песню Легенда, сильно не ругайте..