Как-то вечером я стоял и смотрел в окно.
Народу на улице почти не было. В окне дома напротив какая-то парочка обнималась, используя телескоп в качестве предлога. Высоко в тёмном небе мигал спутник. На обочине дороге красовался широкий билборд, и рабочие как раз меняли на нём рекламу. Некоторое время спустя, лица российских звёзд, восхищающихся новым тарифным планом мобильного оператора, сменил белый фон, на котором крупными чёрными буквами было начертано: «СКОРО» и маленькими едва различимыми: «…здесь будет ваша реклама».
- Что там интересного показывают? – Поинтересовалась моя жена.
- Да ничего, - зевнул я, - реклама какая-то совсем бестолковая пошла…
На следующий день кто-то анонимно прислал моей жене на личную почту серию фотографий, на которых я был запечатлён со своей коллегой Таней. Снимки весьма неоднозначно указывали на факт моей измены. Даты на снимках совпадали с датой нашей с Татьяной совместной командировки. Сходство мужчины со мной не вызывало ни малейших сомнений. Совпадало всё. Вплоть до крошечной родинки возле пупка и шрама на лопатке. Насчёт Татьяны у меня такой уверенности не было, поскольку я никогда не видел её голой, о чём незамедлительно сообщил своей жене.
- Тогда как ты это объяснишь?! – Кричала моя жена, бросая мне в лицо клочки распечатанных фотографий. – Фотошопом ты это объяснишь?! Как?! Кто?! Зачем?! Кому надо тебя дурака шантажировать?!
На этот вопрос ответ я и сам хотел бы получить. Но к тому моменту, когда это желание сформулировалось в понятные членораздельные слова – моя супруга успела собрать большую часть своих вещей и уехать из нашей съёмной квартиры жить к маме.
На следующий день на работе меня ждал неприятный сюрприз. Рано утром меня вызвали на серьёзный разговор и доверительно сообщили, что моя работа в последние два месяца вызывает всё больше замечаний и вопросов, поскольку данные от меня приходят с задержками и содержат грубейшие ошибки. А письма руководства с критикой я как будто и не читаю вовсе.
В доказательство мой начальник Леонид продемонстрировал распечатки. Ошибки были выделены маркером, и я совершенно точно мог сказать, что их не делал. Однако это прозвучало как неубедительное оправдание. Меня на месяц отправили в неоплачиваемый отпуск.
- Ты не переживай, - похлопал меня по плечу Леонид, - Это просто выгорание. Заработался, устал. Все всё понимают. Сейчас отдохнёшь и вернёшься. Лучше прежнего будешь.
Вечером того же дня на пороге объявилась квартирная хозяйка. Она поставила жёсткий ультиматум – чтобы ноги моей здесь больше не было. Оказывается, соседи постоянно жалуются ей на странный шум из квартиры и на то, что днём возле нашей (я ещё не привык думать: «моей») двери постоянно ошиваются какие-то подозрительные, похожие на наркоманов, люди.
Ночью мне почти не спалось. Перед самым рассветом я налил себе стакан воды и подошёл к окну. Парочка в окне напротив снова тискалась у телескопа. В предрассветной молочной дымке на небе можно было различить огонёк спутника. Только надпись на билборде сменилась. «ЭТО НАЧАЛО» - сообщали большие чёрные буквы на белом фоне. Чуть ниже была приписка: «строительства нового жилого комплекса». Я допил воду и отправился спать.
Я списался со старой знакомой, которая иногда подкидывала мне интересные заказы на подработку и принялся активно искать новое жильё. Недостатка в интересных вариантах не было. Я довольно непритязателен в быту. А работа на удалёнке позволяла выбрать жильё в какой угодно отдалённости от метро.
Я съездил и посмотрел три варианта. Один выходил окнами на живописный парк. Другой на соседнюю пятиэтажку. Третий предлагал любоваться на тихий дворик. Все три мне вполне подходили. И все три мне отказали. Каждый раз находился жилец, который приезжал чуть позже меня и предлагал чуть больше денег с условием заключить договор немедленно.
На четвертый вариант я согласился практически не глядя, поскольку квартирная хозяйка угрожала выгнать меня с полицией. Окна у четвёртой квартиры выходили на автостраду. «МЫ СЛЕДИМ ЗА ТОБОЙ» - сообщал гигантский билборд на обочине. «Соблюдай пдд» - было написано чуть ниже.
Я решил, что нет смысла надеяться на милость своего работодателя и принялся ходить на собеседования. В одной компании мне с порога сказали, что скрывать от работодателя уголовное прошлое – плохая идея. На мои просьбы объясниться - гордо ответили их служба безопасности «не зря свой хлеб ест» и закрыли за мной дверь.
Во втором месте вежливо улыбаясь, извинились и сообщили, что работа предполагается в чисто мужском коллективе и людям с «моей ориентацией» здесь будет некомфортно. Все мои вопросы и попытки воззвать к здравому смыслу интервьюера успеха не имели.
В третьем месте меня готовы были взять с руками. Но за четверть оклада. «На вашем месте я бы согласился» - заявил руководитель отдела кадров. «И потом, знаете, вашей зависимостью – чем меньше денег, тем меньше соблазнов» - добавил он по-свойски мне подмигнув.
После этого я решил работу какое-то время не искать. Вернулся домой, ослабил галстук, подошёл к окну. «ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ – ПОЧЕМУ» - то ли утверждал, то ли вопрошал билборд. Ниже, разумеется, шла приписка: «…тебе стоит купить рекламу именно у нас». В вечернем небе сиял спутник. На скамейке у подъезда сидел человек. Насколько я мог вспомнить – он и вчера сидел на том же самом месте.
Несколько дней прошло в тишине и спокойствии. Я работал с заказами от своей знакомой. Ел, пил спал. Затем я случайно выглянул в окно. Человек у подъезда сидел на своём месте. Билборд снова сменился. Теперь на нём было исполинских размеров фото маленькой девочки. На вид ей было не больше 8-9 лет. На голове у неё красовался белый бантик, а одета она была в вычурное мешковатое синее платье. Девочка печально улыбалась в камеру. «ПОМНИШЬ» - был начертано над бантиком. Там, где начинался подол, мелким шрифтом было написано традиционное уточнение: «о детях, которым нужна семья?».
Девочка была очень похожа на мою одноклассницу Лену из начальной школы. У нас был новогодний утренник, и она пришла на него в этом самом дурацком синем платье. Когда Лена вошла в актовый зал и замерла, очевидно, ожидая возгласов восхищения, я не удержался и гаркнул в наступившей тишине:
- Смотрите! Ленка в бабкином платье припёрлась!
Пару секунд стояла гробовая тишина. Потом послышались накатывающие смешки. Лена стала краснеть, на глазах выступили слёзы. Она заревела и выбежала из зала. Меня потом слегка поругала наша классная, но этим дело и ограничилось…
Я тряхнул головой, отгоняя давние воспоминания. Сходил на кухню и выпил стакан воды. Подумал, оделся и вышел на улицу. Кивнул человеку, сидящему на скамейке у подъезда. Прошёл квартал в поисках подходящего места. Наконец заметил в одном из домов паб. Зашёл внутрь, занял столик у окна, заказал бокал пива и принялся ждать.
Четверть часа ничего не происходило. Шапка пены на моём бокале почти испарилась, когда за мой столик присела девушка. Она была стройной, красивой и выглядела очень ухоженной. В ней с трудом угадывалась заплаканная девочка с бантиком на голове.
- Здравствуйте! – с ангельски-невинной улыбкой поприветствовала она меня.
- Привет, Лена.
- О, так значит ты действительно вспомнил? И даже узнал?
- У меня хорошая память на лица. Я бы тебя узнал даже если бы ты не поместила свою детскую фотку в размере 25 на 10 метров напротив моего окна. Но спасибо за эту маленькую подсказку.
- Я смотрю ты времени не терял все эти годы. Оттачивал остроумие? – В её голосе блеснул металл.
Я пожал плечами.
- Лена, неужели всё из-за той истории с платьем?
Лена рассматривала меня в упор, с улыбкой хищницы. Потом она взяла мой бокал, сделала из него большой глоток и со стук поставила его перед собой.
- Позволь, я расскажу тебе историю. – Начала она, вытерев губы тыльной стороной ладони. – Жила-была маленькая девочка. Жизнь у неё была паршивая. Серая и безрадостная. В школе она была гадким утёнком, дома она жила с родителями в убожестве и нищете. Но у девочки была одна маленькая мечта. Что она хоть раз придёт на праздник и будет нарядной. Что люди наконец-то заметят её и будут восхищаться тем, какая она красивая. Она нашла в старом мамином журнале великолепное платье и стала копить деньги на материал. Потом очень долго шила его. Видишь ли – купить готовое платье её родителям было не по карману. И когда она наконец закончила его – оно было идеальным. Но в тот момент, когда она пришла на праздник один мерзкий глупый мальчишка за секунду вдребезги разбил её мечту.
И тогда девочка обозлилась. Она стала ещё более собранной и целеустремлённой. Она выросла и пошла учиться в один очень особенный институт. А когда выучилась, кстати, с отличием – стала очень особенным специалистом. Она выполняла свою работу так хорошо, что ей доверили собственное подразделение, наделил полномочиями и ресурсами и дали большую свободу действий. И тогда - только тогда, девочка решила, что может позволить себе один маленький личный проект – как следует наказать того, кто когда-то лишил её мечты.
Я поднял вверх ладонь.
- Ты, наверное, устала так много болтать. Сделай передышку – хлебни ещё моего пива. Я не против. А пока ты отдыхаешь, я расскажу остальную историю за тебя.
Лена нахмурила тонкие изящные брови. Я всей кожей чувствовал, как её мозг на бешеных скоростях анализирует ситуацию и просматривает все возможные варианты.
- Примерно год назад, - продолжил я, - девочка начала подготовительную работу. Взломала личные данные и каналы связи своего обидчика. Установила за ним постоянное наблюдение 24\7 и придумывала коварный и дорогостоящий план того, как выбить почву под ногами у противника. А теперь скажи – зачем вся эта чехарда? Чего ты хочешь?
Лена помолчала, глядя куда-то в стол.
- Встань на колени. – тихо сказал она.
- Что? – Не понял я.
- Встань передо мной на колени, попроси прощения и поцелуй пол у моих ног. И тогда, возможно, я верну тебе возможность жить нормальной жизнью.
Я кивнул.
- Это всё? Больше никаких пожеланий?
Лена сверлила меня холодным взглядом.
- Мой ответ - нет.
- Уверен?
- Ага.
Лена молчала. Ничего не происходило. На её лице отразилось сперва замешательство, потом недоумение.
- Я перекупил твоего снайпера, - объяснил я. – Он сейчас ждёт моего сигнала для твоей ликвидации. А не наоборот.
Она молчала, положив ладони на столешницу и смотрела в пол.
- Как? – Сдавленно выдохнула она наконец.
- Видишь ли, обиженная девочка не учла, что мальчик тоже работает на одно очень особенное ведомство. Конкурирующее с твоим. И год назад мальчик заметил, как кто-то неаккуратно копается в его фиктивных данных и каналах связи. А потом он тоже подготовился и ждал.
- Сволочь! – прорычала Лена. Ее рука скользнула за пистолетом.
А потом заговорили мышцы и рефлексы.
Десять минут спустя я с трудом поднялся с тротуара. Левое ухо почти ничего не слышало. Прихватить с собой гранату всё-таки было разумной мыслью, как показал результат. Хорошо хоть персонал и посетители успели разбежаться, пока мы с Леной мутузили друг друга.
Адреналин понемногу отпускал, и я начинал чувствовать все раны и ушибы на своём теле. Хотелось просто отправить сигнал команде зачистки и со спокойной душой отправиться в медцентр на лечение, но я должен был убедиться, что эта психопатка действительно мертва. Я зашел в помещение, которое совсем недавно было пабом.
Лена сидела на засыпанном обломками полу, прислонившись спиной к стене. Из её живота торчал прут вывороченной из стены арматуры. Подбородок и грудь были залиты вытекшей изо рта кровью. Я попытался нащупать пульс. Мне это не удалось.
Три месяца спустя мы с женой въехали на новое место дислокации. Это была окраина Праги. Левое ухо меня всё ещё немного беспокоило, но в остальном я пришёл в норму.
Мы уже почти закончили разбирать наши вещи, когда я подошёл к окошку. Хотелось полюбоваться на снегопад.
- Она действительно умерла? Мы можем не беспокоиться? – Вдруг спросила меня супруга.
- Не думаю, - ответил я. То ли ей, то ли собственным мыслям. Затем я задёрнул занавеску, чтобы не смотреть больше на огромный билборд, расположенный напротив нашего окна.
Там, огромными чёрными буквами, на белом, как падающий с неба снег, фоне было написано:
«POTKÁME SE ZNOVU».
