Весеннее обострение
Прокуратура де-факто несуществующей украинской Автономной Республики Крым объявила о планах вызвать на допрос Иосифа Сталина и Лаврентия Берию в связи с депортацией крымских татар в 1944 году, передает телеканал "112 Украина".
Глава располагающейся в Киеве прокуратуры АРК Гюндуз Мамедов рассказал, что его ведомство собрало доказательства и планирует официально сообщить Берии и Сталину о подозрениях в совершении геноцида. В украинском законодательстве сообщение о подозрении является первым шагом к вызову фигурантов дела на допрос.
"На сегодняшний день прокуратура АР Крым собрала достаточно доказательств для сообщения о подозрении и в настоящее время подготовлены проекты сообщений о подозрении в совершении уголовного преступления, предусмотренного частью 1 статьи 442 УК Украины, Сталину Иосифу Виссарионовичу и Берии Лаврентию Павловичу", - заявил он, уточнив, что в рамках следствия уже установлены исполнители "преступного приказа".
Берия на Первом канале. Почему он вернулся вовремя.
По Первому каналу начали показывать цикл документальных фильмов «Страна Советов. Забытые вожди» (производство «Медиа-Стар» при участии Российского военно-исторического общества и министерства культуры). Всего будет семь героев: Дзержинский, Ворошилов, Будённый, Молотов, Абакумов, Жданов и Берия.
Ссылка на первую серию. Берия. (просмотр только на ютуб)
Общий посыл такой. За последние 30-50 лет нам стал широко известен набор заботливо надёрганных фактов и в разной степени топорно состряпанных мифов об этих (и многих-многих других) персонажах из нашей истории. Соответственно, «каждому интеллигентному человеку общеизвестно», какие это были преступники, палачи, маньяки, душители, бездари, неумехи и услужливая челядь главного тирана.
Всё это, что «общеизвестно», есть мифологическое наследие давно канувших в никуда политтехнологий и агитпроповских сказаний, обслуживавших когда-то те или иные придворные разнокалиберные интриги – от обыденной свары за власть в 50-е до широкомасштабного национального предательства в 80-90-е.
А раз это «общеизвестно», то авторы на сказаниях и не зацикливаются – разве что опровергают мимоходом какие-нибудь совсем уж из них изумительные. И рассказывают, что это за люди и чем они занимались на высоких государственных постах кроме, а то и вместо «общеизвестного».
Логично, что Первый канал начал с Лаврентия Берии (хотя, по замыслу авторов, фильм про этого героя как раз замыкает цикл). От этой перемены мест слагаемых содержание ничуть не изменилось, зато заинтересованному зрителю сразу понятно, о чём речь и какая именно. Берия в данном случае – идеальный индикатор намерений, визитная карточка всего проекта и гарантированный магнит для аудитории.
Почему? Да потому что из всех «забытых вождей» именно Берия – самый не просто «забытый», а персонаж совсем уж запредельно идиотской карикатурной мифологии, шитой белыми нитками настолько, что за ними вообще ничего не видать: ни человека, ни истории, ни здравого смысла.
На самом деле, как показал в воскресенье Первый канал, чего с избытком в трудовой биографии Берии – так это исторической логики. Какие задачи стояли перед страной – такие и решал. Решал так, чтобы получить нужный результат в нужный срок любой ценой. А «любая цена» – да, такая, которая была назначена историей в конкретное время, где не было места толерантности и пацифизму. Именно поэтому изумителен и «альтернативный миф», где вместо придуманного хрущёвскими и перестроечными пропагандистами «маньяка и убийцы» существует не менее придуманный добренький дяденька, насквозь поражённый идеалами абстрактного гуманизма и демократии.
Что важно: за каждым эпизодом бериевской биографии – глубокие пласты истории страны. Гражданская война и её метастазы, проблематика союзного государства и местечкового национализма, индустриализация и резкая модернизация сельского хозяйства, постоянное реформирование экономической модели и методики национальных сверхпроектов, ялтинский мир и судьба Германии… О этом в фильме объективно получилось, увы, скороговоркой, но достаточно для того, чтобы понять масштабы и логику, а ещё лучше – дополнительно этим заинтересоваться лишний раз.
Хотя, на мой вкус, лучше бы в двух сериях нашлось место именно для более подробного ликбеза по части логики истории, чем для малоинформативной «советологии» про интриги в сталинском окружении. Однако придраться можно к чему угодно – и в случае с данным фильмом это будут именно вкусовые и интонационные придирки к отдельным элементам качественно и неравнодушно сделанной работы.
В итоге: есть прораб державы, после которого нам остались ядерный щит и космос, московские высотки и та Грузия, которая по инерции до сих пор считается «цветущей», отмобилизованная научно-конструкторская школа и разведывательное подспорье ей. И, если уж на то пошло – остановленный маховик массовых репрессий и утвердившаяся на его месте жёсткая (во всех смыслах) законность.
Не злодей и не ангел. Человек своей жестокой эпохи, которая в том числе его трудами стала для нас великой и триумфальной.
Но это прошлое. Оно… прошло. Радостно, конечно, за Л.П. Берию – что целый Первый канал бухнул в болото ангажированной лжи увесистую каменюгу исторической справедливости. И что нам с этого сегодня?
А сегодня нам с этого вот что.
Во-первых, справедливость – это всегда хорошо. Даже если она чревата массовым стрессом на грани попрания скреп и традиционных ценностей: потому что разносит вдребезги удобный шаблон, вбитый в сознание большинства граждан и даже в фольклор («Берия, Берия – не оправдал доверия»). Но, в конце концов, если привычная сказка – ложь, то туда ей и дорога. Нам такая сказка не нужна.
Во-вторых, справедливость – это ещё и полезно. Сам по себе «чёрный миф» о Берии – основополагающий в идеологии национальной ущербности. Ну, это там, где про «тупой народ», «рабство», «кровавую тиранию», «исторически негодное государство». Именно миф о Берии – всегда готовый «неубиваемый аргумент, что «эту страну» предать не зазорно и даже почётно. Для этого миф о Берии даже более ярок и монолитен, чем миф о его верховном начальнике: о Сталине всё-таки признано допустимым говорить публично хоть что-то хорошее. Таким образом, маргинализация «чёрного мифа» о Берии – это одновременно маргинализация идеологии национального предательства.
В-третьих и в-главных. Забегая вперёд, анонсирую ещё одну грань идеологии проекта «Забытые вожди». Рассказ о каждом из героев незримо, но настойчиво делится на две диалектически связанные между собой части: большевик, революционер, разрушитель государства до 1917 года – и ударник государственного строительства после 1917 года. И это, повторяю – один и тот же человек в каждом случае.
Нет ли в том противоречия, нет ли в том романтизации смутьянов 100-летней давности – и, соответственно, потакания на их примере смутьянам современным?
Нет. Ни противоречия, ни потакания.
Зато есть идеология единства, логики и преемственности истории России, и идеология стержня этой преемственности – суверенной государственности.
Смотрите: Берия, Дзержинский, Жданов, Молотов и иже с ними вплоть до Ленина и Сталина не делали на ниве развития страны ничего такого (ну, почти ничего такого), что не было объективно очевидно до них и что кто-то мешал правящим сословиям Российской империи делать до 1917 года. Индустриализация, радикальная и эффективная аграрная реформа, захватывающая дух социальная модернизация, научно-технологический рывок – ничего особенного. Но до большевиков не сделали – и кто кому виноват? В конце концов истории ценны не правящие сословия, а Россия, её государственность и её суверенитет. Если вчерашние «подрывные элементы» справились с этим на загляденье, то и молодцы. Победителей не судят, тем более если они принесли пользу стране.
В этой логике – есть ли сегодня у государства основания трепетать перед современными менеджерами смуты? Нет. Не потому что их мало и они безыдейны – что само по себе обнуляет конструктивный потенциал «несистемной оппозиции». Главное в другом: самая решительная революционно-модернизационная сила в сегодняшней России – это государство и есть. И устроено оно, в отличие от себя же 100-летней давности, так, что потенциальным Берия и Дзержинским, в общем и целом, нет необходимости по каторгам шляться – можно и карьеру сделать, и пользу Родине принести. Да, всё это – с поправкой на неидеальность нынешнего государства. Но от очевидных задач оно не отмахивается – значит, как учат нас уроки истории, с первого или со 101-го раза что-то путное и получится.
Кстати, об уроках истории. «Забытые вожди» в названии сериала на Первом канале – они не то чтобы «забытые». Скорее, потерянные нами в своё время – как казалось, за ненадобностью. А вот когда пришло время совершенствоваться в государственном строительстве, когда пришло время настаивать на своём суверенитете, – «забытых» опять нашли. Очень вовремя: поучиться у них не зазорно.
Берия, которого не было. Как из прораба империи сделали маньяка
Реальный Лаврентий Берия – это тот редкий случай, когда даже Википедия объективнее общеизвестных мифов. Родился в бедной крестьянской семье, получил инженерно-техническое образование. Революция, разведывательная и контрразведывательная работа, партийная деятельность в Закавказье до конца тридцатых годов, подъём нефтедобывающей промышленности региона. Кстати, именно под его руководством в 30-е годы нищая провинция Российской империи превратилась в солнечную и зажиточную Грузию с эффективным агрокомплексом, развитой промышленностью, туристическими кластерами – в общем, в тот светлый образ, который памятен нам с советских времён.
В 1938 году – перевод на работу в Москву.
Наркомат внутренних дел СССР Берия возглавил (запомним эту дату) 25 ноября 1938 года. Чуть раньше (22 августа) он стал заместителем Ежова – и три месяца фактически принимал дела.
И вот наступает конец ноября 1938 года. Берия на новой должности. Чем занимается он и подчинённый ему НКВД в 1939-40 годах помимо текущей работы? Пересматривает дела 1937-38 годов, выпускает осуждённых, в отношении которых следствие допустило… эээ… «ошибки», освобождает задержанных, дела которых не успели передать в суд. Оценки этой первой бериевской реабилитации расходятся – от 150-200 тыс до 279 тыс человек. В целом до начала Великой Отечественной войны под руководством Берии успели пересмотреть около миллиона обвинительных приговоров. Из них примерно половина признаны либо совершенно необоснованными, либо необоснованно суровыми.
Яков Этингер, фигурант «дела врачей», вспоминал: «В определённых кругах общества у него [Берии] с тех пор была репутация человека, восстановившего «социалистическую законность» в самом конце 30-х годов».
«Вот, дело врачей!» – вспомнит кто-то. Но штука вся в том, что с конца декабря 1945 года Л. Берия больше не руководит НКВД. Министерство внутренних дел он возглавит вновь только 5 марта 1953 года (наркоматы к тому времени станут министерствами).
И издаст приказ о пересмотре «дела врачей». И о пересмотре «авиационного дела». И представит проект широкой амнистии более 1 млн заключённых, отбывающих наказание за незначительные преступления.
В перестроечное время это станет поводом для очередного обвинения: уголовников и бандитов выпустил. Знаменитая кинокартина «Холодное лето 53-го» этому сильно поспособствует.
Кстати, именно подобная абсурдная противоречивость обвинений (виноват, что сажал, виноват, что выпускал), рождающая абсурдный же образ, принимаемый на веру, – едва ли главный признак мифологизации реальных событий.
И ещё кое-что. Нарком внутренних дел до войны разгребает наследство Ежова и организует т.н. «шарашки» из специалистов, которых невозможно освободить немедленно
Чем ещё был занят Берия? Во-первых, упомянутым атомным проектом. Не только курированием создания первой бомбы – комплексным созданием того, что позже получит название Министерство среднего машиностроения. Создавать плавучие атомные электростанции, силовые установки для АПЛ и космических аппаратов, проектировать и строить АЭС в России и за её пределами, – всё это мы можем благодаря Минсредмашу, с некоторых пор известному как госкорпорация «Росатом».
Одновременно – «Спецкомитет №2». Разработку зенитно-ракетного оружия, средств ПВО и будущий космический проект также курировал Берия. В сферу его ответственности входило т.н. КБ-1, занимавшееся разработкой зенитно-ракетных комплексов. Один из наследников КБ-1 сегодня известен как концерн «Алмаз-Антей», выпускающий ЗРК серии С. Наиболее современный из производимых комплексов этой серии (С-400) сегодня прикрывает группировку ВКС РФ в Сирии.
А потом умирает И.В.Сталин, наступает холодное лето 1953-го, и Берию, по официальной версии, арестовывают. Потом, по официальной версии, судят. И уже зимой, по официальной версии, расстреливают. Хотя с учётом отсутствия каких-либо доказательств реальности процесса – есть все основания полагать, что его начали всё-таки с расстрела, который потом полгода «оформляли».
Член Специального суда, судившего Берию, Н. Шверник позже скажет его сыну: «Серго, я не хочу рассказывать тебе о деталях, но живым твоего отца мы не видели».
Впрочем, эти процедурные подробности не меняют реального факта: в 1953-м Берии не стало.
И на месте реально существовавшего человека нарисован новый - тот, которого мы знаем.
Вернее, нет. Сначала был нарисован «британский шпион, вредитель и развратник», имевший «десятки любовниц» (см. уровень загрузки наркома Берии выше – само собой, у него оставалась куча времени на разврат и веселье). Его, собственно, и расстреляли.
И уже потом – когда всерьёз обвинять отца советской военно-технической мощи во вредительстве и шпионаже стало как-то странно – уже второе поколение «хрущёвцев-победителей», шестидесятники, сделали убитому маршалу новый ребрендинг.
Вот этот образ мы знаем точно.
Мрачный застёгнутый наглухо лысый дядька в пенсне и шляпе, ездящий в чёрном автомобилей по Москве и высматривающий своих жертв.
Молча, одним блеском стёкол, приказывающий НКВД-шникам за его спиной схватить кого-нибудь и расстрелять за углом немедленно.
Центральный персонаж всего антисоветского трэша (трэша были выпущены сотни единиц, мы не в состоянии вспомнить их все).
И вот писатель Аксёнов детально и порнографично описывает, как его «Берия» насилует очередную малолетнюю школьницу, обнюхивая её бельё.
И вот треш-газета «Аргументы и факты» аргументирует фактами: «Местные жители, инстинктивно приглушая голос, рассказывали ужасы о творившемся на территории старинной усадьбы. Когда рабочие раскопали котлован для теплоцентрали на улице Качалова (так в советское время называлась Малая Никитская), наткнулись на... кости. Общая могила относилась к временам сталинских репрессий. Но чем ближе котлован подбирался к особняку, тем больше скелетов откапывали. Так слухи об изнасилованных Берией и убитых по его приказу женщинах получили косвенное подтверждение. Как повествует в своей книге о Л. Берии Антон Антонов-Овсеенко, в подвале особняка нашли камнедробилку, с помощью которой, по всей видимости, измельчали останки убитых женщин перед их спуском в канализацию. По другим источникам, во дворе усадьбы был оборудован небольшой крематорий, в котором сжигались тела жертв палача-женолюба».
Слух о камнедробилке, слух о крематории, а жители приглушают голос. Вы прослушали, в сущности, все исторические свидетельства об убийце и насильнике.
...Причины этой беспрецедентной со времён вполне порядочного короля Англии Ричарда III (ну и, пожалуй, великого музыкального педагога А. Сальери) подмены реально существовавшего человека карикатурным мифом очевидны.
Заказчиками и соавторами карикатурного мифа были заговорщики, совершившие переворот в руководстве страны. По понятным причинам наделить проигравшего самыми инфернальными чертами для них – было частью собственной легитимизации.
Справедливости ради зарегистрируем ещё один миф – точнее, контрмиф, имеющий ничуть не больше реальных оснований, чем официальная версия. В этом контрмифе существует не «маньяк и убийца», а добрый дядечка, насквозь поражённый гуманизмом. Образ, конечно, похвальный – но он тоже слабо вписывается в реалии своей жестокой, триумфальной и великой эпохи.
Мы живём в свободной стране. Можно быть сталинистом. Можно им не быть. Не нужно быть сталинистом, чтобы признавать великим полководцем маршала Георгия Жукова. Не нужно быть сталинистом, чтобы признавать великим писателем Михаила Шолохова. И не нужно быть сталинистом, чтобы считать великим советским технократом, прорабом империи Лаврентия Берию.
Сегодня карикатурный миф, созданный об этом советском руководителе, просто потерял актуальность – хотя бы потому, что его заказчики давно умерли.
Кадыров проклял Сталина и Берию за депортацию чеченского народа
Рамзан Кадыров проклял Иосифа Сталина и Лаврентия Берию в день 72-й годовщины депортации чеченского народа. Он напомнил, что тогда погибли 54% коренного населения Чечни
«Семьдесят два года назад Иосиф Сталин депортировал чеченский и ингушский народы. Операцией руководил Лаврентий Берия. И да будут они оба прокляты во веки веков!» — написал он, добавив, что на «расправу с чеченским народом» было направлено 120 тыс. человек. Глава Чечни отметил, что потери среди чеченского населения составили 54% от его численности.
«Сталин и Берия также расправились с десятком других народов. Через много лет по вине безответственных интриганов в Чечне развязали две войны, которые привели к массовым жертвам и разрушениям. Наши враги хотят, чтобы это длилось вечно», — написал Кадыров, отметив, что есть примеры того, когда высланные народы живут мирно.
«Зло вырвано с корнями. Но с этим не могут смириться те, кто, подобно доносчикам времен ссылки, творят зло. Побежали в Европу, бросив обманутых громкими лозунгами подчиненных. Они знают правду о Чечне. Но хотят повторения народной драмы, говорят, что нужно воевать в Чечне. Именно они никогда не станут воевать, нет духа. Хватит! Навоевались! Не позволим!» — заключил политик.
Мероприятия, посвященные 72-й годовщине депортации, прошли сегодня в Ингушетии. «Ингушский и братский чеченский народы были высланы в один день. По пути следования и после поселения многие умерли от голода и холода. Однако стойкость, сплоченность и взаимопомощь позволили братским народам не только выжить на чужбине, но и сохранить духовный потенциал, созидательный настрой», — заявил глава республики Юнус-Бек Евкуров. Он напомнил, что в общей сложности депортации подверглись 13 коренных народов.
Депортация чеченцев и ингушей с территории Чечено-Ингушской и Дагестанской советских республик в Среднюю Азию и Казахстан проводилась в феврале—марте 1944 года. 23 февраля считается датой начала депортации.
Источник РБК:
http://www.rbc.ru/politics/23/02/2016/56cc69b49a7947ce501def...
Владимир Путин напомнил о методах Берии для борьбы с троллями
«В интернете легко прятаться, хамить, обзываться и при этом заявлять свою позицию какую-то крайнюю. И при этом неизвестно ещё, кто это делает. Если у человека есть какая-то позиция, есть какие-то претензии, пусть он скажет, назовёт себя. Иначе это не претензии и не жалобы — это анонимка. Здесь только один проверяющий хорошо работал — Лаврентий Павлович Берия», — отметил российский лидер.
Оригинал новости RT на русском:
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Сталин и атомная бомба
Хронология работ по созданию советского ядерного оружия
Весной 1942 г., основываясь на агентурной информации, Л.П.Берия впервые сообщил Сталину о развернувшихся на западе работах по созданию атомной бомбы. За несколько месяцев до этого, с конца 1941 г., 28-летний курсант Военно-воздушной академии, уже тогда известный физик и будущий академик Г.Н. Флеров обратился с письмами сначала к И.В. Курчатову, а затем к уполномоченному Государственного комитета обороны (ГКО) по науке СВ. Кафтанову, убеждая их в необходимости развернуть в стране работы по делению урана. Более того, уже находясь в армии, он в апреле 1942 г. пишет непосредственно И.В. Сталину. Примечательно, с какой страстью Флеров отстаивал свою позицию: "Во всех иностранных журналах полное отсутствие каких-либо работ по этому вопросу. Это молчание не есть результат отсутствия работы... Словом, наложена печать молчания, и это-то является наилучшим показателем того, какая кипучая работа идет сейчас за границей... Нам всем необходимо продолжить работу над ураном". В письме Сталину Флеров подчеркивал: "Единственное, что делает урановые проекты фантастическими — это слишком большая перспективность в случае удачного решения задачи... В военной технике произойдет самая настоящая революция... Если в отдельных областях ядерной физики нам удалось подняться до уровня иностранных ученых и кое-где даже их опередить, то сейчас мы совершаем большую ошибку, добровольно сдавая завоеванные позиции" Письма Г.Н. Флерова сыграли свою роль. Как и информация, почерпнутая из записной книжки убитого партизанами немецкого офицера, в которой содержались схемы ядерных превращений урана и записи, наводившие на мысль о работах в Германии по созданию сверхоружия. В результате весной 1942г. за подписью С.В. Кафтанова и академика А.Ф. Иоффе в ГКО страны было направлено предложение о необходимости создания научного центра по проблеме ядерного оружия. Много лет спустя Кафтанов вспоминал: "Докладывая вопрос на ГКО, я отстаивал наше предложение. Я говорил: конечно, риск есть. Мы рискуем десятком или даже сотней миллионов рублей... Если мы не пойдем на этот риск, мы рискуем гораздо большим: мы можем оказаться безоружными перед лицом врага, овладевшего атомным оружием. Сталин походил, походил и сказал: "Надо делать". Флеров оказался инициатором принятого теперь решения". 11 февраля 1943 г. ГКО принял специальное решение об организации научно-исследовательских работ по использованию атомной энергии. Их руководителем был назначен И.В. Курчатов. Вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В.М. Молотов. Затем с августа 1945 г. его сменил Л.П. Берия... Хотя работы по советскому атомному проекту начались, их организация на первом этапе, в годы войны, не удовлетворяла Курчатова. Не случайно 29 сентября 1944 г. он писал Берии: "В письме т. М.Г. Первухина и моем на Ваше имя мы сообщали о состоянии работ по проблеме урана и их колоссальном развитии за границей. ...Вокруг этой проблемы за границей создана невиданная по масштабу в истории мировой науки концентрация научных и инженерно-технических сил, уже добившихся ценнейших результатов. У нас же, несмотря на большой сдвиг в развитии работ по урану в 1943 — 1944 гг., положение дел остается совершенно неудовлетворительным ... Зная Вашу исключительно большую занятость, я все же, ввиду исторического значения проблемы урана, решился побеспокоить Вас и просить Вас дать указания о такой организации работ, которая бы соответствовала возможностям и значению нашего Великого Государства в мировой культуре". Следующее по времени упоминание о Сталине в связи с атомным проектом принадлежит Г.К. Жукову. В своей книге "Воспоминания и размышления", рассказывая о работе Потсдамской конференции летом 1945 г., он отметил: в ходе конференции глава американской делегации президент США Г. Трумэн, очевидно, с целью политического шантажа однажды пытался произвести на И.В. Сталина психологическую атаку. "Не помню точно какого числа, после заседания глав правительств Г. Трумэн сообщил И.В. Сталину о наличии у США бомбы необычайно большой силы, не назвав ее атомным оружием. В момент этой информации, как потом писали за рубежом, У. Черчилль впился глазами в лицо И.В. Сталина, наблюдая за его реакцией. Но тот ничем не выдал своих чувств, сделав вид, будто ничего не нашел в словах Г. Трумэна. Как Черчилль, так и многие другие англо-американские авторы считали впоследствии, что, вероятно, И.В. Сталин действительно не понял значения сделанного ему сообщения. На самом деле, вернувшись с заседания, И.В. Сталин в моем присутствии рассказал В.М. Молотову о состоявшемся разговоре с Г. Трумэном. В. М. Молотов тут же сказал: —Цену себе набивают.И.В. Сталин рассмеялся: —Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы. Я понял, что речь шла об атомной бомбе". Без сомнения, поворотный момент в истории советского атомного проекта наступил, когда 6 августа 1945 г. американцы сбросили над Хиросимой свою первую атомную бомбу. Для советского руководства пришло время решительных действий. Интересный факт отметила Светлана Аллилуева — дочь Сталина: "... Отца я увидела снова лишь в августе, — когда он возвратился с Потсдамской конференции. Я помню, что в тот день, когда я была у него, — пришли обычные его посетители и сказали, что американцы сбросили в Японии первую атомную бомбу... Все были заняты этим сообщением и отец не особенно внимательно разговаривал со мной. А у меня были такие важные— для меня — новости. Родился сын! Ему уже три месяца и назвали его Иосиф... Какое значение могли иметь подобные мелочи в ряду мировых событий, — это было просто никому не интересно..." Уже через несколько дней после американских атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки последовали крупные организационные решения в интересах советского атомного проекта. А пять месяцев спустя, 25 января 1946 г., Сталин лично встречается с Курчатовым и, демонстрируя свое полное доверие, предоставляет ему своеобразный карт-бланш. Из приводимой ниже записи об этой встрече 43-летнего Игоря Васильевича видно, что от него не ускользнуло, как выглядит кабинет Сталина. Он обратил внимание на "печи изразцовые, прекрасный портрет Ильича и портреты полководцев". Поэтому с определенной степенью достоверности можно говорить о свежести впечатлений и что, всего скорей, Курчатов вкабинете Сталина был впервые. Записи Игоря Васильевича с большим трудом поддаются расшифровке. По этой причине в публикуемом тексте сделаны отдельные небольшие пропуски, а сомнительные, неоднозначные варианты конкретных слов отмечены вопросительными знаками. Обращает на себя внимание и форма записи: строгая, деловая, без каких-либо оценок, фактически официальная, констатирующая. Да Игорь Васильевич и не мог себе позволить что-либо иное. Он знал, под каким контролем каждый его шаг и не мог подвергать даже малейшему риску огромное дело, которое он возглавлял. Прежде чем привести запись, необходимо остановиться на ряде важных обстоятельств. Решением Государственного комитета обороны СССР от 20 августа 1945 г. при ГКО был создан Специальный (Особый) комитет под председательством Берии. На Комитет возлагалась задача создания атомной промышленности в стране и создания атомного оружия. Накануне Сталин вызвал к себе наркома боеприпасов — одного из будущих руководителей атомной промышленности СССР Б.Л. Ванникова. Вспоминая об этом разговоре, Ванников отметил: "Сталин вкратце остановился на атомной политике США и затем повел разговор об организации работ по использованию атомной энергии и созданию атомной бомбы у нас в СССР". Сталин упомянул о предложении Берии возложить все руководство на НКВД и сказал: "Такое предложение заслуживает внимания. В НКВД имеются крупные строительные и монтажные организации, которые располагают значительной армией строительных рабочих, хорошими квалифицированными специалистами, руководителями. НКВД также располагает разветвленной сетью местных органов, а также сетью организаций на железной дороге и на водном транспорте". Однако затем, видимо, учитывая и соображения Ванникова, Сталин посчитал, что наилучший вариант — выйти за рамки НКВД и создать Специальный комитет, который "должен находиться под контролем ЦК и работа его должна быть строго засекречена... Комитет должен быть наделен особыми полномочиями". Заместителем председателя Специального комитета был назначен Ванников, а его членами стали Г.М. Маленков (секретарь ЦК ВКП(б)), Н.А. Вознесенский (председатель Госплана), А.П. Завенягин, М.Г. Первухин, А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица, И.В. Курчатов. Секретарем и членом комитета стал В. А. Махнев. Настаивая на включении в комитет Маленкова, Сталин подчеркнул: "Это дело должна поднять вся партия, Маленков — секретарь ЦК, он подключит местные партийные организации". Одновременно с организацией Специального комитета был сформирован Ученый (Технический) совет по атомной энергии, в который по предложению Берии вошли А.Ф. Иоффе, П.Л.Капица, И.В. Курчатов, А.И. Алиханов, И.К. Кикоин, Ю.Б. Харитон, Б.Л. Ванников, А.П. Завенягин и В.А. Махнев. При этом Сталин рассуждал так: "Давайте назначим председателем Ученого совета тов. Ванникова, у него получится хорошо, его будут слушаться и Иоффе и Капица, а если не будут — у него рука крепкая; к тому же он известен в нашей стране, его знают специалисты промышленности и военые". Наконец, на основании постановления ГКО от 20 августа 1945 г. вскоре было образовано и Первое главное управление при Совете Народных Комиссаров СССР, которое также возглавил Б. Л. Ванников. Смысл некоторых замечаний в записи И.В. Курчатова о встрече со Сталиным 25 января 1946 г. и указаний Сталина становится особенно понятным, если вспомнить, какие события развернулись с участием академика П. Л. Капицы после первых заседаний Специального комитета и Ученого совета, членом которых он состоял. Петр Леонидович Капица — человек независимых взглядов, не боявшийся войти в острый конфликт даже с Берией, 3 октября 1945 г., то есть уже через полтора месяца после создания Специального комитета и Ученого совета, обратился с личным письмом к Сталину. В нем он, в частности, написал, что "товарища Берия мало заботит репутация наших ученых (твое, дескать, дело изобретать, исследовать, а зачем тебе репутация). Теперь, столкнувшись с тов. Берия по Особому комитету, я особенно ясно почувствовал недопустимость его отношения к ученым". И далее: "...уже пора товарищам типа тов. Берия начинать учиться уважению к ученым. Все это заставляет меня ясно почувствовать, что пока еще не настало время в нашей стране для тесного и плодотворного сотрудничества политических сил с учеными". 25 ноября 1945 г. ПЛ. Капица написал Сталину о своей настоятельной просьбе освободить его "от участия в Особом комитете и Техническом Совете". В своем пространном письме он мотивировал просьбу тем, что "товарищи Берия, Маленков, Вознесенский ведут себя в Особом Комитете как сверхчеловеки. В особенности тов. Берия... У тов. Берия основная слабость в том, что дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берия слабо... Товарищ Ванников и другие из Техсовета мне напоминают того гражданина из анекдота, который, не веря врачам, пил в Ессентуках все минеральные воды подряд в надежде, что одна из них поможет". Капица в этом письме утверждал: "В организации работы по атомной бомбе, мне кажется, есть много ненормального. Во всяком случае, то, что делается сейчас, не есть кратчайший и наиболее дешевый путь к ее созданию... Но если стремиться к быстрому успеху, то всегда путь к победе будет связан с риском и с концентрацией удара главных сил по весьма ограниченному и хорошо выбранному направлению. По этим вопросам у меня нет согласия с товарищами... Единственный путь тут — единоличное решение, как у главнокомандующего, и более узкий военный совет". Вопросы, поставленные Капицей в названных письмах, как мы увидим из записи Курчатова, в той или иной степени и, видимо, не случайно, затрагивались Сталиным во время встречи 25 января 1946 г. Поэтому интересно проследить, какие именно указания дал Сталин Игорю Васильевичу. И обратим внимание, что Сталин в разговоре с Курчатовым сам заговорил о Капице, а 4 апреля 1946 г. сообщил Петру Леонидовичу: "Тов. Капица! Все Ваши письма получил. В письмах много поучительного — думаю как-нибудь встретиться с Вами и побеседовать о них..." Однако Сталин и Капица так никогда и не встретились. Уже 21 декабря 1945 г. Капица был освобожден от работы в Спецкомитете и Техническом совете, а осенью 1946 г. он был снят со всех занимаемых должностей, попав в опалу. Игорь Васильевич в своих записях ничего не говорит о том, как выглядел Сталин во время их встречи. Но его дочь Светлана свидетельствует: "Когда война кончилась, он (отец) заболел. У него сразу был такой спад. Ему было уже 66 лет. Он очень болел в 46 году... И болел долго и трудно. Сказались напряжение и усталость военных лет и возраст... Летом 1946 года он уехал на юг — впервые после 1937 года". Никаких свидетельств не оставил Игорь Васильевич и о мотивах состоявшейся встречи со Сталиным. Хотя, как видим, действия и позиция П. Л. Капицы, как и его разыгравшийся конфликт с Берией, по меньшей мере пусть косвенно, но могли способствовать осуществлению такой встречи. Игорь Васильевич не упоминает, как проходила сама встреча. Но мы можем представить себе, благодаря, например, рассказу Константина Симонова, который вместе с А. Фадеевым и Б. Горбатовым 13 мая 1947 года впервые оказался в кабинете Сталина. Вряд ли за год с небольшим в чем-то существенном изменился общий рисунок подобных встреч. Встреча, которую описал Симонов, проходила с участием Молотова и Жданова и началась в седьмом часу вечера: "...В приемную вошел Поскребышев и пригласил нас. Мы прошли еще через одну комнату и открыли дверь в третью. Это был большой кабинет, отделанный светлым деревом, с двумя дверями — той, в которую мы вошли, и второй дверью в самой глубине кабинета слева. Справа, тоже в глубине, вдали от двери стоял письменный стол, а слева вдоль стены еще один стол — довольно длинный, человек на двадцать — для заседаний. Во главе этого стола, на дальнем конце его, сидел Сталин, рядом с ним Молотов, рядом с Молотовым Жданов. Они поднялись навстречу. Лицо у Сталина было серьезное, без улыбки. Он деловито протянул каждому из нас руку и пошел обратно к столу, Молотов приветливо поздоровался... После этого мы все трое — Фадеев, Горбатов и я — сели рядом по одну сторону стола, Молотов и Жданов сели напротив нас, но не совсем напротив, а чуть поодаль, ближе к сидевшему во главе стола Сталину... Сталин...в начале беседы больше стоял, чем сидел, или делал несколько шагов взад и вперед позади его же стула или кресла... Сталин, как всегда, говорил очень неторопливо, иногда повторял сказанное, останавливался, думал, прохаживался". Он был одет "в серого цвета китель, в серые брюки навыпуск. Курил кривую трубку. Впрочем, курил мало. Зажигал ее, затягивался один раз, потом через несколько минут опять зажигал, опять затягивался, и она снова гасла, но он почти все время держал ее в руке. Иногда он, подойдя к своему стулу, заложив за спинку большие пальцы, легонько барабанил по стулу остальными. Во время беседы он часто улыбался". Обратимся теперь к тексту записи беседы, сделанной И.В.Курчатовым, по-видимому, сразу после встречи со Сталиным, под свежим впечатлением. Этот листок с быстрым, почти стенографическим почерком Игорь Васильевич до конца дней хранил в своем личном сейфе. "25 января 1946 года. Беседа продолжалась приблизительно один час с 7.30 до 8.30 вечера. Присутствовали т. Сталин, т. Молотов, т. Берия. Основные впечатления от беседы. Большая любовь т. Сталина к России и В.ИЛенину, о котором он говорил в связи с его большой надеждой на развитие науки в нашей стране. [...] Во взглядах на будущее развитие работ т. Сталин сказал, что не стоит заниматься мелкими работами, а необходимо вести их широко, с русским размахом, что в этом отношении будет оказана самая широкая всемерная помощь. Т. Сталин сказал, что не нужно искать более дешевых путей, что не нужно [?] работу, что нужно вести работу быстро и в грубых основных формах. [...] По отношению к ученым т. Сталин был озабочен мыслью, как бы облегчить и помочь им в материально-бытовом положении. И в премиях за большие дела, например, за решение нашей проблемы. Он сказал, что наши ученые очень скромны, и они никогда не замечают, что живут плохо — это уже плохо, и хотя, он говорит, наше государство и сильно пострадало, но всегда можно обеспечить, чтобы (несколько? тысяч?) человек жило на славу, [?] свои дачи, чтобы человек мог отдохнуть, чтобы была машина. В работе т. Сталин говорил — что надо идти решительно со вложением решительно всех средств, но по основным направлениям. Надо также всемерно использовать Германию, в которой есть и люди, и оборудование, и опыт, и заводы. Т. Сталин интересовался работой немецких ученых и той пользой, которую они нам принесли 1 . Из беседы с т. Сталиным было ясно, что ему отчетливо представляются трудности, связанные с получением (наших?) первых агрегатов, хотя бы с малой производительностью, т.к. (сказал?) увеличения производительности можно достигнуть увеличением числа агрегатов. Труден лишь первый шаг, и он является основным достижением. (Затем?) были заданы вопросы об Иоффе, Алиханове, Капице и Вавилове и целесообразности работы Капицы. Было выражено (мнение?) на кого (они?) работают и на что направлена их деятельность — на благо Родине или нет. Было предложено написать о мероприятиях, которые были бы необходимы, чтобы ускорить работу, все, что нужно. Кого, бы из ученых следовало еще привлечь к работе. Систему премий. Обстановка кабинета указывает на (оригинальность?) и (?) ее хозяина. Печи изразцовые, прекрасный портрет Ильича и портреты полководцев. Космические лучи и циклотрон..." Заключительные слова записи Игоря Васильевича, к сожалению, не поддаются однозначной расшифровке. ...Со дня встречи Сталина с Курчатовым 25 января 1946 г. до пуска первого советского опытного уран-графитового реактора 25 декабря 1946 г. оставалось ровно 11 месяцев. До взрыва первой советской атомной бомбы 29 августа 1949 г. оставалось еще долгих и очень трудных 3 года и 7 месяцев. По существу, в ходе беседы Сталин наделил И.В. Курчатова особыми полномочиями. Вне всякого сомнения, Сталин понимал (это хорошо видно из записи беседы), что создание собственной атомной бомбы становится важнейшим делом для государства. Поэтому были развернуты такие мобилизационные мероприятия, которые только и были под силу мощной партийно-государственной системе, подчиненной единой воле и жесткому контролю. Той централизованной диктаторской машине управления, которая господствовала в СССР. Для решения беспрецедентной задачи были привлечены лучшие силы промышленности, конструкторских бюро, иссле- Один из наиболее видных немецких специалистов, работавших в СССР, Макс Штеенбек так суммировал вклад своих соотечественников в советский атомный проект: "Западная пропаганда... при каждом удобном случае утверждала, что советскую атомную бомбу создали якобы немецкие ученые. Абсолютная чепуха! Конечно, мы сыграли определенную роль в разработке ядерной темы, но наша задача никогда не выходила за те границы, где освоение энергии четко переходит от мирного применения к использованию в военных целях". довательских институтов, все звенья партийных органов и управления, лучшие руководители и специалисты. С другой стороны, создание атомной бомбы в СССР пришлось на период обострившегося с лета 1946 г. опаснейшего противостояния между СССР и США, когда война между бывшими союзниками могла начаться в любой момент. Это было время, когда наша страна только что вышла из опустошительной кровавой войны с фашизмом. Сталин знал о жертвах и лишениях своих соотечественников не только по сводкам. Его дочь Светлана вспоминала, что летом 1946 г. он поехал на юг на машине: "Огромная процессия протянулась по плохим тогда еще дорогам... Останавливались в городах, ночевали у секретарей обкомов, райкомов. Отцу хотелось посмотреть своими глазами, как живут люди, — а кругом была послевоенная разруха...Он нервничал, видя, что люди живут еще в землянках, что кругом еще одни развалины". В те же годы, еще до взрыва первой советской атомной бомбы (как, впрочем, и позднее), Сталин продолжил свое безжалостное давление на общество, не щадя ни своих партийных единомышленников, ни ученых, ни еще совсем недавних национальных кумиров. Заподозрив в подготовке заговора, он в июне 1946 г. высылает Г.К. Жукова в Одессу. По нелепому навету лично лишает воинского звания генерал-лейтенанта легендарного папанинца Е.К. Федорова и в августе 1947 г., разжаловав в рядовые, снимает его с должности. К началу 1949 г. раскручивается сфабрикованное "ленинградское дело", завершившееся трагической развязкой. Гнетущую атмосферу в стране усиливали печально знаменитые репрессивные постановления Центрального Комитета ВКП(б) в области литературы, театра, кино (1946 г.) и даже музыки (1948 г.). Были проведены разгромные "дискуссии" по вопросам философии (1947 г.) и по так называемому космополитизму в науке (1948 - 1949 гг.). Общеизвестна трагическая участь советской генетики, судьба которой была решена в августе 1948 г... В этих условиях быстрое создание атомной бомбы в нашей стране, завершившееся успешным испытанием 29 августа 1949 г., было не только триумфом, но и подвигом. При этом роль Игоря Васильевича Курчатова, его ближайших сподвижников была одной из самых решающих (отрывок книги Сергея Семанова, Владислава Кардашова "Иосиф Сталин: жизнь и наследие")
Один из памятников Л.П.Берии - созданное под его руководством атомное и водородное оружие СССР