Я люблю путешествовать. Но, поскольку я в юности много смотрел Одиссеи с Жаком Кусто, то быстро понял, что хорошее путешествие с приключениями должен оплатить какой-нибудь миллионер - поэтому большая часть моих путешествий была по работе, ведь это же по настоящему круто, когда ты едешь в интересное место и тебе за это платят! Так я познакомился с организацией НПО "Северная Археология" (теперь АНО "Археология Севера"), которая заплатила за множество моих приключений).

Это я когда-то публиковал на лепре, но думаю, хуже рассказ от этого не стал.

Над рекой никогда не заходит солнце

Отплывали от острова мы на кораблике проекта Ярославец под гордым именем Заря. Вода стояла еще высоко — сказывалось наводнение, которое еще не совсем отступило. Позади оставались пожар во время наводнения, тучи комаров и ежедневный напряженный труд. Впереди, отделенный ста километрами водного пути лежал город Надым. Матросы, знакомые нам еще по пути туда и ожиданию в надымском порту, встретили нас приветливо и почти сразу угостили водкой. Затем пили разведенный спирт из экспедиционных запасов, коктейль Надым Люкс(0,5л воды, 0,5л спирта, поллимона, две ложки сахара) и Надым Экстра(0,5л воды забортной, 0,5л спирта, поллимона, две ложки сахара). Хорошо выпить спирта плывя по извилистым сибирским рекам, особенно на севере — трудолюбивое солнце никогда не заходит — не разобрать ночь, утро или вечер, комары трусливо жужжат на берегу, лишь мерно урчит дизель, двигая кораблик к неведомой цели.
Вдруг нашу неторопливую беседу беспардонно прервала вода, нагло проникшая в трюм. Прибывала она небыстро, но неотвратимо, поэтому мы немедленно стали запускать электропомпу, по счастливой случайности оказавшуюся в экспедиционном оборудовании.
Медленно, но верно вода стала отступать. Но только мы расселись на корме и разлили по стаканам напитки, как нас ждал новый сюрприз — порос пиздой корабельный генератор. Жалобно хрюкнул насос и затих навсегда. Повисла трагическая пауза, нарушаемая только звуками хлюпающей в трюме воды. "Да уж, золотой пизды колпак" — емко прокомментировал ситуацию капитан. Впереди было еще восемьдесят километров пути.

Тут со своего места вскочил механик–моторист Серега и заорал: Я знаю в чем дело, ебаный рот! Это сальник винта, ебать его в сраку!
С этими словами он бросился вниз сжимая в руках молоток и гаечный ключ. Вскоре раздались гулкие удары. Мы кинулись за ним и нашему взору открылась такая картина — тесный кубрик и Серегина жопа торчащая из–под ближайшей шконки. Вода не доходила до шконки едва ли сантиметров на двадцать и прибывала. Мой товарищ прыгнул вниз и сразу же зачерпнул воды ведром. Так и понеслась — он внизу, черпает и подает ведро, я принимаю и спускаю воду в клюзы. Бля буду, но далеко электропомпе до двух осатаневших от спирта и адреналина людей! Сильнее всего нас подстегивал Серегин немолкнущий крик — "ПАРНИ, ДЕРЖИСЬ! АААА, БЛЯ!!!" и гулкие удары ключа по металлу.
Мы отчерпались почти досуха, Серега пофиксил злоебучий сальник, навстречу попался кораблик по кличке Волк, который досушил нас пожарным насосом. Я выпил заслуженную кружку спирта и заснул, не сняв залитых водой болотных сапог.

Утро встретило нас на подходе к речному порту — там стояла газпромовская баржа, работник которой гостеприимно предоставлял нам кров, пока эта баржа не была нужна начальству. Протирая заспанные похмельные глаза, я перелез на баржу и начал страшный бой с болотными сапогами и ужасно распухшими от воды ногами — десять минут и правая моя нога покинула тесный резиновый плен, блеснула расползшимся шерстяным носком и бессильно упала на палубу. Повторив сей фокус, я приступил к разгрузке. Сибирские экспедиции, даже небольшие, постоянно возят с собой множество разного скарба из расчета — а вдруг пригодится? Поэтому несмотря на небольшой состав, гора шмоток, включавшая в себя практически все, кроме спирта — его выжрали ночью — была внушительная. Изрядно припекало солнце и таскать свое похмельное туловище становилось все сложней. При мысли о спиртном начинало мутить. Тут из жилого помещения баржи вынырнул другой Серега — хозяин баржи, кубанский мужик чуть за сорок, склонный к пьянству заметно сильнее среднего. "О, парни приехавши!А я вам пивка разливного припас!" — заявил он. Ноги мои подогнулись и я обмяк на залитой солнцем палубе.

Когда мы немного отошли, Серега все–таки настоял на своем и мы сели пить — сперва пиво, а затем и водку, краснея лицами и теряя последний разум. Все остальные участники экспедиции расползлись кто–куда и в какой–то момент, ближе к утру, мы с Серегой остались вдвоем. В восемь утра нас вывела из состояния одеревянения серегина мобила, внезапно начавшая подпрыгивать и звонить. Это оказался Серегин начальник, который предлагал Сереге съездить за коптильней, а потом завести в офис рыбу и отвезти в аэропорт какого–то газпромвского хуя. Мы прыгнули в УАЗик (я решил прокатиться за компанию) и заехав по дороге в местный шалман за пивом, двинулись в путь. На коптильне мы увидели удивительную компанию (удивительную для меня).
На ступенях, в порядке живой очереди, стояли по порядку — два взрослых братка, ментовский чин, какой–то алкогольного вида мужичек, за которым встали мы. Все они, дожидаясь открытия коптильни, стояли и не чинясь вели беседу, угощая друг друга сигаретами и папиросами. Когда мы отъезжали от коптильни, Серегу подвела пьяная рука и мы здорово попетляли по песку, выбрасывая из–под колес тучи пыли. Практически сразу зазвонила мобила — милицейский чин обещал отнять у Сереги права, если тот не перестанет ездить пьяным. И мы поехали в Газпром.

Сперва нас некоторое время подбрасывало на ухабах грунтовых дорог, затем мы вылетели на шоссе, Серега поддал газку, допил очередную банку и ветер засвистел в открытых окнах. На заднем сиденье весело перекатывались банки с пивом. В газпроме сознание стало оставлять Серегу. На робкий вопрос начальника, о том что может быть не надо бухать за рулем, он ответил –ты мне две штуки должен, сучонок! — и ебанул по газам. Начальник и высокий гость трогательно жались друг к другу на заднем сиденье, среди банок, пакетов с копченой рыбой и моего беломора, которым я там все замусорил. Около аэропорта, мы распрощались с менеджерами и поехали домой — спать. Но не тут–то было. Не доехав и до середины пути, Серега заявил, что ему, мол, пиздец и руль должен принять я. Возражений он не слушал, перелез через спинку сиденья и затих, в совершенно несвойственной для человека позе. Передо мной встала охуеть какая проблема — за рулем я до этого сидел три раза, а в салоне УАЗика и вообще первый раз — раньше я бывал, в основном, в заднем отсеке ментовского козла. Но делать нечего, чувствуя приближение локального пиздеца, я завел мотор и на скорости 30км\ч поехал домой. Въезжали на территорию порта мы с шутками — я уже освоился за рулем — дергал ручки и вертел руль, но тут вдруг портовой сторож решил меня внутрь не пустить.
Где пропуск–то? — спросил он, в тщетной надежде выманить у меня денег или бухла.
"Дверь заднюю открой, увидишь!" — сказано — сделано и на дорогу выпал Серега. "Хули стоишь, обратно пропуск засунь, блядь" –веско заявил я и сторожу не оставалось ничего другого, кроме как подчинится. Взойдя на баржу, я зачем–то поставил греться бак и выключился как телевизор.

На следующий день за нами приехала газель, в которую мы сложили все экспедиционные пожитки и умчались в Нефтеюганск, где вышло вот что.

В Нефтеюганск мы приехали довольно одичалые, сказывалось лето проведенное в тайге под Сургутом и Надымские приключения. До того отвыкли от денег, что поначалу даже какой–то ступор возникал — суешь в окошко ларька разрисованные бумажки, а тебе в ответ свежее пиво (свежее по местным меркам), водку, тушенку, туалетную бумагу и прочие радости цивилизации. В первый же день купили в ж\д кассе билеты — неудержимо тянуло на родину, а оставшиеся сутки решили потратить на помощь местной археологической организации — собирать инструменты и экипировку в следующую экспедицию, паковать продукты и так далее.
И как назло случился День ВДВ. Уже с утра в воздухе носился страшный дух праздника.
Надо сказать, что праздник по началу произвел на нас весьма благолепное настроение. Десантники одетые в парадную форму, береты и просто праздничные тельняшки прогуливались с девами и весьма умеренно попивали напитки. К полудню стало окончательно ясно, что никаких приключений с нами не будет, если мы не устроим их сами. С этой целью мы приобрели напитков и (не сменяя одежды — то есть в старых энцефалитках) отправились на променад. Каждую компанию десантников мы приветствовали громкими криками ЗАВДВ! и СЛАВАРУССКОМУОРУЖИЮ! — поэтому уже через несколько часов мы совершенно распоясались — вдвшников там много, а выпили мы со всеми. Уже под вечер одному воину что–то показалось в наших словах странным и он полез в залупу. –Кто такие? –Археологи. –Ебты, парни, это же просто охуенно! Уважуха!
Все разговоры, независимо от начала, вертелись по этому заколдованному кругу — профессия сразу же вызывала доверие, располагала к нам людей. Так мы узнали, что раньше праздник праздновали с гораздо большим размахом — первым делом громили рынок и прирыночные кафе, потом черед доходил и до водочных магазинов, а стихийные драки вспыхивали по всему городу совершенно спонтанно. потом как–то перестали.
В конце концов ВДВшное гостеприимство не довело нас до добра — сами мы стали гораздо агрессивнее любого десантника и несколько раз чуть не подравшись решили разойтись от греха. Где пролегала тропа моего товарища, я не ведаю, а мои ноги вынесли меня прямиком на десантную дискотеку, где я очередной раз поразился местным нравам — бутылок об голову не били, в фонтанах не купались и тельняшек на груди не рвали. Следующим вечером, стоя на станции Пыть–Ях (своего вокзала в нефтеюганске нет. кстати, ЯХ или Яха на языке местных значит — река. Например Москва–Яха или Нева–Ях), я вдруг понял, что ничего вокруг не вижу — все лето провел на севере сибири и отвык от ночи. Странное это чувство — стоять и думать — да как же, блядь, здесь ходить, не видно же нихуя!

В общем, морали не будет, а вывод такой - путешествуйте, знакомьтесь с людьми, потому что вокруг полно необычного и удивительного!