Прощание со страхом
Рамиресу отчаянно хотелось писать.
Было по меньшей мере два часа ночи, и он лежал на кровати, проклиная свою единственную почку и размышляя о том, остаться ли ему в таком состоянии дискомфорта или все же стоит встать со своей уютной теплой постели и пойти в ванную. Около десяти минут он не мог принять решение, просто сидя в темноте и размышляя о неприятной ситуации, в которой оказался.
В конце концов, ему ничего не оставалось, кроме как встать и вразвалку направиться мимо коек других спящих морпехов в туалет. Никто из них не обратил на него внимания. Многие морские пехотинцы спали как убитые, которым перед смертью надели наушники. Технически, как сержант их подразделения, он мог бы получить отдельную комнату, и он, конечно, подумывал попросить об этом адмирала, но после стольких лет проживания в одной комнате с другими морпехами он не был уверен, что сможет нормально заснуть без чудовищного храпа под ухом, похожего на рев газонокосилки.
Он привык к этому, как и ко всем тем безумным вещам, которые обычно случаются, когда проводишь так много времени с одной группой людей.
Он медленно прокрался в туалет, все еще не включая свет. Несильное свечение сенсорной панели рядом с дверью освещало комнату достаточно, чтобы он мог видеть, где находится. Когда ты постоянно живешь с другими людьми, немного вежливости имеет большое значение, так что он не хотел никого будить.
Он закончил справлять нужду, держа глаза полузакрытыми, чтобы сохранить сонливость, и побрел к раковине и зеркалу. Он держал голову опущенной, не позволяя себе смотреть в зеркало. Рамирес не был большим поклонником зеркал.
Поправка, большую часть времени он был ОЧЕНЬ большим поклонником зеркал. Он даже был уверен, что каждый человек обязан уделять добрых пять минутна разглядывание себя в зеркале каждое утро. По его собственным наблюдениям это очень сильно повышало уверенность в себе.
Но это было утром, когда вокруг горел свет,
Рамирес ненавидел зеркала в темноте.
Он ненавидел их с детства, с тех самых пор как одна из его сестер заставила его поиграть в "Кровавую Мэри", а затем заперла дверь в ванную, где он впервые испытал настоящий страх, уверенный, что что-то вот-вот выползет из зеркала.
Теперь, будучи мужчиной лет двадцати с небольшим, он знал, что это не так, но мысль об этом все еще преследовала его сильнее, чем ему хотелось бы признать. Он закончил мыть руки, вытер их насухо и вытер излишки воды о футболку: сушилка для рук была бы слишком громкой.
Все это время он не поднимал головы, пока внезапно не остановился прямо перед зеркалом.
Это глупо.
Он ведь взрослый мужчина.
Он больше не был маленьким мальчиком, и ему не пристало бояться каких-то глупостей. Кроме того, нигде не было безопаснее, чем там, где он находился сейчас, когда в комнате, кроме него, находились еще одиннадцать натренированных бойцов морской пехоты.
Сделав глубокий вдох, он заставил себя поднять глаза, посмотрев в зеркало и установив зрительный контакт с самим собой.
Какая-то его часть ожидала увидеть полный рот невероятно острых зубов и черные глаза, смотрящие на него в ответ, но вместо этого он увидел себя, освещенного с одной стороны синим светом сенсорной панели, в то время как другая сторона его лица была скрыта во тьме. Он медленно поднял руку, проведя пальцами по гладкой коже своей щеки.
Он по-прежнему выглядел довольно неплохо.
И предпочел бы, чтобы так и оставалось.
Он поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, любуясь тем, как голубой свет падает на его скулы, разливаясь по коже подобно прохладной ряби на воде.
Он в очередной раз повернулся, когда его взгляд зацепился за что-то в отражении.
Это было черное пятно на двери одной из душевых кабинок, или скорее не пятно, а полоса, тонкая черная линия, которая проходила от края двери на несколько дюймов дальше по матовому стеклу. Рамирес нахмурился и долго смотрел на полосу, пытаясь понять, что это такое.
Его мозг, пару секунд назад занятый отражением, вернулся к ранним мыслям.
Полоса была похожа на палец.
Или коготь.
По спине морпеха пробежала дрожь.
Но нет, нет, это ведь просто сказки. Он сам себя накрутил, вот теперь и мерещится всякое.
Он снова перевел взгляд на зеркало и слегка вздрогнул.
Теперь к первой полосе присоединилась вторая, такая же черная и едва заметная в темноте. Он вцепился руками в раковину, увидев, как третья полоса медленно протянулась из глубины душевой кабинки, цепляясь стекло и соединяясь с двумя другими пальцами. Они были невероятно длинными и невероятно тонкими. Четвертый палец обхватил край двери, легонько постукивая по стеклу. Сердце Рамиреса колотилось так громко и так сильно, что он не слышал постукивания
Это ведь наверняка сон, правда? Не может быть, чтобы это все происходило наяву.
Да даже если так, он морпех или кто!? Это обычное зеркало, Рамирес, просто обернись.
Он смотрел на руку, которая все стучала, и стучала, и стучала по стеклу, боясь того, что он может увидеть, если обернется.
«Там ничего не будет», — мысленно пообещал он себе.
Он просто устал, а усталость вызывает галлюцинации.
Да, точно, вот в чем дело.
Обычная усталость.
Глубоко вздохнув, Рамирес резко обернулся, вцепившись руками в раковину, и уставился в темноту позади себя. Его глаза догнали его тело и упали на дверь душевой кабинки.
Рука больше не постукивала.
Пальцы были холодны и неподвижны на прохладном стекле.
Рамирес не отрывал взгляда от руки, его горло сдавило от страха.
И тут рука дернулась, заскрежетав когтями по стеклу. Рамирес открыл рот, чтобы закричать, но рука метнулась прямо к нему, вытянувшись на невероятную длину. От шока он выдавил из себя только хрип и отпрыгнул в сторону, врезавшись в стену дальше от дверцы кабинки и ближе к входу в темную ванную, где стояла она.
Высокая женщина с длинными темными волосами, невероятно длинными руками и колышущимся белым платьем.
Он снова захрипел от ужаса
И она улыбнулась.
***
Губы Нароби дрожали, а ноги болели, пока она сидела, прижавшись к стене в темноте самой нижней точки корабля. Страх за свою жизнь был единственным, что удерживало ее от падения в бесформенную массу извивающихся змей, такую густую и многочисленную, что казалось, что у ее ног опрокинули чашу с кишками. Девушка закрыла глаза и всхлипнула от ужаса, пытаясь игнорировать тихое шипение снизу. Она посмотрела вниз, наблюдая, как из общей кучи медленно поднимается голова кобры, похожая на черную тень на еще более черном фоне стены коридора инженерного отсека. Голова с красными горящими глазами поднималась невероятно высоко, слишком высоко, выше, чем любая кобра когда-либо поднимала голову
Пока они не оказались лицом к лицу.
***
Доктор Кейти бежала по коридору, в котором она оказалась заперта, когда началась блокировка. Она не заметила, что здесь был кто-то кроме нее. Она не узнала девушку, чьи длинные черные локоны были распущены, а большую часть лица скрывала хирургическая маска — нередкое зрелище, когда кто-то заболевал на корабле, но сейчас было не время. Что-то происходит, и она должна выяснить, что.
— С тобой все в порядке? — крикнула она, торопясь к женщине. — Кажется, что что-то случилось с кораблем. Нам нужно позвонить адмиралу и…
Она остановилась, когда женщина посмотрела на нее. У нее были очень красивые глаза, раскосые и темные, цвета нагретого солнцем дуба. Кейти нахмурилась в замешательстве. Она никогда раньше не видела эту женщину, потому что наверняка запомнила бы настолько великолепные глаза.
Может, она новенькая?
Женщина протянула руку к маске на лице и медленно отдернула ее.
Кейти ахнула и отшатнулась, уставившись на огромную улыбку, растянувшуюся лице девушки, чья бледная кожа стала еще бледнее, от одного уха до другого. Черная щель прорезала щеки под этими прекрасными дубовыми глазами.
— Я красивая?
***
— Адмирал, адмирал!
Конн не мог кричать, но ментальный сигнал, который он посылал адмиралу, имел схожий эффект. Несмотря на все его усилия, голова мужчины была пронизана настолько сильным страхом, что Конн едва мог проникнуть в нее и при этом не упасть. Это было тревожным сигналом, поскольку этот мужчина обычно встречал страх спокойной истерией. Конечно, это звучало как оксюморон, но адмирал Вир, как правило, пугался только в своей голове, в то время как снаружи он был спокоен как скала. Действие было его лучшим инструментом, и он умело им пользовался.
Человек, лежащий перед ним на металлическом полу, был слишком напуган, чтобы даже пошевелиться, и трясся от страха, широко раскрыв глаза.
Это был неестественный страх.
Конн знал человеческий страх. Для таких людей, как адмирал и его команда, страх не сопровождался параличом. Страх должен был побуждать человека к действию. Возможно, в его логике были изъяны, но он знал, что это ненормальное человеческое поведение, по крайней мере, не для его людей, и будь он проклят, если позволит отцу своего ребенка сойти с ума от чужой руки.
Если кто и сведет его с ума, так это сам Конн.
Звездорожденный поднялся в воздух, оставив адмирала дрожать на полу, прижимаясь к холодному металлу, и неловко похлопал человека по руке:
— Ничего, старина Конн со всем разберется.
Он хрустнул костяшками пальцев или, по крайней мере, сымитировал движение. На самом деле у него не было возможности выполнить жест, но Конн чувствовал, что он соответствует ситуации.
Он расправил плечи и закрыл глаза, позволив своему разуму открыться и ощупывая весь корабль в поисках источника.
Когда его защита опустилась, это было похоже на прорыв плотины. Страх нахлынул на него, словно тонны воды, и ему пришлось бороться с ним всеми силами, которые у него были. Но у Конна были годы опыта, и он знал, как управлять собственным разумом. Он как мог уклонялся от нахлынувшего ужаса, шагая по мелким лужицам страха на пути к истине. Сразу же он почувствовал что-то странное, что-то, что он сравнил бы с солнечной системой.
Если бы вы влетели в солнечную систему и смогли бы ощутить каждую планету и объект, вращающиеся вокруг звезды, вы могли бы ощутить то, что почувствовал Конн в тот момент. Вокруг звезды было много маленьких существ, разбросанных по всему кораблю, и в центре всего этого было большое существо, получающее энергию от меньших орбитальных лун, которыми оно управляло.
Он почувствовал его, и знал, что оно тоже ощутило его присутствие.
Он чувствовал его злобу в воздухе и в щупальцах, которые оно послало в попытке найти его разум, и которые он без особых усилий блокировал.
Конн нахмурился.
Надо избавиться от этой твари.
Желательно побыстрее.
Конн пролетел над скорченным телом адмирала и направился по коридору к закрытой двери. Он знал все коды адмирала, так что для него это не было большим препятствием, и, использовав нужный пароль, он прошел через дверь и направился к медицинскому отсеку, где существо свило себе гнездо. Надо отдать этой сволочи должное, она работала довольно быстро, но то, что он восхищался ее быстротой, не означало, что он собирался позволить ей остаться.
Конн взлетел по лестнице и вышел в коридор, который был тускло освещен по всей длине каждой второй лампой, включенной для ночной смены. Существо знало, что он приближается, и в этот момент Конн почувствовал вибрацию в воздухе. Он наблюдал, как в конце коридора появился призрак – высокая человеческая женщина с вывернутой под неправильным углом шеей. Когда Конн продолжил движение, она опустилась на пол и побежала к нему на четвереньках, будто паук.
Конн проигнорировал ее.
Он спокойно прошел сквозь иллюзию, оставив ее безрезультатно царапать воздух и кричать на него.
Нет, так не пойдет.
Его напугать не так легко, как остальных.
По мере его продвижения по кораблю в его разуме всплывали новые секции, каждая из которых была гротескнее предыдущей. Большинство из них были вытянуты из человеческих умов, где обитали все монстры. Корабль стонал и поскрипывал, а над головой мерцали огни. Где-то вдалеке он услышал рев огромного чудовища, которое, должно быть, было в сотни раз больше корабля.
Он фыркнул
Не впечатляет.
Этот бездарь даже не принял во внимание, что звук не может распространяться в космическом вакууме, а поскольку Конн не мог видеть этот "непостижимый космический ужас", находящийся в просторах космоса, он вряд ли собирался его бояться. Двери в медицинский отсек приближались, и он неспешно летел вперед, сопровождаемый мерцанием ночных ламп. Он спокойно подлетел к дверям и прижал руку к сенсорной панели, терпеливо ожидая.
Как только дверь открылась, перед ним предстала клубящаяся черная масса щупалец, которые метнулись в его сторону, как только заметили чужое присутствие.
Он небрежно отбросил их и вошеь в помещение, проходя сквозь иллюзию, которая исчезла так же быстро, как и появилась.
Не сказать, что вид за иллюзией был намного лучше.
Он вошел в комнату, освещенную синим светом и забрызганную оранжевой кровью, ставшей зеленой в тусклом освещении. На соседней кровати лежал труп чрезвычайно мертвой дрэв, чья рука свисала с края, а рот был открыт в беззвучном крике. Ее живот был рассечен, обнажая открытую полость, покрытую пленчатой бело-желтой слизью. Конн поморщился, когда заглянул в эту полость, отметив маленьких черных существ, похожих на пиявок, которые пульсировали, высасывая все, что осталось от ее жизненной силы. По комнате было ясно, что существо уже чувствует себя как дома.
Кровати и столы были перевернуты и покрыты непрозрачной белой слизью. Небольшие группки маленьких черных пульсирующих созданий расположились по всему полу медотсека, переворачиваясь и извиваясь.
А в дальнем конце комнаты стояло существо в своем истинном обличье.
Оно было высоким, почти задевая потолок своим изогнутым и выступающим позвоночником. Его конечности были длинными и угловатыми, с большими шипастыми окончаниями, на которых оно ползало, как паук. Всего этих конечностей было четыре, две как ноги и две как руки. Его кожа была бледно-серой, кое-где украшенной, конечно же, пучками темных волос.
Оно было болезненно худым, с длинной и гибкой шеей, которую оно повернуло, чтобы посмотреть на Конна, когда он вошел в комнату.
Шея была длинной, а выступ на ее конце плоским. У твари не было глаз, а скорее лоскут кожи, покрывающий всю переднюю часть морды за исключением маленького розового рта, усеянного белыми, бритвенно-острыми зубами. Под существом лежало тело.
Доктор К'рилл лежал, растянувшись на полу, его гелиевый мешок был сдут, а янтарные глаза остекленело смотрели куда-то вдаль. По всему его телу извивались крошечные личинки, а его конечности были приколоты к полу с помощью белого клея.
Когда Конн вошел, он почувствовал, как существо атаковало его телепатической энергией страха, посылая волну за волной в попытке подавить его волю. Несколько маленьких пиявок подскочили к нему, пытаясь присосаться, но он без проблем отмахнулся от них, точно так же, как и от страха, который пытался навести на него их вожак.
Он почувствовал, как существо заволновалось, когда атаки не принесли желаемого результата, и оно повернулось к нему, поднимая передние лапы и размахивая заостренными конечностями.
Конн осмотрел свои ногти, точнее, просто изобразил жест, так как ногтей у него не было.
— Мне кажется, ты не совсем понимаешь, во что влез, урод тощезадый.
Он знал, что существо понимает его.
У них установилось прекрасное взаимопонимание.
Оно приготовилось броситься на него. Он чувствовал это в сознании существа, но теперь настала очередь Конна. Он приподнялся на своих лентах, раскинув руки в стороны, в то время как огни вокруг них замерцали и задребезжали.
— Ты залез не на тот корабль!
И с этими словами Конн обратил ментальное поле, направив его на источник страха.
Он взял весь человеческий страх, гнев и ненависть и пропустил их через себя, словно проводник. Процесс был болезненным, и казалось, что его разум и тело вот-вот взорвутся, когда он обратил весь этот страх обратно на мерзость перед собой, высвободив волну психической энергии, которая заставила существо заметаться по комнате, размахивая руками.
Оно качнулось, пройдясь по луже собственных отпрысков, окрашивая стены в черный цвет их же кровью.
Оно метнулось в другую сторону, стуча своими шипастыми ногами по полу и размахивая длинной тонкой шеей. Конн развел руки еще шире, страх хлынул сквозь него, словно потоп, и он вылил его на ошеломленное существо.
Конн стоял на возвышении посреди этой реки страха, контролируя каждое течение, направляя каждую мысль.
Где-то в этот момент он привлек внимание существа.
И в наступившей тишине произнес.
— Они МОИ.
Существо завизжало, забилось, бросилось на пол и вцепилось в собственное лицо своими большими заостренными конечностями. Конн молча наблюдал, как существо забивало себя до смерти собственными руками, пока от него не осталось ничего, кроме подергивающейся груды на полу. Когда оно испустило последний вздох, маленькие черные пиявки завизжали от боли, извиваясь в замешательстве и страхе.
Конн наклонился, поднял серебряную утку, задумчиво взглянул на нее, прежде чем повернуться и вмазать ей по куче личинок неподалеку, послав в ближайшую стену брызги черной крови.
Визги прекратились.
Он продолжил свой путь по комнате, безнаказанно убивая тварей, прежде чем подойти к доктору, который лежал ничком на полу эпицентре этого кошмара. Конн начал осторожно снимать маленьких личинок с его тела и методично давить их.
Доктор был все еще жив, хотя его жизненные показатели оставляли желать лучшего.
Конн прикончил последнюю личинку и встал, повернувшись к двери.
Ему предстояло много работы.
***
Адмирал Вир проснулся на холодном полу корабля, чувствуя, как позвоночник скрутило от страха и боли. Он едва мог вспомнить, что произошло, только далекую фигуру существа, которое не было врулом, бегущую прямо на него. Он вспомнил, как боролся с существом, которое оказалось намного больше, и спасся только тогда, когда оно схватило его за ногу, Адаму удалось в последний момент отсоединить ногу и уползти в одно из вентиляционных отверстий, где оно не могло до него дотянуться.
Он сел, поморщившись. Его шея невероятно болела.
Он протянул руку, чтобы потереть ее, и отпрянул, обнаружив под ладонью что-то влажное и мягкое.
Он взвизгнул и вцепился в предмет, отбросив его в сторону, когда тот отделился от его шеи.
Пульсирующее черное существо лежало на полу, роняя на пол маленькие капли своей крови.
Поморщившись, Адам занес ногу и раздавил существо ботинком.
***
По всему кораблю другие делали то же самое, пробуждаясь от смятения и страха, отрывая пиявок-паразитов от своей кожи и бросая их на пол, чтобы раздавить. Рамирес стоял в душевой казармы морпехов, окруженный черной слизью, смотря в зеркало, где отражалось единственное испуганное лицо — его лицо. Кейти проснулась одна в длинном коридоре. Нароби вышла из своего укрытия, не увидев никаких признаков кучи змей.
Санни прислонилась к раковине, судорожно ощупывая свой неповрежденный панцирь, все еще плотно прилегающий к ее коже. На полу ванной не было ни капли оранжевой крови. Маверик сидела на передней скамье часовни, закрыв глаза и сжимая в дрожащих руках псалтырь, обложку которого теперь украшало маленькое черное пятно. Блокировка была снята, и люди начали нервно выходить из своих комнат, собираясь в комнате отдыха, в то время как Кейти побежала на призыв Конна помочь К'риллу.
Он был жив, и его состояние, казалось, было стабильным, хотя они все равно действовали осторожно.
Адам полз по коридору, пока кто-то не нашел его и не помог подняться, после чего он нашел свою ногу и совершил обход корабля, чтобы подвести итоги случившегося. Он проверил К'рилла, и вернулся к команде, приказав поставить по одному дежурному у каждого входа, в то время как остальные погрузились в беспокойный сон в комнате отдыха, сбившись в кучу для безопасности.
Адам заступил на вахту первым и был там, когда Конн проплыл по коридору, покрытый черным налетом.
Он остановился перед адмиралом, смотря на него своими нечитаемыми черными глазами.
— Они умерли? — спросил Адам. — Все до единого?
— Я больше не чувствую их на корабле.
— Это ты убил существо?
— Естественно, — он пожал плечами. — После того, как я нашел его, все было довольно легко.
Адмирал пристально посмотрел на него, а затем, к крайнему шоку и удивлению Конна, мужчина шагнул вперед, заключив звезднорожденного в сокрушительные объятия — ощущение, которого Конн никогда раньше не испытывал, разве что через воспоминания других.
— Ты великолепный засранец, — пробормотал человек, похлопывая Конна по спине.
— Это что, благодарность?
Человек сжал сильнее, и Конн не был уверен, было ли это подтверждением или угрозой. Мужчина, наконец, отпустил его и открыл рот, собираясь что-то сказать.
Он так и не смог подобрать слова, но Конн в них не нуждался.
Он мог прочесть посыл в сознании человека.
— Что угодно ради команды, — тихо сказал он, прежде чем отвернуться и уплыть обратно в глубины корабля.
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам: