— Горят? — после того, как я включал лампы, отец задавал этот вопрос чуть ли не раз в полчаса, до того момента, пока не засыпал у себя на койке.

— Горят. Да и кому они нужны сейчас? Корабли не плавают. — я всегда садился ужинать у окна, чтобы в поле зрения был маяк.

— Не ходят! — поправил меня папа.

— Без разницы. Я тут почти два месяца живу, ни одного не видел. Кому мы светим каждую ночь?

— Ниче ты не понимаешь, Павел. Хорошо, что не заходит никто в наши воды. Нечего им тут делать, Крепские скалы шутки не шутят. Маяк не ищет кого бы спасти, он просто светит.

— Знаю, пап. Просто когда корабль видишь, то вспоминаешь, что не один в этом мире.

Отец кивнул и похлопал меня по плечу, подбодрив, затем допил кружку чая с вареньем из шиповника, налил еще одну порцию, и уселся на лежак. Он всегда пил по две кружки, только так его нервы успокаивались.

— Могу тебя обратно на большую землю вернуть, если тяжко. Только после штормов уж, они скоро совсем придут. Транспортной связи не будет, месяцок - другой.

Но домой, в тесную дядькину коммуналку, возвращаться не хотелось совсем. Он постоянно пил, приводя домой таких же алкашей, только ещё и подозрительных. Поэтому после того, как закончил школу, я сразу же уехал к отцу.

Папа ложился очень рано, еще до наступления темноты. Спал он на спине, поэтому громко храпел, мешая заснуть. Сколько я его не толкал, он так и не поменял позу. В таких случаях я обычно уходил к маяку, прихватив с собой пару теплых свитеров и спальный мешок. На цокольном этаже маяка стояла небольшая скамейка, на которой я умудрялся лечь так, чтобы было удобно. Одну кофту сворачивал и подкладывал вместо подушки, другую надевал на себя, чтобы не замерзнуть во сне.

Я лежал и слушал грохот прибоя. Волны разбивались о скалы с какой-то маниакальной силой, будто желая разрушить их, и осыпались мириадами капель у подножия. Вода хотела затянуть все в свою темную, холодную глубину, только сделать ей это было не под силу - наше сооружение возвышалось на тридцать четыре метра над уровнем воды. Прибой успокоил мои мысли, и я быстро отключился.

Во сне я сидел в фонарной комнате маяка и вглядывался вдаль, высматривая на горизонте хотя бы мачту, трубу, если уж не целый корабль. Солнце было ещё высоко, царила странная тишина. Неожиданно до меня добрался прохладный ветерок, заскочив под кофту. Откуда-то появились тучи, сгущающиеся чернотой. Волны стали злее бросаться на скалы, бились о камни с оглушающим звуком. Отец не разрешал находиться внутри маяка, когда начиналась плохая погода, поэтому я встал, собираясь спуститься по лестнице, но ее нигде не обнаружил.

С неба рухнул ливень, забарабанив по прохудившейся крыше, спустя минуту вода просочилась и закапала уже в помещении. Загудел ледяной ветер, море закипело ещё сильнее, теперь уже поднимая огромные валы, направляя их в сторону скал.

Картина эта была одновременно и пугающей, и завораживающей. Я почувствовал “запах бури”, как говорил отец. Соленый, морской воздух защипал в носу.

Послышался шепот. Среди неразборчивой речи я совершенно точно расслышал слова “голодный” и “помоги мне”. Будто волны пытались мне что-то сказать. А может быть, голос этот исходил из самых темных глубин.

Я проснулся от того, что скрипнула дверь. Вскочил и увидел в проходе папу, скрестившего руки и ухмыляющегося.

— Ну, где же еще тебе быть. — пробасил он, нарочито выделив “еще”.

— Ты храпел, а я из-за этого не мог уснуть.

— Так разбудил бы меня, делов то! — посмеялся отец и махнул рукой, приглашая идти за ним. — Вставай, работы навалом.

Работы действительно предстояло много. Когда я только собирался сюда, я представлял себе белоснежный, в чёрную или красную полосу маяк, с панорамно - застекленной верхней площадкой. С тёплым, уютным домиком. С чайками, кружащимися над шпилем. Но на деле все оказалось печальней. Само сооружение и постройки рядом пребывали в весьма плачевном состоянии, если не сказать - разваливались. Конечно, отец и без меня восстанавливал маяк, только чтобы привести в порядок все, понадобился бы целый штат рабочих, а не два человека.

К вечеру, когда начало темнеть, мы прервали работу. Я быстро поужинал, покормил сторожевого пса по кличке Фонарь заранее приготовленной кашей. После пошел включать освещение.

Пульт управления находился в маячной комнате, которую папа называл вахтенной. Это всего лишь на один этаж ниже светового отсека, в котором и стоял огромный фонарь. Приходилось дважды в сутки подниматься и спускаться по множеству ступенек. Как-то раз я пытался сосчитать их, но сбился на семидесяти. К концу подъема я всегда дышал, как загнанная лошадь. Мы с отцом подумывали перенести пульт на цокольный этаж сооружения, но пока что не доходили руки. Зато на площадке открывался удивительный вид и мне он никогда не надоедал: вспенивающиеся гребни волн, меняющая при разной погоде цвет вода, утопающее в море закатное солнце.

Вдали, над видимой линией горизонта плавало грозовое облако, иногда посверкивая молниями. Судя по флюгеру на доме, ветер гнал эту тучу прямиком на нас. «Любая буря начинается с небольшого дождика.» — вспомнились мне слова отца.

Я поднялся по лестнице к лампам. Протер специальной губкой, смоченной в глицерине, защитные стекла линз, чтобы не запотевали. На всякий случай. Хоть судна тут пока и не показывались, перестраховываться меня научил отец.

Поизучал график захода солнца, висящий тут же, на стене, рядом со старой, с изогнутыми краями, картой района. На карте наш скалистый остров слева и справа зажимали маленькие, хаотично натыканные островки поменьше - рифы. На бумаге они выглядели безобидно, но на самом деле они раскинулись в обе стороны почти на пятьсот метров. От них-то мы и защищали судна в ночное время. Капитаны называли это место «рифовый километр», и обходили район стороной.

Вдоволь полюбовавшись видами, решил, что пора возвращаться вниз.

Переступив через порог, до меня донесся вопрос, который отец задавал всегда, когда я спускался с маяка.

— Как там погода, сынок?

— На горизонте дождевая туча… и, похоже, гроза. — заключил я, вспоминая всполохи молний в черноте облака. — Это то, что я думаю?

— Да. Первые нотки, возвещающие о скором приходе бури. Загони Фонаря под крышу. Возможно туча пройдет мимо, но если накроет остров, то может лить всю ночь.

Вскоре послышались первые раскаты грома. В такие моменты, когда погода портилась, (пусть это и было пару раз за два месяца) отец рассказывал мне что-нибудь интересное из своей жизни, или пугающие легенды про корабли и моря. В обычные дни от него не допросишься ни одной истории, а в непогоду что-то, по всей видимости, навевало.

— Мой отец, — начал он, заварив любимый чай, — тоже жил на маяке, и как-то раз, проходивший мимо корабль, ни с того ни с сего остановился у рифов. Долго он так стоял, отец даже пытался связаться с ним, но никто ему не отвечал. А потом он решил на шлюпке сплавать до судна. На борту никого не было, будто бы это корабль- призрак. С тех пор никто не видел членов экипажа. До сих пор.

— Жуть какая. — поежился я и сделал последний глоток чая. — Но это же не правда?

— Кто знает? — папа сделал серьезное лицо, но через секунду рассмеялся. — Конечно нет! Папа был тот еще выдумщик. Это я от него, кстати, научился всякие страшилки рассказывать. Горят?

— Горят, пап.

Отец быстро уснул, а я долго ещё лежал и читал книгу, которую взял с собой на маяк. Вообще, за это время я прочел ее уже дважды.

Ночью меня разбудил громкий храп. Пришлось вставать с кровати, чтобы растормошить отца. Случайно взглянув в окно, я оторопел. Абсолютно ничего не было видно, будто стекло закрасили черной краской. Это значило, что маяк не светил. Прокрутил в голове последние действия вечера, среди них точно вспомнил, что лампы включал. Да я даже перед сном выглядывал - они работали. Батю будить не стал, и накинув недавно высохший дождевик и сапоги, пулей вылетел из домика, по пути прихватив мощный фонарь.

Моросил мелкий дождь, на остров опустился густой туман. Настолько плотный, что дальше десяти метров ничего не видно.

Дверь маяка оказалась не заперта, хотя я точно закрывал ее на засов снаружи. И ещё я обнаружил рядом со входом следы слизи. Сразу вспомнились самые страшные отцовские страшилки. Следы вели внутрь и по лестнице вверх. Никогда еще я не забирался на верхний ярус так медленно, прислушиваясь к любому шороху. В вахтенной, у окна, кто-то стоял. Я разглядел лишь силуэт, не успев направить на чужака луч света. В ту же секунду, как я вошёл в комнату, силуэт метнулся к окну и выскочил наружу. Напоследок я услышал, как что-то упало в воду.

Пульт управления обесточен и облеплен чем-то липким, тягучим и вонючим. Звуковая система и радиосвязь тоже не работали. “Теперь точно нужно будить папу.” — с такой мыслью я вылетел из комнаты в сторону лестницы. В голове крутились нехорошие мысли, странное, тревожное чувство охватило меня. Я не знал, что делать в таких ситуациях. Отец всегда спрашивал меня, горят ли лампы, но никогда не рассказывал, как поступать, когда они вдруг погасли. Он говорил, что такое невозможно.

Выскочил на улицу. В задней части дома лаял пес. Может быть он тоже почувствовал опасность, пытаясь теперь предупредить спящего хозяина, но я знал, что этим папу не разбудить. Я уже было рванул к жилищу, но слух уловил новый звук. Гудение. Низкочастотное, пульсирующее. Вслушался и понял, что это не гудение. От охватившей паники заколотилось сердце, по коже пробежали мурашки. Винты!

Стоило мне взглянуть в сторону моря, и я окончательно убедился. Даже сквозь густой туман я различил два светящихся огонька. Как глаза морского чудища, которое выследило жертву и крадется под прикрытием ночи. В тот момент я и правда на секунду так подумал. Но все было намного ужаснее. К рифовой линии приближался корабль. Ночью, в густой туман, да еще и с неработающим на берегу маяком. Шел вслепую. Я сразу же представил мирно спящих людей в своих каютах, не ожидающих аварии.

В памяти всплыл момент, когда отец проводил мне экскурсию по маяку. Над световой комнатой находился отсек с запасным, автономным от электричества, фонарем. Я ведь совсем забыл об этом. Никто не пользовался им лет сорок, если не больше.

С надеждой на то, что он в исправном состоянии, я добежал до мастерской, по пути упав в грязь, кое-как нашел канистру с керосином.

Когда, весь взмокший от пота и дождя, я добрался до запасного фонаря, судно уже подошло настолько близко к скалам, что шанс избежать трагедии ускользал с каждой секундой. Проклиная себя и все на свете, я разжигал этот долбанный светильник. Самая верхняя площадка не была застеклена, поэтому мне понадобилось много времени, чтобы разжечь огонь в лампе - зажигалка то и дело гасла от порывов ветра. Спасительный огонек наконец-то вспыхнул после десятка попыток. Обессилено я сел на пол, будто таскал мешки с цементом, и уставился в море. «Тормози, тормози пожалуйста!» — умолял я неизвестного мне капитана.

Судно заглушило двигатели, наверняка ещё вывернув рули. Один за другим зажигались прожекторы по всему кораблю, а так же свет в иллюминаторах. «Они уже бросили якорь. Сейчас остановятся и все будет хорошо. Все будет хорошо.» — оставалось лишь бубнить себе под нос, как молитву. Но чуда не произошло, раздался оглушающий скрежет, лязг металла. Корабль всё-таки напоролся на торчащие из воды, острые, как акульи зубы, камни.

Прежде чем я успел опомниться, до меня донеслись крики корабельной команды. Но радоваться тому, что люди живы, не пришлось. На судне происходило нечто странное. Крики превратились в неистовые вопли. Что-то вспыхнуло на борту, затем прогремел взрыв. Столб огня разрезал темноту и туман. Я увидел мелькающие силуэты людей, прыгающих в воду, некоторые из них горели.

— Пашка, Пашка, мать твою, где ты? — донеслось до меня. Я моментально пришел в себя, услышав голос отца.

— Почему не горит, Паша? — спросил отец, когда я спустился вниз.

— Я не знаю! Я проснулся а он не светит, связь не работает, сирена тоже. Как-будто электричества нет. Я разжег старый фонарь, но было поздно. — я не знаю, понял ли меня отец, потому что я, одновременно с тем, как затораторить, еще пытался отдышаться.

— Готовь шлюпку, жди меня, я попробую связаться через автономку! — отец побежал в дом.

Пока я спускался по длинной лестнице вниз, к причалу, мне показалось, что стало немного светлее. А может быть просто туман слегка рассеялся. Все равно я бежал с включенным фонарем, иначе можно было навернуться с крутого, скользкого спуска.

Лодка покачивалась на волнах, постукивая бортом о пирс. Я уже хотел ее отшвартовать, как заметил что-то плавающее в волнах. Я сразу понял, что это тело. Когда оно прибилось к причалу, я достал багор, хранящийся на щите с другим снаряжением. Поставил на причал фонарь, чтобы освободить руки. С помощью крюка я попытался подхватить одежду, удалось не с первого раза. Если бы мне два месяца назад сказали, что я буду вытаскивать трупы из воды, я бы даже не смог такого представить. Потянул багор на себя и тело перевернулось на спину. От увиденного руки моментально ослабли, железяка вылетела и ушла под воду. Я обомлел: передо мной плавал изъеденный труп. Лицо местами изглодано до черепа, всюду на нем рваные куски плоти. Меня заколотило от охватившего ужаса.

Отца все не было, я растерянно озирался по сторонам, уже не понимая, что происходит. Все казалось каким-то кошмарным сном. В ту же секунду рядом с телом что-то бултыхнулось. Затем из воды вынырнуло нечто, отдаленно похожее на человека, но кожа его, при свете моего фонарика, была синюшной, как у утопленника. Он оскалился, увидев меня. Длинные, острые как иглы, зубы клацнули, а затем его пасть резко и мощно вцепилась в горло трупа, я заметил, что вместо рук у существа было нечто похожее на плавники. Оно с лёгкостью утащило труп под воду, и через пару мгновений на месте тела лишь булькали пузырьки воздуха.

Когда отец прибежал, то обнаружил меня сидевшим на пирсе и бормотавшим что-то нечленораздельное. Я очнулся только после хорошей встряски и увесистой пощёчины.

— Пашка! Паша, что с тобой? Ты меня слышишь?

— Тут….труп…был. — все что мне удалось произнести.

Отец огляделся по сторонам, выискивая то, что меня напугало. Ничего подозрительного не обнаружил и отвел меня в дом, уложив в кровать. Сказал: “Отдыхай, я скоро.” И убежал, заперев за собой дверь. Часы ожидания вестей от папы превратились в мучительное испытание. Я все время слышал какое-то шуршание, то у окна, то у двери. Завывание ветра, казалось мне как никогда жутким. Я не мог перестать думать о том чудище из воды, которое затянуло за собой искусанное мертвое тело. Представлял, как оно стоит за дверью, выжидая момента, когда я буду уязвимей всего. Когда усну. Поэтому, я не сомкнул глаз до самого прихода папы.

Отец вернулся когда совсем рассвело. Он вошел ссутулившись, выглядел измученным, на нем лица не было. Таким потерянным я его ещё не видел. Рухнув в скрипучее кресло, просидел больше получаса. Я боялся что-либо спрашивать, так мы и сидели в тишине, пока она не стала невыносимой. Я встал, поставил чайник на конфорку, потом заварил крепкий чай. Папа выпил одну кружку молча, заговорил только на второй.

— Там никого. — отстраненно произнес он.

— Никого не осталось в живых?

— Просто никого. Пока я плыл к судну, что-то постоянно терлось о дно лодки, словно раскачивая её. Потом я увидел несколько мертвых, плавающих в воде. А затем произошло… — он прервался, сделав большой глоток из кружки. — Ты не поверишь, но их будто засосало под воду. Раз, и нет. А на самом корабле ни единой души.

Спасатели прибыли на сигналы бедствия только через несколько часов. Исследовав полузатонувшее судно, берег, и даже дно на месте крушения, они ничего, кроме личных вещей экипажа не обнаружили. Ни одного человека, словно их и не было на том корабле. Электричество на острове восстановили только через два дня, а нас с отцом отправили на материк, для разбирательств.

Я убежден, что мы с отцом видели, как действует одно и тоже существо, если только их не множество. Каким-то загадочным образом ему, или им, удалось обесточить маяк, чтобы судно, в туман, угодило в ловушку опасных скал. Там они разделались с командой, утащив их под воду.

Что это за существа? До сих пор никто так и не дал мне ответ, да и вряд ли я его получу. Вопрос слишком сложный.

Авторы: @FelixBeck, @MoranDzhurich

Если вам нравится наше творчество, переходите по ссылке на группу ВК "ЗБО", там много интересного, в том числе и аудиозвучка, музыкальное сопровождение к рассказам! Мы будем рады вам, дорогие читатели! Подписаться в ВК!

— Ты опять за собой не убрала, маленькая дрянь? — кричала пожилая женщина, гремя посудой на кухне. В ее скрипучем, прокуренном голосе слышалось раздражение. — Сколько раз мне еще тебя наказать? А ну иди сюда, дрянь проклятущая!

Дрянь знала этот тон. Знала что за ним следует боль, поэтому побежала в свою комнату и заскочила в покосившийся, платяной шкаф. Забилась в угол, свернувшись калачиком и тихонько заплакала. Она дрожала, словно от холода, хоть с улицы в запертые окна и сочилась тягучая, летняя духота. Лоб и ладони взмокли от пота. Девчушка лет семи стиснула тонкими пальцами подол своего любимого, единственного платья, потянула на себя. Чтобы закрыться, чтобы исчезнуть, пропасть навсегда.

Дверь ее крохотной комнатушки с грохотом распахнулась, ударившись о стену. От стены что-то отвалилось, осыпавшись на пол. “Сколько раз говорить, чтобы ты не закрывала дверь в свою… Где ты, зараза? Опять залезла в свой долбаный ящик?” — донеслось до спрятавшейся девочки. Она с ужасом втянула голову в плечи и еще сильнее вжалась в фанерную стенку, понимая, что сейчас ее найдут. Найдут и отлупят, а потом все тело опять будет гореть от побоев.

Шаркающие шаги быстро приблизились к шкафу, дверца открылась.

— Бабушка, пожалуйста! Не бей... — девочка попыталась незаметно смахнуть катящуюся по щеке слезу.

— Прекрати хныкать, дрянь! Как жрать, так ты быстро находишься, а как убирать за собой, так сразу “не бей”? А ну вылазь оттуда, пока я тебя за шкирку не достала. Или ты хочешь в подвал?

— Только не подвал! — застонало из глубины шкафа.

— Тогда вылазь! Кирпич, я кому сказала? — так она исковеркала имя внучки, потому что “Кира” ее крайне не устраивало. Да и потом, дрянь висела тяжелым кирпичом на старческой, слабой шее. По словам бабули, конечно же.

И девочка вылезла. Вылезла потому, что не могла больше терпеть этот бабушкин противный, режущий душу, крик. А еще потому что не хотела в подвал. Туда ее бабуля всегда запирала только за самые плохие проступки, а тут она всего лишь не вытерла крошки со стола и не помыла посуду. Даже ничего не разбила. Лучше перетерпеть боль, чем подвал.

Жесткий, кожаный ремень, обжигающий кожу, своим запахом напоминал девочке о папе. Так было проще справиться с желанием защищаться от хлестких ударов, ведь если этим разозлить бабушку, то она будет бить еще сильнее.

— Будешь еще свинячить, дрянь ты такая!? Будешь?

— Нет, бабушка, нет.

— Ты мне уже такое говорила! Почему ты везде оставляешь за собой грязь? В кого ты такая свинья-то?

— Ну я….я же не вижу… — промямлила дрожащим голосом девочка.

— Не смей оправдываться. Стыдно должно быть. Запомни, если ты слепая, это не значит, что у тебя отвалились руки! А ну марш мыть посуду, дрянная девчонка… — ее голос сорвался в кашель и она наконец-то замолчала, хотя бы ненадолго. Кира выскочила из комнаты и двинулась на кухню. Она научилась ориентироваться в пространстве дома, без проблем ходила без своей тросточки. Помнила расположение всех комнат, всей немногочисленной мебели, но так и не научилась до чиста убирать за собой после еды.

Закончив с уборкой, девочка попросила у бабушки разрешение ложиться спать. Женщина согласилась на удивление быстро, даже ни разу не обозвав дрянью и не заставив мыться под холодным душем “перед постелью”. Скорее всего потому, что по телевизору показывали ее любимый сериал.

Чистя зубы, Кира мечтала, как уснет и увидит. Просто увидит. Во сне она могла видеть тот мир, который запомнила до потери зрения. Это был ее мир — яркий, светлый, в котором она хотела бы жить взамен реального. После умывания она, на ощупь поставила щетку в свой стаканчик и уже развернулась выйти из ванной, как вдруг позади услышала звук разбившегося стекла. Она сразу поняла, что упало, разлетевшись по полу вдребезги осколками. Девочка помолилась про себя: “Господи, пожалуйста, сделай так, чтоб бабушка не слышала этого, пожалуйста!” Но бабушка услышала, и уже шаркала тапками в сторону ванной. Это значило только одно. Ночь в подвале.

— Что ты тут натворила опять, дрянь неуклюжая? Издеваешься над старой женщиной. Кровопийца! — послышалось тяжелое, зловещее дыхание женщины.

— Я... я… я… нечаянно… — пролепетал ребенок.

— Будь ты проклята! Вот как к тебе по-хорошему относиться-то? А? — закряхтела бабка. — Ты же, дура, как и мать твоя! Все у тебя из рук валится. Покупаешь тебе вещи, а ты их вот так вот просто: хлоп! - и нет. Не стыдно тебе? А еще в школу просишься, а ты знаешь сколько денюг-то на это нужно? А ты с вещами так обращаешься, тетрадки, книжки тоже будешь рвать да терять? Вот побегай сама по магазинам, посмотрю я на тебя... — бабушка всегда кипела от гнева, если Кира вдруг портила что-то из вещей.

Женщина схватила ребенка за шкирку, и повела в сторону кухни. Там, под откидывающимся ковриком, был люк в подвал. Кира взмолила : “Ба, нет, пожалуйста, я не хочу туда, там страшно, там кто-то живет, я его боюсь”, но в ответ получила лишь усмешку и невнятный бубнеж про то, что проклятая девка скоро изведет бедную бабушку до смерти.

После того, как тяжелый, деревянный люк, точно крышка гроба, захлопнулся над головой хрупкой девчушки, бабуля пошла в свое любимое место в доме - уголок с иконами. Подошла к ним, наверняка почувствовав некое облегчение, затараторив: “Прости меня боженька, прости грешную. Прости и дай мне силы, чтобы тащить на себе этот крест. Я не могу уже, боженька. Я же ей как лучше хочу, а она никудышная, на зло делает. Ей пока по рукам не дашь, не будет проку. Как и мать ее, такая же! Погубила сыночку, ой погубила...”

Девочка тем временем так и стояла как вкопанная, на четвертой снизу ступеньке лестницы, прислушиваясь к гробовой тишине. Она не хотела спускаться дальше. Внизу много мышеловок и крыс. Но грызунов девочка не очень боялась. Гораздо сильнее ее пугал кое-кто другой. Один раз он уже пытался заговорить с ребенком, но девочка жутко испугалась и громко, долго, до хрипоты визжала от страха. Бабка тогда сжалилась, выпустив внучку, с тех пор девочка боялась попасть в подвал снова.

Лестница ужасающе поскрипывала под ее ногами, пока та, все же решившись, спускалась вниз. Навстречу страху. “Третья ступенька, вторая… — снова прислушалась, проведя языком по пересохшим губам. — Первая”. Затем ноги ступили на холодный, залитый бетоном пол. Он попахивал сыростью, как в общем и весь подвал.

В дальнем от Киры углу что-то зашуршало. Потом скребущийся объект запищал и девочка поняла, что это крыса. Так и замерев, не решилась идти дальше. Села на последнюю ступеньку, прижав голову к коленям, и заныла.

И тут к ее плечу мельком прикоснулось что-то странное, холодное, даже ледяное. Кожу осыпало мурашками, девочка подняла голову. Кроме шебуршания грызунов, ни звуков, ни посторонних запахов.

— Кира. — донеслось протяжным шипением совсем близко. Как будто кто-то шептал на ухо. Девочка вздрогнула и отпрянула назад, к закрытому люку.. Но кричать не стала.

— Ну хватит уже. Мы ведь можем подружиться, если ты успокоишься. Я не причиню вреда. — голос незнакомца был таким же холодным, как и его прикосновение, но звучал вполне безобидно.

— Вы...кто? — голос ребенка все еще немного дрожал.

— Я уже и не помню. Живу здесь лет двести. Или триста. Не бойся меня, я хочу помочь. Ты хочешь снова видеть? — тембр голоса и смысл слов навязчиво всверливались в голову тонким сверлом.

Конечно же, девочка хотела вновь увидеть все, как раньше,до аварии, а не только во сне. И странное существо рассказало ей о том, что для этого нужно сделать.

— Нет, я не буду! — с трудом вскрикнула Кира. От такой неожиданной просьбы во рту пересохло, стало больно глотать. Будто сотня маленьких, острых бритв разрезала все внутри горла.

— Почему?

— Мне страшно. Бабушка накажет...

— Не бойся! В этом ничего страшного. Ты будешь видеть даже в темноте. Тебя больше не будут лупить ремнем. Тебе лишь нужно ночью открыть люк.

— Мне нельзя ночью выходить из комнаты, чтобы не будить бабушку. Она говорит, что это грех. Бог накажет.

— А ты что, веришь в бога?

— Я...не знаю. — растерялась Кира.

— Он ответил тебе хоть раз на твои молитвы?

— Нет, но...— выдавила девочка.

— Он не ответит, сколько бы ты не просила. Ему нет до тебя дела. А я могу избавить тебя от слепоты. Ты можешь помочь мне в этом. — голос звучал совершенно безэмоционально, но вкрадчиво.

Девочка опять почувствовала прикосновение, на этот раз к волосам. Теперь оно было не таким холодным, но по прежнему ощущалось странно. Стало спокойно и хорошо, веки отяжелели и девочка провалилась в сон.

Под утро женщина открыла люк, разбудив девочку истошным воплем: “Вставай, дрянь!”

На завтрак бабка приготовила свои любимые, но ненавистные для Киры вареные овощи в кислом соусе. Поковыряв вилкой в мягких, противно пахнущих сгустках ребенок запихнул в себя одну картофелину, нехотя разжевав ее. От кислоты и солености желание есть дальше отпало совсем. Дождавшись, пока бабуля вышла из кухни со словами: “Нечего мне тут с едой баловаться, дрянь! Ешь давай, и за собой вымыть не забудь!”, девочка вывалила содержимое тарелки в мусорное ведро.

Весь день она провела за уборкой дома, думала о том, что просило ее существо из подвала. И было ли оно на самом деле, или это всего лишь сон. Если сон, то он был очень уж реальным. Мысль эта засела глубоко в сознании, посеяв сомнения. Странное чудище из подвала обещало вернуть зрение, но стоило ли ему верить? Ведь девочка знала: чудища злые. Им нельзя доверять.

Вскоре к бабушке пришла ее знакомая, соседка из дома напротив, и девочке было сказано сидеть у себя в комнате. Женщины часто встречались, подолгу сплетничали, жаловались друг другу на жизнь.

— Ну на кой ей эта школа для дебилов. Скажи, а? Они ж слепые там все, а мне говорят — книжки покупай, форму покупай, тетрадки покупай. А на кой, ты скажи мне, ей книжки, если они не видют ничего?

— Так там специальные учебники-то, Галя, шрифт там, не помню как называется. Граль, что-ли.

— Ой, навязал господь на мою шею Кирпич. Всю посуду мне перебила, никудышная, вся в мать свою. После аварии что невестка моя “ненаглядная” устроила, вся жизнь псу под хвост. Ведь это она за рулем сидела тогда, поехали развлекаться. В кино. И до чего это все довело? Ребенок остался инвалидом на всю жизнь. Говорила же им, ой...— рассказчица показушно покачала головой, схватилась за сердце, мол как жить, как жить. — А как ваш-то сыночек? Хороший парень вырос.

Проболтали до вечера, гремя чашками, то перемывая косточки неряшливой внучке, то обсуждая какая распущенная стала молодежь — ниче не умеют, и учиться не хотят.

А вечером, после ухода соседки, бабуля опять ворчала, что Кира плохо помыла посуду, что оставила за собой свинарник и заставила краснеть ее перед хорошим человеком. Девочка снова была наказана, получив ремнем по рукам.

Ребенок тихонько всхлипывал в подушку, в своей душной комнате, зарывшись под одеяло. Где-то жужжала жирная муха, время от времени ударяясь в закрытое окно. Когда до Киры донесся бабулин храп, она встала с кровати, вытерла мокрые щеки рукавом дырявой пижамы, и решила действовать. Тихонько открыла дверь, та не скрипнула - девочка научилась делать это беззвучно. На цыпочках прошла на кухню, отодвинула край коврика и нащупала шершавое металлическое кольцо, служившее ручкой люка. Дернула. Крышка оказалась слишком тяжелой для маленькой девчушки. Попыталась двумя руками - не поддается ни на миллиметр. Она огорченно вздохнула и услышала знакомый, шипящий голос, исходивший из-под подвальной крышки: “Попробуй еще раз, я помогу.”

После это люк с легкостью открылся.

Она медленно спустилась в подвал, уселась на ту же последнюю ступеньку лестницы. И буквально всем телом ощутила, как нечто приблизилось к ней. На сей раз, от его прикосновений и голоса веяло только чудесным теплом. Это вселяло в девочку еще большее доверие к подвальному незнакомцу.

Они долго разговаривали, существо рассказало девочке, что ее бабушка своими молитвами пытается выгнать его из подвала. Но не бабка настоящая хозяйка этого дома, не ей и командовать.

— Почему ты терпишь побои? Я бы давно уже прекратил все это.

— Я привыкла. Она всегда меня била. Всегда, с тех пор как родители… — нечто, будто почувствовав мокрые глаза собеседницы, перевел тему.

— Ты подумала? Ты готова вернуть себе зрение, дитя?

— Я боюсь. Я, честно честно, боюсь. — слезы все же полились по лицу.

— Это не так страшно, как ты думаешь. Ты увидишь все моими глазами, а утром обретешь зрение. Только представь себе.

— А как это сделать? — после небольшого раздумья Кира все таки осмелилась, несомненно порадовав этим своего нового друга.

— Просто ложись спать, доверившись мне, а утром, как проснешься, сразу же иди сюда, вниз. Только не забудь открыть на ночь крышку люка. Я приду и мы немного поиграем. Я стану тобой всего на чуть-чуть. Ты даже не почувствуешь ничего, ты будешь видеть сон.

Последние слова девочка прокручивала в голове, вновь и вновь. Надеялась, что бабуля не проснется посреди ночи и не увидит что она открыла подвал, иначе не избежать жестокого наказания.

Уже лежа под одеялом, она мечтала, как утром зажмурится от яркого солнца. А потом она побежит к бабушке и расскажет ей, что больше не слепая. И ба не будет злиться. Наверное. Погрузившись в мысли, Кира быстро уснула.

Ночью она проснулась, будто кто-то ее разбудил, медленно встала с кровати. Огляделась вокруг и вдруг поняла, что видит. Даже без света, в кромешной темноте. Но в тот момент она не придала этому значения, для неё все было как во сне. Шлепая босыми ногами, подошла к комнате бабушки и бесшумно открыла дверь.

В прокуренной комнате бабки мерзко пахло затхлостью, и пердежом. Сама женщина, громко похрапывая, развалилась на мягком, продавленном матрасе, скомкав под собой желтую простыню. Верх ее ночнушки задрался, выставив на показ обвисшую, дряблую грудь. От этого зрелища лицо девочки скривилось в гримасе отвращения. Ребенок закрыл за собой дверь.

Раздался жуткий вопль, переходящий в хрип, но никто не услышал криков старухи в ту ночь, их дом находился в тупике, и был отдален от остальной деревни. Затем послышалась невнятная возня и кряхтение, хруст ломающихся костей. После этого в помещении воцарилась мертвая тишина.

Проснувшись рано утром в поту, как после кошмарных сновидений, Кира первым делом увидела темный потолок своей комнаты. Она действительно видела! От радости она забыла про жуткий сон, у нее заколотилось сердце, и хоть она помнила слова чудища из подвала: “Как проснешься — сразу вниз”, но не обрадовать бабушку все же не смогла.

Разглядывая все вокруг, Кира радостно шла в комнату бабули. Всяческие коробочки, уйма пакетов с непонятным содержимым: девочка получала неописуемый восторг.

Бабулина дверь еще закрыта, несмотря на то, что бабушка обычно просыпалась раньше. Постучалась — тишина. Войдя в комнату девочка увидела беспорядок: скомканные простыни, зловонный запах, бьющий в нос. Посреди постели развалилось искусанное, бездыханное тело бабки с выпученными глазами. Ее редкие волосы выбились из пучка и расползлись по подушке. Шея почернела, застыв в неестественной позе.

Девочка вдруг поняла, что все случившееся ночью вовсе не сон. Но вместо страха, ужаса она испытала нечто другое. Некое облегчение, и даже… радость. Еще немного постояв, Кира двинулась прочь.

На кухне еще темно, сквозь зашторенные занавески почти не пробивается свет. Из подвала, вырываясь наружу, жутко завывал холодный ветерок. Будто бы монстр, живущий там, песней заманивал в свое логово жертву. Кира спустилась по скрипучей лестнице, в подвале сгущалась кромешная тьма.

“Я все сделала правильно?” — прозвучал детский голос, прорезав пустоту помещения.

Ответ прозвучал в ее голове, ясно, как если бы кто-то нашептал ей это на ухо: “ Ты большая молодец. Наконец-то мы полноценные хозяева этого дома!”

От автора: Данный рассказ является некой предысторией рассказа "Дом в тупике". В группе "Забытый богом округ" вы можете ее не только прочесть но еще и послушать в атмосферной озвучке! Так же, если понравился рассказ, жамкай плюсик и подписывайся на группу в ВК, там много чего интересного и страшного!

Подписаться на группу!

Ссылка на рассказ "Дом в тупике"

Автор: @FelixBeck, Редакция: @MoranDzhurich,

Первая часть.

Вернулись обратно на бетонку. Долго обсуждали, куда идти дальше, решив в конце концов, сначала развести костер. Через минут двадцать огонь уже поджаривал нанизанные на шампуры сосиски. На отдых мы потратили чуть больше часа, но когда стали собираться, то заметили одну странность. Вокруг будто стало смеркаться. Когда я достал из кармана телефон, то аж присвистнул от удивления. По времени выходило, что уже действительно вечер.

— Это как так? — раздосадованно спросил я сам себя, освещаемый блеклым светом экрана.

— Че там?

— На часах полдесятого. Вечера. — я все никак не мог сопоставить свои ощущения времени. По моим меркам, мы шлялись по лесу не больше четырех часов. Должно быть не больше пяти часов дня.

— Не может быть. Это наверное глюк, говорил же не покупать китайское барахло. Или часовой пояс поменялся сам по себе. А потемнело, потому что облака затянули. — перебирал оправдания Матвей.

Мы одновременно задрали головы, уставившись в небо - оно было безоблачным. Настолько, насколько мы могли его видеть из-за деревьев.

— Фигня какая-то творится.. — друг громко глотнул и я тоже ощутил, как во рту, в горле, пересохло. Попить бы.

— Что делать будем? Ставить палатки?

— Как-то стремно оставаться тут на ночь. Пойдем дальше, пока еще не совсем стемнело.

Вскоре мы добрались до первых домов, хотя больше они были похожи на сваленные в кучу бревна. Чем дальше мы продвигались вглубь деревни, тем больше строений стало появляться. У некоторых построек крыша давно прогнила и обвалилась, у некоторых отсутствовали стены. Какие-то дома выглядели сохранно, если не считать разбитые окна. Я достал металлоискатель. Матвей поддержал эту идею радостным воплем и включенной камерой, направленной на меня. Ничего толкового мы не нашли, лишь пару закладных монеток да кусок пряжки, но время скоротали отлично, отвлекшись от тревожных мыслей. В итоге, было решено перенести исследование деревни на утро, а то, по словам Матвея “ненароком можно и гвоздь в ногу вогнать.”

Развели костер, плотно поужинали сухими пайками, которые Мотин дядька приносил с работы. Он служил прапорщиком в военной части, поэтому частенько притаскивал всякое «добро».

— Вещь! — потряс ложкой Матвей, доедая последний кусок горячего мяса, закусывая хрустящей галетой.

После еды мы договорились дежурить по очереди, с перерывами на сон. Кинули жребий и первым караулить выпало мне. Матвей заполз в палатку, и уже через пару минут возни и невнятного бормотания я услышал его храп.

Костер потрескивал слабым огнем, я пододвинулся поближе, подкинул еще дров, припасенных заранее. Становилось прохладней. Из палатки я достал себе осеннюю, непромокаемую курточку, накинул ее на плечи. Тепло от костра расслабляло, веки потяжелели, я с трудом удерживал их. На какую-то долю секунды чуть не вырубился, почти провалившись в дрему. Выдернул из сна меня странный звук в глубине леса, за деревней. По началу мне послышался жуткий вой, потом он как-то плавно перешел в необычное пение, а потом и вовсе показался… не человеческим.

Низкий голос тянул одну ноту, вибрировал, растекался по ночному лесу, накатывая волнами. Звук забирался под кожу, бился в голове набатом, потом перешел в какой-то варварский напев. “Э-о, э-ооо.. ыыы.. ” — выводил голос. И он приближался.

Я вскочил на ноги, и дернулся было будить друга, но все затихло. Во рту моментально пересохло, а сердце, казалось, пробьет ребра и выскочит наружу.

Хотел убедить себя, что это может волк воет, но не смог. Не бывает таких “поющих” волков. Пришлось кое-как успокоится, и для надежности подбросить веток в костер. Сидел вглядываясь в черные силуэты деревьев, вслушивался в редкий стрекот цикад. Спустя минут десять тишины где-то заухал филин. И вдруг, в ответ ему прилетел новый звук. Смех. Трескучий, ехидный старческий смех. И тихо хрустящие, ломающиеся ветки под чьими-то ногами.. Тут уже я не выдержал, и рванул к палатке.

— Мотька, вставай! Вставай говорю. — придушенным голосом вопил я, вцепившись в торчавшую из палатки ногу.

— Ты че ? Времени час ночи, мы же договаривались… — заворчал сонный Мотя.

— Вылазь! Там кто-то есть. — зашипел я, на что Матвей высунулся наружу. По нему было видно, что он не врубается, что происходит.

— С чего ты взял? Приснилось, поди?

— Я не спал, блять! Там орет кто-то, поет так... как шаман. — до меня наконец-то дошло, где я слышал такое пение. По телеку, про Алтай была программа. — Ходит в лесу, смеется!

— Ты совсем уже? Смеется. Это над тобой волчок ржет. Серенький. Пришел кусь за бочок сделать. Может ветер, Горыныч? Птицы есть, сычи, они так орут, как будто смеются.

— Не думаю. — помотал я головой.

Матвей выругался и вылез из палатки со словами: «Не дашь поспать ведь. Я тебя тоже разбужу посреди...», но осекся и застыл, глядя в темноту. Его глаза расширились, в них читался испуг. Я глянул туда, куда смотрел друг и почувствовал, как противно слабеют колени. Метрах в пяти, едва освещаемый затухающим костром, стоял человек. Только это будто и не человек вовсе: из его головы росли… рога. Огромные, будто оленьи или лосиные. От страха я даже забыл как дышать, а Матвей уже пятился назад, к палатке. «Отвлеки его?» — шепотом попросил Мотя.

— Вы кто? Вам помощь нужна? — очнулся я наконец. Незнакомец молчал, не шевельнувшись. На долю секунды я подумал, что это лишь игра света и тени, но человек неожиданно поднял руки и начал совершать странные движения, словно потрясая кулаками в воздухе.. Тут же я услышал звук, как-будто ударили по огромному барабану - “ бэмммм!”.

— Черт! — пробубнил Матвей.

— Че? Какой черт? Ты спятил? — а сам уже был готов поверить и в черта, и в кого угодно.

— Я не об этом. Это же реально шаман. Потревожили мы его. Щас я его засниму. — слабо пикнув кнопкой, Мотя направил камеру туда, где секунду назад еще стоял человек, но его уже было. Мы огляделись - снова пусто и тихо.

— Я вспомнил. Мне дед рассказывал такое. Я думал, это все страшные дедовы сказки…— друг говорил тихо, как будто боялся вспугнуть установившуюся тишину. — Мол, если шамана как-то задеть, то он может и наказать. Зря ты на том кладбище… — его перебил дикий звук за спиной. Мы резко обернулись.

Он стоял с другой стороны. Черный силуэт превратился в низкого, слегка сгорбленного старика, завернутого в какие-то шкуры. Его рога оказались головным убором из меха, бус и перьев. Лицо закрывала деревянная маска, древняя даже по виду - трещина на одной половине лица открывала белую кость внутри. Он снова пел, исторгал из себя дикую смесь звука и вибрации, от которой хотелось просто упасть и в ужасе свернуться калачиком на земле. Давило на уши, внутри все сворачило в узел. Я даже дернуться не мог. Застыл, как и Мотя. Бежать? Куда?. Казалось, что нас настигнут везде. Оставалось только смотреть.

Шаман начал медленно раскачиваться из стороны в сторону, потом его затрясло и он стал как-будто смазываться, растворяться на фоне темного леса, как фотография , сделанная в движении. Его стало быстро швырять то ближе, то дальше, я даже не заметил, как он вскинул руки и направил их на нас. С ближайших деревьев сорвались два темных пятна и ринулись к нам. Увеличиваясь в размерах, они превращались в больших птиц. Их когтистые лапы метили прямо в лицо, крылья хлопали, били в воздухе. Ужас, что накрыл меня, не поддается никакому описанию. Но, наконец-то, я отлип от земли. Дико завопив, я дернул Мотю за руку и ринулся бежать. Сквозь палатку, сломав и протоптав ее, распинывая рюкзаки и кусты. Даже не видел, что от рывка Мотька повалился и не может подняться. Я упал, встал и рванул дальше, ломая подлесок. Так и бежал, пока в глаз мне не заехала ветка. От боли пришел в себя. Понял, что я здесь один, бросил друга и вообще не понимаю, где нахожусь. Прислушался - Матвей выкрикивает мое имя где-то вдали. Пошел обратно, все еще прикрывая и растирая ладонью больной глаз.

Когда вышел к поляне со срубами, уже светало. Костер освещал ссутулившуюся фигуру, застывшую на бревне. Мотька сидел, держась за голову, уперев локти в колени. У меня аж уши от стыда запылали. Бросил друга одного. А тот обрадовался, что я живой. Мотя думал, что шаман забрал меня с собой, даже не заметил как я удрал сломя голову.

Мы быстро собрали палатку, покидали вещи в рюкзаки и тут же ринулись в сторону выхода из деревни. Мимо кладбища шли, стараясь смотреть только прямо, и все равно, краем глаза я успел зацепить чью-то фигуру, стоящую у столба шаманской могилы.

Шагал, пытаясь скосить глаза, чтоб посмотреть кто там. Зацепился ботинком за корень, торчащий откуда-то и упал. В глубокий снег. Пока барахтался, пытаясь подняться, нырнул пару раз лицом в ледяной сугроб. Кое-как поднялся на ноги и шагнул.. обратно в лето. По-прежнему вокруг был зеленый лес, занимался рассвет, а впереди топал Мотя, что-то бубня себе под нос и размахивая руками. Ругался, наверное.

— Что за хрень? - красные мокрые руки, одежда в снегу, на ботинках тают ледышки…— Моть! Ты глянь, что! Я в снег упал.

— Какой еще снег, кукухой поехал? Лето на дворе… — поворачиваясь, начал тот.

Лицо друга в этот момент было бесценно.

— Металлоискатель где?! — заорал он. — Ты что, мать твою, пикалку потерял?

Я стал оглядываться, ведь только что держал его в руках! Но он как сквозь землю провалился. Сквозь снег! Видимо, пока я барахтался, пикалка утонула в снегу. Это конец. Дядька меня убьет.

Мы еще побродили в поисках потери, но было ясно, что ничего не найдем. Так , видимо, шаман, наказал еще и за то, чтоб не лезли выбивать хабар там, где не надо.

Мотя, конечно же, не поверил в мой рассказ о том, как я “выпал” в зимний лес, сказал, что пикалку я пролюбил в деревне, а теперь выдумываю всякую чушь. А одежда мокрая от росы. Или от слез, которые я пролью, выплачивая дядьке долг за девайс .

До дома мы добрались более-менее благополучно, сели на самый ранний автобус. Всю дорогу я думал, как оправдываться перед дядей. Что говорить про металлоискатель? “Извини, дядя Вова, я это… Потерял в снегу?”. Надо срочно искать еще одну подработку, чтобы отдавать деньги за чужую вещь.

Разошлись по своим квартирам, чтобы прийти в себя, помыться, поесть, отдохнуть. Вечером я пришел к Мотьке домой, а он уже сидел с Сонечкой и о чем-то с энтузиазмом ей рассказывал. Соня округляла глаза, мило улыбалась, отмахиваясь.

— Ой насмешил, Мотик. Выдумщик же ты...

— Эй! Что смешного в том, что мы с Егором чуть не остались там навсегда? Скажи ей, Егорыч! — друг обидчиво искал у меня поддержки.

— А ты ей видео покажи, если не верит. Все заснято.

— Точно! Я и забыл. Надеюсь, не потерял ее в лесу. Как ты кое-что. — он опять долго искал , перерыв все вещи, нашел камеру на дне рюкзака, и выдохнул с облегчением.

Среди пяти видеофайлов Мотя выбрал отснятый последним. Открыл, в предвкушении экшена, и пустился рассказывать, что там сейчас будет.

Досмотрев видео до конца, мы обескураженно смотрели друг на друга. Соня загибалась и плакала от смеха. Ее позабавил тот цирк, который мы там устроили. Никаких хищных птиц, дедов-шаманов, даже странных звуков, кроме наших истошных воплей по всему лесу.

Последние слова Сони, перед тем, как он, в порыве злости, попросил ее уйти, были: “Ну вы, да… Суровые сталкеры!”

Но мы то знали, что все это было.

Теперь я думаю, что деревня та была проклята шаманом за какие-то проступки. Я понял, как в одночасье можно лишиться разума от страха. Бежать, не видя дороги, лишь бы дальше от источника ужаса. Понимаю, что в таких местах надо быть осторожным, и уважительно относиться к ушедшим в иной мир. И никогда не называть мертвого шамана слабаком.

Авторы: @FelixBeck, @MoranDzhurich,

Если вам понравился рассказ, не забывайте про плюсы и отзывы! А так же просим подписаться на нашу группу в ВК "Забытый богом округ". Там вы найдете все наши рассказы а еще атмосферные озвучки и музыкальное сопровождение. Подписаться на "ЗБО"

Я обещал вам пару интересных историй о наших с Матвеем приключениях. Сегодня расскажу еще одну. Историю, которая, по всей видимости, повлияла на всю мою оставшуюся жизнь. А осталось ее совсем немного.

Сонечка — вот кто являлся главным катализатором Мотькиной активной деятельности. Все его походы в заброшки, старые шахты, дома - все это было лишь стремлением обратить на себя внимание этого кудрявого «эльфа». Ну, эльфом-то ее Матвей называл, а мне она всегда казалась обычной девчонкой. Сонечка была девушкой, как говорится, из приличной семьи, и жила в соседнем доме. Ее мама, Ида Львовна, была против дружбы с «этими архаровцами в камуфляжных штанах», то бишь с нами, а в детстве мы для нее были «беспризорники в грязных ботинках». И на порог квартиры Сони нас не пускали, хотя мы регулярно заходили за ней, звать во двор, поиграть.

С возрастом ботинки наши не становились чище, добавились еще и штаны, что вызывали презрение Сониной мамы своим цветом. У Сониного папы, Бориса Гердтовича, добавилось блестящей лысины, но не энтузиазма по поводу общения его дочери с сомнительным мальчиком, воспитанным матерью-одиночкой. Короче, другу моему не светило с Соней, уж очень неравным казалось положение семей. Но, Матвей был как зачарованный. Меня всегда аж выбешивало, как он, увидев своего «эльфа», блаженно и с придыханием тянул : « Соооня, привееет!» На что его эльфийка, тонкая, как резная статуэтка, твердо чеканила шаг мимо, только вздернув густую смоляную бровь.

Вот из-за «эльфа» все и случилось.

— О! О! Смотри! — Матвей тыкал пальцем в монитор. — Ты видел? Там все куда-то исчезли!

— Где? — да что ж за напасть-то. Опять поедем куда-нибудь, поди. — Кто исчез?

— Да вот, смотри. Деревня Растесс, все жители в одночасье исчезли. Осталась вся скотина, обеды - ужины на столе, куры - гуси. Сечешь? А жители куда-то испарились. И только на кладбище разрытые могилы нашли! А?

.̶  Моть, ну что несешь-то, они что, покойников с собой забрали? – мне хотелось долбануть товарищу по лбу. — Или восставшие мертвецы, кино обсмотрелся?

— Неее …Там колдуны в лесу жили, рядом. Пишут, что они на деревню обозлились и извели всех.

— Ты нормальный? Какие колдуны? Тут написано – в 1977 году! Коммунизм, материализм! Бред какой-то.

— Может и бред, но я знаю такую деревню. У нас, здесь, неподалеку. Мне дед рассказывал. Тут, в нашей области, была деревня Копчак, вогулы там жили. Уже обрусевшие, половина в церковь, что построили монахи, ходили. Язык почти забыли свой. Одевались, как пришедшие русcкие, мужчины вогульские перестали косы плести, стричься стали. Забыли они, что лесной дух Вурики их кормилец. Что бог реки Асики дает им рыбу. Перестали Най -экву почитать. Стали дары в церковь носить. Свечки ставить чужому богу. А потом еще и революция, прогресс, все в коммунисты подались, рыбхозяйство, артели охотничьи и старательские, и все такое. И вот сначала стали пропадать в лесу мужчины - охотники. Говорили, что лесная женщина Мисне уводит их в сердце тайги. Или менквы их убивают.

— Эээ...Что за менквы?

— Ну, снежные человеки. Это так их наши предки называли.

— А, это твои предки. Мои-то сюда только в середине двадцатого века переехали. Из Молдавии.

— Да и ладно, дальше слушай! Там потрясающая история! — Матвей растопырил пальцы и потряс руками перед моим носом. Я сосредоточился.

— Короче, в один прекрасный день, в деревню приехала автолавка, а никого нет. То есть, ждали-ждали… никто не идет. Ни за гречкой, ни за водкой. Консервы еще привезли, «кильку в томате» - тоже никто не идет. А на дворе восьмидесятые! Продавец автолавки - беспартийный, но водитель-то коммунист! Как это он не дознается, куда все товарищи подевались? Ну вот, спрыгнул он, значит, из кабины, и пошел по деревне. А там – никого. Как во двор не зайдет – двери нараспашку, все в домах на месте, посуда на столах, еда. Хлеб , маслом намазанный, на тарелочке лежит. Чай остывший. Коровы в стойлах мычат, куры по улицам бродят, гуси. Собаки на цепи надрываются во дворах. Миски пустые, даже вода кончилась.

—  Да лааадно. – закатил я глаза. — Собак-то за что?

— Ну, так получилось. Дальше слушай. Дошел до крайнего в деревне дома водитель, видит, что на заборе у этого дома наброшены кучей сахи, шубы, что вогулы носили, всякие сарафаны женские, рубахи, а обувь у забора, внизу валяется, как-будто скинута в спешке. И женская, и мужская, и детская. Вроде как люди раздевались и бежали в лес, за околицу, голыми. Так вот решили тогда, что их Мисне заманила, а Вурике их в менквов превратил. — Матвей довольно откинулся на спинку стула и сделал многозначительное лицо.

— Ну? — не понял я. — Дальше-то че?

— А ниче! – торжествующе продолжил Мотька. — Этот водитель мой дед был!

— О, ну да, конечно. Поэтому мы должны собраться и тащиться в ебеня. Потому что твой дед рассказывал, как в деревне все стали йети?

— Дааа… Соня так удивится, когда расскажу, где были. — этот даун только что не слюну пустил. — Егор, давай съездим, это ж не далеко? Пробежимся там. Ну, что тебе стоит? Соберем рюкзаки, я у мамы дедову карту развозок возьму, там все маршруты. А?

И мы поехали.

До Красновишерска добрались за два часа, выехали первым автобусом. Дальше надо было доехать до поселка Бережье, что был ближним жилым пунктом на пути к месту, где была деревня Копчак. Я тащил рюкзак, палатку и металлоискатель, что занял на неделю у дядьки. Под честное слово «не прощелкать и шоб не украли». Дядька, конечно , извелся весь, как узнал куда мы едем, тоже с нами хотел. Но тетка моя – женщина с железной волей и тяжелой рукой - никуда горе-копателя не пустила, ибо копать надо на огороде, а не шляться черт знает где.

На вокзале нас встретила тихая пустота, лишь одинокий автомобиль с табличкой “ТАКСИ” припарковался неподалеку от здания. Мужчина лет пятидесяти стоял рядом, оперевшись локтем на крышу, и курил, поджидая своего клиента. Завидев, что мы приближаемся к нему, мужик дотянул сигаретку двумя короткими затяжками, и ловко метнул окурок в воздух. “Бычок” прочертил воздух и ударившись о землю в нескольких метрах от машины, рассыпался на сотню огоньков. Не знаю почему, но я запомнил этот момент.

“Драсте!” — пробасил таксист прокуренным голосом. Мы спросили сколько стоит добраться как можно ближе к деревне Копчак, и тут я увидел, как он, на долю секунды, поменялся в лице, а затем выдал: “Четыре пятьсот, довезу до Красного поворота и не дальше.” Торговаться мужчина отказался наотрез и узнав, что за такую цену мы, естественно, не поедем, немного расслабился, напоследок объяснив дорогу.

— Ты понял, что произошло? — спросил друг задумчиво.

— Ну… да. Таксист загнул цену, монополист хренов.

— Да нет же! Ты видел как он напрягся, стоило тебе произнести название деревни. Он специально сказал такой ценник, чтобы мы не согласились ехать. И как он потом обрадовался…

— А я думал, мне показалось.

— Значит мы выбрали правильное место. Погоди-ка…пора уже начинать!

— Что начинать? — недоуменно посмотрел я на друга. Он промолчал, скинул с себя рюкзак, полез в него. Копался минуты две, потом психанул и принялся вытаскивать из него все содержимое. Наконец он нашел то, что искал, достав экшн-камеру.

— Начинать снимать видос! — восторженно объявил Мотя.

— Горыныч, сделай умное лицо! — камера была включена и Мотька стал кривляться, разыгрывая из себя репортера. — Мы стоим на дороге, которая ведет к таинственной деревне, где все жители исчезли в один день, — вещал он, — и теперь мы, суровые сталкеры, раскроем вам тайну, куда же подевались люди!

— Да, да. Ты крут. Смотри только, мертвец тебе полжопы откусит, журналист хренов. — я состроил рожу на камеру, оскалив зубы.

— Чтоб ты понимал. Мы станем знаменитыми. — он пристегнул камеру к нагрудному ремню на рюкзаке и зашагал вперед.

Мы шли по проселочной дороге и ориентировались по GPS приложению в моем смартфоне. Все было хорошо, пока резко не пропала связь.

Последнее местоположение телефон показал в трех километрах от точки назначения.

“Лес кругом, не вижу ни намека на деревню. Или хотя бы, что раньше здесь была деревня.” — бурчал я, отгоняя мелких, крылатых монстров. Комары и мошки настырно жужжали, пытаясь отведать нашей плоти и крови, хоть мы и предусмотрительно надели “энцефалитки”, кисти рук остались открытыми — я уже чувствовал зуд от укусов. Матвею будто было побоку, он пер напролом, не замечая даже что я что-то говорю.

Чуть не прошли поворот на Копчак. Заросшая кустарником и березой старая бетонка почти не просматривалась с дороги. Помог едва видимый из-за кустов ржавый знак с осыпавшейся краской. Продираясь сквозь заросли, смотрели в основном себе под ноги, но тут краем глаза я заметил, что кое-где из зелени, в глубине леса, торчат железные пирамидки со звездами, покосившиеся кресты и странные столбы с небольшим “домиком” наверху.

— Моть, смотри, это кладбище что-ли?

— Где? О! Вижу. Пойдем посмотрим. — друг направил камеру вперед и полез в чащу, приминая высокую траву.

В общем-то, смотреть там было не на что. Все заросло подлеском. Памятники уже давно проржавели, фотографии на них выцвели, а буквы невозможно было разобрать. Только столбы, почерневшие от времени, растрескавшиеся, изъеденные жучками, стояли ровно. “Домик”, что покоился на столбах, был небольшим срубом из бревен, мне было видно только дно, никакого входа или лаза не виднелось. Черная избушка на курьих ножках. Странный памятник, решил я.

В это время Матвей снимал кладбище на камеру, что-то довольно бубня .

Тут на меня и накатило то самое чувство, которое не давало покоя лет с двенадцати. Я буквально все время чувствовал, как кто-то пристально смотрит за каждым моим шагом. Этот невидимый “кто-то” всегда был главным страхом моей жизни. Даже в туалете я сидел как на съемках фильма, мне казалось, что за мной непрерывно наблюдают. Потом эта дурь прошла, забылась.

— Пойдем уже, нечего тут делать, — я нервно заозирался в поисках друга. — Да и есть уже охота.

Мотя вынырнул откуда-то из кустов, радостно улыбаясь.

— Ты че, как это нечего! Смотри какие могилы офигенные, здесь шамана, наверное, похоронили. — он кивнул в сторону “избушки” на столбах. — Я еще поснимаю, и дальше пойдем.

Мне стало как-то тоскливо. Задрав голову, я смотрел на черный “домик”, оказавшийся последним пристанищем, и представлял, как там лежит истлевший мертвец , столетиями пялящийся пустыми глазницами в серые бревна.

— Так это что, гроб на сваях? Я думал, это типа памятники такие. — лучше бы не спрашивал.

Матвей пустился в объяснения, мол так местные раньше шаманов хоронили. Высоко, чтобы ближе к небу, ну и звери не достали. Когда гроб из бревен разваливался, потомки шамана перезахоранивали его еще раз, сделав новый сруб. А уж когда и тот сгнивал, то предавали тело земле. Между перезахоронениями могло пройти сто лет, и если потомки забывали про умершего шамана, то он мог о себе напомнить. Являться во снах и наяву. Наслать проклятие на нерадивых родичей за то, что вовремя не пришли. Место, где такая могила есть, всегда под защитой шамана, если он сильный, то лет триста еще будет здесь околачиваться.

— И чего ж он деревню не защитил? Слабак был? Или проспал? — я пнул один из столбов.— Пойдем давай, надоело уже.

Вторая часть. Читать.

Авторы: @FelixBeck, @MoranDzhurich,

Если вам понравился рассказ, не забывайте про плюсы и отзывы! А так же просим подписаться на нашу группу в ВК "Забытый богом округ". Там вы найдете все наши рассказы а еще атмосферные озвучки и музыкальное сопровождение. Подписаться на "ЗБО"

Читать сначала

Предыдущая глава

"Наверняка уже ничерта не найти нам в том подвале" думали мы, но все же решили проверить. И оказались правы - подвал был затоплен водой и разрушен.

-Димон, нужно больше информации. Я не знаю, как они это делают, но такое уже было один раз. Я пришел сюда, а тут воды по колено. Через пять минут волшебным образом тут вновь был чистый офис. Подключай своих знакомых хакеров, пусть крошат все сайты этих ублюдков. Мне нужна информация, готов платить любые деньги тому, кто скажет мне, где сейчас Соня или где мне найти агентство Острикс. Так им и передай.

Я не находил себе места, зная, что Софья, возможно, застряла где-то во времени. Я надеялся, что она жива, что я найду её и все будет нормально. Но время неумолимо бежало вперед и шансы найти её живой таяли.

Я каждый день мотался к этому подвалу. Каждый раз натыкался все то же затопленное, вонючее помещение. И только один раз я задумался о том, что нужно бы обыскать подвал. Почему это не пришло мне в голову сразу?

Я купил мощный фонарь, резиновые сапоги, пистолет - на всякий случай и опять поехал в офис Острикс.

Подвал не везде был заполнен водой, в основном вся вода скапливалась в начале, у входа. Пару раз я проваливался под мусор, но ничего страшного не произошло.

Я услышал стук. Стучали, судя по всему, в ту железную дверь на входе. В следующий же миг я очутился в белом офисе Острикс. Передо мной стоял сотрудник и удивленно смотрел на меня. А я удивленно уставился на него.

-Добро пожаловать к нам в...

-Кто еще есть в офисе? - я выбросил фонарь и выхватил пистолет. Не думал, что он мне пригодится.

Парень испуганно вскинул руки вверх:

-Н-никого. Я один...

-Как эта херня работает? Живо говори?

-Как..вы о чем? Я не понимаю. Нужно открыть дверь, там ждут.

-Обойдутся, сейчас моя очередь...

Парень видимо сильно испугался за свою жизнь, потому что не мог выговорить ни слова.

-Пойдем ка присядем, побеседуем - скомандовал я.

Мы вошли в кабинет. Молодой парень сел на стул. Я тоже присел. Ноги от чего-то гудели от усталости.

-Ответишь мне на несколько вопросов и можешь быть свободен. Только учти, я умею различать, врут мне или нет. Поехали. Где моя девушка? Её имя Софья! Помни про то, что я увижу, если соврешь.

Я играл дерзкого гангстера и надо сказать, прекрасно получалось.

-Нап..помните, п-пожалуйста, вашу ситуацию? - парень дрожжал от страха и запинался на каждом слове.

-Я сейчас тебе напомню.

Передернул затвор, как делали в фильмах, чтоб произвести впечатление. И этот парень наконец-то запел:

-Произошло страшное ЧП. Мы контролировали все, но кто-то из клиентов сломал нашу защиту и смог воспользоваться нашими услугами, как ему заблагоразумится.

-Где Соня, я спрашиваю - закричал я. Этот хилый паренек реально начинал бесить.

-Я...Мы не знаем. Вас удалось вытащить, а её нет. От нее отсутствует сигнал. А от вас он был четкий, поэтому мы и нашли вас. А её не смогли, понимаете?

-Где она? -Я был настойчив, я надеялся, что он знает больше.

-Она где-то в одном из сотни миллионов миров. Правда. Я не несу чушь. Мы не перемещаем во времени, мы находим подходящие параллельные миры и открываем так называемую дверь в них.

Внезапно тошнота резко подступила к горлу. Боль в животе пронзила меня настолько сильно, что меня согнуло пополам, и тут же вырвало. Через пару мгновений я потерял сознание от боли.

***

-Георгий Робертови, он проснулся. - услышал я где-то в отдалении очень знакомы голос. Открыл глаза и оказался в больничной палате. Зашел Георгий Робертович и посмотрел на меня, улыбнувшись.

-Ну вы и напугали нас, Михаил. -произнёс он.

Я повернул голову и увидел моего друга, сидящего рядом с моей кроватью. Он тоже попытался улыбнуться, но у него это вышло не очень правдиво. По нему то я сразу и понял, что со мной что-то серьёзное. Ну ещё потому что внутри, в области живота все горело, пусть и не было так больно как в офисе острикс.

-Ладно Мишан, я попозже подойду, нужно уладить вопросы по бизнесу -почти шёпотом произнёс Дима и вышел за дверь.

-Как вы себя чувствуете, Михаил? - спросил Георгий и изучающе посмотрел на меня.

-Бывало и лучше, док. Что со мной?

-Я не до конца уверен, поэтому..

-Георгий Робертович! Давайте на чистоту, как есть!

-Есть подозрение, что у вас рак поджелудочной железы. Предпоследняя стадия.

- Нет, не может быть! - я попытался вскочить с кровати, но Георгий остановил меня. - Мы же недавно обследовались. Все было хорошо.

- Вот и я удивлён, поэтому решил что нужно ещё раз все проверить.

-Но как такое возможно? - не унимался я, разгоряченный новостью.

-Не волнуйтесь, Михаил. Сейчас пройдём все необходимые процедуры, благо вы в сознании, а значит будет проще.

Но результаты не соврали. У меня действительно обнаружили рак поджелудочной. Георгий настоятельно рекомендовал срочно начать лечение. Но я не мог сейчас. «только не сейчас!» -вспоминаю свои мысли.

Думаете, это было единственным потрясением в тот мрачный день?

Вечером того же дня ко мне зашёл Дима. Принёс мне фруктов - моих любимых манго и пару литров свежевыжатого сока из яблок. Он знал, что я любил.

-Ну и день выдался-начал он. -эти персонажи из Гулливера предложили двойную вместо тройной, а мы из-за них потерянном пару миллиардов. Возвращайся в строй, друг, без тебя уже все пошло под откос.

-Погоди погоди! ДК Гулливер? Мы же с ними уладили вопрос по доставкам года три назад. Они снова недовольны?

-Нет, Миш, мы с ними не работали ещё. Совсем недавно подписали контракт, че ты начал то? Или головой приложился в том подвале? Кстати, ты что хоть там делал? Я ведь кое-как тебя нашёл. Ладно, хоть телефон был с собой, иначе бы все, кранты.-он посмеялся.

- Я почти прижал их. Почти. Ещё чуть-чуть и он бы мне все рассказал!

-Кто? Что рассказал? -Дима недоуменно смотрел на меня.

-Ну сотрудник этого острикс!

-Миш, ты меня пугаешь? Ты в курсе, что в том подвале куча обломков, мусора, и бог знает что ещё? Ну точно офиса то там нет.

-Да, но у меня получилось попасть к ним в офис! И там был единственный сотрудник.

Дима вздохнул.

-Мне сказали, что ты можешь бредить. Это нормально.

-Дима, ты о чем? Ты же знаешь о Софье?

-О Софье? Это кто? Я честно не знаю никаких Сонь! Я вызову врача, Миш.

-Не надо мне врача, я адекватен. Я просто пошутил, Дим, ты как всегда ведешься .

Я уже понял-что-то тут не чисто. Но не хватало мне ещё чтоб за сумасшедшего приняли.

-Шутишь? Это хороший знак. Значит все отлично будет, да Мишан?

-Ага. Слушай, я устал так.

-Понял! Я ухожу! Не отчаивайся, партнер!

Легко сказать. Когда имеешь дело с раком, да ещё и с непонятно откуда взявшимся. Мне пришла в голову мысль, что это сон, но я никак не мог проснуться. Как я не пытался – не смог.

Только после всех этих событий я взглянул в окно. Деревья колыхали листвой в такт ветру. «Но ведь сейчас зима?» Пронеслись мысли в моей голове.

Оказалось – не зима. Весна. 28 мая 2022 года. Как я тут оказался, спросите вы? Тогда я задавал себе тот же вопрос. Выяснялось, что мой друг ничего не знает об острикс, и никогда не слышал от меня о Соне, и получалось что я даже не встречал её никогда. Мне ещё только предстояло её встретить. Эта мысль согревала. Она давала силы, я готов был сорваться с больничной койки.

Я догадывался, что произошло со мной. Каким то образом острикс закинули меня в 2022 год. Они не думали, что я окажусь таким строптивым. И все выстраивалось так, что если я кому то расскажу – сочтут сумасшедшим. Только откуда у меня рак, это тот ещё вопрос. В ту минуту я ещё не понимал всю серьёзность ситуации.

***

После всех событий, случившихся со мной, умудрился попасть в психушку. Причём попал туда по своему желанию, как думал тогда. Я надеялся избавиться от всех навязчивых мыслей, перестать думать о Соне и Дима поддержал идею. Предложил отдохнуть от дел и начать лечение. Я не смог бы вести бизнес в таком состоянии, поэтому передал все свои полномочия Дмитрию. Решил, что на время лечения не нужно отвлекаться на посторонние проблемы. Лечился в изолированной от общества элитной клинике. Сумасшедшие миллиардеры это что-то.

Сперва меня пичкали легкими седативными, но после того, как я практически устроил погром во всей палате из-за того, что медсестра буквально пыталась запихать мне таблетки в рот, мне перестали их давать. На меня после всего даже смирительную рубашку надели. Но в дальнейшем изменили курс лечения и прописали четыре часа в день с психологом. К тому же мне хватало химии в организме и без этого. Потому-что одновременно с этим начал проходить курс химиотерапии. Все организовывал Дима, а я не задавал лишних вопросов. Зачем мне их задавать, если меня пытались вылечить.

Химиотерапия. Страшное для меня слово. Моя мать умерла от рака, но до конца жизни лечилась химиотерапией. На неё было страшно смотреть. Во мне остался её предсмертный образ. Я боялся стать таким же.

Отвратительный привкус во рту от лекарств помню до сих пор. Каждый день мне вливали курс химии, а затем психотерапевт промывал мне мозги. От этого уже можно свихнуться, а они пытались меня лечить.

Так и прошло полгода. Как я не сопротивлялся, но все же поверил, то что я рассказываю вам – мои выдуманные фантазии.

Вот и конец истории, спросите вы? Не совсем.

Автор @FelixBeck,

Если вам нравится мое творчество, мои рассказы, то поддержите плюсиком и подпиской в моей группе в ВК! Это помогает развиваться и работать лучше! Так же вы найдете там музыкальное сопровождение и аудиоозвучки некоторых рассказов!

Подписаться на группу? Жми!

Читать сначала

Предыдущая глава

Глава 12.

-Поздравляем вас, ваше путешествие окончено. -улыбался и демонстрировал белоснежные зубы менеджер. Я надеюсь вам понравилось?

Я не знал, что сказать.

-Где моя девушка? - наконец то пришел в себя я.

-Какая девушка? -удивленно взглянул на меня Евгений.

-Я сейчас тебе нос сломаю, и ты мигом вспомнишь какая.

-Успокойтесь пожалуйста, Михаил Александрович, это у всех так бывает, когда они только возвращаются из путешествия. На самом деле это была симуляция. С момента как вы подписали контракт и открыли дверь в восьмидесятые года. Помните? Пока вы не оказались здесь и сейчас - это все была симуляция. Никаких девушек с вами не было, вы были один. А если вы о Соне, то она всего лишь иллюзия. Как и все что вы видели. Не волнуйтесь, мы все контролировали.

Нет нет нет. Я не верил ни единому его слову. Я видел по глазам что он мне врет.

-Это все ложь, я могу отличить реальность от фальшивки.

-Не можете, у нас очень высокие технологии. Просто прочтите контракт который подписали. Вот тут -он указал на строчку в тексте документа.

"Данный аттракцион является СИМУЛЯЦИЕЙ РЕАЛЬНОСТИ, не представляющий никакой угрозы клиенту...".

-Вы не должны были знать об этом изначально, так как многое зависит от восприятия, я уже говорил вам.

-Я не подписывал этого.

-Но ведь это ваша подпись?

Подпись стояла моя. Абсолютно точно это была моя подпись. Но когда я подписывал этот контракт, я не видел ничего подобного.

Они пытались меня убедить в том, что все это была лишь симуляция, и Соня, и 2270 год, и все остальное. Я решил не конфликтовать с ними и спокойно покинул это проклятое агентство, но внутри меня все бурлило.

Выйдя из подвала, я обнаружил, что мой мерседес припаркован в том же самом месте, в котором я оставлял его в первый раз. И телефон вдруг ожил в кармане, как тогда. Я достал его и увидел кучу пропущенных от Алисы и Димы. "Не может этого быть" - подумал я. Взглянул в календарь - 31 декабря. Пошарил по карманам и нашел ключи от автомобиля. Оттряхнул от кучи снега, как я уже делал, и запрыгнул в холодный салон.

***

Время шло, а я никак не мог отойти от произошедшего со мной. Дима сказал, что ничего подобного с ним не случалось. Я попросил его взломать их сайт в поисках любых данных, и он с радостью согласился. Я всегда был против того, что Дима иногда применяет хакерские навыки, но в данный момент я уступил себе.

Они почти смогли меня убедить в том, что это все был аттракцион, что Соня, как и всё, плод воображения и что память нарисовала мне её образ в симуляции, потому что я встречал её ранее. И что я снова оказался в декабре, тридцать первого и снова встречал новый год, только на этот раз с Алисой. Это было очень убедительно, готов признать. Во мне боролись два человека. Один кричал, что OSTRYX все лгут, чтобы замести следы, а второй рассудительно приводил факты. Я верил и не верил одновременно.

Прошла неделя, тянулась вторая. Я не мог выбросить Соню из головы. Где она могла быть сейчас? А что если она осталась в одном из времен, и нуждается в помощи, а я даже не знаю, где искать. Все это было как сон, и проснуться было адской болью.

Я плотно подсел на алкоголь, Дима старался вытащить меня из запоя, но я не слушал его. Я почти не просыхал, постоянно находился в пьяном состоянии, совсем забыл о бизнесе.

Телефон звонил уже пятый или шестой раз, я очень тщательно старался игнорировать этот звук вибрации, но мне надоело и я дополз до него.

-Да

-Хватит бухать, Миша, дело есть!

-Сам решай дела, я в отпуске.

-по Острикс есть дело.

-Да? И что же?

-Не телефонный разговор. Приводи себя в чувства, я заеду через минут тридцать.

Если Дима говорил, что разговор не телефонный, это значило что разговор серьезный. Я принял холодный душ, вспомнив о Соне. Это реально приводило в чувства.

***

-Давай сгоняем по одному адресу, а ты пока расскажешь, что хотел.

-Куда нужно, шеф? - посмеялся Дима.

-Академика Комарова 38, кажется. Поехали, там разберемся.

-В общем. - Начал мой друг. -Я порылся у них на сайте, там пустота сплошная, фальшивый сайт, левый, понимаешь? Но я не я, если бы не выкупил эту контору. Пробовал инклуды, инъекции, фишинг-атаки...

-Давай попроще, голова не до конца прошла.

-Короче. Нашел утечку, через неё отследил реальный домен, который принадлежит одной частной военной компании. Острикс ни в какой информации не упоминается. Их не существует. А вот взломав ЧВК я обнаружил кое-что весьма интересное. Кстати, куда мы едем то?

-Ну не томи, Димон, рассказывай.

-Неа. Сначала ты давай выкладывай, куда мы едем. Должен же я знать, что у тебя на уме, партнер.

-Я хочу заехать на квартиру к Соне. Надо разобраться. Она рассказывала про эту квартиру, и я хочу проверить. Вдруг она реально там жила?

-Как раз об этом я и хотел рассказать. Я нашел данные с множеством имен и фамилий, их реально было много. Мне потребовалось больше суток чтоб разобрать уйму информации, между прочим.

-С меня коньяк.

-Дак вот. Я нашел несколько девушек под именем Софья. Но под твою подходила только одна, и знаешь, что было напротив её имени? Ага, цифры 1936. И приписка "объект потерян". Чувствуешь? Пахнет жареным. Там кстати, было и твое имя с датой 1980 год.

-Военные взяли все под контроль, и подчищают за собой компромат. А я то думал, обойдется без них.

-Куда уж без них. Сплошная милитаризация, друг.

-Где мне искать Софью? Ты знаешь?

-К сожалению такой информации я не нашел. Надо ехать и выдавливать её из Острикс.

Он был прав. Если кто и знал, что произошло на самом деле, так это сотрудники агентства. Нужно было заставить их заговорить.

Мы подъехали к нужному адресу и вместе подошли к подъезду.

Позвонил в домофон - в ответ тишина.

Дождались, пока местный житель откроет дверь, и забежали в лифт.

Десятый этаж, квартира 250. Я постучал и услышал лай собаки. Ломать дверь не имело смысла, но нужно было убедиться, что это Квартира Софьи.

-Ну ка, отойди.

Он покопался в замочной скважине какой-то специальной примочкой.

-Я о тебе многого не знаю, оказывается-удивился я, когда замок поддался.

Он только ухмыльнулся.

Я открыл дверь и вошел в квартиру. Без сомнений это была квартира Сони. И собака по имени Кот радостно вилял хвостом, что наконец то его накормят.

-Как она живет в такой холодине?

-Ко всему привыкаешь, Дим.

Я покормил пса, и мы вышли из квартиры, захлопнув дверь.

Автор @FelixBeck,

Если вам нравится мое творчество, мои рассказы, то поддержите плюсиком и подпиской в моей группе в ВК! Это помогает развиваться и работать лучше! Так же вы найдете там музыкальное сопровождение и аудиоозвучки некоторых рассказов!

Подписаться на группу? Жми!

Складывалась ощущение что мы оказались в яблоке. Яблоко было чистое, блестящее, радующее глаз и вызывающее аппетит. Так и манило надкусить его. Но откусив кусочек обнаруживалось, что внутри гниль и копошащиеся черви.

Чистота на улицах и мусор, распиханный по углам – ничего не меняется. Да и должно ли меняться, если уж на то пошло? Ведь люди везде вокруг себя создают мусор. Количество людей растет так почему бы не расти количеству мусора? Все логично, не стоит ожидать иного исхода.Мы находились в будущем уже около пяти часов. Начало темнеть и мы решили поискать место, где можно было отдохнуть. Погода была теплая, хотя тогда была зима, если не ошибаюсь, февраль. За эти пять часов успели узнать, что климат уже лет сто назад поменялся и зимой больше нет снега. В России. Холодная зима теперь морозила Южную Америку. По началу это вызывало сумасшедшие катаклизмы и люди натерпелись достаточно бед. Но бушующие ураганы, топящие ливни не приблизили человечество к вымиранию. Человечество умеет подстраиваться под капризы природы. И оно подстроилось.

В связи с тем, что в жарких странах стало холодать, в Россию хлынуло огромное количество людей, те кому сложно было адаптироваться к морозам. И на тот момент в 2270 году, в России проживало более двух миллиардов человек. Можете себе такое вообразить? Я - нет.

Через некоторое время я начал чувствовать себя неважно. Сперва просто головокружение, а затем слабость и тошнота. Соня обратила на это внимание и мы нашли место в тени, чтобы немного посидеть. Солнце, несмотря на то, что уже был вечер, неплохо грело.

Как только мы сели на лавочку в одной из многочисленных маленьких зелёных зон (видимо так решалось загрязнение воздуха, хотя я не уверен, что это помогало), зазвонил мой смартфон. Мы с Соней переглянулись друг на друга. Как такое могло быть? Но то, что произошло дальше, вызвало ещё больше вопросов.

Я поколебался, отвечать на звонок или нет. Но выбор был очевиден.

-Да, слушаю - осторожно произнес я в динамик телефона.

В тот же самый момент я оказался в вагоне метро. В том вагоне, в котором потерял сознание, когда мне звонила мать и просила приехать к ним.

Я услышал сильные помехи и сквозь них голос матери.

«Миша, Миш, сыночек, ты слышишь? Я знаю это тяж..., но придется прин.. Это. Алло, ты сл..Миша? Сейч...лечится...пару лет. Рак-это не так страшно…» Последние слова прозвучали очень четко, почти без помех и прерываний и отдались эхом глубоко внутри меня. После этого в глазах помутнело.
***
-Миша, все хорошо, я с тобой. Ты упал в обморок, но вроде бы не ударился. Чувствуешь, что-то болит?
-Нет -выдохнул я. Боль я не чувствовал. Просто тело было ватным.

Мы все еще находились в зеленой зоне, у той же лавочки и я отходил после странного события. Я рассказал Соне, что видел минуту назад. Она всерьёз за меня разволновалась и мне пришлось её успокаивать.

-Миш, это я виновата во всем, дура, затащила тебя в это проклятое будущее. Не надо было мне…
-Все в порядке, Соня. Да и не ты меня туда затащила, а я тебя.
-Я волнуюсь. Вдруг это то серьёзное.
-Я уверен, что нет. Доктор обследовал меня, и все было замечательно.
-Это было двести лет назад. -Я видел, как она немного успокоилась и попыталась шутить. Мы рассмеялись и напряжение спало. Не знаю, что бы я делал, попади я в будущее без Сони. За то короткое время, что мы общались, она стала мне очень дорога. Я конечно же не считал те три года, когда она появлялась на пару месяцев и исчезала потом. Тогда я об этом просто не вспоминал.
-А что, если нам поехать в тот же подвал? -предложил я. Я не уверен, но место это крайне необычное. Чем черт не шутит.
-Можно -оживилась Соня. -Но как мы туда доберёмся? И как мы вообще его найдем? Сколько мы ходили по городу, а я так и не смогла сориентироваться, где мы.

Я был согласен с Соней. Совершенно незнакомые мне районы Москвы. Вероятней всего что-то новое. Или же Москва изменилась настолько, что была не похожа на себя?

Но нам не суждено было добраться до подвала. Как только мы выбрались из маленького уютного парка, где царила тишина и покой, и все городские звуки запутывались в высоких деревьях, то поняли, что деревья тут не при чем. Тишина была и вне парковой зоны. Та тишина, которая кричит "Это не нормально, стоит быть аккуратнее".

Соня заметила первая - «Миш, посмотри». Но я уже тоже глядел в сторону дороги и видел, что происходило нечто невероятное. Машины замерли, люди застыли в разных позах на тротуарах. Было ощущение что картинку поставили на паузу. Начало резко холодать, а затем стемнело. Темнело пространство вокруг меня или у меня в глазах я сказать не могу, потому что через пару секунд лишь чернота была перед моими глазами. А еще через столько же я опять вырубился.
***
Очнулся я уже в другом месте. В другом времени или в другом мире, я так и не понял. Первое что я увидел перед собой это лежащую на земле Соню. Я быстро поднялся и начал приводить её в чувства. Она не приходила в сознание.

Я огляделся вокруг: серость. Серого цвета здесь было буквально все, начиная от земли и заканчивая небом. Тучи на небе были настолько плотные, что закрывали солнце, и оно превращалось в холодный тусклый диск. Едва лишь давало тусклый свет, но теплота его не пробивалась сквозь толщу облаков. Температура воздуха была довольно низкой, в добавок к этому дул сильный холодный, почти ледяной, ветер. И запах. Опять этот запах, только сильнее в сто раз. Иногда он перебивал дыхание и в носу все будто горело. Иногда я ощущал влажность настолько сильную, словно вдыхал распыленную воду. Я не понимал, реальность это или мои выдумки, но если это реальность, то какой год?

Соня пришла в себя.
-Почему так холодно? Где мы? - спросила она, поежившись. Я снял куртку и накинул на неё.
-Сам не пойму, но выглядит как конец света. Где на земле может быть такое?
-Такое вряд ли где-то может быть. Может нас перекинуло в еще более далекое будущее, где...человечества уже нет?
-Я уже ничего не могу отрицать.
Соня вдруг резко изменилась в лице.
-Миш, моя кожа опять болит. Похоже, что болезнь вернулась. -к её глазам подступали слезы. Я обнял её. Пытался успокоить но остановить Соню не было возможности.
Я хотел забрать все её трудности себе. За что она так страдала? Я не мог чувствовать себя нормально, если знал, что Соня испытывает хоть малейшую боль. Тогда я её впервые и сказал, что люблю её и в ответ получил "я тоже люблю тебя, Миш." Как один момент может быть одновременно грустным и счастливым?

Мы услышали рев двигателя. Соня быстро справилась со слабостью, и мы отбежали в небольшой лес, чтобы укрыться от неприятностей. Убедились в том, что рядом проходит дорога. Ну некое подобие дороги. И по этой дороге средство передвижения абсолютно точно приближалось к нам. Звук становился громче, пока наконец на горизонте метрах в ста от нас не появился странный автомобиль.

С виду он напоминал обычный внедорожник, только обшит был металлическими листами везде по кругу. Даже вместо стекол были такие же листы с маленькими вырезами для того, чтобы хоть что-то видеть. Кто-то конкретно забронировался. А главное - от кого? Он ехали не быстро, и почти поравнявшись с нами он вдруг свернул на обочину, остановился и заглушил двигатель. Мы сидели тихо, боялись даже шелохнуться. Мы боялись, что водитель нас заметил. Но из транспорта никто не выходил. Прошло минут десять, и мы думали было даже подойти к автомобилю, хоть и идея эта была глубоко идиотской и опасной, но вдруг увидели, как по той же дороге навстречу автомобилю приближается человек. Он шел спокойно, но был одет в весьма странную одежду. Что-то вроде военного комбинезона, да еще и с закрытым, герметичным шлемом. Из внедорожника вылез мужчина в военной форме с оружием в руках. Он вскинул его и наставил на того человека, который был в закрытом шлеме. Соня сильно перепугалась, и вцепилась в мою руку. Но выстрела не последовало. Мужчина опустил винтовку, а другой снял свой шлем. Оказалось, что в шлеме была девушка.

Они о чем-то поговорили, я слышал лишь отдельные слова, но те были точно сказаны по русски. Значит мы по-прежнему в России. Как же меня тянуло выйти к ним и спросить "Эй, а какой сейчас год". Но они залезли в автомобиль и уехали.

***

Когда прозвучал довольно жуткий гул, прошло уже больше часа пребывания на этой неуютной земле. Мы кое как забрались на небольшой холм, чтобы осмотреть местность. Через десять минут после гула на землю резко опустился туман. Очень влажный и дышать стало заметно труднее. Вдруг Соня закричала. Я обернулся и увидел, что она лежит на земле. -Миш мне очень больно, я чувствую, как тепло усиливается. Тут становится жарче.И действительно, становилось теплее. Ветер больше не дул, температура невероятно быстро росла. Точно так же быстро потемнело, а через мгновение я оказался в другом месте. Точнее в другом времени.

Я интересовался временем, в котором жила Соня. Тридцатые годы, их невозможно было спутать ни с какими другими. Именно в тридцатых годах мы и оказались. Там, где мы должны были оказаться сразу. Я посмотрел вокруг и не обнаружил Соню. Её не было. Неужели она осталась там? Или её закинуло в другое время? Нет, этого не может быть, мы всегда с ней попадали в одно и то же время. Может быть она появилась в другом месте?

Я оббежал чуть ли не весь район, но искать Соню в большом городе было бесполезно. Не заметил, что у людей нет на меня никакой реакции. Они не замечали меня. Понял это только позднее.

СССР до второй мировой войны, это что-то особенное. Повсюду агитационные баннеры, плакаты Сталина, наклеенные почти везде. Пустые от машин улицы. Эту Москву я узнавал сразу. Я мог с точностью сказать, что до войны дело еще не дошло.

Я провел в 1936, по ощущениям, около часа, прежде чем я вновь переместился.Белая комната. Белые стулья и стол, стоящий прибор на столе. Монитор с видом на Москву из 1980хх годов.

Открылась дверь и вошел знакомый менеджер. Евгений.


Автор @FelixBeck,
Если вам нравится мое творчество, мои рассказы, то поддержите плюсиком и подпиской в моей группе https://vk.com/creepyzbo Это помогает развиваться и работать лучше!