Так вот почему люди делают тату!(пункт 20)
На грани
В 12 часов телефонный звонок: «Приезжайте, пожалуйста, в гинекологическое отделение поселковой больницы. Женщине вскрыли живот и не знаем, что делать дальше». Приезжаю, захожу в операционную. Сразу же узнаю, что лидер этого отделения, опытная заведующая, в трудовом отпуске. Оперируют ее ученицы. Брюшная полость вскрыта небольшим поперечным разрезом. Женщина молодая, разрез косметический, когда делали этот разрез, думали, что встретят маленькую кисту яичника, а обнаружили большую забрюшинную опухоль, которая глубоко уходит в малый таз. И вот они стоят над раскрытым животом. Зашить — совесть не позволяет, выделить опухоль — тоже боятся: зона очень опасная и совершенно им не знакомая. Ни туда, ни сюда. Тупик. И длится эта история уже 3 часа! Все напряженно смотрят на меня, ждут выхода. Я должен их успокоить и ободрить своим видом, поэтому улыбаюсь и разговариваю очень легко и раскованно. Вскрываю брюшину над опухолью и вхожу в забрюшинную область. Опухоль скверная, плотная, почти неподвижная, уходит глубоко в таз, куда глазом не проникнешь, а только на ощупь. Можно или нельзя убрать эту опухоль — сразу не скажешь, нужно начать, а там видно будет. Очень глубоко, очень тесно и очень темно. А рядом жизненно важные органы и магистральные кровеносные сосуды. Отделяю верхний полюс от общей подвздошной артерии. Самая легкая часть операции, не очень глубоко, и стенка у артерии плотная, ранить ее непросто. Получается даже красиво, элегантно, немного «на публику».
Но результат неожиданный. От зрелища пульсирующей артерии у моих ассистентов начинается истерика. Им кажется, что мы влезли в какую-то страшную яму, откуда выхода нет. Сказываются три часа предыдущего напряжения. Гинеколог стоит напротив, глаза ее расширены. Она кричит: «Хватит! Остановитесь! Сейчас будет кровотечение!». Она хватает меня за руки, выталкивает из раны. И все время кричит. Ее истерика заразительна. В операционной много народу. Врачи и сестры здесь, даже санитарки пришли. И от ее пронзительного крика они начинают закипать. Все рушится. Меня охватывает бешенство. «Замолчи, — говорю я ей, — закрой рот! Тра-та-та-та!!!» Она действительно замолкает. Пожилая операционная сестра вдруг бормочет скороговоркой: «Слава Богу! Слава Богу! Мужчиной запахло, мужчиной запахло! Такие слова услышали, такие слова… Все хорошо, Все хорошо! Все хорошо!». И они успокоились. Поверили.
Идем дальше и глубже. Нужны длинные ножницы, но их нет, а теми коротышками, что мне дали, работать на глубине нельзя. Собственные руки заслоняют поле зрения, совсем ничего не видно. К тому же у этих ножниц бранши расходятся, кончики не соединяются. Деликатного движения не сделаешь (и это здесь, в таком тесном пространстве). Запаса крови тоже нет. Ассистенты валятся с ног и ничего не понимают. И опять говорят умоляюще, наперебой, но уже без истерики, убедительно: возьмите кусочек и уходите. Крови нет, инструментов нет, мы вам плохие помощники, вы ж видите, куда попали. А если кровотечение, если умрет?
В это время я как раз отделяю мочеточник, который плотно спаялся с нижней поверхностью опухоли. По миллиметру, по сантиметру, во тьме. Пот на лбу, на спине, по ногам, напряжение адское. Мочеточник отделен. Еще глубже опухоль припаялась к внебрюшинной части прямой кишки. Здесь только на ощупь. Ножницы нужны, нормальные ножницы! Режу погаными коротышками. Заставляю одну ассистентку надеть резиновую перчатку и засунуть палец больной в прямую кишку. Своим пальцем нащупываю со стороны брюха ее палец и режу по пальцу. И все время основаниями ножниц — широким, безобразным и опасным движением. Опухоль от прямой кишки все же отделил. Только больной хуже, скоро пять часов на столе с раскрытым животом. Давление падает, пульс частит. А крови на станции переливания НЕТ.
Почему нет крови на станции переливания крови? Я кричу куда-то в пространство, чтобы немедленно привезли, чтобы свои вены вскрыли и чтобы кровь была сей момент, немедленно! «Уже поехали», — говорят. А пока перелить нечего. Нельзя допустить кровотечения, ни в коем случае: потеряем больную. А место проклятое, кровоточивое — малый таз. Все, что было до сих пор, — не самое трудное. Вот теперь я подошел к ужасному. Опухоль впаялась в нижнюю стенку внутренней тазовой вены. Вена лежит в костном желобе, и если ее стенка надорвется — разрыв легко уйдет в глубину желоба, там не ушьешь. Впрочем, мне об этом и думать не надо. Опухоль почти у меня в руках, ассистенты успокоились, самого страшного они не видят. Тяжелый грубый булыжник висит на тонкой венозной стенке. Теперь булыжник освобожден сверху, и снизу, и сбоку. Одним случайным движением своим он может потянуть и надорвать вену. Но главная опасность — это я сам и мои поганые ножницы. Лезу пальцем впереди булыжника — в преисподнюю, во тьму, чтобы как-то выделить тупо передний полюс и чуть вытянуть опухоль на себя — из тьмы на свет. Так. Кажется, поддается, сдвигается. Что-то уже видно. И в это мгновение — жуткий хлюпающий звук: хлынула кровь из глубины малого таза. Кровотечение!!! Отчаянно кричат ассистенты, а я хватаю салфетку и туго запихиваю ее туда, в глубину, откуда течет. Давлю пальцем! Останавливаю, но это временно — пока давлю, пока салфетка там. А крови нет, заместить ее нечем.
Нужно обдумать, что делать, оценить обстановку, найти выход, какое-то решение. И тут мне становится ясно, что я в ловушке. Выхода нет никакого. Чтобы остановить кровотечение, нужно убрать опухоль, за ней ничего не видно. Откуда течет? А убрать ее невозможно. Границу между стенкой вены и проклятым булыжником не вижу. Это здесь наверху еще что-то видно. А там, глубже, во тьме? И ножницы-коротышки, и бранши не сходятся. Нежного, крошечного надреза не будет. Крах, умрет женщина.
Вихрем и воем несется в голове: «Зачем я это сделал? Куда залез!? Просили же не лезть. Доигрался, доумничался!». А кровь, хоть и не шибко, из-под зажатой салфетки подтекает. Заместить нечем, умирает молодая красивая женщина. Быстро надо найти лазейку, быстро — время уходит. Где щелка в ловушке? Какой ход шахматный? Хирургическое решение — быстрое, четкое, рискованное, любое! А его нет! НЕТ!
И тогда горячая тяжелая волна бьет изнутри в голову; подбородок запрокидывается, задирается голова через потолок — вверх, ввысь, и слова странные, незнакомые, вырываются из пораженной души: «Господи, укрепи мою руку! Дай разума мне! Дай!!!». И что-то дунуло Оттуда. Второе дыхание? Тело сухое и бодрое, мысль свежая, острая и глаза на кончиках пальцев. И абсолютная уверенность, что сейчас все сделаю, не знаю как, но я — хозяин положения, все ясно. И пошел быстро, легко. Выделяю вену из опухоли. Само идет! Гладко, чисто, как по лекалу. Все. Опухоль у меня на ладони. Кровотечение остановлено. Тут и кровь привезли. Совсем хорошо. Я им говорю: «Чего орали? Видите, все нормально кончилось». А те благоговеют. Тащат спирт (я сильно ругался, такие и пьют здорово). Только я не пью. Они опять рады.
Больная проснулась. Я наклоняюсь к ней и капаю слезами на ее лицо.
(с) Айзенштрак Эмиль. "Диспансер: Страсти и покаяния главного врача"
Немного из "Злого медика".
На дежурстве, два дня назад, утром две бригады отправляются на вызовы к детям. Я поехал на "болит живот,температура" - ребёнку 5 лет, а коллеги с тем же поводом к больному 3-х лет.
Сначала расскажу про коллег, так как поведение на вызове мамы ребёнка является очень типичным.
Итак, звонят в домофон - не открывают, диспетчер звонит к ним на мобильный, мама по телефону произносит фразу "Что, суки, не проснулись ещё, дверь нужно сильнее дёргать!"
Дальше всё предсказуемо-бригаду в комнату не пустили (натопчут), телевизор орёт, ребёнок плачет, осмотр происходил в коридорчике. Выяснилось про однократный жидкий стул и однократную рвоту, предложили стационар, согласились! Во время написания путёвки и необходимой формы - 60 ребёнок продолжал визжать, телевизор-орать. Но мама стала возмущаться: "Почему вы пишите ненужные бумажки, а дитя должен ждать?" В конце этого шоу, уже при выходе из машины, мама окончательно "пригвоздила" СП: "А почему вы без мигалки ехали, я в телевизоре видела,что должны с мигалкой!"
Теперь мой вызов - повод одинаковый, возраст похожий, а поведение мамы мне почему то с порога больше понравилось!
Итак - домофон открыли сразу, захожу, не успел поздороваться -стул, под сумку - второй, плечики под куртку! В квартире идеальная чистота, но никаких ковров, просто очень хорошее напольное покрытие. Мама объяснила позже, что ковры будут собирать пыль, а ребёнок будет болеть чаще! Только я начал собирать анамнез, взял ручку, как мама мне его просто продиктовала. Причём в нужной последовательности, я только записывал, приоткрыв рот от удивления! Мама с улыбкой, спокойным голосом рассказала, что заболели 4 дня назад (понос, температура, рвота), вызвали в тот же день педиатра, а не СП. Выполнили все назначения врача, стало намного лучше, но сейчас состояние ухудшилось, рвота повторилась. А день выходной, поликлиника не работает,и только поэтому вызвали скорую!
Хочу отметить, что для ребёнка в комнате всё очень хорошо устроено -не богато, а именно хорошо и функционально - стол для лепки и раскраски, доска с мелом для творчества и т.д.
Девочка спокойная, с умным лицом, немного меня побаивалась ,появилась одна маленькая слеза. Для установления контакта предложил ей "сделку" - я ей показываю смешную картинку в телефоне, а она мне горло и живот. Шпатель не потребовался, рот показала так, что все педиатры позавидовали бы. На предложенную госпитализацию отреагировали адекватно, девочка сказала "надо, значит надо!"
В машине ехали без мигалки, но с хорошим пакетом на случай рвоты,в конце мама извинилась, что рвота всё таки случилась, но ничего не забрызгали, содержимое в пакете. И всё это с улыбкой, спокойным тоном.
Два параллельных мира.
--------------------------------------
Работаю в скорой 25-й год.
Три года как бросил пить алкоголь совсем. Вообще.
Теперь со мной коллеги общаются с осторожностью.
Намедни узнал, что меня заочно записали в какую-то секту. Вероятно, что я употребляю легкие наркотики или все таки бухаю втихушку.
На очередной медкомиссии психиатр и нарколог особенно тщательно меня "допрашивали", видимо позаботился работодатель (прямо как в анекдоте,про медкомиссию медика).
Бросить пить - бросить тень на свою репутацию. Но работать мне стало намного веселее.
--------------------------------------
Сегодня, проходя по коридору поликлиники онкодиспансера, услышал разговор двух клуш предклимактерического возраста:
- я эту родинку чистотелом жгла-жгла, да видать поздно начала, вырезать пришлось.
- так тебе надо было чистотел ещё внутрь пить, сок свежевыжатый, так может и без операции бы обошлась...
Век живи, век учись...
--------------------------------------
У нас неотложка, а мы, бл.. анализы назначить не можем, потому что... сервер завис! Всем больным надо справки с суммой, которое затратило государство на их обследование и лечение выдавать, а если им справки не нужны, то отказ от справки надо оформить. И не дай Бог хоть одну бумажку забыть, или галочку в компе не поставить - за..бут на планерке.
Парадокс.
Я хирург, работающий в неотложке, в крупнейшей городской больнице, больше времени провожу с бумажками чем с больными, а теперь еще и с компьютером. Вот на той неделе 3 аппендэктомии я выполнил за полтора часа, а чтобы все это оформить у меня ушло... более 2 часов!
Я все понимаю, прогресс - вводите электронную историю болезни, но тогда, вашу мать, упраздните бумажную!!!
Какого хера я должен вести две истории на одного больного!? Чтобы заполнить отказ от госпитализации я должен отписаться в первичном листе, в форме номер 1, и в компьютере, да еще и справочку списать в соответствующем журнале. На любимую работу времени не остается. И с каждым годом, этих еб..чих журналов все больше.
--------------------------------------
Однажды, мы с коллегой приехали на вызов к астматику. Он уже готовый к инъекциями, даже руку на спинку стула вытянул, вот мы зашли. А он говорит - : "Ой, как хорошо, что вас двое! Пока одна со мной отваживается, другая будет отвлекать Рудика!
И тут выбегает мелкая, назойливая собачонка, породы пекинес, и начинает сношаться с моей ногой.
Реакция хозяина:
- Ну и прекрасно, ты ему понравилась, значит ты и отвлекать!
--------------------------------------
Сегодня чуть не произошло страшное и непроправимое - послали на вызов в мой дом, мой подъезд, мой этаж, к соседям по площадке.
К счастью водитель попался нормальный и мы по пути сломались... Фух.
--------------------------------------
Середина девяностых. Работаю медбратом. Отделение кардиологии. Суточное воскресное дежурство. Утро плановое и тягучее. Ставлю пациенту гик с рибоксином. Палата на 6 божьих одуванчиков мужеского полу. Входят две девочки-студенточки. Халатики отутюженные, чепчики накрахмаленные. Фонендоскопы на тощих шеях блестят. Заходят значит в палату они и спрашивают: "А вы тут главный?" Ну да. Старший по смене я. Но не главный же. Ну да не суть. Отвечаю, чего мол надо в воскресный день двум студентам третьего курса? Таки вот. Выяснилось, что не дописали они историю болезни и надо им с больными ещё пообщаться. Ну, надо, так надо. Общайтесь.
Старичок с соседней кроватки вдруг осмелел и зовёт одну из студенток: "Дочка. Дочка. Мне уточку можно?" Бывает. Перепутал. Не санитарки они. А студенты медвуза! Но, девочка не смутилась. Спросила у него фамилию. Метнулась в ординаторскую за историей болезни.
Минут 15 изучала её... Потом после сего научного экскурса в историю развития инфаркта миокарда у лиц старше 70 лет подошла к нему, поправила очки, напустила строгости и материнской заботы в голос и говорит:
- К сожалению, в соответствии с вашим заболевание и в соответствии с рекомендациями ВОЗ, вам уточку слишком жирно. Вам лучше курочку поесть!
--------------------------------------
Работаю психиатром. Вызывают терапевты на алкогольный делирий (в простонародье белая горячка). Прихожу, сидит мужичок, тихий-тихий, спокойный-спокойный. На все вопросы отвечает правильно, ориентация всех видов сохранена. Что пил как чайка с фонтана - не отрицает. Спрашиваю терапевтов: "А в чем проблема?".
Выясняется, что мужчинка видит тараканов, которые ходят по потолку и, что характерно, в красных маленьких сапогах! Мужика вместе с разобутыми тараканами направили по адресу. Тараканов разули и истребили лекарственными средствами в соответствии со стандартами Министерства здравоохранения.
--------------------------------------
Это был обыкновенный прием. За окном шел снег, а ЕМИАС (Единая медицинская информационно-аналитическая система) глючил - всё как обычно. Идиллию нарушало только громкое ворчание недовольной женщины за дверью. Через дверь было слышно, как недовольная женщина очень жаловалась, что уже полтора часа она не может попасть в мой кабинет. Странновато было такое слышать, с учетом, что ворчание появилось только пять минут назад, а ранее его источник под дверью кабинета отсутствовал. Попытки недовольной женщины прорваться сквозь упорядоченный поток пациентов с боевым кличем "Мне надо! " пришлось пресечь. Разбросав живую очередь и запись, запускаем недовольную женщину в кабинет.
- Безобразие, - недовольным тоном говорит недовольная женщина, - я очень недовольна (а то мы не видим! )! Меня невролог записала на 10:45! А уже 11!
- Мадам, так ведь у меня вообще-то и интервала такого нет.
- А мне даже смска пришла, - недовольная женщина сунула мне под нос айфон.
"Четвертый, " - подумал я - "Может поэтому она такая недовольная?"
Но вслух сказал:
- Так у вас тут вообще на 22-е. А это через неделю.
- Ой, - удивилась недовольная женщина, на миг превращаясь в женщину растерянную.
- И фамилия тут не моя.
- Значит, вы моего ребенка не посмотрите? - переходит в наступление недовольная женщина.
- А что за острая необходимость-то?
- Нам надо осмотреть глазное дно, - женщина пронзительно смотрит на меня недовольным взглядом.
- Я - оториноларинголог, - привожу я железный довод.
Смотрю в недовольные глаза и вижу, что не брезжит в них свет озарения.
- Ухо-горло-нос, - уточняю на всякий случай.
- А мне кто нужен? - спрашивает недоумевающая, а от того еще более недовольная женщина.
- Офтальмолог, - говорю я и на всякий случай добавляю, - Глазник.
Напряженное молчание. Дуэль взглядов. Звенящая тишина. Запах озона. Секунды тянутся как воск. Кто-то из нас должен спустить курок. Она успевает первой.
- Значит, не будете смотреть?
Занавес. Овации. Крики "браво!". Дама в первом ряду плачет.
--------------------------------------
Разговор двух женщин в транспорте. Обсуждали маленького ребёнка.
- У него смещение двух позвонков. Откуда? Конечно из роддома! Больше не откуда.
- Ну конечно. Они же такие скользкие рождаются. Их там роняют постоянно и вообще...
--------------------------------------
Робин Гуд по-медицински - это подрабатывать в частной клинике и таскать нормальные перчатки в государственную.
--------------------------------------
Работаю с педиатром. На приеме мальчик, 10 лет. Врач оформляет санаторно-курортную карту в лагерь.
- Есть аллергия на что-нибудь?
- Нет и никогда не было.... Я даже амброзию нюхал.
И такое бывает.
Довелось не так давно быть недалеко от зоны боевых действий, в полевом госпитале поработать. Добровольно, по зову старого друга ещё со времен меда. Где и с какой стороны рассказывать не буду, дабы лишний раз не разжигать страсти. Это так, преамбула.
Фабула. Привезли в один момент под вечер паренька, с виду 20 лет, зацепило осколком фугасного снаряда, без сознания, стабилен. Прооперировали, вытащили осколки, все прекрасно, без инвалидности, жить будет.
Месяц назад я вернулся домой. Не выдержал я такого напора работы. Шел по центральной улице родного города и моё внимание привлёк большой Диснеевский Тигра, что ходил да детишек развлекал. Подхожу, он протягивает мне лапу, пожимаю. Я знаю, что это работа не самая благодарная, плюс в этом костюме (сплошь синтетика) жарко как в печи. Спрашиваю: "Как дела?" Качает головой. "Голодный?" Кивает. Достаю из рюкзака пару блинчиков с начинкой, приготовленных накануне, отдаю. Он мне буквально поклонился, а потом снял голову Тигры и говорит: "Спасибо Вам, доктор. Второй раз выручаете уже." Гляжу, и понимаю, что это тот самый паренёк, из бока которого я вытаскивал куски покорёженного металла. А он продолжает: "Решил вернутся, нашел подработку, пока ещё лето. Как участник боевых действий получил льготную возможность поступления в университет, решил пойти в медицинский. Спасибо Вам ещё раз. Извините, долго говорить не могу, надо работать."
Надел обратно голову, ещё раз мне поклонился и ушел в сторону детишек.
А я, в очередной раз вспоминая все эти события, думаю, что не зря я выбрал путь врача. Все клеветники и сквернословы могут удавится, но я буду продолжать светлое дело, чего бы мне этого ни стоило.