29 лет назад
После распада СССР страну накрыло волной религиозности. В одно мгновение все вдруг стали набожными, верующими, праведными или просто высокодуховными. В школьном расписании появились занятия по основам православной культуры. Вела их, разумеется, самая достойная – директриса. Вальяжно подходила к своему шикарному кабинету, с удовольствием погромыхивая увесистой связкой ключей, открывала тяжелый замок и старательно напяливала маску благодушия, пока мы тихонько просачивались внутрь. На несмываемый отпечаток практичного ума эта маска ложилась плохо – примитивное и злобное естество бизнес-тетки проступало каждый раз. «Ну и хрень… Внучка – первостатейная шалава, а она тут про какую-то нравственность втирает… » - крутились в башке обыденные мысли.
И все бы ничего, но странное дело – сидя там, среди икон и рушников, я чувствовал физический дискомфорт, словно от погружения в концентрированную ложь и гадость.
Как-то раз весь класс погнали в церковь. Ритуалы, правила, свечки, копеечки… И что-то неуловимо-омерзительное в людях, переступивших порог этого заведения. Ощущение дискомфорта вновь распирает меня, теперь уже гораздо сильнее. В голове смазанным потоком проплывают мусульмане и православные, протестанты и католики, бумажки-индульгенции, крестовые походы…
Что-то совсем странное творится… Только основных религий уже пять штук. Следовательно, вероятность некоей «правильности» составляет всего 20%. И эта цифра уменьшается с каждой новой толпой адептов. Но разумным вроде бы людям мысль о равной вероятности и в голову не приходит. Свое шизоидное состояние они возводят в ранг абсолютной истины, основы всего сущего. Всепроникающая одержимость… Мольбища, алтари, храмы… Пытки и костры для «неверных». И даже в рамках одной религии – полный бред и настоящее зверство. Одни вдруг решают, что осенять себя крестным знамением нужно только тремя пальцами. А другие настаивают на двоеперстии и обнажают свое патологически измененное сознание для расправ над инакомыслящими. Да при этом еще и соревнуются в степенях извращенности и жестокости.
Задумчиво-тягостное состояние не отпускало меня и на следующее утро. А к вечеру началось необъяснимое…
Всего за несколько часов грудная клетка вспучилась. Шею раздуло так, что не осталось подбородка – под кожей появилась сплошная масса непонятного, очень плотного вещества. «Прикольная хрень, как панцирь», - мелькала идиотская мысль, когда я время от времени постукивал себя по груди.
В остальном самочувствие было обычным, температура – невысокой. Для «скорой» вроде несерьезно... Решили подождать до утра и вызвать участкового врача. А вот врач просто опешила и тут же, с домашнего телефона, набрала «03».
По городу машина скорой помощи колесила долго... Реакция во всех больницах была примерно одинаковой: «Да вы что, с ума сошли?! Куда мы это положим!?»
Я снова дома.
… Примчалась заведующая районнной поликлиникой с кипой бумаг на случай смертельного исхода.
… Снова участковый врач с единственной рекомендацией: «Не греть ни в коем случае!»
… Врач из детской поликлиники - мужичок в пиджаке со здоровенными заплатками на локтях, похожий на земского врача из фильмов: «Да ерунда, прогревание надо, и все пройдет!»
… Две отличницы из медицинского университета: «Нам сказали обязательно приехать. Мол, вы по книжкам-то все хорошо знаете. А посмотрите, что на самом деле может быть».
Ночь. Внезапно осознаю, что вокруг – мягкая, бархатная пустота... Я словно плыву в ней. Странное ощущение, как будто каждая частичка меня движется самостоятельно. Восхитительное чувство полной безмятежности и покоя… Свобода… Какие-то объекты на непонятном расстоянии. Вроде общаются. Один из них поворачивается ко мне. «Ну нет, рано ему еще», - из ниоткуда возникает ясная мысль в понятном виде. И в следующее мгновение меня словно сдувает, как кучку графита по черной бумаге. Ощутимый толчок – я снова чувствую веки. Но не спешу поднимать их. «Как же там было хорошо», - накатывает чувство тоскливой безысходности... Но секунду спустя оно незаметно растворяется. Подключается мозг: «Не, ну че за фигня? А где тоннель, свет и все такое?»
Наутро выясняется, что от «панциря» не осталось и следа. Но появилось нечто новое – отчетливое ощущение не до конца натянутой оболочки… Чувство совершенно дикое: ноги на месте, но чем ближе к голове, тем больше расстояние от меня до положенного места в теле. Это тело держит стакан всей рукой, а я чувствую себя словно в перчатке, которую нужно подтянуть сантиметра на 4… Пытаюсь что-то съесть, а челюсти двигаются сантиметрах в 10 от меня… «Это наверно, интоксикация», – безостановочно крутится в голове. Мозг не выносит неизвестности, поэтому судорожно пытается ухватиться хоть за что-то понятное…