- Неспокойно мне, Лексус, - пробормотала Гвиневра, подсаживаясь ко мне.
- С чего бы? – пожал я плечами, - завтра будем в Кэмеллоте, а там цветы, торжественная встреча, папаша пускает скупые мужские слезы радости.
- Вот именно, что папаша. Я своего отца шестнадцать лет знаю, не отдаст он дочь за простого воина. Вот был бы ты принцем, пусть даже не наследующим, тогда другое дело.
- Мы же сразу договорились, что брак из-под палки нам обоим не нужен. Сдам тебя по описи в целостности и сохранности, от совместного прослушивания Мендельсона откажемся и все хорошо будет.
- Слово королевское крепче железа и камня, нельзя его назад брать. Раз он посулил тебе меня, так тому и быть.
- Так, погодь, давай разберемся. Вот ты лично пойдешь?
- Да какая тебе разница пойду я или не пойду, если до свадьбы ты не доживешь! – девушка вскочила на ноги, - убьют тебя, понимаешь? Отравят, задушат, четвертуют! Беги!
- Ясно-понятно, не жилец я в любом раскладе, - вариантов у меня не было, - доведу я тебя, попробую с королем договориться.
- И что я нашла в таком глупце? – Гвиневра картинно заломила руки, - убьют тебя! Уходи, до Кэмеллота сама доберусь.
- С Ортором можно хотя бы попробовать договориться, язык у меня подвешен, а вот мерлинов заговор, паразит эдакий, ушей не имеет.
- Какой еще заговор?
- Простенький такой. Если воин Лексус решает удрать, не выполнив королевское поручение, он становится мертвым воином Лексусом. Неплохой такой ошейник, не находишь?
- Так ты со мной по принуждению? – резко отвернувшись, девушка всхлипнула, - а я…
- Заговор лишь обеспечивает исполнение поручения, - я встал и прижал ее к себе, - в остальном он меня ни к чему не принуждает. С самой первого момента с тобой был я, а не кукла, которую кто-то дергает за веревочки.
Мы простояли, обнявшись, пока не погас последний уголек прогоревшего костра, после чего улеглись на ночлег.
- Спокойной ночи, моя принцесса.
- Твоя… - я всегда поражался способности Гвиневры мгновенно засыпать.
Утром, подкрепившись запасами из седельных сумок, мы оседлали лошадей и поехали в сторону города на холме. Краем глаза я заметил торчащий из седельной сумки кончик драконьего хвоста, но, поглощенный нерадостными мыслями, значения этому не придал. Ну, вот как так? Познакомился с обалденной девушкой, красивой, умной, из приличной семьи, морально подготовился к свадебному маршу, да и она, похоже, не против, и ту на тебе, сюрприз! Нет, я подозревал, что будет какое-то кидалово, что король пошлет меня на три веселые буквы, но, чтобы взять и замочить – такое мне в голову не приходило. Мордобой я отмел, каратэ, это, конечно, хорошо, но колюще-режущие предметы множат мой второй кю на ноль. Похоже, единственным шансом для меня остается позорное бегство, ну, в смысле, тщательно спланированное отступление, сразу же после воссоединения королевского семейства. Если я правильно понимаю, к тому времени заговор колдунишки потеряет силу, а стража, сто пудов, будет громко славить правителя в ожидании наркомовского стопарика в честь праздника.
Перед городскими воротами Гвиневра догнала меня и взяла мою руку в свою. Так, держась за руки мы добрались до королевского замка. Как только мы миновали ворота, затрубили трубы, забили барабаны, стража на стенах стала рвать свои глотки, восславляя великого короля Ортора и его прекрасную дочь Гвиневру. Как я и предполагал, доблестного воина Лексуса никто не упомянул.
- Я буду просить отца о милосердии, - прокричала девушка, едва перекрикивая толпу. Появление на балконе ее папаши прекратило звуковую вакханалию.
- Возрадуйтесь, возлюбленные мои подданные, ибо ваша принцесса вернулась! Радуйтесь, готовьте ваши лучшие одежды, ибо завтрашний день я объявляю праздничным! – прокричал Ортор зычным голосом. Затем он убрал пафос с лица и, скривившись, скомандовал, - этого в темницу, завтра в полдень четвертовать на потеху черни!
- Отец! – закричала Гвиневра и упала в обморок. Подбежавшие сановники подхватили принцессу и унесли внутрь.
- Э, э, величество, стопэ! – адреналин, похоже, окончательно отключил мой мозг, - это как понимать? Я свою часть сделки выполнил, принцессу привез. Ладно, если родом не вышел, то не смею претендовать на ее руку, отказываюсь от вознаграждения добровольно и в полном объеме, коня готов вернуть, убивать-то зачем?
- Ты обрядил мою дочь в мужскую одежду, тем самым унизив ее! Повинен смерти!
- Э, может, договоримся?
- Нет!
- А ты подумай еще раз, - сидевшая на дворцовой башне ящерка стремительно увеличилась в размерах, - а я прослежу, чтобы ты думал правильно!
- Дракон! – визгливый фальцет какой-то тетки разогнал всех собравшихся. Даже стража, побросав свои бесполезные железяки, предпочла быстро переместиться на другие позиции, подальше от королевского замка.
- Мерлин! – заорал король, когда когтистая драконья лапа схватила его за мантию и вознесла наверх.
- Сейчас, ваше величество! – не убежавший вместе с остальной челядью старикашка начал поливать камни внутреннего двора какой-то жижей.
- Разберись с ним, - скомандовал мне дракон, - и поживее!
Я подъехал к колдуну, не слезая с коня зарядил ногой по мордасам, а потом, спешившись, от души попинал бессознательное тело. Пока я лупил придворного волшебника, дракон слез с башни и осторожно поставил короля передо мной.
- Может, договоримся? – присутствие огромного ящера сбило с венценосной особы всю спесь, теперь, благодаря крылатому любителю анекдотов, я стал хозяином ситуации.
- Смысл? – подал я плечами, - скажи, дракон, ты в законах разбираешься? Вот, к примеру, что будет с принцессой, ежели ее отец окажется сожран.
- Унаследует трон и корону, - ящер выпустил небольшую струйку огня.
- Э, стопэ, ситуация пока вымышленная. А что с замужеством?
- Да хоть за последнего золотаря. Если муж благородный, то он станет королем и будут они править вдвоем, если же ее супруг будет из низкого сословия, то править будет только королева Гвиневра.
- А можно из простых перескочить в благородных?
- Легко, достаточно королевского указа.
- Будет тебе и указ, и дочь моя! – заверещал король, - только пусть он меня не жрет!
- Надо же, какой покладистый стал! А гонору то было! – усмехнулся я, - в принципе, ситуация для тебя проигрышная, величество, но, раз уж пошла такая пьянка, давай зарежем последний ананас. Эй там, приведите-ка сюда принцессу! Его величество с дочерью говорить изволит.
- Лексус, отец, дракон! – прокричала выбежавшая из дверей Гвиневра, - что здесь творится?
- Вот, решаем, так сказать, судьбу королевства, - улыбнулся я, подхватив девушку на руки, - осталось только твое веское «фи» выслушать. Варианты следующие. Мы с драконом уходим, вы остаетесь. Второй вариант – дракон делает тебя сиротой, ты становишься королевой, потом мы с ним уходим. Третий вариант – мы с тобой официально регистрируем брак, потом живем у папочки в ожидании пока он преставится. Четвертый вариант – ты становишься королевой, потом мы женимся. Что скажешь?
- То, что ты дурак, Лексус! – рассмеялась принцесса, - сейчас ты уходишь и я вместе с вами, а свадьбу как-нибудь потом.
- Устами принцессы глаголит истина, - расхохотался дракон.
- Два голоса за вариант, предложенный принцессой Гвиневрой, соответственно, мой голос ничего не решает, а тебя, ваш величество, спросить забыли - подытожил я, - собирайся, а мы пока здесь посидим, за порядком приглядим.
Пока Гвиневра металась по замку, собирая пожитки, я изъял из карманов колдуна все подозрительные предметы, после чего, легкими пощечинами привел его в чувство.
- Проснись, дедуля, тебя обокрали!
- Немедленно верни мои зелья, иначе быть тебе лягушкой до конца дней твоих! – из слов Мерлина я сделал вывод, что вправить ему мозги не получилось.
- Не получится, - усмехнулся дракон, - поборол он твой заговор, власти над ним ты не имеешь.
- В смысле штаны повисли? – моя морда натурально вытянулась на манер лошадиной.
- Помнишь, когда ты принцессу спасал, тебя скрючило?
- Ага. Решил, что все, хана пришла, тикать надо, потом как будто под дых получил.
- Это и был заговор. Тебе было достаточно подумать о бегстве, чтобы умереть. Но, раз ты выжил, теперь тебя ни этот волшебник, ни его ученики заговорить не смогут.
- С меня дополнительный анекдот, - улыбнулся я, - так, Мерлин, давай потолкуем. С одной стороны, у меня руки чешутся надрать твою колдунскую задницу, хотя бы за то, что ты затащил меня сюда. С другой стороны, ты, вроде как мне помог, железки мои заколдовал, карту дал, советы дельные. Что с тобой делать?
- Понять и простить? – заискивающе заулыбался волшебник, встав на колени.
- Я уже понял, что тут переобуваться на ходу – обычное дело, сегодня друган-братан, почти сестра, а завтра заточку в бочину. Я тебя прощу, а ты какую-нибудь гадость организуешь. Гарантии нужны, причем надежные.
- Слово дам, любой клятвой поклянусь!
- Ну, цену слов я уже для себя уяснил. Дракон, дружище, ты же умный, черепушка размером с легковушку, может подскажешь чего?
- Слова достаточно, а ты, волшебник, не хитри, ваши уловки мне известны. Говори! – дракон выдохнул струю огня.
- Я, верховный волшебник Пиндосии Мерлин Заозерный, от своего имени и от имени моих учеников и учениц, бывших, настоящих и будущих, клянусь не причинять зла мужу, Лексусом именуемому, ни делом, ни словом, ни мыслью.
- Ну, вот и чудненько, - оскалился я, когда дракон кивнул, - теперь к его величеству. Я понимаю, отец должен заботиться о благополучии дочери, в том числе, отваживать неподходящих претендентов на ее руку. Предлагаю поступить по-мужски и договориться, на этот раз без кидалова. В смысле, мы оба будем соблюдать условия договора, а присутствующие здесь свидетели это проконтролируют.
- Чего ты хочешь? Указа, руки Гвиневры, половину королевства?
- Нет. Вообще, я хочу домой, залечь на диван с пивандрием, посмотреть телек, но, пока не получается. Мне нужна защита от преследования, неприкосновенность. Аналогично, ты гарантируешь невмешательство в жизнь дочери. По рукам? – я протянул королю открытую ладонь, которую он пожал после небольшого раздумья. При этом морда лица волшебника вытянулась, а глаза вылезли из орбит. Дракон разжал лапу и взобрался на самый верх центральной башни.
Гвиневра собиралась, наверное, час, из-за чего я уже начал сомневаться в том, что она решила свалить из комфортного родительского гнездышка. Поняв, что дракон не собирается устраивать массовое аутодафе, в замок стали возвращаться стражники, слуги и сановники. Они, крадучись, входили в ворота, оглядывались, после чего стремглав ныряли в одну из ближайших к воротам дверей. Король с волшебником о чем-то шептались, причем, иногда Мерлин качал головой, выражая несогласие со словами своего правителя. Еще эта парочка делала один-два мелких шага назад всякий раз, когда я отворачивался и упускал их из виду.
- Ладно, уж, идите, - отмахнулся я, - только запомните, между нами мир, дружба и жвачка.
Когда я увидел Гвиневру, ведущую в поводу двух навьюченных лошадей, я не удержался и отвесил принцессе небольшой поклон. За то время, пока я решал вопросы и слонялся без дела, девушка успела не только собрать шмотки, но и привести себя в порядок. Она переоделась в платье, сквозь разрезы которого проглядывали кожаные штаны, уложила волосы, набросила на плечи плащ, вооружилась. Подойдя ко мне, принцесса улыбнулась и, вытащив из ножен короткий меч с богато инкрустированной ручкой попросила опуститься на колено.
- За заслуги перед короной, я, Гвиневра Кэмеллотская, произвожу тебя, воин Лексус, в рыцари и повелеваю служить на благо королевства, - она коснулась мечом моего плеча.
- Э, я не въезжаю, какая служба? – запротестовал я против недобровольного зачисления в ряды вооруженных пиндосских сил.
- Дурак! - прошипела Гвиневра, - это только слова.
- Смотри у меня, высочество, - прошипел я в ответ, - если это не слова, то, мамой клянусь, обижусь и уйду в монастырь. Женский.
- Я, Гвиневра Кэмеллотская, законная наследница короны Пиндоссии, находясь в здравом уме и твердой памяти, объявляю, что отправляюсь в странствие по королевству, дабы своими глазами увидеть, как живут подданные, пресечь беззаконие и произвол, вершить справедливый суд именем короны! Я повелеваю тебе, сэр Лексус, сопровождать меня и исполнять мои поручения!
Закончив представление, принцесса вскочила на свою кобылу, прицепила поводья пристяжных лошадей к луке седла и махнула мне, приглашая отправляться.
Воздушная тревога, объявленная из-за появления в небе над Кэмеллотом одной летающей зажигалки, еще не отменилась, поэтому наша кавалькада до самых городских ворот никого из людей не встретила. Несознательные горожане и гости столицы, вместо того чтобы провожать свою принцессу и новоиспеченного рыцаря каким-нибудь торжественным «Прощанием славянки» тупо попрятались по своим халупам, и лишь осторожно выглядывали из-за закрытых ставен. Проводивший нас до выезда из населенного пункта дракон улетел куда-то по своим драконьим делам, напомнив на прощание, что я задолжал ему дополнительный анекдот вне очереди.
- Привал, - скомандовала Гвиневра, едва город скрылся за горизонтом. Она вытащила из седельной сумки несколько лепешек и палку колбасы, - поедим, потом дальше поедем.
- Угу, - мои мозги, разрулив ситуацию с королем и волшебником, решили, что им нужен отдых, поэтому я просто набил рот едой.
- Лексус, нам надо серьезно поговорить, - ну, здрасьте, началось, - скажи мне, почему ты такой дурак?
- В смысле?
- Зачем ты поклонился мне? Что произошло? Почему ты всю дорогу молчишь?
- Осознал, что ты – принцесса.
- Ой, дурак, дурак! – звонко и задорно рассмеялась Гвиневра, - мне просто надоело одеваться в рванье и ехать связанной. Под этой одеждой все та же твоя Гвиневра, с горячими сиськами, круглой задницей и здоровыми зубами. Ничего не изменилось. Да, на людях я буду вести себя иначе, могу даже повысить на тебя голос, оскорбить, и ты будешь должен это вынести, но помни, всегда помни, что рано или поздно, я сброшу маску и вновь стану твоей Гвиневрой.
- Я подыграю тебе, но учти, право кричать на меня есть только у тебя.
- Увы, мой дорогой рыцарь, это не так. Помнишь, я рассказывала тебе, что в Пиндосии есть три сословья – чернь, воины и благородные? Произведя тебя в рыцари, я подняла тебя на самую верхнюю ступень воинского сословия, но благородные выше тебя и, возможно, кто-то из них будет непочтителен с тобой.
- Башку откручу. У меня второй кю, выйдем подышать воздухом, я вернусь, а он – нет.
- Поднявшего руку на благородного четвертуют и даже мой отец не сможет тебя помиловать.
- Понятно. А если я отвечу словами?
- В таком случае, оскорбленный благородный вызовет тебя на поединок чести, но, поскольку ты из воинского сословия, против тебя выйдет один из его людей. Поединок чести длится до смерти одного из поединщиков.
- Я услышал тебя, постараюсь не влипать в истории. Куда мы направимся?
- К моей тетушке.
- За политическим убежищем?
- За правосудием, Лексус. Своим первым указом, мой отец выслал свою старшую сестру Моргагану в город Глейн, запретив ей покидать его стены.
- Хех, какой мягкотелый у тебя отец.
- Не перебивай. Моргагана – само зло во плоти, жестокая, коварная, взбалмошная. Не знаю сколько раз ее люди покушались на моего отца, но, мне доподлинно известно, что меня трижды пытались прикончить по ее приказу.
- Может, ну ее в зад, такую тетушку?
- Моргагана наследует корону после меня, как ты понимаешь, ослушавшись отца, я не желаю иметь такого врага за спиной.
- И это повод сунуть голову в пасть дракона?
- Ее необходимо одернуть, указать ей, что королями Пиндосии могут быть только потомки короля Ортора. Это политика.
- Ты уверена?
- Да, Лексус, мы едем к Моргагане.
- Аминь, высочество!
- Мы не закончили. Поведай-ка мне, что произошло пока я собиралась.
- Ну, для начала Мерлин поклялся не злоумышлять против меня.
- Это очень хорошо, волшебник не может нарушить своей клятвы, - кивнула Гвиневра, - дальше.
- Твой папаша сулил указ о благородстве, твою руку и половину королевства.
- Глупо было отказываться…
- Я просто умею думать. Наверняка, кроме привилегий, благородное сословие имеет и какие-то обязанности, о которых я не знаю. Это все равно, что купить коня, не осмотрев его зубы. Половина королевства – это, конечно, хорошо, вот только где гарантии, что эту половину у меня не отнимут? А со свадьбой мы с тобой вроде как определились.
- Но вы же о чем-то договорились?
- Он меня не трогает, в твою жизнь не вмешивается, а Мерлин и дракон должны за этим проследить. Руки пожали, разошлись.
- Ты жал руку моему отцу?
- Ну, да. Типа скрепили договор.
- Ты чудо! – завизжавшая от избытка чувств Гвиневра повисла на моей шее.
- А что я такого сделал то?
- Договор, скрепленный рукопожатием, нерушим, если свершен при свидетелях.
- Вот и отлично. Теперь можешь ослабить хватку, пока я не задохнулся.
- Прости, Лексус, это я от великой радости.