Дело в том, что с самого детства я рядом со своими сверстниками постоянно ощущала себя заложницей, а они были нечто вроде злых террористов, имели власть надо мною. Сначала, когда я была грудничком, отдавливали мне ногами руки, потом в деревне за наезд на велосипеде затащили за сельсовет насиловать, а я, видимо, умственно отсталая тогда была, не понимала этого и не знала, что это такое вообще! Затем - детсад и школа, и там тоже была бесконечная череда травли. От отчаяния я сама начала преследовать некоторых сверстниц, ибо не знала иного пути, КАК подружиться с ними. Да, я понимаю, это было глупо, но моя привязанность к людям была настолько сильной, как желание у Йозефа Фритцля отведать запретный плод. Я не могла устоять и творила глупости...
Тут два варианта: либо стёбы и оскорбления, что - завсегда пожалуйста, либо недолгое общение на несколько дней или месяцев максимум. И то - честно скажу, вынужденное. Гораздо легче мне было находить общий язык с родителями моих сверстников, как ни парадоксально. И, если другие ребята сильно поссорятся, они попереживают неделю-другую, мирятся, а потом дальше общаются, как ни в чем не бывало. НО со мной такое не проходит: после первой ссоры меня посылают, как всегда, прогоняют, банят, не дают исправить ошибку иль загладить свою вину, если я с кем поссорюсь - то это уже НАВСЕГДА! Постоянно приходилось стучать в закрытые двери, моя попытка помириться первой выглядела как унижение и завершалась провалом, а потом наступала эра холодного безразличия у моих сверстников, а у меня - зияющая пустота внутри.
По причине неприятия сверстников ко мне внутри начал пробуждаться Монстр. Я начала всех ненавидеть конкретно, особенно после того случая в деревне. Проблема в том, что это вовсе не клевета оказалась или чья-то злая шутка - мой сверстник Егор Ивкин напару с Таней Чувильской и её братом специально все это затеяли, смеялись над этим. У Тани как раз опыт был печальный: с нею маленькой спаривался отчим, и теперь она то же самое с другими детьми проделывала. Весь Заполок, кроме взрослых, знал тогда эту историю: Егор и Таня потом поведали о том инциденте ещё одной моей знакомой, Алёне Чувильской. которую я тоже искренне считала своей подругой. Она передала это братьям Венчуговым и Денису Власову, и вот уже я стала антизвезда двора...
А Денис проболтался о том инциденте в беседе в ВК уже в 2015-м году, много лет спустя. Он всегда меня ненавидел, с первого же взгляда! Чтобы как-то завоевать их расположение, я подсела на Раммштайн, Шутов и другую рок-музыку, что они слушали, иначе мне, воспитанной на поп-музыке Русского Радио, было попросту не выжить! И именно сказанное Денисом тогда послужило тому, что я стала интересоваться криминалом, обсуждать статьи связанные с ним, гуляла в Битцевском парке (я его называла Битцевск) и в соцсетях и познакомилась с этой самой Самирой Ремейкене. Сначала мы обсуждали фильмы, статьи, а потом она стала по фене ботать, как выражался мой покойный дед, общалась на воровском жаргоне. Предмет наших обсуждений ныне теперь карается УК РФ, зато почему-то в фильмах на НТВ изобилует по полной...
Я была ослеплена своей местью, наивна, видела в Самире гротескное отражение самой себя, и лишь потом с ужасом узнала, что ей 34 года тогда было... Но беседа долго не протянула: несколько месяцев всего лишь. И камнем преткновения стал зэк с ВИЧ, к которому она хотела поехать и ещё меня звала. Я сперва отговаривала, а потом не знаю, КАК вообще купилась на этот бред! Снова ссора, и опять - навсегда...Зачем тогда общались - непонятно...Но зато мы преподали урок тем ждулям-дурочкам, что влюбляются безнадёжно в тех, кого уже ничто не исправит. Яркий пример - жена Ткача и Наталья, несостоявшаяся невеста Пичушкина. Зачем они устроили весь этот цирк - неясно. И обе быстренько сбежали... Одна не стала тело своего "возлюбленного" забирать, и маньяка похоронили по христианским обычаям в могиле для безродных, хотя могли бы и кремировать...Другая ребенка родила от мужчины с несколькими судимостями. Бедная глупая Наташа...
Но теперь обо мне. В детстве и юности мне даже никто не позволял приблизиться к плачущему человеку и утешить его, из-за чего вызвали во мне бурю негодования и даже цинизма. Я не могла скрыть отвращения, когда по телеку КАЖДОЕ первое сентября показывали заложников Беслана, которые в обнимку рыдали возле руин школы, искренне желала на их месте оказаться моим обидчикам. Даже думала, что сверстники мои - это не добрые и воспитанные осетины, а такие же наглые и свирепые, как и террористы. Дай им вот всем по автомату в руки - различий не найдёшь! Даже во время экстремальной и страшной ситуации они бы не помогали мне, а продолжили стебаться, и я оказалась бы буквально меж двух огней. А одиночество в толпе, когда тебя унижают с двух сторон - это гораздо страшнее.
Я по ночам из-за них выплакала все слёзы, и когда у меня в сентябре прошлого года помер дед в прошлом году, я уже не могла плакать, а чтобы снизить и унять неистовый страх, овладевший мной тогда, после выноса тела я вышла в тот вечер погулять и слушала дэт-метал. И, как ни странно, находила в этом успокоение...Не было у меня тех, кто мог бы меня поддерживать, а слова поддержки даже бабушке своей я тогда не могла найти, что-то лепетала в трубку...Но все равно ощущала какую-то фальшь и неискренность. Я хотела НАСТОЯЩЕЙ дружбы, общения без вечного хамства, огрызаний и пр. - и так и не получила её...Я искренне, в отличие от Самиры, винила жертв в случившемся с ними - не пойди вот Элизабет Фритцль с отцом в подвал на ночь глядя тяжести таскать, он бы её не запер и детей не наплодил...Не наедь я на велосипеде на Егора тогда или его сестру, той дачной ситуации тоже можно было бы избежать...
А уж то, что Таня, сама будучи жертвой изнасилования из неблагополучной семьи с отчимом - развратником и пьяницей мать, заставила меня пройти через это, после чего спокойно уехала из Заполка и во взрослом возрасте ребенка родила, для меня было шоком. Я искренне считала её своей подругой, мы играли вместе, песни на качелях пели, и тут на тебе! Ни психолог, ни другие врачи так и не сумели меня переубедить в страшной мысли о том, что и жертва порой рано или поздно становится преступником и заставить люто ненавидеть её за такое позорное деяние. Дело дошло до того, что я хотела её брата, который вытворял со мной те жуткие вещи на потеху сельской публике, оскопить, как кота в ветеринарке, причем наживую, заставить сожрать содержимое, после чего кинуть его тело в речную бездну. И плевать было бы мне тогда на закон, зато собственной кровью он бы искупил свою вину и смыл мой позор навеки!