"Оставайтесь дома". Глава третья. Не все выжившие одинаково нормальны. © Гектор Шульц

Выбор был сделан. Герои отправляются в гаражи... (Считались голоса на всех площадках).

- Мне что-то нашептывает, что надо в супермаркет идти, - буркнул Фунтик, когда мы разошлись по комнатам, чтобы спокойно обдумать, и встретились через полчаса в туалете, где мой друг проводил опыты над зомби-дедом.

- Ну затаримся мы там едой и водой, а дальше? Отбиваться от зомбятин колбасой просроченной будем? – ответила я. – Я за гараж твоего дядьки. Найдем оружие, а там уже спокойно можно в супермаркет идти, если приспичит.

- Бля, а вот про зомби в супермаркете я как-то не подумал, - вскинулся Фунтик. – Помнишь фильм «Добро пожаловать в Зомбилэнд»? Там весь магазин мертвяками кишел, как жопа Лилит блохами. Да не елозь ты, старый пердун! – рявкнул он, когда дед, извернувшись, попытался цапнуть Фунтика за палец. – А ну как вытащу тебе челюсть вставную… Хе-хе. А это идея.

- Фунтик, ты долбоеб, - рассмеялась я, когда увидела, как тот с помощью длинной отвертки вытаскивает у деда изо рта вставную челюсть.

- Все. Жвалы его забрал. Теперь укусить он не сможет, - хмыкнул Фунтик и тоскливо вздохнул. – Может, еще посидим дома? Вдруг, объявится военный вертолет.

- Ага и унесет тебя в армию, от которой ты косил, обожравшись колес, - съязвила я и, обняв товарища за плечи, улыбнулась. – У нас еда заканчивается, воды почти нет, а твой дед уже ощутимо воняет. Скоро у дверей весь двор соберется, Фунтик. И тогда нам только по веревке с балкона слезать останется. Это при случае, что безумные психопаты дверь не высадят.

- Ладно, Мить, - кисло усмехнулся тот. – Есть в твоих словах правда. Правда нам идти до Люблино долго.

- А если через парк?

- Думаешь, там безумных меньше?

- Ну, я надеюсь на это. Плюс можно в кустах прятаться. Что у тебя дома под оружие сгодится?

- Отвертка, - Фунтик поднял над головой отвертку, которой лишил деда вставной челюсти. – Молоток еще в кладовке. Ножи на кухне.

- А палка есть? – спросила я. Фунтик кивнул и, быстро сбегав на балкон, вернулся с вполне себе крепкой деревяшкой. – Отлично, примотай к палке ножик с кухни, да побольше. Сгодится на первое время.

- Чем примотать? – растерялся Фунтик. Я покачала головой, но потом-таки простила глуповатого товарища. Фунтик не провел три месяца на масштабной ролевой игре, где его обучали делать оружие пьяные ролевики в перерыве между схватками.

- Усиками своими. Педофильскими.

- Иди в жопу, Митя! – оскорбился тот, почесывая дебильные усики, но, услышав мой смех, тоже рассмеялся. – Скотчем?

- Как вариант. И еще. У тебя вроде журналы какие-то валялись, да?

- Ага. «Плэйбой» и «Дарк Сити», - кивнул он.

- Отлично. Ими руки и ноги обмотаем, чтобы не покусали, если с кем столкнемся. Так, рюкзак у тебя есть?

- Ага.

- Шикарно. Набей его консервами и бутылку водки брось. А еще лучше парочку.

- Для дезинфекции?

- Ага. Внутрь, когда жизнь опостылеет, - улыбнулась я. – Давай, в темпе. Выходим утром.

Конечно, Фунтик не был бы Фунтиком, не загрузив рюкзак ненужным хламом. Я знала об этом, поэтому, когда мой товарищ показался на кухне с огромным рюкзаком, делавшим его похожим на Квазимодо, ударившегося в эмокор, стащила рюкзак с него и принялась выкидывать ненужные вещи.

Так, на пол полетели три коллекционных диска «Children of Bodom» с автографами, фотоальбом, который Фунтик собирал лет двадцать, если не больше, игральные карты с голыми сатанинскими бабами. Две банки консервированных огурцов и огромный пакет соевого мяса.

- Где ты, блядь, его готовить собрался? – прошипела я, швыряя пакет с соевым мясом Фунтику в лицо. Тот мягко закрылся пухлой ладошкой и, усмехнувшись, пожал плечами. – А фотографии? Фунтик, ты иногда невероятный дурачок.

- Там же друзья наши, - надул тот губу.

- Угу. А за порогом враги, которые будут только рады лишнему весу в твоем рюкзаке, из-за которого ты подвернешь ногу, а потом, вылупив глазенки, будешь смотреть, как из тебя кишки тянут. Ты вот бинты, таблетки какие-нибудь взял? Нет. Потому что ты ебанько, Фунтик. Необходимое, а не нахуй ненужное. Смекаешь?

- Смекаю, Мить, - Фунтик почесал лоб и неловко улыбнулся. – Ладно. Пойду таблетки возьму. А какие брать?

- От запора и для запора, - фыркнула я. – Аспирин бери, уголь активированный… хотя, знаешь, тащи сюда аптечку. Сама выберу, а то ты наберешь сейчас нахуй ненужного гематогена.

- Злая ты, Митя.

- А ты тупой, - Фунтик рассмеялся и, оставив рюкзак рядом со мной, полез за аптечкой.

Наконец, утром, когда солнце залило квартиру Фунтика мягким, желтым светом, мы уселись на диван в гостиной и посмотрели друг на друга. Да, с обмотанными вокруг рук и ног журналами, с напуганными физиономиями и странным оружием в руках, мы не походили на героев голливудских боевиков, которые кромсают всяких зомби садовыми ножницами и клюшками для гольфа. Мы походили на двух идиотов, которые боялись за собственные жизни и хотели одного. Найти тихое и спокойное место, где в дверь не скребется мертвый сосед с единственным желанием – оторвать от нашего хилого тельца смачный фунт кровоточащего мяса.

Выходили мы из квартиры буквально на цыпочках. Фунтик для начала швырнул свой старый кроссовок, в который засунул грязный носок, на этаж выше и мы прождали добрых десять минут, пока вся гнилая и безумная соседская братия снизу не перекочует наверх. Но Темные боги были на нашей стороне, потому что снизу никто не поднялся, да и в самом подъезде царила жуткая тишина. Поэтому мы снова переглянулись и выскользнули из квартиры.

Я шла впереди, за спиной висел рюкзак Фунтика, а руки сжимали отцовский топорик. Фунтик крался за мной, стискивая потными ладошками свою импровизированную пику. Плюс он немного усовершенствовал свой костюм, добавив обернутым вокруг конечностей журналам острых гвоздей, став похожим на синеволосого эмо-ёжика. Рюкзак у него забрала я, потому что мой товарищ был пухлым коротышкой и гарантированно бы вспотел еще до выхода из подъезда, а лишняя вонь нам ни к чему. Однако, выйдя на улицу, мы синхронно нахмурились, а потом переглянулись.

- А где безумные? – шепотом спросил Фунтик, озираясь по сторонам.

- А хер их знает, - ответила я. – Может, направились на поиски еды?

- Не. Я тебя пока ждал, за ними понаблюдал немного. Если в поле зрения нет живых, они в ступор впадают и просто стоят или валяются на земле, не совершая лишних движений.

- Не знаю, - вздохнула я. – Видишь ли, в моем детстве не было книжки «Зомбиапокалипсис для тупорылых чайников», поэтому я в душе не ебу, куда делись все безумные и почему к нам табун психов еще не несется. Ладно, можем лясы точить, пока нас-таки не заметят, а можем двинуться в путь. До Люблино путь неблизкий, еще и через парк переться.

- Погнали, - кивнул Фунтик, перехватывая свою пику. Он тоскливо посмотрел на балкон своей квартиры и, поджав губы, двинулся за мной.

Один из многочисленных входов в парк «Кузьминки» находился прямо за домом Фунтика. Понятно, что это был не облагороженный вход, а просто вытоптанная ленивыми жопами тропка, уходящая в дремучую чащу. Но деваться было некуда. Фунтик наотрез отказался двигаться по улицам без приличного оружия и броневика, как минимум, приводя мне в пример сотни различных зомби-фильмов. Но стоило войти в прохладную темень парка, как настроение немного поменялось.

Здесь не трепетали на ветру развешанные по кустам и веткам кишки каких-нибудь бедолаг, не ошивались безумные психопаты, норовящие покусать нас, и было необычайно тихо и мирно. Только вот птицы, которых в «Кузьминках» всегда было много, не пели, да и в воздухе висела какая-то тревога. Невольно я вспомнила, как мы с друзьями выбирались сюда на шашлыки, как горланили песни, сидя у костерка, и как пекли в раскаленных углях неровную картошку. Фунтика тоже пробило на сентиментальный лад, и он даже как-то повеселел.

- Эх, воспоминаний-то сколько, - промурлыкал он, топая за мной. – Вон под тем деревом Белиалотридис обосрался, а белки в него швырялись всяким. А на то дерево мы твои говнодавы зашвырнули, пока ты спала в обнимку с бревном.

- Губа был не бревном, а поленом, - поправила его я. – Это разные вещи, Фунтик.

- Ага. А помнишь, как его в моше на концерте «Бегемотов» сатанисты помяли? – улыбнулся он. Я тоже улыбнулась, вспомнив тот концерт. Такое чувство, что все это произошло в прошлой жизни…

- Помню. Он еще долго потом по больничкам гонял, - хмыкнула я. Но игривое настроение, как ветром сдуло, когда я услышала впереди какой-то треск. Словно кто-то неуклюже и неумело пробирался через чащу. И шел он явно в нашу сторону. – Умолкни, Фунтик.

- Чего?

- Заткнись, говорю. К нам ломится кто-то! – прошипела я и, схватив Фунтика за шею, потянула за собой в ближайшие кусты. Только мы вжались во влажную землю и затаили дыхание, как стал виден и источник шума.

Им оказалась странная парочка. Мужчина, в одних трусах, пёр напролом через кусты, изредка врезаясь лбом в деревья, после чего менял направление. За ним плелась лысая женщина с огромной, отвислой задницей. Она держала в руках ведерко с маринованным мясом из «Пятерки» и полупустую бутылку водки. Стоило мужчине повернуть в нашу сторону лицо, как мы с Фунтиком еще сильнее вжались в землю. Глаза странного типа были покрыты знакомой нам белой пленкой, а кожа походила на перемороженное мясо. Но страшнее всего было то, что и на мужчине, и на женщине не было живого места. Они были страшно искусаны, а у женщины к тому же отсутствовала пара пальцев на правой руке.

Странная пара проследовала мимо нас, причем мужчина на миг замер, повернулся к кусту, за которым мы спрятались и потянул носом. Я мысленно прокляла Фунтика, потому что запах его ужасного одеколона щекотал, видимо, не только мои ноздри. И снова Темные боги были на нашей стороне. Мужчина квакнул, влепил своей подруге резкого «леща» и продолжил путь вперед, врезаясь лбом в деревья. Мы прождали, когда треск стихнет, а затем, выбравшись из укрытия, пошли вперед куда осторожнее.

- Заметил странное? – тихо спросила я, огибая упавшее дерево. Фунтик за моей спиной утвердительно хмыкнул.

- Ты про ведерко с мясом?

- Ага. Сегодня ж воскресенье, не?

- Блядь, - ругнулся друг. – Думаешь, все в парк ломанулись на шашлыки?

- Легко. Кстати, помнишь я тебе про бабку рассказывала? Ну, которая вроде как в ступор от моего крика впала?

- Помню. Ты ей что-то про Сталина задвинула, и та охуела в край.

- Типа того. А что если сознание у них еще есть, пусть и угасающее?

- Такой вариант я не рассматривал. Но в ужастиках вроде как был момент, что зомби ходили по тем же местам, в которые шлялись при жизни. Ну, супермаркеты там, почта…

- Или шашлыки на природе, - мрачно закончила я. – Тогда мы сами пиздуем в ловушку. Представляешь, сколько там этих ебанатов может быть? А нам один хер идти к тому выходу, который к Люблино ведет. Можно конечно в обход двинуть, но по таким кущерям мы тихо не проползем. Кто-нибудь да услышит. Ты насчет пути уверен?

- Ага. Гаражный кооператив сразу за выходом из парка.

- Блядомушки-потаскушки, - ругнулась я. – Ладно, тогда идем, как шли, и молимся, чтобы нас не обнаружила ватага ебанатов.

- Давно ты верующей стала? – съязвил Фунтик.

- Когда увидела соседа, падающего на асфальт с третьего этажа, а потом поднявшегося с него, как будто так и надо, - буркнула я. – Пошли, синеволосый.

Мы без приключений дошли до одного из озер, являющихся достопримечательностью «Кузьминок». Но когда дошли, то невольно прокляли тех долбоебов, кто приказ сидеть проигнорировал. А все потому, что берега и все видимое пространство парка усеивали шатающиеся группки безумных.

Кто-то из них меланхолично сидел рядом с потухшими мангалами. Кто-то плавал кверху жопой в озере. А кто-то просто лязгал зубами у деревьев, безумным взглядом наблюдая за белками.

Мы, спрятавшись за очередным кустом шиповника, нервно улыбнулись, понимая, что без чуда эту орду обойти не получится. А если поднимем шум, то вся эта гребаная масса ринется на нас, сметая все вокруг. Еще и другие, прячущиеся в чаще, подключатся. Правда пока мы размышляли, что делать дальше, произошла очередная ебанина, словно Темные боги нас услышали и послали помощь.

Где-то вдалеке раздался низкий гул работающего двигателя, а затем, через несколько секунд, на пешеходную дорожку вылетел роскошный оранжевый мотоцикл, на котором восседали два человека. Какой-то мужик с испитой рожей и кудрявая баба, истерично кроющая психов отборным матом. Я слабо улыбнулась, увидев, как Фунтик хлопает себя ладонью по лбу, а потом качает головой, удивляясь тупости первых выживших, кого мы увидели. А те вели себя дико странно.

Было понятно, что управлять мотоциклом мужчина не умеет. Железный конь вел себя так, словно им управлял ребенок-имбецил, и чудом еще не перевернулся, скинув наездников с широкой спины. Гул мотоцикла стал для зараженных сигналом, а я мысленно поблагодарила идиотов на мотоцикле за демонстрацию того, что с выжившими делает орда зомби.

Больше всего это походило на волну. Все безумные словно сплотились, слились в одну огромную кучу и ринулись за мотоциклом, неспособным набрать достаточную скорость на извилистых дорожках парка. От рева зараженных нас с Фунтиком прошиб холодный пот, а желудок скакнул вверх, когда мимо нас, в опасной близости от голов, пронеслась группа из десяти психов, чудом не зацепив нас ногами.

Женщина, держащаяся за спину мужика, вдруг решила выпендриться и показала орде, несущейся за мотоциклом средний палец. В этот момент колесо железного монстра попало в какую-то ямку, из-за чего мотоцикл взбрыкнулся, и орущая кудрявая бестия кубарем покатилась по земле. Мужик, обернувшись, издал сдавленный крик «Инессссааааа» и, резко развернув мотоцикл, ринулся на помощь своей кудрявой подруге. Однако зараженные словно этого и ждали. Они пронеслись смертоносной волной по выжившим, мотоциклу и друг по другу. Меня чуть не вырвало, когда я услышала отчаянный крик мужика, который захлебнулся на высокой ноте… А пульсирующая куча зараженных лениво плескалась на том месте, где упал мотоцикл и буйная баба. Мир её тупорылому праху…

- Митя, погнали, погнали! – прошипел Фунтик, хватая меня за плечо и поднимая с земли. Я растерянно на него посмотрела, не понимая, что он от меня хочет. И очнулась, когда Фунтик влепил мне пощечину, приводя в чувство. – Погнали, блядь! Психи все там толкутся! Мы можем перебежать через мост и спрятаться в чаще, а там до гаражей рукой подать.

- А? Ааа… - протянула я и, вздрогнув, бросилась бежать за Фунтиком, в которого словно сам Бегемот вселился. Так почти безымянные выжившие спасли нам жизнь своим идиотизмом. Хотя бы за это я была им благодарна.

Дальнейший путь до выхода мы проделали в полном молчании. Фунтик, устав, пропустил меня вперед и теперь плелся позади, все чаще и чаще прикладываясь к бутылке с водой. Пришлось на него рявкнуть, потому что даже я ощущала дивную смесь ароматов Фунтикового одеколона и Фунтикового пота. Что уж говорить о зараженных. Но видимо все зараженные сейчас толклись рядом с мотоциклом и тем, что осталось от безумной парочки, поэтому нам никто не помешал добраться до выхода.

Фунтик нервно приплясывал, пока я грабила большую холодильную камеру рядом с киоском фастфуда, и облегченно выдохнул, когда я забила рюкзак пол-литровыми бутылками минералки и побежала к нему. Странно, но на выходе из парка мы тоже никого не встретили. Только покореженные автомобили и лужи запекшейся крови, оставшиеся от других несчастных.

- Добрались, - буркнул Фунтик, кивая на открытые металлические ворота с помятой табличкой на них. – «Гаражный кооператив «Садовод».

- Тогда пошли. Нечего тут торчать.

- Бля, Мить… - прошептал Фунтик, замерев на пороге.

- Чего? – прошипела я.

- Тут же гребаный лабиринт, - я мотнула головой и, подойдя к товарищу, ласково отвесила ему подзатыльник.

- Раньше надо было думать. Пошли в сторожку. Посмотрим, где гараж твоего дядьки, - скомандовала я и первой направилась в сторону кирпичной будки с распахнутой дверью.

Внутри нас встретил сторож. Седоусый алкоголик, сжимавший в руке пыльный стакан. Собственно, кроме головы и руки, сжимающей стакан, от сторожа ничего не осталось, поэтому я спихнулся останки на пол и подвинула к Фунтику толстую тетрадь.

Тот сглотнул слюну, нехотя оторвал взгляд от головы сторожа и, усевшись на стул, принялся искать номер гаража своего дядьки. А я пока решила покопаться в двух шкафах.

В одном нашелся полинялый комбинезон, пропитанный машинным маслом, и бутылка портвейна, которая перекочевала в мой рюкзак, а во втором я нашла пожарный топор. Да, немного ржавый и с зазубринами на лезвии, но все еще довольно грозный. Фунтик, немного отойдя от шока, усмехнулся, когда я несколько раз взмахнула топором над головой.

- Ну как? – спросил он. – Свой топорик мне отдашь?

- Обломишься, Фунтик. Я этой махиной долго махать не смогу. Если хочешь, забирай.

- Ага. Я сам спекусь на втором замахе, - буркнул Фунтик. – Лучше уж пику оставлю.

- Силы Вельзевул тебе не дал, - вздохнула я, бросая топор на примитивную кровать. – Только глупость и жирок. Ничего. Еще пара недель таких гонок и увидишь своего крошку-хуешку без зеркала.

- Иди ты, Митька, - рассмеялся мой товарищ, а потом радостно воскликнул и ткнул пальцем в пожелтевшую страницу. – Во. Нашел.

- Что нашел?

- Гараж номер тридцать восемь. Вторая секция, - ответил он. – Ну, хоть от выхода недалеко. Пошли?

- Пошли, - кивнула я, перехватывая свой топорик.

Гараж дядьки Фунтика был закрыт на три замка, а ключей на связке было только два. Но не успел Фунтик расстроенно заныть, как я лягнула нижний замок ногой и тот упал на асфальт. Муляж, видимо. Иного объяснения не находилось.

Пока я возилась с остальными замками, Фунтик решил изучить местность и другие гаражи на предмет открытых дверей. Однако мое внимание целиком поглотили ржавые махины, ключи в которых не хотели проворачиваться. В итоге я вспотела, как сволочная куртизанка, обслуживающая импотента, ободрала себе пальцы и кое-как сняла один замок. Второй снять не успела, потому что из-за угла вдруг вылетел бледный Фунтик с перекошенной рожей, а за ним неслось что-то маленькое с огромным ножом.

- Блядь, Митяяя! – заорал он. – Ребенок-зомби! Убей его!

- Сам, блядь, убей, - заорала я, пытаясь открыть последний замок.

- Я не могу. Я детей не убиваю, а у этого ножик! – Фунтик даже не оглядывался, на всех парах несясь ко мне.

- Эй… Вы не зомбаки? – икнув, я подняла наверх голову и увидела крепкого бритоголового парня, который смотрел на меня с крыши. Фунтик тоже резко затормозил, из-за чего его преследователь впечатался в зад моего товарища и отлетел обратно на пару метров, где затих в пыли.

- А мы на зомбаков похожи?

- Ну, толстый точно похож. Отбой тревоге, - буркнул парень, спрыгивая с гаража на асфальт. – Вы чего тут забыли?

- Мить, стремный он какой-то. Еще и зомби приручил, - прошептал Фунтик, прячась за моей спиной.

- Это не зомби, - рассмеялся бритоголовый. – Это Асисяй.

- А зачем он юбку-шотландку носит, Асисяй этот? – спросил Фунтик, поворачиваясь в сторону своего преследователя.

- Наверное потому, что я баба? – скрипучим голоском ответило нечто и резко задрало край юбки. Фунтик, не выдержав потрясения и потеряв от этого сознание, мешком осел на землю, заставив нечто в юбке рассмеяться. – Что эт с ним? Хворый?

- Не. Просто пизды карликовой никогда не видел, - хмыкнула я. Бритоголовый подошел к своей карликовой подруге и, закурив сигарету, с вызовом посмотрел на меня. Я наградила его таким же вызывающим взглядом и, опустившись на колени, достала из рюкзака бутылку воды, после чего вылила её Фунтику на голову.

- Митя, я видел ужасные вещи… - слабым голоском пролепетал Фунтик, открывая глаза. Его глаза стали еще больше, когда над ним нависла ухмыляющаяся физиономия. – А не… не привиделось, значит.

- Хочешь, еще раз покажу?

- Не, не надо, - пробормотал мой товарищ. – Значит, вы не глюки?

- Не-а, - протянул бритоголовый.

- Ну и кто вы, блядь, тогда? Ты и Асисяй этот, - ругнулась я, а потом замерла, когда услышала вдалеке трубный рёв. Бритоголовый тут же подобрался, как ищейка и, схватив Асисяя, зашвырнул девицу на крышу.

- Табун зомби чешет сюда, - ответила карлица. – Рыл сто, наверное.

- У тебя ключи от гаража? – спросил бритоголовый. Я кивнула в ответ, и он осклабился, после чего повернулся к девице и махнул рукой. – Отвлеки их, пока мы гараж откроем. Спрячемся там.

- Изи, дружбан, - пропела та и, понеслась к крайнему гаражу, чтобы орда её увидела. На миг мне стало страшно, но вот бритоголового видимо страх не брал.

- Давай, быстро, - прошипел он и, увидев, что я мешкаю, выхватил ключи и принялся сам возиться с замком. Мы с Фунтиком переглянулись и загородили его, держа перед собой нехитрое оружие. Правда воинственность нашу, как ветром сдуло, когда Асисяй запела дико странную песню, от которой наши с Фунтиком рты поневоле отвисли до колен, а рев зараженных умолк.

- Самая лучшая из стран,

Это я думаю Хуйзбекистан! – пропела карлица, перепрыгивая на другой гараж и уводя орду за собой. – Где граждане специальные и гомосексуальные. Очень им нравится, сосиска и яйца…

- Что она несет? – шепотом спросил Фунтик. Я пожала плечами и повернулась к бритоголовому.

- Зомбаки эту песню любят, - пояснил он.

- А если подругу твою сожрут? – бритоголовый рассмеялся в ответ и загадочно улыбнулся.

- Это вряд ли, патлатые. Асисяя хер догонишь.

- В Хуйзбекистан заезжай,

Странное дерево наблюдай.

Скажешь мягкий, тебе скажут – нет!

Его трешь, а он твердым будет! – пела Асисяй и её скрипучий голосок слышался все слабее и слабее, как и топот сотен ног зараженных, которых она уводила подальше от нас. – Хуй, хуй, хуй, хуууй…

- Готово, - крикнул бритоголовый, отбрасывая в сторону замок и рывком открывая дверь в гараж. Он вздрогнул, когда с крыши спрыгнула Асисяй и, махнув нам рукой, скрылся в темноте гаража. Мы с Фунтиком бросились за ним и как раз вовремя. Стоило закрыть дверь, лязгнуть огромной щеколдой и отойти в сторону, как, судя по звуку, рядом с гаражом пронеслась орда. В воздухе запахло сигаретным дымом. Я обернулась, утерла пот со лба и кивнула новым знакомым.

- Ну что, давайте знакомиться, раз вы за нами увязались…

- Роман, - буркнул парень и, мотнув головой в сторону девицы, добавил. – Это Асисяй.

Роман был крепким, бритоголовым пареньком, нашим с Фунтиком ровесником. Только вот одевался странно: когда-то белые, а теперь грязно-серые джинсы, высокие берцы и черный «бомбер» с головой питбуля на левой стороне груди. Асисяй же была куда страннее, чем он.

Маленькая, немного недостающая мне до груди, карлица с карикатурным личиком и зелеными волосами, торчащими дыбом. Она была одета в потертую косуху, на правой руке виднелась нашивка «The Exploited». Короткая юбка-шотландка, не скрывающая кривых ножек и маленькие «докмартенсы» красного цвета. Чуднее наряда и представить сложно. Но это были живые люди…

Так нас стало четверо. Четверо выживших и орда безумных зараженных за тяжелыми дверями гаража.

Небольшое ЗЫ от автора:

Песня, которую пела Асисяй, действительно существует. Если хотите приобщиться, то милости прошу, вот название: Nanowar of Steel - Hujzbekistan

Клип не вставляю, ибо странный он очень. Клубничный...

«Оставайтесь дома». © Гектор Шульц
Глава вторая. Два дурака на перепутье.

Только вот легким путь нихуя не был. Тот, кто живет на Кузьминках, знает, что Счастье, Радость и Веселье – эти мерзкие, хтонические божки – Юго-Восток Москвы обходят стороной, будто его не существует вовсе. Зато Уныние, Грех и Долбоебизм считают его своим домом. Поэтому, когда я вышла на улицу Чуйкова, ленивой макарониной простирающейся до метро Волжская, то увидела то же, что и всегда.

На углу, возле киоска с шавухой, группка работяг в оранжевых жилетах мусолила какого-то зазевавшегося алкаша. Алкаш вырывался, орошал оранжевые жилеты хлещущей изо рта кровищей и кое-как умудрялся крыть матом не только поедавших его, но и власть имущих за случившийся бардак.

Чуть поодаль от них неслась по улице визжащая девица на каблуках, причем каблуки не мешали ей нестись со скоростью гепарда, но с грацией хромой газели, страдающей ожирением. За девицей бежала парочка местных обитателей Кузьминок – черноокие, врановласые, в одинаковых кожаных куртках и в одинаковых красных мокасинах с рынка «Москва».

За мной слава Темным богам никто не гнался. Наверное, потому, что мне хватило ума передвигаться скрытно, прячась за брошенными где попало автомобилями, мусором и облезлыми кустами, на которых висели чьи-то разодранные ошметки. Работяги только раз оторвались от поедания алкаша, когда я случайно задела пустую бутылку и та, весело звякая, покатилась в их сторону. Но удача была на моей стороне. Причем я поняла это тогда, когда увидела валяющийся на земле велосипед. Дешевенький, старенький «Аист», принадлежавший когда-то кому-то из оранжевых жилетов, не иначе. Я даром небес не побрезговала и, осторожно подняв велосипед с земли, двинулась за угол, чтобы получше его рассмотреть. Увы, этого мне сделать не дали.

- Оп… звинити… - пролепетала я, когда, завернув за угол, столкнулась нос к носу с трясущейся бабкой лет восьмидесяти. У бабки была отъедена левая грудь и правая ухо, а правая нога странно искривилась, словно бабке её кто-то насильно развернул в другую сторону. Даже кость торчала.

- КооППОПППККккк… - проквакала она, протянув ко мне руки. У неё, так же, как и у бабы Тоси с дядь Геной, глаза были закрыты белой пленкой, а кожа походила на херово прожаренную курятину из «Пятерки».

- Слава Сталину, - рявкнула я, от страха не найдя ничего умнее. Однако бабка на миг замерла, склонила голову и попыталась встать по стойке смирно, но странная нога подвела её, и старуха рухнула на землю, издав жуткий гортанный вой. На этот вой сразу откликнулись многие: из ближайшего ко мне подъезда, двое шатающихся у детской площадки бродяг и высунувшийся из-за угла оранжевый жилет.

- Кхраааа! – прокаркала старая карга, а я поняла, что пора испытать престарелый «Аист» в деле. Увернувшись от старческой руки, попытавшейся схватить меня за ногу, я запрыгнула на велосипед и, оттолкнувшись, понеслась к выходу из двора. Правда стоило оглянуться, как ноги сами собой заработали энергичнее, а в животе заныло от страха. Из подъезда неслась пятерка безумных, за ними двое бродяг, без стеснения пробежавшие по ползущей бабке, и оранжевые жилеты, закончившие поедать алкаша.

- Что происходит-то?! - только и смогла пробормотать я, накручивая педали. Только бы Фунтика не сожрали, а то вообще тоскливо будет.

Прежде чем въехать во двор, где жил Фунтик, я остановилась и осторожно заглянула за угол. К моей радости странных компашек, поедающих бомжей, и безумных старух с вывернутыми ногами в поле зрения не наблюдалось, поэтому я вкатила во двор и быстро переместилась за чей-то помятый фургон с разбитыми стеклами. Отсюда удобнее всего было видеть подъезд Фунтика и его балкон на четвертом этаже. На миг мне даже показалось, что я увидела знакомую синеву, а затем напряглась, когда услышала глухое ворчание, доносившееся из подъезда.

Внезапно металлическая дверь распахнулась и на улицу перед подъездом выкатились двое. Один из них, крепкий мужик в одних трусах, что есть мочи лупил по морде второго, в котором я опознала дядьку Фунтика. Мужик в трусах заревел, что есть мочи, и, схватив валявшийся рядом булыжник, заехал им по голове дяди Кости так сильно, что я услышала жуткий хруст. Фунтик был прав. Мир пизданулся.

Но дядя Костя вдруг выгнулся дугой, дернулся пару раз, как выброшенный на берег карасик, и без промедления вцепился скрюченными пальцами в горло своему сопернику. Из своего укрытия мне было видно, как отчаянно он лязгает зубами, пытаясь укусить мужика в трусах. И ему это удалось, потому что мужик заорал, врезал наотмашь еще раз кулаком, а потом отполз в сторону, прижимая к себе покалеченную руку. На миг наши глаза встретились, и я испуганно попятилась, увидев в глазах мужика ту же ярость и безумие, что и у остальных безумных психов, включая дядьку моего товарища.

Мужик зарычал, мотнул головой и, неловко поднявшись на ноги, бросился бежать. За ним пополз и дядя Костя, пока ему на голову не прилетел старый ламповый телевизор «Рекорд», эффектно разметав мозги с осколками стекла по асфальту. Странно, точно такой же телик у Фунтика на балконе стоял…

- Мить! – я подняла голову и, увидев пухлую, бледную физиономию Фунтика, облегченно улыбнулась. Живой. Хоть кто-то. – Давай бегом ко мне, пока остальные дебилы на восьмом ошиваются.

- На восьмом? – охнула я, понимая наконец-то, о чем хотел сказать Фунтик. Его дядька был одним из многих, кто засел в подъезде.

- Давай бегом, - повторил Фунтик, помахав мне рукой. – Они там Лилит доедают. Беги, короче!

- Лады, - хмыкнула я, прислоняя велосипед к фургону. Затем, достав из-за пояса отцовский топорик, крадучись двинулась к темному входу в подъезд.

Внутри все было, как обычно. На второй двери, внутри подъезда, висела полинялая фотография Фунтика на белом листе А4. Под ней красовалась надпись: «Осторожно, должник» и чуть ниже приписка маркером – «Хуесос». Подарок Фунтику от коллекторов.

Стены, исписанные ругательствами, свастиками и хуями. В углу лежит чья-то хладная кучка какашек, в которую, как флагшток, воткнут использованный шприц. И кровь… невероятное количество крови, размазанной по полу, стенам и даже по потолку. Волосы у меня разом стали дыбом, когда откуда-то сверху раздалось знакомое глухое ворчание и тихий треск, с каким обычно разрывают мясо.

Икнув, я набрала полную грудь воздуха и понеслась наверх, перепрыгивая по две-три ступеньки за раз. Только бы Темные боги заткнули уши этим безумным психопатам наверху и дали мне спокойно добраться до Фунтика. Сам Фунтик держал дверь приоткрытой и, стоило мне подняться на площадку, резко втянул меня внутрь квартиры, после чего лихорадочно захлопнул дверь за мной и, отдуваясь, привалился к стене, услышав грохот шагов. Кто-то очень быстро спускался по лестнице вниз.

Прильнув к глазку, я увидела семь или восемь силуэтов, которые толкаясь и врезаясь, посыпались вниз по лестнице. Один врезался в соседскую дверь и, дернувшись, затих, словно малость притомился. Теперь и я могла выдохнуть, после чего, повернувшись, обняла трясущегося, как желе, Фунтика.

- Что происходит, Мить? – спросил Фунтик, когда мы прошли в его комнату и я уселась на свободный от одежды стул рядом с компьютерным столом. Сам он сел на краешек кровати и поджал под себя ноги, став похожим на тучного неформального воробья, которому неизвестные хулиганы выкрасили перья синим.

- Я у тебя спросить хотела, - пожала я плечами и, взяв со стола бутылку с пивом, сделала глоток.

- Мир пизданулся, Кристинка, - ответил Фунтик, посмотрев на меня. – Уже два дня как пизданулся.

- В смысле два дня?

- Два дня уже эта хрень творится, ты чего? – он нахмурился, увидев мою удивленную физиономию. – Погодь, ты только сегодня очухалась?

- Угу. Все твои ёрши ебучие. Значит я больше суток в отключке провалялась?

- Походу, - кивнул Фунтик. Он покопался в джинсах и, достав пачку сигарет с зажигалкой, протянул их мне.

- Спасибо, - я закурила и, поперхнувшись дымом, закашлялась до слез. А когда прокашлялась, повернулась к Фунтику. – Рассказывай, что произошло. Без лирики, только.

Фунтика я знала с детства. Он и его родители жили когда-то на Кузьминках, а потом переехали на Волжскую, но наша дружба испытание расстоянием перенесла без проблем. И сколько я знала Фунтика, столько знала и то, что без лишнего драматизма и витиеватости, его рассказы редко обходились, из-за чего каждый второй засыпал, так и не дослушав их до конца.

В детстве Фунтик был милым пухляшом и таким же остался, несмотря на литры горючей жидкости, курсировавшей из его рта в желудок и обратно, и массы жизненных невзгод. Когда отращиваешь волосы и красишь их в радикальный синий цвет, напяливаешь на себя черные джинсы и черную майку с какой-нибудь богохульной группой, то этим как будто делаешь жизни вызов. Каждый второй начинает видеть в тебе отброса, а бабки у подъездов начинают шушукаться и клеймить тебя наркоманом или проституткой. Но Фунтик не был ни наркоманом, ни проституткой. Фунтик был неформалом, одержимым оккультизмом. Он знал всё про всех демонов Ада, знал, как их вызвать, и как не быть разорванным на части, если что-то пойдет не так. Вампиры, оборотни, зомби, черти, проклятые и немёртвые – Фунтик знал об этом всё. Но не только поэтому я решила пойти именно к нему. Я, как и он, знала одну простую вещь. Без меня ему пиздец. Безжалостный и болезненный. Ну и для чего еще нужны друзья, как не для помощи. Фунтик был моим другом. Им и остался, несмотря на то, что именно его фирменный коктейль лишил меня суток нормальной жизни и моих родителей, в спешке забывших проверить комнату дочери.

- Короче, началось всё два дня назад, когда моего деда на улице какой-то бомж покусал, - начал Фунтик, раскачиваясь на кровати из стороны в сторону. – Дед вернулся, кровища из руки хлещет, сам бледный, как Белиалотридис, когда мы ему в портвейн слабительного накрошили.

- Без лирики, Фунь, - устало попросила я, почесывая грязные волосы.

- Пардон, - кивнул тот и продолжил рассказ. – Короче, дед потом немного повалялся, поорал, а потом помер. Ну, родители, как и подобает, сразу попа вызвали, а потом скорую. Меня они оставили дома, деда охранять. Как будто он встанет и упиздует куда-нибудь. Хе… а дед встал и упиздовал в коридор, где Лилит кучу в его ботинки откладывала. Я в это время как раз в комнате спал. До этого по форумам лазал, искал, какие дедовы части могут для зелий понадобиться или для жертвоприношений. Ну, слюна там, челюсть вставная или волосы с мошонки…

- Фунтик, ёб твою мать!

- Понял, понял. Без лиризма. Проснулся я от того, что Лилит завизжала. И тут представь. Выхожу я из комнаты в коридор, а там сидит мой померший дед и жрет моего пуделя. Кровища повсюду, воняет и дед сидит. Пуделя жрет. Ох и заорал я тогда. Так сильно, что чуть сознание не потерял. Тогда дед на меня кинулся. Только он… это… сильный какой-то стал. Раньше бывало ходит, трясется, матом всех огорчает, да пердеж роняет, если что тяжелее бадика поднимает, а тут, как озверел. Чуть душу из меня не выдавил…

- Ну а ты что? – подтолкнула я Фунтика, когда тот начал уходить в сторону.

- Сначала подумал, что в деда демон вселился и я принялся его экзорцизмами изгонять. Не помогло, дед еще сильнее стал. Ну, я его для начала бадиком, что в коридоре валялся, ударил, а когда он на бок завалился, сбегал за утюгом и… короче, изгнал из деда демона. Дед тот экзорцизм не пережил, и я его на площадку вытащил, на случай если он снова оживет и начнет кидаться. И вот звоню я родителям, чтобы рассказать, как мамин папа меня сожрать хотел, и слышу звуки на площадке странные. В глазок смотрю, а там деда жрут. Баба Лена и Витька, нарик с одиннадцатого этажа. С того момента я ни родителей и никого другого, кроме тебя, не видел живым.

- А по ящику что вещали?

- Робокоп-то?

- Ага.

- Робокоп ничего не вещал. Какой-то вояка появился, велел всем дома сидеть и из дома носу не высовывать. Но сама знаешь, как у нас…

- Ага. Полезли со всех щелей на улицу?

- Именно. И пиздец начался натуральный. Я с балкона смотрю, а там машины врезаются, люди орут, кого-то жрут в кустах, Митрич, дворник наш, трубу водосточную ебет. Потом его сожрали, как остальных. А наутро Митрич тоже психом стал. Не, он и до этого умом не отличался, но когда он у старшего подъезда хер отгрыз, тогда-то и стал.

- Ну вот, а говорили, что Россия для зомби самая неуязвимая страна, - фыркнула я.

- Шутишь, Мить? – хохотнул Фунтик, порозовев от радости, как его тёзка из мультика. – Там в подъезде деда моего жрут с Лилит, а мамашки детей на улицу волокут и причитают, «как же дитачки без свежего воздуха-то». Их первых покусали, а потом понеслась моча по трубам.

- Пиздец, - кивнула я.

- Пиздец, - кивнул тот.

- Дай зарядку для мобильника. Родителей хоть наберу, - Фунтик махнул рукой на свой стол и я, покопавшись в ящике, вытащила искомую зарядку, после чего воткнула в розетку и улыбнулась, когда телефон ожил. – А в нете что пишут?

- Происки врагов, говорят. Хотят запугать и на колени нас поставить, поэтому надо слать нахуй все приказы и жить, как жили.

- Угу. Чувствую, что таких сообщений там все меньше, - кисло буркнула я.

- Вчера закончились, когда пиздец самый начался. Сейчас интернет отрубился, связь кое-как держится, но думаю, тоже скоро отключится, - ответил Фунтик.

- А нашим кому звонил?

- После твоего звонка всем, но никто не отвечает. Либо тоже в коме, либо их сожрали, - пожал он плечами. – Белиалотридис прислал вчера селфи с подписью: «Я и клевый чел без руки». Больше он в сети не появлялся.

- Ну, да. «Абонент-неабонент», - я положила телефон на стол и задумчиво посмотрела на Фунтика. - Значит, зомбиапокалипсис?

- Нет. Это не зомбиапокалипсис, - поморщился Фунтик, заставив меня удивленно вскинуть бровь. Он тут же пояснил. – Ну, в смысле, это не классический зомбиапокалипсис. Пока дед валялся в отключке, я его немного поизучал.

- Фу, Фуня…

- Хули, фу? Я ж не трогал его за всякое, - обиделся он. – Короче, сердце у деда билось, но странно как-то. Каноничные зомби – мертвые. Они умирают, а потом восстают и идут шататься по земле, пожирая мозги выживших. А дед… он словно в кому впал, а потом из неё вышел другим. Вроде, как подхватил заразу и стал ебанатом. Помнишь, «28 дней спустя»? Там похоже было. Это не зомби, а просто зараженные какой-то хуйней, типа бешенства. Безумного бешенства. Очень безумного бешенства.

- Без лирики.

- Ага. И еще. Каноничные зомби – они медленные, а эти быстрые. Словно вирус им силу дает. И скорость. Дед мне чуть кадык не раздавил, когда душил в коридоре. Короче, не знаю, откуда это пошло, но те, кто потом других кусает, не зомби. Это просто больные люди. Психи или типа того.

- Слушай, а дед тебя не царапал? – тихо спросила я. Фунтик хмыкнул и показал мне слегка поцарапанную правую руку. – И ты не превратился, в такого же, как они.

- Видать, заразе надо в кровь попасть. Может, у них слюна инфицирована? Кстати, хочешь прикол покажу?

- Фунтик, я твои приколы знаю. Они либо для жизни небезопасны, либо даже самые сильные умом от страха поседеют, - буркнула я, когда Фунтик поднялся и потащил меня за собой. – Куда мы идем?

- В ванную, - хмыкнул тот и как-то гаденько покраснел.

Ну а войдя в ванную комнату, я поняла причину смущения моего друга. В старой, чугунной ванне, в которой Фунтик купался, спускал семя в канализацию и где проводил свои обряды по вызову демонов, кто-то лежал. Я осторожно подошла ближе, а когда услышала знакомое шипение с ворчанием, отпрыгнула назад и отдавила Фунтику ногу, после чего повернулась к синеволосому экспериментатору и дала волю гневу.

- Блядь! Ты вообще ебанутый или как?

- Тихо, Мить. Не шуми, - поморщился тот, включая свет. Я перевела взгляд на источник шипения и, удивившись еще сильнее, плюхнулась без сил на унитаз. А все потому, что в ванной Фунтика лежал его дед. Вернее, то, что от деда осталось. Тем, что осталось, дед был привязан к водопроводной трубе, а потому слабо шевелился и шипел от негодования, что родной внук так над ним измывается.

- Ты ж говорил, что деда на площадку отволок, - уточнила я. Фунтик пожал плечами.

- И что я родителям сказал бы, вернись они домой и не найдя усопшего родственника? «Мама, деда собачку скушал, и я его утюгом ушатал, а потом в подъезд выбросил»? Пришлось ждать, когда соседи им насытятся, а потом тащить его обратно.

- Не, Фунь. Всякого я от тебя ждала, но такого… - я вздохнула и еще раз посмотрела на елозившего в ванной старика, у которого отсутствовала рука, две ноги и нос с ухом.

- Да, ладно. Пустяки, - отмахнулся тот и подошел ближе к ванне. – Зато, пока я ждал родителей, я деда немного поизучал. Оказывается, просто так зомби не убить. Даже если сердце пробить. Смекаешь?

- Тоже мне новость. Это в каждом фильме про зомби говорят, - фыркнула я, посмотрев на родственника моего друга. – Слушай, это ж чисто обложка «Cannibal Corpse».

- Скорее «Avulsed» или что-то из брутального метала, - поправил меня всезнайка. Я покачала головой и ехидно посмотрела на Фунтика. – Короче. Психи реагируют на шум и вонь. Я тут свои носки с последнего концерта из комнаты принес и над дедом их потряс. Так в старого сразу жизнь вернулась, представляешь? Задышал, зашипел, дергаться начал. А когда я полчаса молча и не двигаясь на полу просидел, он умолк и вроде как в дрему впал.

- А слух у них как? Бодрый?

- Еще какой, блядь, бодрый. Ну я и стал над дедом опыты ставить.

- Фунтик, ты имбецил.

- Не имбецил, а исследователь, - скромно потупив очи, ответил Фунтик. – Ему-то все равно уже, а мне выживать надо. В общем, боль они не чувствуют. Вообще. Кровь у них еще как-то странно густеет и вроде как не дает психам помереть от её потери. Я тебя пока ждал, из деда всякого понавытекало, а ему хоть бы хны. Шипит и пытается освободиться. Я попытался его окорочком из морозилки покормить, так он этим окорочком в меня запустил, пидор старый.

- Вижу, - усмехнулась я, заметив у Фунтика под глазом лиловый фингал.

- И сила, Мить. Сила у них и реакция дикие. Зацени, - он швырнул в ванну освежитель воздуха и, дремавший старик вдруг резко вскинул руку и поймал баллончик с невероятной грацией. – Так что близко не подходи. За филей схватит так, что потом хер оторвешь. Был бы у меня дома микроскоп, я б его слюну изучил. Наверняка что-то в слюне…

- Может. Что угодно может быть. Но ты все ж поаккуратней давай. Так… и что нам теперь делать? – Фунтик задумался и пожал плечами. – Не знаешь? Ты же дохуищу фильмов про зомби пересмотрел. И не знаешь?

- Ну, по идее нам надо оружием и припасами разжиться, а потом идти в лагерь выживших.

- А Робокоп такой лагерь сделал?

- Ага. Поначалу по ящику показывали, что на северо-западе Москвы пункт эвакуации возвели. Туда военные всех выживших свозили.

- А чего ты еще не там?

- Ага. Я, что, фильмы не смотрел? – съязвил Фунтик. – Обязательно найдется долбоеб, который пропустит на территорию зараженных, а они потом всех остальных позаражают. Надо им недельку помариноваться, а потом уже можно туда идти, если не загнулись. Может, родители наши там?

- Может и там, а может по Москве шатаются и жрут кого-нибудь, - вздохнула я, закуривая сигарету. – Что предлагаешь?

- Надо посидеть пару-тройку дней у меня, - через минуту раздумий ответил Фунтик. – Если за это время военные или еще кто на связь не выйдут, то пойдем уже сами помощь искать. Еды у меня немного, вода тоже имеется, в шкафу бухло, в ящике стола сигареты. Продержимся.

- Ну да. Если твои соседи нам дверь не вынесут.

- Не вынесут. Они же на шум и вонь реагируют, - Фунтик покраснел, когда я ехидно на него посмотрела. – Да, деда изучил немного. Ну, пока он еще относительно целый был. Да и дверь у нас металлическая. Пусть хоть все скопом ломятся, ей похуй. Века простояла, еще простоит, не шелохнется.

- Ладно. Хули еще делать. Ждем тогда.

На второй день самоизоляции с Фунтиком я взвыла. Отчасти от скуки, отчасти от волнения за судьбу родных и друзей, но от скуки больше. Телевизор не работал, вечером первого дня отключилось электричество, и мы сутки провели без света и мелких радостей жизни, из-за чего мне пришлось заимствовать в Фунтиковой библиотеке очередной гримуар и читать его на ночь глядя при свете свечи. Такое себе развлечение, когда с улицы доносятся крики тех, кто угодил в лапы к безумным зомби-идиотам, в дверь скребется наркоман Витька, давно уже переваривший Фунтикова пуделя, а в ванной стонет половина деда. Поэтому я дотерпела до последней капли хорошего виски из коллекции папы моего друга, а потом, швырнув пустую бутылку в Фунтика, дала волю словам:

- Заебало всё, Фунтик. Так мы с ума сойдем, или сдохнем от голода, - сказала я. Фунтик, выискивавший в своих книгах информацию о зомби, растерянно на меня посмотрел, встряхнул синими волосами и пожал плечами.

- Сейчас идти на улицу – самоубийство. Да мы и не знаем, куда идти, - хмыкнул он, откладывая житие царя Соломона, времен постройки храма силами дьявольских легионов.

- Интернета нет. Как мы найдем оружейный магазин?

- Легко. Есть же офлайновые справочники. Но я думаю, эти магазины уже обнесли. И максимум, что мы там найдем, так это бесполезные ножи и сраные воздушки, - ответил Фунтик, закуривая сигарету. Он поморщился, когда на улице заорал какой-то мужик, а затем раздался противный чавкающий звук. – Видишь?

- Да не собираюсь я на ночь глядя куда-то идти. Забей. Нам надо понять, куда выдвигаться. Стоп! Фунтик. У тебя ж дядька охотником был, так?

- Ага. Пока я ему на голову телевизор не скинул, был охотником.

- А оружие у него было?

- Дома нет. Не хранил. Да и шарахаться по подъезду сейчас небезопасно. Открытые пространства лучше. Хотя… нет. Бред.

- Что? Говори, - вцепилась я в Фунтиковы сомнения.

- Гараж у него есть недалеко от метро Люблино. Вроде папа говорил, что он там сейф с оружием держит и удочки всякие, - Фунтик поднялся с кровати и направился в коридор, а когда вернулся, я увидела, что он держит в руках связку ржавых ключей. – Он у нас ключи запасные хранит.

- А ты знаешь, где его гараж находится?

- Теоретически. Впрочем, в сторожке наверняка есть тетрадка, где записаны хозяева гаражей, - хмыкнул он.

- Так, значит есть вариант прогуляться до Люблино. И есть шанс разжиться там оружием. Настоящим.

- Ага. Или можем дойти до супермаркета и набрать еды и воды. Это нам полезнее будет, особенно если найдем укрытие. Плюс, в магазине можно всякие строительные инструменты найти. Бензопилу там или топор побольше твоего…

- Блядомушки-поебушки, - ругнулась я. – Надо выбрать, куда идти сперва. Что думаешь?

От автора:

Куда пойти нашим героям?

- Отправиться в Люблино и искать оружие в гараже дядьки Фунтика?

- Отправиться на поиски супермаркета?

Пришел момент первого выбора, но прежде, чем его сделать, немного подумайте. Выбор, вроде бы простой, но на деле – нет.

В пути наши герои могут повстречать других выживших, если попадут в определенную ветку сюжета. В каждой ветке будет что-то своё, уникальное. Так что – выбор за вами. Голосуйте в комментариях или в сообществе ВК, если вам удобнее! Голосование закончится завтра в 09:00 по Мск и я приступлю к написанию новой главы. Едрить вас, по традиции.

Привет, читатели.

Меня зовут Гектор Шульц. Писатель пальцами по клавиатуре, грубиян, и тот еще фантазер.

Перед собой вы видите первую главу довольно необычного романа про зомбиапокалипсис. Собственно, я написал всего-то две главы, а потом отложил клавиатуру в сторону, ибо посетила мою голову одна идея. Идея состоит в том, что писать этот роман я буду в режиме реального времени, не зная, чем всё закончится, а помогать мне будете ВЫ – мои читатели.

Да, да. Долой все эти карты персонажей, карты миров и сюжетов. Я буду строить сюжет истории на ходу, а Вы мне в этом поможете. Как? Просто. В конце некоторых глав Вам нужно будет сделать выбор за меня. Куда пойдут герои, что они будут делать и так далее. Вы голосуете в сообществе ВК или пишете комментарии прямо под постом, а я собираю данные и на основе вашего выбора пишу продолжение. Затем, по традиции, выкладываю продолжение, и вы ждете следующего момента с выбором. Ну а когда дойдем до финала (если дойдем, конечно), я придумаю что-нибудь особенное. Первый выбор предстоит сделать уже завтра во второй главе 😈

Кратенькая аннотация:

В Россию внезапно пришел зомбиапокалипсис. Люди сошли с ума и принялись поедать себе подобных. Те, кого не съели, а всего лишь понадкусали, тоже превратились в разносчиков новой чумы.

Метеора, она же Митя или Митька, обычная неформалка с юго-востока Москвы. Метал-концерты с ломанием конечностей в слэме, пьянки с друзьями, и заигрывания с демонами отходят на второй план, когда миру приходит пиздец, а девушка просыпается дома в одиночестве и не понимает, что происходит. Родители пропали, еды в холодильнике нет, телевизор молчит, голова трещит по швам от бодуна, а в дверь ломится безумная соседка… Остается напялить старенькие джинсы, косуху, боевые говнодавы и заняться спасением собственной жизни.

Предупреждение:

История пропитана стёбом и матом. Они тут всюду, сочатся холестерином, как добротный бургер из любимой многими рыгаловки. Обстебываться будет всё: пандемия, зомби, способы убийства зомби, старые и добрые зомби-фильмы, а также наше любимое общество.

История пишется ради смеха и только ради смеха. Я не ставлю целью оскорбить кого-то или обидеть. Если вы вдруг оскорбились, то… хреново быть вами, чо. Улыбайтесь и будет вам счастье.

Ваш дядя Гектор. А теперь поехали читать...

Пролог.

20 августа 2018 года. Закрытый научный институт РАН генных экспериментов. Южное Бутово. Воскресенье, 23:10.

- Осторожно, - прошептал седобородый мужчина в белом халате, обращаясь к ассистенту.

- Да, профессор, - кивнул ассистент, держа в руках небольшую колбу с бесцветной жидкостью. Он подошел к клетке, внутри которой сидела нахохлившаяся толстая крыса, открыл решетчатую дверцу и, вздохнув, вылил содержимое колбы в маленькую миску с водой.

- Отлично, Витя. Теперь остается только ждать, - облегченно вздохнул мужчина, когда ассистент запер клетку и подошел к столу с современным компьютером. – Если наши расчеты верны, то сыворотка значительно увеличит мозговую активность подопытного животного. Оно будет умнее, быстрее и сильнее других особей своего вида. Что по данным?

- Все в порядке. Пульс и остальные показатели в норме, профессор, - не медля ответил ассистент. – Сыворотка начинает действовать.

- Вижу, - профессор подошел к компьютеру и, сложив руки на груди, напряженно посмотрел в монитор. Он на миг нахмурился и ткнул пальцем в маленькую моргающую цифру в самом углу. – А это что?

- Подождите, - побледнел Витя, осторожно оттесняя профессора от компьютера. – Странно. Этот показатель должен быть на нуле. Согласно ему у подопытного объекта растет голод. И очень быстро, профессор. Но я кормил Михалыча перед экспериментом. Ввести антидот?

- Нет. Посмотрим, - покачал головой мужчина, поворачиваясь к клетке с грызуном. – Крыс у нас достаточно, а вот дополнительные данные никогда не будут лишними.

- Черт! – выругался ассистент, когда крыса вдруг забилась в припадке, а компьютер противно запищал, выводя на экран информацию о зашкаливающих параметрах. – Остальные показатели тоже увеличиваются. Сила и скорость увеличены на семьдесят процентов и цифра растет.

- А ум и прочее?

- Снижается. Катастрофически, - крикнул Витя, щелкая по кнопкам, чтобы исправить ситуацию. Крыса пришла в сознание и, вцепившись в прутья решетки, противно взвыла. – Михалыч сходит с ума.

- Объект «Три», Виктор. Ведется запись, - перебил его профессор, наблюдая за беснующимся грызуном. – Смотри. Он успокаивается.

Крыса отпустила прутья клетки и упала на спину, поджав лапы. Было видно, как вздымается грудь грызуна, и как слабо поблескивает кровь на белой шкурке. Профессор подошел ближе и заинтересованно склонился над клеткой и в тот же момент отпрянул, когда крыса резко выгнулась и бросилась на него. Если бы не клетка, то маленькие желтые зубы разорвали бы шею профессора, а тот не успел бы и пикнуть.

- Он ведет себя странно. Зашкаливающая агрессия, безумие и жажда крови, - пробормотал мужчина, когда крыса принялась носиться по клетке, ища выход. Не найдя его, грызун снова впился в один из прутьев и принялся его жадно грызть. – Какой состав у этой версии сыворотки?

- Все, как обычно, - растеряно ответил Витя, изучая данные с монитора. – Подождите, а вы в курсе, что Михалы… простите, объект «Три», месяц назад участвовал в другом тесте?

- Нет. Что за тест?

- Военные тестировали новый препарат, способный вызвать у человека состояние легкого безумия. Вроде для диверсий в тылу врага, но я не уверен. Над ним Галя работала из второй лаборатории. Крысу признали негодной для испытаний, но они запросто могли ввести в него немного препарата, чтобы проверить реакцию.

- И не сказали нам. Интересно, - хмыкнул профессор, подходя к компьютеру. – Фактически, объект «Три» сейчас мертв.

- Что? – переспросил ассистент и присвистнул, когда увидел, что кривая пульса превратилась в тонкую белую линию. – Не может быть. Он же…

- Он грызет прутья клетки и совсем не похож на мертвого, - подтвердил профессор. – Очень упорное желание выбраться. А как тебе его попытка притвориться потерявшим сознание? Несмотря на данные, мозг получил достаточно сыворотки, чтобы развить примитивные рефлексы. Объект «Три» научился хитрить. Что он будет делать дальше?

- Профессор, может стоит поместить его в более крепкую клетку? – обеспокоенно спросил Витя, когда со стороны клетки раздался металлический лязг. Ассистент нестройно завопил, увидев, как крыса перегрызает прут и с диким стремлением просачивается в щель, обдирая до крови белую шерсть. Профессор в лице не изменился, но забрался на стул и рассмеялся, когда грызун кинулся к нему.

- Посмотрим, как он себя поведет, - усмехнулся он и тут же завопил, когда крыса оттолкнулась от пола и буквально взлетела в воздух. Этого хватило, чтобы запрыгнуть на стул и впиться клыками в ногу профессора. Тот закричал и, размахнувшись, отправил Михалыча в полет.

Полет закончился столкновением со стеной и крыса, пискнув, затихла, когда ударилась головой о холодный бетон. Витя, побледнев, посмотрел сначала на неё, а потом на профессора, который, чертыхаясь, пытался остановить кровь.

- Маленький засранец, - прошептал профессор и сглотнул тягучую слюну. Ему вдруг стало жарко, а пульс участился. – Витя, дай мне воды, пожалуйста. Горло горит… и голова какая-то тяжелая. И есть хочется. Очень хочется есть, Витя. Пожалуй, я бы не отказался от стейка… Огромного, слабо прожаренного стейка… Сладкое, теплое мясо. Очень… хочется… есть.

- Профессор? – испуганно спросил ассистент, когда мужчина затих, обмякнув на стуле. Он подошел ближе и легонько потормошил старшего коллегу за плечо. Профессор дернулся и задрал голову. Белок глаз покраснел, а губы посинели, но вместо обычной речи из горла мужчины вырвался сиплый рык. Он встал, хрустнул шеей и, пригнувшись, двинулся к ассистенту, который медленно отступал к выходу. Если бы к сердцу профессора были подведены датчики, то Витя сильно бы удивился, что сердце профессора Орлова не бьется целую минуту.

Глава первая. Безумное начало.

Я проснулась с четким ощущением, что миру пришел пиздец. И мне, до кучи. Выражалось это в диком бодуне, раскаленной глотке и нежелании жить. Это не удивительно, учитывая, сколько я выпила. Два… три литра? А, это только пива. Пока Фунтик не начал мутить свои фирменные «ёрши». Всё, больше пить не буду. Ближайшую неделю точно.

Поднявшись с кровати, я закусила губу, надеясь, что это поможет унять тошноту, а потом обвела полубезумным взглядом свою комнату. Как всегда, срач. Но учитывая, что меня сегодня никто не будил, не так уж и плохо. Родители, наверное, снова на дачу рванули, даже не удосужившись проверить, как там доча и не захлебнулась ли она в блевотине.

На столе валялась моя майка с ликом пресвятого алкаша Алекси Лайхо, в углу мирно лежали джинсы, у двери виднелся левый башмак. Правого в поле зрения не наблюдалось, но я была уверена, что он где-то недалеко. Может, под кроватью? Так и есть. Лежит сиротливо, смотрит на меня грязной подошвой.

От похмелья меня отвлек странный звук. Выглянув в гостиную, я нахмурилась, увидев, что родительский диван разобран, белье валяется на полу, а шкафы распотрошены так, словно тут всю ночь банда домушников веселилась. Звук повторился. Из коридора. Будто кто-то стучал в дверь. Хотя больше похоже на то, что кто-то врезался в дверь. А потом еще пару раз, не в силах устоять на ногах. Да и насрать, знаете ли. Мне вообще пить хочется.

Пройдя на кухню, я удивленно присвистнула, увидев тот же бардак, что и в комнате. Не иначе родители собирались в спешке. Может, проспали? Да и пофиг. Главное, что меня с собой не потащили. Окучивать грядки, пока желудок пытается выбраться на волю через рот, такое себе развлечение. Поэтому я хмыкнула, икнула, налила себе стакан воды из-под крана, а потом залпом его осушила. За что тут же поплатилась. Желудок скрутило спазмом, во рту возник вкус Фунтиковых носков, но тут же испарился, уступив место привкусу рвоты. Ну да, заблевать кухню еще не хватало.

В дверь опять врезались. Кому-то явно не спится. Зевнув, я почесала лохматую и буйную головушку, а потом, шаркая, направилась в коридор и прильнула к дверному глазку. А на площадке творились странности.

Я видела халат нашей соседки, бабы Тоси. Халат закрывал почти всю площадку и увидеть там хоть что-то было совершенно невозможно. На секунду мелькнуло её лицо – какое-то опухшее и бледное. Но выслушивать тирады соседки о своем внешнем виде я не собиралась, поэтому дверь не открыла. Ограничилась только голосовым посланием.

- Баб Тось, родителей нет. На дачу уехали, - сообщила я. Баба Тося странно дернулась, услышав мой голос и, уставившись на дверь мутными глазами, открыла рот. Я было приготовилась к очередной тираде, но соседка громко рыгнула, а потом врезала головой по двери, заставив меня отпрыгнуть.

- Ххраа…аап, - нечленораздельно рыкнула она, царапая деревянную дверь ногтями.

- Нету их, говорю, - проорала я, косясь на дверь, на которую словно обрушили град ударов. – Э! Вы там совсем ёбу дали?! Дверь-то нахера выносить?!

- ПАААРРХХ, - возопила из-за двери баба Тося, на что я махнула рукой и отправилась на кухню.

Горячий чай и два бутерброда немного привели меня в чувство, но лучше соображать от этого я не стала. Родители, собираясь словно на войну, подчистую вымели холодильник, оставив мне полпачки пельменей, четверть батона вареной колбасы, заветренный ломоть сыра и вчерашний хлеб. Только зачем им на даче мамины закрутки?

Попивая чай и закусывая его бутербродами, я решила включить телевизор. Не то, чтобы я любила смотреть ящик, но хоть как-то скрасить утро можно. К тому же баба Тося не оставляла попыток высадить дверь. В какой-то момент мелькнула мысль, а не одержима ли наша соседка каким-нибудь древним демоном, но мысль эту я прогнала ссаной тряпкой в дальние дали своего разума. Такой хренью только Фунтик и Белиалотридис занимались, пока не получили от родителей пиздюлей за пропавшие из морозилки окорочка, которые Фунтик принес в жертву кому-то из царей Ада.

Но план по просмотру телевизора провалился. На всех каналах транслировалось одно и то же. Белый шум, изредка сменяемый таблицами настройки. Хмыкнув, я выключила телевизор, затем отправилась в свою комнату и оделась в относительно чистое белье. Странно, что мама не забрала грязные вещи в стирку, как обычно, а бросила их валяться там, куда я их швырнула. В дверь снова врезалась баба Тося, заставив меня застонать. Клятая бабка, видимо, не успокоится, пока я не открою ей и не скажу прямым текстом все, что думаю.

Нацепив на лицо суровую маску, я направилась в коридор, держа в руках отцовский топорик для рубки мяса, которым он иногда разделывал купленную на рынке плоть свежеубиенной коровы или порося. Затем, чуть повозившись с замком, распахнула дверь, распахнула рот, чтобы заявить, насколько охуела баба Тося, ломясь ко мне в десять утра, да так и замерла, потому что баба Тося выглядела как-то странно.

Её цветастый халат был весь в крови, но не это удивляло. Удивляло то, как выглядела баба Тося. А выглядела она как натуральный трупак из фильмов Джорджа Ромеро: бледная кожа с красноватыми прожилками венок, затянутые молочной пленкой глаза, обескровленные губы. Икнув, я попятилась, когда увидела, что правая рука бабы Тоси натурально висит на соплях. Ну или как там эта хрень, что мышцы с костью соединяет называется.

- Баб Тось. Что случилось-то? Ох, ёб… руке-то вашей вообще херово? – спросила я. Иногда ворчливая, но чаще всего добрая старушка повернулась в мою сторону, громко зашипела, как кастрюля гречневой каши, в которую зачем-то плеснули кипяток, а потом резко бросилась на меня. Топорик выпал из рук от удивления, но, как оказалось, в совершенно неподходящее время.

Баба Тося навалилась на меня сверху и вцепилась пальцами в шею, норовя придушить. В подъезде раздался чей-то жалобный крик, а потом грохот, но мне было не до чьих-то криков. Я тщетно пыталась спихнуть с себя тяжелую тушку соседки, в которую словно сам Вельзевул вселился.

Она, лязгая желтыми зубами, тянулась к моей шее, а я в какой-то момент просто обессилела. Мышцы противно ныли и тряслись. В голове крутился сумбур, а из горла вырывался только сдавленный писк. Руки лихорадочно шарили по полу, но кроме родительской обуви ничего не находили. Баба Тося снова заревела и, схватив мою руку, потянула её к своим зубам. Меня прошиб пот, а в голове появились мысли о том, что где-то я это уже видела. Точно! Фильмы про ебаных зомби!

- Да… отъебись ты! – рявкнула я, собрав силы и отпихивая старушку в сторону. Правая рука, очень вовремя, нащупала отцовский топорик, а дальнейшее было, как в страшном сне. Замедленном страшном сне. Баба Тося медленно поднялась с пола, откинула голову, издала жуткий рев и кинулась ко мне. Я, так же медленно, подняла топорик над головой и, когда баба Тося оказалась в зоне поражения, опустила его на седую голову, испачканную кровью.

Топорик вонзился в кость с глухим треском, а на обезображенном лице бабы Тоси возникло удивленное выражение. Соседка пару раз открыла рот, закусила до крови губу, а потом тяжело грохнулась на пол, заливая его своей кровью. Тут-то меня и накрыло…

Как в тумане, я закрыла дверь. Подперла её старым поленом, которое папа приволок откуда-то с улицы. Села на пол рядом с дергающимся телом соседки и блеванула. Блеванула так, что залила вчерашней жратвой и бухлом весь коридор и многострадальную тушку бабы Тоси. На удивление, полегчало. Правильно Фунтик говорил всегда: «Если утром тяжко, блюй с оттяжкой».

- Что за хуйня тут творится? – тихо спросила я сама себя, а потом вздрогнула, когда в дверь что-то врезалось. Ну, нахуй. Второй раз я на эту тему не поведусь. Ладно баба Тося, а если там дядь Гена – тучный алкаш со второго этажа? Его хер завалишь.

Удар повторился, а рык, донесшийся из-за двери, заставил меня побледнеть. И впрямь, дядя Гена со второго этажа. Такого топориком не возьмешь…

Кое-как поднявшись с пола, я подобрала отцовский топор, утерла свободной рукой пот со лба и попятилась от очередного удара. Дверь хрустнула. И хрустнула очень противно. В кои-то веки я послала родителям мысленную ментальную ебучку на тему игнорирования моих советов насчет установки металлической двери. Но двери и безумствующему за ней дяде Гене на это было плевать. Дверь хрустела, дядя Гена рычал, и я приняла единственное верное решение – сбежала в комнату и, пыхтя, влезла в старый югославский шкаф, купленный отцом маме в подарок на день моего рождения. Вовремя влезла, потому что дверь, протяжно затрещав, влетела в квартиру, а следом за ней влетело еще что-то тяжелое и вонючее. Не, я всякого повидала на вписках и метал-концертах, но вот вонь дяди Гены отличила бы и с наглухо отбитым обонянием.

Вонял дядя Гена изрядно: полупереваренными сардельками, дешевой самогонкой из носков, канализацией в подвале и простым, русским потом – едким и соленым. Но я, перепугавшись до ужаса, затаила дыхание, когда сосед, спотыкаясь и дергаясь, словно паралитик, влетел в зал, после чего замер в центре и принялся озираться. Он меня не видел, но я-то его видела.

Выглядел дядя Гена похуже, чем баба Тося, и чем-то был похож на полюбившего фастфуд Нергала из любимых мной «Бегемотов». Рот перепачкан в крови, кожа, неприятно бледная и рыхлая, вся в царапинах и каких-то стремных укусах. Грязные волосы торчат дыбом, а покрытые белой пленкой глаза безумно вращаются. Топор против дяди Гены не поможет. Я помнила, как он играючи расшвырял милицию, приехавшую успокоить его буйство во время очередного приступа «белочки». Против дяди Гены помог бы только пулемет.

Сосед замер, шумно понюхал воздух, пустив слюну и ворчащую трель из задницы, после чего, ковыляя, направился в мою комнату. А я, сидя на полу шкафа и прижимая к груди окровавленный топорик, гадала, что делать дальше. Но похмельная голова мысли генерировать напрочь отказалась и почему-то выставила на первый план одну. Бежать. Бежать, как можно быстрее, и как можно дальше.

Я осторожно выбралась из шкафа и на цыпочках направилась в коридор, захватив до кучи валяющуюся на полу кожаную куртку отца. В моей комнате застонал дядя Гена и, судя по громкому стуку, либо ёб мою кровать, либо сел необъемной жопой на мою прикроватную тумбу, в которой лежала заначка в виде полбутылки дешевого вискаря, пачки сигарет и пары таблеток «Анти-полицая», чтобы родители не унюхали. Однако на заначку было плевать. Жизнь важнее и драться сейчас с дядей Геной я не собиралась.

В подъезде меня тоже ждала картина маслом. Нет, подъезд выглядел как обычно. Те же обоссанные стены с витиеватыми ругательствами и заявлениями, что Ира с четвертого этажа деликатно сосет хуи. Подпаленные спичками потолки и брошенные наркоманами пустые шприцы. Исключение составляли два тела.

Одно принадлежало тете Маше со второго и судя по запаху, её приметил дядя Гена, развлекавшийся сейчас в моей комнате. А во втором я узнала местную оторву Ирку, которой кто-то оторвал левую руку и отгрыз часть лица. Страннее всего было то, что Ирка дергалась, а уцелевший, покрытый все той же белой пленкой глаз яростно косил на меня.

- Говорила тебе, что если не перестанешь хуи сосать, то череп треснет, - буркнула я, переступая через Ирку и спускаясь на первый этаж, где до двери на улицу было рукой подать. Но на улице меня ждал самый настоящий Ад.

Нет, чертей с вилами, верховных иерархов и прочей инфернальной дребедени, любимой моим другом Фунтиком, тут не было. Кузьминки остались все теми же Кузьминками, только вот народу на улице не было вообще и стояла жутковатая, по-настоящему мертвая тишина.

- Да что тут происходит? – спросила я сама себя и, не получив ответа, подошла к побитой «шестерке» мужа бабы Тоси и подергала ручку двери. И зря…

Дверь «шестерки» ржаво заскрипела, выдав омерзительную ноту, на которую откликнулся не только дядя Гена, но и кто-то еще, из-за чего мне пришлось спешно залезать под машину и стараться не пораниться топориком. Ну а дальше пошел чистый Голливуд.

Окно моей комнаты на третьем этаже лопнуло и в палисадник сверху десантироваласьмоя прикроватная тумба. Следом за ней из подъезда выползла Ирка, которая могла стать для меня проблемой, потому что я лежала под машиной, и Иркин белый глаз сейчас смотрел прямо на меня.

- Вот жеж четыреждыебнутая пиздосрань, - ругнулась я, извиваясь и выползая из-под «шестерки». Ирка зашипела и увеличила скорость, цепляясь за выбоины на асфальте целой рукой. Но спасло меня не это, а лопнувшее окно на кухне, откуда на землю огромным зловонным коршуном рухнул дядя Гена. Только вот рухнул прямо на Ирку, не только впечатав и без того изувеченную оторву в асфальт своим безразмерным пузом, но и обдавший все вокруг в радиусе пяти метров ебаной кровавой кашей. Дядя Гена застонал, приподнял окровавленную башку и, увидев меня, глухо зарычал. Затем его голова дернулась в сторону второго подъезда, из которого выскочил какой-то паренек, держа в руках старую швабру, и ринулся к припаркованным у дороги машинам.

Дядя Гена, с поразительной для его тучного тела грацией и скоростью, вскочил с асфальта и бросился за пареньком вдогонку, моментально забыв обо мне. Слава Люциферовым штанам, потому что мои джинсы зацепились за кардан «шестерки», и я потратила пять минут, пытаясь их освободить, а когда вылезла дяди Гены, как и паренька, в поле зрения не наблюдалось. Осталось придумать, что делать дальше.

Хмыкнув, я достала из кармана мобильник и застонала, увидев, что заряда батареи осталось всего десять процентов. Да, для нормального телефона десять процентов это много. Для моей убитой раскладушки это мало. Очень мало. Хватит только на один звонок. Хмыкнув еще раз я набрала номер единственного человека, который мне мог хоть как-то помочь.

- Аллё… - свистящий шепот раздался в динамике не сразу, но я была благодарна Темным богам, что связь хотя бы работала.

- Фунтик? Это ты? – спросила я, высовываясь из-за «шестерки» и обозревая пространство вокруг на предмет наличия дядь Ген и прочих безумных соседей, способных доставить неприятности.

- Ага, - ответил мой верный друг, с которым мы лепили куличи в детском саду, потом изрисовывали учебники шариковой ручкой, добавляя питекантропам электрогитары «Урал», а Дарвину роскошный ирокез.

- Ты безумный или как обычно? – уточнила я. Фунтик посопел в трубку, чем-то пошуршал, а затем забулькал. – Ты бухаешь там, говнюк?

- Ага.

- Хули, «ага», Фунтик?! – взвилась я, на что услышала тоскливый вздох друга. – Что, блядь, тут творится?

- Мертвые восстали из могил. Мертвые… - прошептал Фунтик. – Мертвые уничтожают живых, Митя…

- Так, - мозг лихорадочно принялся соображать, но получилось, как и всегда с похмелья. Мысли стали еще запутаннее. – Ты сейчас где? Дома? На Волжской?

- Ага. Дома сижу, как власти сказали, - Фунтик на секунду замолчал, а потом зачем-то добавил. – Мить, я деда завалил.

- Бывает, - вздохнула я, не забывая посматривать по сторонам в поисках очередных бешеных психов, которым нужны обнимашки.

- Он мою собаку съел, Мить, - речь Фунтика помаленьку становилась несвязной и надо было его спасать. – А потом на меня кинулся…

- Лилит была престарелой пудилихой, Фунтик. Не сегодня, так завтра бы сдохла и отправилась в собачий Ад, - ответила я, снова заставив Фунтика вздохнуть. – Короче, я к тебе двигаю. У меня телефон скоро отрубится, а зарядку я дома оставила.

- А где твои предки? Ты их тоже завалила?

- Не, они свалили куда-то. На дачу, наверное. Зомби зомбями, а прополка грядок по расписанию. Зато я соседку ебнула топором по башке, когда та обниматься полезла. А потом видела, как жирный мужик ебнулся с третьего этажа на асфальт, затем поднялся, как будто, так и надо, и бросился бежать.

- Мир пизданулся, Мить, - согласился Фунтик. – Ладно. Жду тебя. Может, вместе придумаем, что теперь делать. Только это…

- Что?

- Да, в подъезде у меня сид… - Фунтик вдруг отключился, а я, убрав телефона от уха, увидела черное зеркало, из которого на меня смотрела собственная напуганная физиономия. Ладно, больше ничего не остается, как идти к Фунтику. Правда была маленькая проблемка.

Фунтик жил недалеко от Волжской, а я в Кузьминках. Обычно я садилась на метро и делала круг. Если погода была хорошей, то брала велик и катила напрямую, благо что ехать надо было примерно полчаса, если не спешить. Но сейчас велосипеда у меня не было, в метро я соваться не собиралась. Оставалось идти пешком, прячась, как последняя потаскуха на «Нашествии», и молиться Темным богам, что путь мой будет легким.

Продолжение следует…

«Как я магией занимался или житие малолетнего колдуна-недоучки».  © Гектор Шульц

В детстве, на летние каникулы, меня всегда отсылали прочь из жаркого и душного города. Ладно, не прочь, а к бабушке в деревню. Я всегда любил летние каникулы именно за это. За то, что целых три месяца я буду обжираться абрикосами и вишней, купаться с друзьями в пруду, ловить с соседским дедом и его внуками рыбу и раков, печь картошку и тырить у бабушки из погреба сало. Каникулы в деревне я любил, ибо во время каникул много всякого интересного со мной приключалось.

Но в тот раз, когда обрыдательная встреча с бабушкой закончилась и я был торжественно заклеймен «тощей и голодной сиротинкой», меня наконец-то отпустили к другу, который уже околачивался возле забора.

Денис, он же Дёня, жил по соседству, и его родители тоже сплавляли из города в деревню на каникулы. Поэтому основная масса моих деревенских приключений без Дёни не обходилась. Однако сейчас я бежал к другу с дикими новостями и, не мешкая, сразу же о них рассказал. Дикой новостью было то, что я нашел у бабушки дома настоящую колдовскую книгу.

- Ого! – присвистнул Дёня, разглядывая толстенный талмуд, на котором русским по черному было написано «Заговоры сибирской целительницы». Он перелистнул пару страниц, а потом скривил моську, увидев заговоры на тему того, если корова вдруг перестала молоко давать и как избавить мужа от пьянства. – Да, ну! Херь какая-то! У моей бабушки такая же есть. И ничего колдовского в этой книжке нет.

- Сам ты херь! – вспылил я и, отобрав у Дёни книгу, принялся искать нужную страницу. А когда нашел, гордо ткнул пальцем в текст и зловеще улыбнулся. Ну, мне казалось, что я улыбался зловеще. Бабушка обычно говорила, что я снова нашкодил и мне надо крапивой зад нарумянить. Но сейчас я действительно улыбался зловеще, потому что Дёнины глаза полезли на лоб, сделав его похожим на моего бульдога Диониса, оставшегося дома в городе.

- Ого… - теперь уже с благоговением присвистнул он и шепотом добавил. – Это типа, как в оборотня превратиться?

- Ага, - кивнул я и, приблизившись к другу, усмехнулся. – Это новое издание. Тут есть, как мертвецов вызывать, Дьявола, домового и как получить неразменный рубль.

- Круто! – Дёнины глаза загорелись так же, как и мои, когда я принялся в первый раз читать оглавление колдовской книги.

Конечно, многие читатели вспомнят, какими тиражами расходились так называемые «Заговоры», продававшиеся в любом киоске печати и любом книжном города. Я, как и любой ребенок, прошел бы мимо, увидев список этих заговоров, ибо какой интерес в том, чтобы лечить кого-то от поноса или избавлять от пьянства. Но то издание, что было у бабушки, оказалось куда занятнее тощих книжонок из киосков.

В книге было навалом жутких историй из «жизни» автора, где вызывались мертвецы, черти и прочая инфернальная поебень. А еще, между строк, как бы невзначай, были указаны рецепты, как этого достигнуть. Естественно, мы с Дёней не могли пройти мимо и решили стать великими колдунами, насылающими порчу на всех, кто косо посмотрит. Я вообще хотел наслать понос на соседского белобрысого пацана, которого звали Лёня, и который вечно нас с Дёней доставал на тему того, что городским в деревне делать нефиг. Но понос – это скучно и крутые колдуны такой мелочью не промышляют, поэтому я откопал в книге рецепт превращения в оборотня и в ближайшее полнолуние мы с Дёней решили встретиться за огородами в полночь, чтобы провести ритуал.

Ритуал был прост. Надо было воткнуть ржавый нож в центр пенька, оставшегося от дерева, в которое ударила молния, потом три раза обойти пенек против часовой стрелки и на третьем разе перекувыркнуться через этот самый пенек, сказав некий заговор, чей текст я уже не помню.

Пенек от дерева, в которое когда-то ебанула молния и чуть не убила Дёниного деда, был на Дёнином же огороде. Ржавый нож я нашел в сарае, а значит – время колдовать.

Конечно, мы с Дёней вдрызг разругались, ибо оборотнем хотел быть каждый, поэтому в дело вступил «камень-ножницы-бумага». Победил, к моему сожалению, Дёня. Он гоготнул, вонзил с размаху ржавый нож в пенек, трижды обошел его против часовой стрелки и, пробормотав заклинание, разбежался и попытался перелететь пенек в акробатическом кувырке. Результатом стало болезненное падение Дёни на жопу.

- Кажись, я копчик сломал, - простонал Дёня, лежа на земле, как жаба, и держась за отбитое место. Правда, он быстро забыл о боли и принялся себя ощупывать на предмет наличия волчьих клыков, лап и прочего, что полагается среднестатистическому оборотню. – Ну, чего? Я оборотень?

- Не, - покачал я головой. – Наверное, неправильно перекувыркнулся. Давай я попробую.

- Давай, - кивнул Дёня, отползая в сторону и уступая место мне.

Дальше, на протяжение трех часов, мы по очереди кувыркались через пенек со все тем же результатом. В волков никто не превращался, зато жопа постепенно становилась синей. И не потому, что мы с Дёней в пришельцев превращались. В итоге я плюнул на это дело и, забрав нож из пенька, отправился домой. Дёня тоже поплелся к себе, костеря заговоры, оборотней и друзей-дебилов на все корки. Но это было только начало, ибо в книге еще много чего интересного было…

Как-то раз разразилась гроза и я, помня, что говорилось в книге, ринулся на улицу, держа в руках все ножи, которые нашел у бабушки на кухне. Секрет был прост: надо было просто швырнуть новый нож на улицу, и гроза сразу же закончится. Ну, так в книге было написано, а я почему-то этому верил.

В итоге я дошвырялся ножами настолько, что был пойман бабушкой и получил по жопе ремня за это. Дёню тоже не миновала чаша сия, о чем он мне поведал, когда мы болтали у забора, разделяющего наши участки, только Дёня пошел еще дальше, и когда ножи не помогли, начал выкидывать все металлическое и острое. Как итог, двор Дёни оказался завален ножами, вилками, шампурами, дедовой пилой и тремя топорами. Поэтому Дёня тоже получил по жопе за порчу имущества и оказался наказан на неделю.

Урок в пользу не пошел и, как только наказание сняли, мы с Дёней отправились на новую охоту. Ловить черта и русалку.

Поймать их было, согласно книге, необычайно просто. Нужен был… нож. Новый. И пылевой вихрь, которые часто встречаются в деревнях. В книге было написано, что вихрь – это свадьба черта и утопленницы, которая превратилась в русалку, и если швырнуть в центр вихря нож, то можно заточить в лезвие душу черта (да, само по себе странно, знаю) и увидеть на ноже капли чертовой крови, которые обладали колдовской силой. Поэтому-то мы с Дёней, не мешкая, отправились на охоту.

Вихрь был найден быстро. Ножи у нас были. И почти синхронно они полетели в центр этого самого вихря. И… вихрь почти сразу утих, когда ножи брякнулись на землю, а наши с Дёней шеи покрылись липким, страшным потом. Одно дело читать об этом, а другое видеть, как твой нож убивает черта и запирает его душу в ноже.

- Иди, возьми ножи, - нарушил молчание я, подталкивая Дёню к заколдованному месту.

- Сам иди. Твоя книжка была, тебе и идти, - парировал тот, трясясь, как растопленная на жаре мармеладка.

- Да ну нафиг. А вдруг черт рассвирепеет, что мы в него ножами кидались и головы нам оторвет? – спросил я. Дёня задумался и кивнул.

- Может. А если ты его жену убил, то вообще… с собой утянет. К Сатане.

- Может, в индейцев пойдем поиграем? – предложил вдруг я и, к моему облегчению, Дёня с радостью согласился. А ножи так и остались валяться в мягкой пыли, но уходя, я бросил на них взгляд, и вроде увидел какие-то капли. После этого мы с Дёней рванули домой и долго молились Иисусу, прося его убить черта, который на нас злится. Наверное, помогло, потому что утром, мы с Дёней проснулись живыми и довольными. Однако случившееся не помешало нам отправиться на охоту за неразменным рублем.

Рецепт получения неразменного рубля был дико сложным и страшным. Сейчас я его слабо помню, поэтому прошу простить читателю мою невежественность, если в чем-либо накосячу…

- Надо пойти на кладбище в полночь, - прочитал я таинственным шепотом и усмехнулся, когда Дёня побледнел от страха. Мне тоже было страшно, но я старался не показывать страх. – И взять со свежей могилы земли.

- А потом? – дрожащим, тонким голоском протянул Дёня.

- Потом пойти домой и сварить черную кошку… - мы с Дёней переглянулись и продолжили чтение. – Кошку положить в мешок, сверху насыпать земли с кладбища и отправиться в полнолуние на перекресток четырех дорог. В полночь придет Сатана и будет торговаться за вареную кошку. Надо отказываться от всего, что он дает, и просить неразменный рубль.

- А если согласиться? Он в Ад утянет? – спросил Дёня. Я пожал плечами, а потом, найдя в книге ответ, покачал головой.

- Не. Все деньги в черепки и червей превратятся. Надо неразменный рубль просить.

- Слушай. Ну… это… кошку жалко варить.

- Давай сала сварим? – предложил я. – Я в погребе возьму.

- А варить где? Дома? – сварливо спросил Дёня. – Бабушка ремня даст.

- Даст, - кивнул я. – А давай костер разведем за огородами и в котле поварим?

- Давай, - замена кошке была найдена, сало сварено и свалено в мешок. Правда на кладбище нам духу не хватило пойти, поэтому земля была взята с засыпанной ямы, куда всякую дохлятину скидывали и прочий мусор. Ну и в полночь, на полную луну, мы с Дёней отправились за неразменным рублем.

Трусили оба так, что до перекрестка шли пару часов вместо стандартных двадцати минут, поэтому еле успели вовремя, хорошо хоть раньше вышли. Ну а затем стали ждать Дьявола…

Но стоило показаться на дороге долговязой человеческой фигуре, как мы отложили тысчонку-другую кирпичей и ломанулись домой, бросив и мешок с жертвенным салом, и бабушкину книгу, которую я взял, как оберег с собой, объяснив Дёне, что там много всяких святых слов и значит нечисть нас не утащит, если обнаружит вместо вареной кошки вареное сало.

Ну а на утро к моей бабушке заглянул дед Зураб, работавший на мельнице неподалеку от того перекрестка. Он, ухмыляясь, отдал ей книгу и мешок с вареным салом, а потом рассказал о двух малолетних придурках, которые только увидев его, побросали все это и убежали.

Нет, дед Зураб не колдун и нашел нас просто. На форзаце бабушкиной книги стояли её имя и фамилия, поэтому сопоставить два и два смог бы любой. После этого книга была спрятана под замок в бабушкиной комнате, я получил привычную порцию крапивы за хулиганство и кражу сала. Дёню пощадили, ибо я друга сдавать отказался, и мы частенько с ним гадали, а что было бы, не убеги мы тогда с того перекрестка. Да и книга оказалась больше не нужна. Моя память была удивительной и запоминала то, что нахрен не сдалось. В частности, я помнил, как вызывать мертвецов, как наводить порчу, как увидеть домового, и как успокоить бешеного быка. До конца лета нам с Дёней было чем заняться…

«Вот и весь секрет».  © Гектор Шульц

«Научу писать за три дня», «За 1 день ты напишешь бестселлер», «Курс писательского мастерства от Анжелы Гудфридони», «Куда податься писателю» - кричали с ярких плакатов не менее яркие лозунги, а удивленный Володя в центре зала испуганно крутил головой и раз за разом натыкался на новую, завлекающую рекламу. Наконец, голова закружилась, паренек тяжело вздохнул и, прислонившись к стене, принял вид бледной восковой свечки. Да и как тут не принять вид бледной свечки, когда всё вокруг было пропитано мудростью. Шел второй день престижной выставки для молодых и талантливых писателей и на этот раз обширное пространство выставочного павильона заполонили различные учителя и школы, рекламирующие писательские курсы.

Володя долго собирался с духом, чтобы переступить порог павильона, а попав, наконец-то, внутрь, не знал, с чего ему начать. Но орущая человеческая масса за многочисленными прилавками, столиками и стендами Володю сразу приметила и, когда он прислонился к стене, к нему уже уверенно летела на полных, сметанных ногах кудрявая дева.

Дева, подлетев к Володе, хищно улыбнулась, оскалив неровные зубы, чуть торчащие вперед, а потом, взяв паренька под руку, потащила к своему стенду, возле которого толпилась кучка заинтересованных или же просто пойманных в сети кудрявой девой, как Володя.

- Узрите! Это свершилось! – возопила она резким и не очень приятным голосом, из-за которого у Володи по спине промчался табун мурашек-великанов.

- Что свершилось? – поинтересовался меланхоличный, тучный паренек с длинными волосами, стянутыми в хвост.

- Курс! – рявкнула кудрявая дева.

- Какой курс? – теперь задал вопрос Володя, доставая из сумки на поясе блокнотик со смешной надписью «Novelist at work». – Вы научите, как стать писателем?

- Более того, - кудрявая дева, увидев, что её слушает только Володя, обратила на него всё свое стокилограммовое обаяние. – Мы научим как писать, о чем писать, зачем писать, когда писать, и что делать если не пишется! Наша школа крупнейшая…

- А я о вас не слышал, - снова встрял в разговор тучный паренек. У кудрявой девы свело рот судорогой, а у правого глаза закоротило нерв, и он спрятался где-то в переносице, из-за чего Володя и тучный паренек отпрянули назад.

- А мы недавно начали работать! – парировала дева, используя мощность своих голосовых связок на полную. – Но уже крупнейшие! Понятно?!

- Ага. Орать не обязательно, - поморщился паренек. Володя кивнул, соглашаясь с ним, и ободряюще улыбнулся собрату по перу. Тот улыбнулся в ответ, а затем, лукаво хмыкнув, повернулся к кудрявой деве, которая воинственно трясла объемной грудью. Причем левая грудь уползла к пупку девы и теперь похотливо скалилась единственным глазом, смотрящим прямо на Володю. – А кто будет преподавать?

- О! – дева задохнулась от восторга, пытаясь вытолкнуть через рот имена и фамилии преподавателей. – Признанные эксперты словообразований, магистры словосочетаний и великие писатели.

- А фамилии можете назвать? – не унимался паренек. Володя кивнул, соглашаясь с вопросом и приготовил заточенный карандаш, чтобы записать фамилии преподавателей, а потом внимательно изучить их библиографии. Он долго копил деньги на литературные курсы и просто так расставаться с ними не собирался.

- Олег Буй-Дуй-Суй! Снежана Эйр! Марианна Черкесская! – набрав воздуха в грудь, ответствовала кудрявая дева. Володя и тучный паренек переглянулись. – И я – Мелоди Мейер.

- Я не слышал о таких писателях… - покраснев, ответил Володя. Тучный кивнул, с вызовом смотря на кудрявую деву, которая тоже покраснела. От гнева.

- Что они написали? – не остался в долгу тучный. Пользуясь паузой, пока кудрявая дева боролась с ядом своих слов, он протянул Володе руку и представился: - Андрей Важенка. Начинающий, но не особо талантливый писатель.

- Володя Комаров. Тоже начинающий, - хмыкнул Володя, пожимая руку тучного Андрея. Тот подмигнул ему и, повернувшись к деве, повторил вопрос:

- Ну так что? Что написали ваши преподаватели? Где можно ознакомиться со списком их шедевров?

- Они написали несколько книг для очень известных людей нашей страны! – возмущенно ответила кудрявая дева. – Но они не имеют права разглашать названия этих книг.

- Ладно, - кивнул Андрей. – А своё они что-нибудь написали? Ну или может вы?

- Конечно! Моя книга – это романтическое фэнтези для женщин, успешно продается в магазинах!

- В каких? – тут же уточнил Андрей. Володя попятился, когда кудрявая Мелоди совсем немелодично зашипела и протянула скрюченные пальцы к горлу тучного паренька. Но Андрей не дрогнул и Мелоди, справившись с позывом убивать, выдавила из себя улыбку и ответ.

- В «Черной дыре»!

- В «Черной дыре»? – переспросил Андрей, скептически поджав губы. – Это самиздат, что ли?

- Именно! И я там успешно продаюсь!

- И сколько вы продали… хм… своих книг? – спросил Володя, записав себе в блокнотик псевдоним кудрявой девы, чтобы изучить её книгу на досуге.

- Много!

- Недостаточно, видать, раз стоите здесь и продаете услуги школы, - ехидно ответил Андрей. Дева зарычала и мотнула головой, чем напомнила Володе бешеного быка из деревни, с которым он однажды столкнулся в детстве, и который оставил след в виде персонажа одного из фантастических рассказов, написанных Володей во все том же детстве. Андрей повернулся к Володе и, положив пухлую ладошку на плечо, доверительно прошептал. – Тут ловить нечего. Я уже все стенды обошел и везде одно и то же…

- Возьмите наши буклеты! Если надумаете, то не пожалеете! Вы станете великими писателями, если купите полный курс всего за семьдесят… - Андрей покачал головой и, оттащив Володю за руку от стенда, направился к выходу.

- Что, вообще ничего стоящего? – расстроенно спросил Володя собрата по перу.

- Вообще, друг мой, - хмыкнул Андрей. – Какие-то непонятные имена, дешевые книжки, о которых никто не знает, и обещания. О, смотри! Дед сидит!

- Дед? – нахмурился Володя, когда тучный уставился горящими глазами в сторону небольшого столика, за которым сидел улыбающийся старичок с книгой. Возле его стола никто не толпился, не было рядом с ним никаких ярких надписей и громогласных кудрявых дев со странными псевдонимами. Посетители выставки просто огибали столик старичка, подобно бурному потоку, но старичка это, видимо, не расстраивало. Он, не обращая на толпу внимания, улыбался и читал книгу, что держал в своих морщинистых руках.

- Как это я его пропустил?! – буркнул Андрей, таща упирающегося Володю за собой. – И в карте выставки про него ничего не сказано… Здрасьте!

- Здравствуйте, молодые люди, - старичок поднял на них глаза и улыбнулся. Был он сед, согбен и обладал умилительной лягушачьей улыбкой. – Что, знаний ищете?

- Ага, - кивнул Володя. Андрей же погрузился в карту, пытаясь найти на ней столик старичка.

- Не ищи. Меня там нет, - бросил старичок Андрею. – Я попросил их не включать меня в карту.

- А как вас… - Андрей не договорил, потому что старичок, охнув, представился.

- Прошу простить, господа. Степан Королёв. Писатель.

- Ха, круто. Вас зовут, как… - Андрей снова не договорил. Вместо этого он покраснел лицом и глазами, схватился враз одеревеневшими пальцами за руку Володи и на пару минут онемел.

- Да. Как Степана Королёва. Писателя, - улыбнулся старичок. – Собственно, я и есть он. Степан Королёв.

- Король ужасов, - прошептал Володя. Ему захотелось упасть перед старичком на колени и ощутить на враз вспотевшей голове прикосновение руки короля. Старичок поцокал языком и поднес к губам указательный палец. – Но почему тогда у вас не толпятся очереди? Вы же… знаменитость!

- Ну, в лицо меня мало кто знает, юноша. Да и зачем мне лишнее внимание. Свою минуту славы я уже давно получил.

- Только вчера смотрел фильм про мима-убийцу, который по вашей книге сняли, - восторженно ответил Володя. Андрей все еще боролся с деревянным языком и мычал, стискивая пальцами руку собрата по перу. – Если народу сказать, что вы тот самый Король Ужасов, то вас и ваш столик сметут!

- Поэтому я не говорю. Зачем афишировать?

- Зачем же вы тогда тут сидите? – Андрей обрел способность говорить и, присев на стульчик рядом со столом, пытливо заглянул в глаза писателю.

- Жду тех, кому действительно нужна помощь. И тех, у кого хватит ума не обращать внимание вот на это, - писатель указал рукой в сторону стенда кудрявой девы, которая окучивала горстку прыщавых юнцов, на весь павильон вещая о знаменитых писателях, которые преподают в представляемой ей школе.

- Например, нас? – уточнил Андрей и улыбнулся, когда писатель кивнул. – Обалдеть. Сам Степан Эдуардович… Никто не поверит, когда я скажу, что видел вас тут.

- Ну, почему же, - помотал головой старичок. Он протянул молодым и талантливым две открытки со своей фотографией. Затем, снова охнув, достал ручку и оставил на обратной стороне каждой открытки автограф. – Теперь поверят.

- Спасибо, Степан Эдуардович, - расплылся в экстазе Андрей. Володя тоже поблагодарил писателя и бережно спрятал открытку между страниц своего блокнота. Затем, смущенно потоптавшись, он задал вопрос, на который до сих пор не получил ответа:

- А все же… Зачем вы здесь? Вы тоже продаете курсы?

- Конечно. Как и все. Но только не курсы, а советы, кому они действительно нужны.

- Нам нужны! – перебил его Андрей, выуживая из недр своего рюкзака большой ежедневник с обтрепавшейся обложкой. – Совет от мастера, пожалуйста!

- Хорошо, - усмехнулся старичок. – Хотите стать писателем? Пишите. Просто пишите.

- И все? – недоверчиво протянул Андрей. Володя, записав совет в свой блокнот, кивнул.

- И всё. Ни одна школа, ни один курс не научат вас, как стать популярным писателем. Они не дадут вам тех знаний, которые никому, кроме них, неизвестны. Все эти знания и так доступны. Просто возьмите их. Поищите в интернете, найдите книги других, более успешных писателей. Напишите тем писателям, которые вам нравятся, спросите их совета.

- А они ответят?

- Большинство ответит, - кивнул старичок. – Больше читайте, больше практикуйтесь, больше пишите. Вот и весь секрет.

- Научим, как написать роман за три дня! – перебил тихий голос Степана Эдуардовича мощный рев кудрявой девы, заманивающей в свои силки других молодых и талантливых.

- Это вранье. Роман за три дня не напишешь, - улыбнулся он, смотря на притихших ребят. – Максимум черновые наброски. Но вы же и так это знаете… Так зачем вам эти лгуны?

- Ага. Знаем, - ответил Андрей. Он чуть подумал, потом протянул руку и добавил. – Рад был с вами познакомиться.

- И я, - добавил и Володя. – И за совет спасибо. Сколько мы вам должны?

- А сколько не жалко, - ухмыльнулся Степан Эдуардович, показывая на банку, на дне которой лежала пара смятых купюр и две монетки. – На жизнь я себе давно заработал, поэтому – сколько не жалко.

Направляясь к выходу, Володя оглянулся; к столику Короля подошли еще двое ребят. Володя увидел, как старичок улыбнулся и, посмотрев вдруг прямо на него, подмигнул. На душе сразу стало хорошо. Никакой тебе лжи и несбыточных обещаний. Никаких «известных писателей», о которых никто не знает. Только простая и короткая мудрость настоящего писателя, который тихо сидит за маленьким столиком и читает книжку.

- Больше читайте, больше практикуйтесь, больше пишите. Вот и весь секрет, - пробормотал Володя себе под нос, а потом, кивнув Андрею, вышел из павильона. Да и что в нем теперь делать, когда необходимые знания и так были у них в руках?

«Учи матчасть».  ©Гектор Шульц

Машенька была вся такая замечательная. Еще утром, только встав с кровати и пригладив непослушные кудри пухлой ладошкой, она неслась к зеркалу, чтобы посмотреть на себя любимую и произнести, как обычно, пару-тройку комплиментов. Так начиналось её утро. Не с кофе, не с чая, не с готовки двух бутербродов и нажористого «Доширака», а с любования собой в зеркале.

Машенька, подходя к зеркалу, замирала, затем наклоняла голову, чтобы кудри свисали набок, как любимый ей «Дошик», и трясла кудрями, заливаясь счастливым смехом. Потом поза менялась еще раз пять-десять, кудри болтались, как полумертвые змеи Медузы-Горгоны, а Машенька заливисто смеялась. И только после этого она шла завтракать.

Завтракала она обильно. Два бутерброда с вареной колбасой, сыром и горчицей, обязательный «Доширак», ибо горячее же нужно организму, как считала Машенька, половина яблока и две шоколадки с орехами. Процесс поглощения пищи прерывался приступами самолюбования у зеркала. Плохо пережевывая половину бутерброда, Машенька снова наклоняла голову, трясла кудрями и, хмыкая, трогала пухлыми пальчиками объемный зад. Конечно же, она хотела выглядеть стройнее, но как же сложно отказаться от двух бутербродов, лапши, яблока и двух шоколадок утром. Поэтому Машенька вздыхала, с трудом проглатывала плохо прожеванную половину бутерброда и возвращалась к завтраку… чтобы через пару минут снова вернуться к зеркалу и трясти кудрями. В свои кудри она была влюблена и горе тому, кто хоть как-то вскользь задевал растительность на её голове. Машенькины губы, влажные, как у теленка-сосунка, презрительно сжимались, а глаза метали молнии.

После завтрака Машенька усаживалась за компьютер, чтобы проверить миллион разных аккаунтов, на которые была подписана. Лайкала понравившиеся посты, оставляла, как ей казалось, остроумные комментарии в язвительном ключе, и, весело хрустя еще одним яблоком, заливалась счастливым смехом, когда негодующий владелец аккаунта реагировал на её комментарии.

Критиковать Машенька любила. Любила так же, как любила трясти кудрями перед зеркалом. И тратила на критику примерно два часа утром, пока собиралась на работу, и три часа вечером. Ну и на работе тоже часов пять она занималась исключительно критикой. А все дело в том, что Машенька считала себя экспертом во всех вопросах. Но в это утро критика как-то не заладилась…

Все началось с того, что в Машенькином блоге кто-то оставил оскорбительный комментарий. И этот кто-то был, к великому Машенькиному удивлению, блогер, на которого она была давно подписана.

- «Странные вы фотографии к своему блогу выкладываете», - писал блогер. – «Хотя бы прыщи замазывайте».

- Да как ты смеешь?! – взвилась Машенька. Пухлые пальчики напряглись и ринулись нажимать на кнопки виртуальной клавиатуры. Её ответ был объемен, язвителен и предельно остроумен. По крайней мере, так казалось Машеньке. Она гневно прошлась по биографии блогера, упомянув его появление на свет после соития кофеварки и умственно-отсталого слона, добавила пару придирок по поводу внешности и закончила тем, что разнесла в пух и прах неправильно расставленные запятые. Критику в свой адрес Машенька, почему-то, не терпела вообще.

Она считала, что все делает правильно, а фотография, под которой одиноко грустил обидный комментарий блогера, была образцом кустарной фотографии, сделанной на мобильный телефон и с уникальным авторским вкусом. «Но она такая живая и предельно честная», думала Машенька, рассматривая свое сонное лицо, чуть опухшее и со следами складок подушки на пухлых щечках. «Специально придираются», думала она, выискивая способ, как бы удалить комментарий блогера, ибо под ним начали появляться лайки. Кому-то нравилось, как заносчивый негодяй прессует Машеньку. Но пора было собираться на работу, потому что бутерброды, лапшу, яблоко и две шоколадки просто так не достанешь. Их надо купить в магазине, а чтобы их купить, нужны деньги. До уютного мирка, где Машенька-известный блогер зарабатывает миллионы на рекламе в своем блоге, было еще далеко.

Но и на работе работа не клеилась. Сначала Машенька сделала себе кофе и взяла корпоративные печеньки в размере десяти штук. Быстро с ними расправившись, она отправилась к зеркалу, чтобы повторить ритуал с тряской кудрями, и лишь после этого принялась за работу. Но работа не работалась, к величайшему Машенькиному сожалению. Да и как тут работать, когда известный блогер Дина Бестыжая блядина, выложила новый пост, где негодовала на тему тех, кто несправедливо критикует её творчество.

- Дина понимает меня, - вздыхала Машенька, потому что боготворила Дину настолько, что только её посты она никогда не критиковала, считая её несравненным идеалом и истиной в последней инстанции. Правда Дина и её проблемы отошли на второй план, когда Машенька принялась за изучение аккаунтов конкурентов. Это изучение сопровождалось нервной тряской кудрями, отчаянным треском клавиатуры, по которой лупили пухлые пальчики, и гневными возгласами Машеньки, не понимающей причин популярности этих бездарностей. Она вкладывала в свой блог душу, тысячи денег, а в ответ получала редкие комментарии ничего не понимающих в её гениальности людей, случайно забредших в блог. Снова стонала клавиатура, тряслись кудри, словно змей Медузы-Горгоны хватил удар, и сжимались телячьи губки.

- Не нравится мне, как ты фотографии обрабатываешь, - резюмировала Машенька, стоя рядом с рабочим столом коллеги Вадика. Вадик оторвался от обработки фотографии, тупо посмотрел на Машеньку и показал ей средний палец, после чего прошептал какое-то проклятье на латыни. Машенька фыркнула и отвернулась. – Ты не умеешь принимать объективную критику!

- Ты неправильно выстраиваешь рекламную компанию. Вот я… - резко и гневно говорила она рекламщику Вале, который задумчиво расхаживал по офису с кружкой чая и, шевеля губами, придумывал что-то новое. Но Валя в минуты раздумий ничего не слышал и не видел, поэтому критика Машеньки благополучно канула в небытие, а сама Машенька, сжав губки, снова повернулась к Вадику, меланхолично смотрящему в монитор. – Мне нравятся фотографии Славы Стафило-Кокко. Они у него атмосферные и живые. А ты вот критику объективную принимать не умеешь. Как и другие. Вадь?!

- Что? – мрачно спросил Вадик, не любивший, когда его отвлекали от работы и любимой музыки, богохульно орущей из наушников.

- Что мне делать, чтобы меня слушали?

- Демона вызови и у него спроси, - отмахнулся Вадик, снова надевая на голову наушники. Он знал, что если не обработает фотографии к 13:00, то шеф его умную голову сначала отрубит, потом набьет грязными бумажками и повесит у себя на стене.

- Точно! – воскликнула Машенька, возвращаясь к своему столу. Она зашла в поисковик и принялась искать самые чернейшие и зловещие гримуары, чтобы вызвать самого умного и знающего демона. Если Вадик давал совет, то им не следовало разбрасываться. За этим занятием её и застал конец рабочего дня…

Ну а вечером, после ужина, состоящего из тарелки жареной картошки с грибами, двух бутылок пива «Клинское» и тринадцати овсяных печенек, Машенька приступила к приготовлениям. В качестве жертвы она достала из морозильника фарш, который заботливо уложила в центр пентаграммы, нарисованной на полу и украшенной свечами. Правда свечи были церковными, но Машенька подумала, что демон, порадуясь такой жертве, простит ей маленькое расхождение в ритуале призыва. После этого Машенька открыла на телефоне скачанный с какого-то сатанинского форума темный гримуар и принялась читать заклинание на латыни. Она не понимала смысл заклинания, но комментаторы, все как один, сходились на том, что оно призывает наиболее полезного демона, который знает ответы на все вопросы и может исполнить любое желание в обмен на жертвоприношение. Воспаленный ум Машеньки уже рисовал ей счастливое будущее, в котором она – звезда Инстаграм, нежится на дорогущей мебели, потягивает вино, а толпы сексуальных моделей и, по совместительству, читателей её блога умоляют её сжалиться и пустить к себе в кроватку. Правда от радужных мыслей её отвлек хлопок и плотный черный дым, поваливший из центра пентаграммы, в которой лежал комок фарша, начавший таять. Ну а когда дым рассеялся, Машенька увидела стоящего в её комнате настоящего демона, который почему-то выглядел, как обычный человек. Только у него были рога, черные глаза и острые зубы.

- Пиздец! – устало буркнул демон, трогая ногой таявший фарш. – Это фарш? А это? Церковные свечи?! Серьезно?! Пиздец…

- Мат – это плохо. Нельзя ругаться матом, - пискнула Машенька, потому что не могла сдержать свое мнение.

- Ты призвала демона из глубочайших недр Ада и говоришь ему, что мат – это плохо? – язвительно ответил демон, чем напомнил Машеньке Вадика с работы. Было в них что-то похожее. Особенно когда демон снова вздохнул и, покачав головой, сказал: - Зачем ты башкой трясешь? У тебя вши или вода в ухо попала?

- Кудри поправляю, - машинально ответила Машенька, а потом, вспомнив о причинах, побудивших её вызвать демона, хлопнула себя пухлой ладошкой по голове. – У меня к тебе вопрос есть и пожелание.

- Ага. Знаю. Только с желанием перебьешься, - сварливо буркнул демон, отодвигая ногой фарш в сторону. – И убери это в холодильник, пока вонять не начало.

- Как это «перебьюсь»? – возмутилась Машенька, но демон вдруг щелкнул пальцами и Машеньке поплохело. Объемный зад, который она трогала утром, увеличился раза в три, а кудри, нежно любимые и обожаемые за пружинистость и шелковистость, исчезли, заставив Машеньку взреветь. – Что это?!

- Последствия неуважения к тому, кого вызываешь из темнейших глубин Ада, - ответил демон и, скрестив руки на груди, хмыкнул. – Задавай свой вопрос, пока я тебя в мышь не превратил.

- Почему мою критику никто не воспринимает? – спросила она. Демон мрачно посмотрел на Машеньку и покачал головой.

- И ради этого ты меня вызвала? Люди, что с вами, блядь, не так? – фыркнул он и помассировал себе виски. – Раньше было хорошо. Вызывает тебя какой-нибудь крестьянин и отдает душу в обмен на письку мельниковой дочки. И ты счастлив и крестьянин доволен, пока у него член не отвалится, ибо дочь мельника была нечиста.

- Смотрите. Я указываю на недостатки, а люди злятся и обижаются, - надула телячьи губки Машенька.

- О, Темный владыка… дай мне сил, - вздохнул демон. – Потому что, пиздеть – не мешки ворочать, Мария!

- Что? – не поняла Машенька мудрости демона.

- Что? – пожал тот плечами. – Пиздеть все горазды, а вот взять и показать, как надо, никто не может. Так понятно?

- Но я же не умею. Ну, фотографии там обрабатывать или выгодный ракурс подбирать, - парировала Машенька, снова заставив демона вздохнуть.

- Ну а с какого хера ты тогда взяла, что разбираешься в этом? Не нравится тебе что-то? Возьми и сделай. Покажи, как правильно. А если не можешь сказать что-то конструктивное, то завали ебало! Сама всех критикуешь и возмущаешься, какие все вокруг злые…

- Неправильный вы демон. Демоны обычно мудрые советы дают. Я в фильмах видела. Надо лесть источать и таинственные беседы вести, а вы… - Машенька не договорила, потому что демон вдруг раздулся, заполнив собой комнату, и превратился в настоящую адскую тварь, а потом взял и жестоко разорвал Машеньку на тысячу кровавых кусков и, сожрав её сердце и забрав душу, исчез в черном дыму.

А все потому, что пиздеть – не мешки ворочать. И если вызываешь из темнейших недр Ада одного из Верховных иерархов, то надо внимательно изучить матчасть, а не внимать комментариям всяких псевдосатанистов.

«О друзьях семьи, видеокассетах и старопердунизме».  © Гектор Шульц

Помучаю вас сегодня своим старопердунизмом о тех временах, когда интернет был чем-то недосягаемым и великим (ну, для меня уж точно), а фильмы были на видеокассетах. А то всякие вирусы и гениальные идеи властей уже в ебаных печенках сидят. Итак, вернемся в те далекие времена…

На дворе был 1998 год, я был вполне себе сереньким школьником и свободное время коротал либо за чтением книг, либо за просмотром фильмов. Всяких DVD тогда еще не было, фильмы были исключительно на видеокассетах и продавались на каждом шагу. Только качество этих фильмов было разным, и никто не знал, каким оно будет, пока видеокассета не окажется в видеомагнитофоне и не нажмется кнопочка «Play». Многие, наверняка, помнят те гнусавые переводы Володарского и вполне кошерные Гаврилова и Михалёва. У нас же ценились редкие фильмы с дубляжом, достать которые было почти нереально, да и в свободной продаже они редко встречались, оседая на полках знакомых и друзей продавца.

И тут, во время просмотра какой-то прокатной кассеты с тупой комедией, мне попадается трейлер «Годзиллы» Роланда Эммериха. На тот момент это был мегаблокбастер, а спецэффекты… уууу… Внутренний любитель кино взвыл от восторга, после просмотра минутного трейлера, и я насел на родителей, что этот фильм уж точно нам нужен в коллекцию.

Махонькое отступление. У каждого человека была своя коллекция видеокассет. У нашей семьи в неё попадали боевики с Лоренцо Ламасом (интересно, помнит ли кто такого дядьку), которые дико любил отец. Потом непременная «Полицейская академия» в переводе Гаврилова и Михалёва и эти кассеты никому не давались под страхом смертельной пиздюлины от главы семейства. Особо отмечу сборники «Том и Джерри» и «Мультфильмы Тэкса Эйвери» на три часа, вполне приятного качества и от того, еще более ценные. До сих пор где-то в кладовке родительской валяются. Ну да ладно.

И вот, на очередных выходных, мы с родителями поехали на вещевой рынок. Ну, это тот, где ты примеряешь джинсы, стоя на картонке, а вокруг суетятся пахнущие водкой и пирожками продавцы, заливаясь соловушками, как-де «отлично сидят джинсики на вашем мальчике». На этом рынке, у самого входа, торговал видеокассетами один мужичок. Именно он достал отцу «Полицейскую академию» и доставал новые фильмы с Лоренцо Ламасом и Боло Янгом. Мы с ним сдружились и почти все новинки брали у него, благо что нам отдавал только с отличным качеством.

Я первым подлетел к его лотку и с ходу выпалил название того, за чем явился. И, о чудо, «Годзилла» у него уже была, но вот о качестве он ничего не знал. Однако мне было плевать. Я уже весь горел от желания, засунуть в «видик» кассету и на пару часов залипнуть над эпическим блокбастером. Слезы, скульба, обещания волны «пятерок» в школе – и кассета в моих потных ручках. Я её так трогательно прижимал к себе, пока мы шлялись по рынку в поисках джинсов, куртки отцу и лаков для мамы. Но, явившись домой, меня жестоко осадили. Кино смотрим вечером и все вместе.

Вечером, наделав бутербродов, мы увалились на диван и погрузились в кино. Каким же гребаным счастьем для меня на тот момент было осознать, что копия не только отличного качества, но еще и с «разноголосым» переводом, что тоже было редкостью. Как итог, все два часа я просидел, открыв рот, наблюдая, как Годзилла разносит Нью-Йорк. А на следующий день прожужжал друзьям все уши, наотрез отказываясь «дать посмотреть».

Однако ж, придя со школы, я впал в ступор, ибо увидел сидящего на кухне «друга семьи» - дядю Андрюшу. И рядом с ним лежала моя «Годзилла». Мне малость поплохело, ибо дядя Андрей был тем еще любителем кино и видеоёбом первой категории. Он тоже коллекционировал записи хорошего качества, и я всерьез обеспокоился судьбой кассеты, которую собирался пересмотреть еще раз двадцать на этой неделе. Но видеоёб ушел, прихватив с собой кассету и мне оставалось лишь пересматривать затертые до дыр «Двойные удары», «Сильнейшие удары» и «Когти тигра» с «Когтями орла».

Дядя Андрей вернул кассету через неделю, но я сразу заподозрил неладное, ибо черные, вылупленные глазки видеоёба скакали, как безумные пакмены. Забрав кассету, я сразу вставил её в «видик» и открыл от удивления рот, когда увидел «Годзиллу». Злоебучий усатый таракан подменил кассету на какую-то убогую копию, с дергающимся низом и дебильным, шипящим переводом.

Напрасно я орал на хлопающего глазками дядю Андрюшу, который сидел на кухне, аки невинный Иисусик. Родители махнули рукой, мол «дите малость свихнулось, не обращай внимания», и забили на кассету и мою истерику. Но я не забил.

Долгих полгода я ждал момента, когда мы пойдем в гости к дяде Андрюше и, дождавшись, приготовился, как полагается. Я засунул под свитер три видеокассеты: его «Годзиллу», какой-то боевик с Джекки Чаном и мультик про Гуфи, ибо знал, что у него есть более качественные копии, чем у нас. И с нечистой совестью отправился в гости.

Ох этот ебаный мандраж, когда я трясущимися руками менял кассеты… Тогда я, наверное, перевыполнил план по поту на ближайший год, ибо к концу операции «Подмена» с меня лилось в три ручья. Но кассеты грели душеньку под свитером, и я ждал, когда родители скажут собираться домой.

Мое злодейство осталось безнаказанным и я, мстительно улыбаясь, валялся на диване смотря свою «Годзиллу» сотни и сотни раз. Только перед приходом видеоёба стал прятать особо ценные для меня кассеты и гаденько хихикал, когда дядя Андрюша расстроенно пожимал плечами, не находя ничего нового.

Сейчас, когда любой фильм и в любом качестве можно скачать из интернета, подобное коллекционирование как-то утратило свой шарм. Да и я редко вспоминаю, как трясся от страха, вытаскивая зажеванную видеокассету из гребаной «Электроники ВМЦ херзнаетчтототам». Но все же копии любимых фильмов детства у меня лежат в папочке на жестком диске и иногда пересматриваются с милой, ностальгической улыбкой.