Зима, 10 минут до начала спектакля "Женатый но живой". В зале собираются зрители, играет джазик......

Люблю свою работу. Вечером будет поезд до Москвы, парочка бутылок пива и хорошая компания.

Попала я на один из многочисленных российских фестивалей куратором группы. У большинства кураторов там было несколько групп, мне почему-то досталась одна. Наверное, потому что они были иностранцами и требовали к себе несколько больше внимания. Переводчика не было, так как барабанщик их довольно бойко по-русски изъяснялся.
Встречи, заселения в гостиницу и обед прошли спокойно, без происшествий. Перед выездом на площадку было пару часов свободных и я музыкантов одних оставила. Пусть, думаю, отдохнут. Где уж там этот барабанщик друзей нашел, я не знаю, но через два часа он спал на кресле жопой вверх. Вот без преувеличений. Голова и ноги свешивались по краям кресла, филейная часть вверх и полное отсутствие сознания. Соотечественники старательно проверяли иностранца на прочность, не иначе. Залили в него водки по горлышко.
Выступать в таком виде, понятно, нельзя, поэтому я с организаторами это обсудила и выступление их перенесли на следующий день, билеты на самолет позволяли. Дальше нужно было объяснить это музыкантам. Они, прослушав мою пламенную матерную речь в телефон, поняли, что у меня сейчас пар пойдет из ушей и что они где-то накосячили. Вытянулись в коридоре по стойке смирно, держа под мышкой инструменты и опасливо поглядывали на номер барабашки.
По-английски я могу сказать максимум «Май нейм из Стася. Айм бед герл, ёпта» и то с ошибками. Репертуар под ситуацию явно не подходил. Сначала со психу начала действовать решительно. Подтолкнула вокалиста в сторону номера и максимально громко и раздельно сообщила «НЕ БУДЕТ КОНЦЕРТА, ИДИ В НОМЕР». Поняла, что это нельзя интерпретировать как «Уважаемые, выступления сегодня не будет. Будьте готовы завтра к двум». Вокалист с тем же виновато-испуганным лицом продолжал ждать дальнейших указаний. Только теперь торчал из номера, куда я его засунула. Писать на бумажке, как вы понимаете, тоже было бесполезно. Пошла искать работников гостиницы, может среди них полиглоты найдутся. Нашлись. Бабуля уборщица со школы хорошо по-немецки говорила. Она мне это даже с гордостью продемонстрировала. Мне от этого, правда, проку не было никакого. Решила будить барабанщика.
Откачивать всякую пьянь мне в жизни не раз приходилось, методики изучены. Развернула его тушку (приличного веса, надо сказать) с кресла на пол, лицом вверх, и принялась уши растирать. Процесс пробуждения шел с трудом. Сзади слышались перешептывания. Спустя пару минут барабашка начал отбиваться, пару раз заехал мне, куда дотянулся (за что тоже пару лещей отхватил) даже продемонстрировал знание русского мата, но принимать информацию отказывался, а переводить и подавно. После принятия насильственного холодного душа из графина, он все же сообщил товарищам все, что нужно и отбыл обратно в свой радужный мир. Кое-как, раздавая бессмысленные указания помощникам-музыкантам, затащила его на кровать и отправилась отдыхать.
Утром, уже после того, как я всю ночь думала, что провалила свою миссию и за измывательство над музыкантами меня отстранят от «должности», группа встретила меня крайне приветливо. Все, кто говорил по-английски хоть сколько-нибудь сносно, весь день слушали о моей скромной персоне. Иностранцев до глубины души впечатлило, как я таскала на себе здоровенного мужика и вывела его из «комы» за несколько минут. Каждый раз, когда я смотрела в их сторону, они очередному слушателю демонстрировали растирание ушей, сопровождая все это восторженными возгласами.
В общем, нареканий к моей работе все равно нашлось, не сыграла же группа вовремя. Так что я там больше не работала. Да и не очень-то хотелось. =)

Спустя некоторое время, после предыдущей истории (сколько точно прошло времени, не могу уже сказать с точностью. Либо пол года, либо полтора), меня пригласили поработать с мерчем другой команды. Всяческих футболок, шарфов, значков и прочей требухи у них было коробок восемь, а на концертах часто не получалось это продавать вообще. Если ты известен и можешь выставлять условия, то человека, который возьмет на себя продажи, тебе ищет организатор. Если же ты собираешь клуб человек на двести, то может не прокатить. Вот и у них несколько раз не прокатывало, а отбивать вложенные деньги хотелось. Откуда они узнали, что можно обратиться ко мне, ума не приложу. Наверняка они тогда говорили, но память девичья.
Договорились так: я приезжаю в Москву, проезд мне оплатят. Там я засаживаюсь в автобус и мы катим полторы недели в тур. Последним в туре был мой родной город, поэтому с возвращением проблем нет. Оплата не большая, скорее не заработать, а покрыть расходы в поездке, но работы у меня тогда не было, а дома было скучновато. Согласилась.
Играла группа что-то невообразимое, больше всего мне это напоминало звуки завода, смешанные с воплями постояльцев ада. Сейчас мне, наверное, понравилось бы.
Первые пару концертов прошли, как по маслу – дорога, саунд-чек, концерт, кратковременный отдых, завтрако-обедо-ужин и опять дорога. За распитием спиртного парни были не замечены (а я еще перед поездкой уточняла этот вопрос), вели себя спокойно и вечно говорили на своем музыкантском языке, из которого я понимала, дай бог, половину.
Автобус на этот раз был маленьким, микрик какой-то, но всемером, учитывая водителя, в нем было комфортно. Ничего, так сказать, не предвещало неприятностей. Все было хорошо продумано, кроме одного нюанса: водитель был один. Пытаясь заработать на этой поездке, он не очень вдумался в график и не рассчитал свои силы. Времени на сон ему оставалось часа четыре в день. Музыканты это нюанс не учли совсем, положились на него, выдав ему точное расписание. Естественно, при таком раскладе, он начал на третий день клевать носом. Как человек, несущий самые минимальные эмоциональные потери, следить в дороге за ним стала я. Пару дней мне удавалось развлекать его разговорами, но на пятый день и меня супер не вовремя сморило. Проснулась я от грохота и того, что низ вдруг стал в другом месте. Водитель уснул и автобус съехал в кювет. Хорошо хоть он не гонял на огромной скорости и нас не начало вертеть через крышу. В машине, набитой под завязку ящиками с аппаратом, чехлами с гитарами и железом, такие кувыркания нас бы в фарш перемололи. Автобус лежал на боку. Перевернуться на крышу ему помешал какой-то пень, который проделал в крыше нехилую вмятину.
- Приехали, б**ть… - донеслось сзади.
Парней, конечно, потрепало серьезнее. Они не были пристегнуты и их по двум рядам сидений не хило раскидало. По счастливой случайности, ни у кого не было серьезных травм. Были ушибы, довольно глубокие царапины, но черепа и кости целы, мозг вроде ни у кого не поврежден, значит все ок. Инструменты спасли твердые кофры. Полетела только ламповая приблуда одна у гитариста. Водитель, естественно, в шоке. Жалко было его по человечески, но нам нужно было ехать дальше. Ехать быстро, потому как травмы-то не серьезные, но есть. Некоторые царапины хотелось врачам показать, ибо сами они определенно бы не зажили.
Пока мы чесали потрясенные головы, фуры сами начали тормозить с предложениями помощи. Почему-то, тормозили именно дальнобойщики, хотя их часто обвиняют в равнодушии на дороге. Как-то быстро они решили вопрос с эвакуацией автобуса, я в эти вопросы не лезла. Мы загрузились в две фуры. Одна из них шла пустая, поэтому все инструменты и мерч сложили туда, а сами заняли две кабины, вместе с люльками. Высадили нас на въезде в город, откуда мы вызвали несколько такси до травмпункта. Зашили ранения, укололись какими-то уколами и были отпущены восвояси. Оттуда нас уже забирал организатор и в несколько приемов. Я хромала, вокалист не мог правой рукой даже ложку удержать, отбил, басисту треснуло по ребрам и на этом месте образовался здоровенный синяк (в пол басиста величиной). Мелкие потертости, типа расшибленной брови или синяка на скуле, я тут и описывать не буду. Всем досталось.
Концерт прошел вяленько, скакать-угарать на сцене парни были не в состоянии. Дальше нужно было решать насущную проблему, как ехать? Впереди еще концертов пять, билеты заранее, естественно, не покупали никуда. Вещей с собой больше, чем потянет купе поезда или рейсовый автобус. Пока мы предавались этим мрачным размышлениям, сидя в каком-то кафе, нарисовался водитель и сказал, что готов ехать. С автобусом ничего криминального не произошло. Ну, кроме того, что ему пнем фигурно вмяло крышу. Эту неприятность он устранил в сервисе, пусть не очень эстетично, но функциональность салона восстановлена. И да, окна же по большей части вышибло. Лобовое поставили новое, очень круто поставили, потом скажу почему. А вот боковые окна есть только с одной стороны. И дверь пассажирская не работает. Ни одна, ни другая. Удар весь на правый бок пришелся. Подумали и решили ехать с ним. Во-первых, искать что-то другое проблема проблем. Нужно же быстро и не дорого. Бюджет уже поделен. Во-вторых, водилу было жаль очень, хороший дядька и так влип. Пусть заработает хоть на всем этом, отобьет часть затрат на ремонт.
Забираться в автобус приходилось всем через водительскую дверь, поэтому в дороге по туалетным делам лишний раз старались не тормозить. Сначала отсутствие боковых окон не очень смущало, но потом начался дождь и сказать, что мы промокли – ничего не сказать. Какими-то клеенками был прикрыт аппарат, мы сидели, как бабки на базаре, с кулечками на голове. Был и положительный момент – пока на водителя попадала вода, он не засыпал. В следующем городе закупились скотчами и пленкой для теплиц, соорудили окнозаменители, стало полегче.
Уже в самом конце поездки, пока мы двигались в сторону последнего концерта, лобовое стекло лопнуло и рассыпалось. Вот просто так, без каких-либо очевидных причин. То ли закрепили его плохо, то ли деформация машины дала о себе знать. Без лобового стекла ехать вообще грустно, хорошо хоть дождь кончился. Зато начались гаишники… От вида нашего боевого коня, они впадали в стопор. Никак не могли понять, раз авария была несколько дней назад и за тридевять земель отсюда, почему автобус все еще едет и зачем. Одни отпустили так просто, когда мы им описали ситуацию, другим пришлось дать лакомство, чтоб отстали.
Спустя полторы недели, после начала гастролей, мы приехали в Архангельск. Побитые, простывшие, в мятых мокроватых вещах, но довольные как слоны. Наконец-то все закончилось.

Людям, далеким от гастролей и поездок куда-либо вообще, часто кажется, что это невероятно весело и угар. Едешь веселой компанией и ничем не заморачиваешься. Особенно это присуще юным романтичным девушкам, коей я когда-то являлась. Мысль о том, что в дороге тяжело и неудобно, в голову мне не приходила совершенно. Ведь музыканты, приезжая в наш небольшой северный городок, всегда травили веселые байки и вели себя так, будто жизнь их полна приключений и радости. Врали, как сивые мерины. Ну, по крайней мере, большинство из них.
Как и любая романтичная девушка, я имела в запасе подругу, с тем же мировоззрением и мы иногда ввязывались в истории не очень безопасные. Например, уехали на туровом автобусе на три недели с группой по городам и весям. После концерта пробрались за кулисы (виртуозно обманывать охрану и преодолевать прочие препятствия мы научились как-то сразу), познакомились с группой и после вечерины в местном клубе, будучи не совсем трезвыми, решили, что это хорошая идея. Автобус этот ехал от нас в сторону средней полосы, а потом заворачивал обратно и спустя три недели проезжал мимо города, от которого нам ехать часов 10 максимум. Для бешеной собаки семь верст – не крюк. Не имея в кармане ни нормального запаса денег, ни теплой одежды (зима была, но мы же на концерт шли, а не в поход), ни сменной одежды (что потом особо удручало) загрузились в автобус и вырубились спать. Утро было страшным…
На трезвую голову все недостатки мероприятия стали очевидны. Музыканты с похмелья были не так дружелюбны, как вечером. Они хотели спать, жрать, к маме, короче, все что угодно, только не общаться. Самым вменяемым человеком в команде оказался менеджер группы, который взял на себя ответственность за наше присутствие в команде и до конца поездки его с себя не снимал. Следил, чтобы нас тоже кормили, даже пару раз ругался из-за этого с организаторами и платил сам. Когда ночевали в гостиницах, а не в автобусе, мы спали в его номере, а он уходил в автобус. Еще он придумал нам занятие на концертах – мы продавали мерч. Продавали хорошо, поэтому даже отбили часть своего пребывания в путешествии.
В один не прекрасный день, на одной из туалетных остановок, пока менеджер спал, нас забыли. На заправке, пока мы были в туалете, автобус просто уехал без нас. Пропажа обнаружилась спустя час. Вернее как, думаю, ее обнаружили раньше, но не запарились вообще. Через час проснулся менеджер и развернул автобус обратно. Но особо вернуться он не успел. Мы догнали их на фуре. Какой-то из дальнобойщиков над нами сжалился. На концерт мы тогда опоздали.
Музыканты с каждым днем становились все более раздражительны, бытовые неудобства, плохой сон, нерегулярная еда и прочие «радости» давали о себе знать. Наши последние деньги ушли на покупку зубных щеток, запасных трусов и всяких женских приблуд, о которых принято говорить вслух только в рекламе, поэтому наша беззащитность перед окружающим миром стала зашкаливать. От музыкантов, да и от нас, чего греха таить, стало пованивать. В целях экономии средств на тур, в гостиницах мы ночевали всего три раза за эти три недели, остальное время проводили в автобусе. Мы с подругой научились мыться целиком в туалете клуба или на заправке. Ничего не скажу, полезное умение, не раз в жизни пригодилось. Спать мы тоже могли теперь в любых условиях: калачиком на сидении автобуса, на коробках с мерчем перед концертом, во время саунд-чека, когда грохочет так, что нормальные люди моргают. Даже как-то вырубились на улице, сидя на ящиках с аппаратом.
Примерно на второй неделе трипа, у нас в поле встал автобус. Концертный график плотный и долгие остановки невозможны, а автобус вот прям сломался. Пока водилы (их было двое, работали посменно) его чинили, мы поехали попутками. Со всем аппаратом выгрузились в сугробы, поймали несколько машин и погнали. Все, кроме басиста. Он уезжал последним и не смог машину поймать. А главное, без сети не смог даже об этом предупредить. Приехал на починенном автобусе через три часа после начала концерта. На тысячный клуб пришлось играть акустику, к которой зал был совсем не готов. Мне в рожу бросили футболку, проданную в начале концерта. Обидно, но дополнительная часть гардероба пришлась очень кстати.
В конце поездки музыканты начали пить. Они и до этого после концертов, бывало, выпивали, но тут стало очень похоже на запой. Все время, что они были не на сцене и не спали, они пили. В автобусе начался ад. Менеджер, который в этом не принимал участия, из последних сил поддерживал дисциплину, но удавалось не всегда. После одного из концертов, все тот же басист, психанул и испарился в неизвестном направлении. Не совсем известном, вернее. Ушел куда-то в пышногрудой мадам, послав всех по известному адресу, и к автобусу не вернулся. Ни ночью, ни утром, ни днем. Днем нужно было выезжать обязательно, иначе сорвется следующий концерт и менеджер поднял на уши организаторов. Выяснилось, что мадам в местной тусовке личность известная и найти ее не составило труда. Дозвонились, выслушали порцию матов от басиста и поехали его забирать на квартиру к мадам. Он упирался, орал, но его засунули в автобус с побоями и скручиванием рук. Грозились связать, на чем он успокоился и заявил, что после тура уходит из группы. Мы с подругой были удручены происходящим, но потом выяснилось, что это не первый его «уход» из группы. Скорее, традиционный по окончанию тура. На следующем выступлении он набыченный стоял в углу сцены, светя вокруг фонарем под глазом.
В автобусе продолжались пьянки, крики и вопли. Уровень игры упал грандиозно, но слушатели ничего особо не замечали. После очередного выступления в автобусе поселилось еще две девушки. Правда они там поселились не из романтичной тяги к путешествиям, а с вполне определенной целью, которой добились уже в первую же ночь и не однократно. На этом нами с подругой было принято решение эвакуироваться куда глаза глядят. Обстановка стала совсем не здоровой и опасной. Домой мы ехали четыре дня. Сначала в Москву на попутках, где останавливались у знакомых, чтобы прийти в себя, потом на высланные мамой подруги деньги, купили билеты на поезд и прибыли наконец в родной городок.
Никогда больше я не слушала музыку этой группы, хотя раньше меня можно даже было назвать фанаткой. Я похудела тогда на почти 10 кг и отсыпалась и отъедалась почти два месяца. Я с ужасом вспоминаю то время. С менеджером, к слову, мы общаемся до сих пор, можно даже сказать, что мы друзья, хоть и видимся редко.