Борщевик шагает по стране
Часть 4 глава 3
Мозалев
— Знаете, — начал Сосновский, смотря мне в глаза, — а я ведь никогда особо не гнался за славой. Я лишь шел по очерченному мне пути, пытаясь уловить суть своей судьбы. Все остальное — это лишь последствия, которые так неожиданно коснулись всей нашей науки.
Я смотрю ему в глаза. Мне кажется, несмотря на мое состояние, бредит именно он, так как, зайдя сюда, он в очередной раз начинает свою отповедь всесильного мудака. Но ничего, это даже занятно, ведь развлечений у меня все равно немного, а так хоть слабо, но приглушается боль.
— Честно признаться, я попросил медсестру вкалывать вам побольше морфина, — улыбнулся Сосновский и едва коснулся моей руки. — Ведь мы почти коллеги, пусть и наши лодки движутся немного с разной скоростью. Главное, что я верю в вас, в ваше неистребимое желание продвигать науку вперед.
— Что вы сделали со мной? — спросил я, устало повернув голову. — Ввели экспериментальный препарат?
— Можно и так сказать. Наверное, это единственно верное объяснение. Дело в том, что я разрабатываю некий стимулятор, и он довольно эффективно влияет на организм человека. Да, возникают некие побочные явления, но в целом он лишь улучшает нашу структуру.
— Но я плохо себя чувствую.
— Это лишь испытание. Так бывает. Но есть и плюсы: для второй стадии вы более чем хорошо выглядите. Признаться, предыдущие участники умирали примерно в первые два часа после приема вторичной дозы.
— Но почему я зеленый?
— Это вытяжка из борщевика. Мы сделали нечто вроде синтетической инъекции сконцентрированного гибрида борщевика Сосновского, который разрабатывал еще мой отец. До несчастного случая, разумеется. Звучит странно, но увы, это единственное более-менее внятное объяснение вашей зеленоватости.
— Вы сумасшедший. Как вам вообще доверили эту работу, вы ведь просто убиваете людей, ботаника и анатомия не совместимы. Это разные структуры, очевидно же!
— О нет, тут вы неправы. Это очень большая ошибка, — поправил свой халат Сосновский. — Я ведь как чувствовал, что в вас сидит прекрасный оппонент, даже в таком состоянии вы не теряете научной хватки.
Я закрыл глаза. Жжение, которое несколько ослабло после введения морфина, снова начало чувствоваться на дальних рубежах. Я попытался пошевелить рукой. Нет. Кожаные ремни надежно удерживали меня на железной койке.
— Даже не пытайтесь. Это бесполезно. Впрочем, это, наверное, рефлекторно, — Сосновский поднял мой палец и отпустил. — Потерпите еще немного, третья стадия — это конечный пункт.
— Если я умру, это все равно не продвинет вас в ваших исследованиях. Это пустая трата времени и сил.
— Да-да-да. Мир и без того полон непростительного невежества относительно ученых талантов, не распространяйте их и тут. Иначе вы просто превратитесь в очередного околонаучного идиота.
Сосновский поднялся и, сделав знак стоявшей неподалеку медсестре, вышел. Я снова закрываю глаза. Боль, смятение и ужас все больше и больше овладевают мной. Видимо, если так пойдет и дальше, я скоро сам начну просить морфий. Правда, если только смогу вырвать эти оковы. Впрочем, это ведь вполне возможно.
***
Голос. Явный внутренний голос. Или нет, звук идет откуда-то снаружи? Я приподнимаю голову и чувствую, что могу понимать, что слышу это существо. Кажется, оно зовет меня. Кричит и молит о желании освободить. Я смотрю на свои зеленые руки. Мне кажется или я стал сильнее? Что происходит? Неужели я действительно излечен?
Я поднимаюсь и иду к дверям. Звук моих шагов привлекает охранника. В какой-то момент я вдруг понимаю, что отсутствие камер — это лучшее, что могло быть в этой комнате. Я начинаю неистово кричать. О да, ты обязательно откроешь дверь. Ты ведь знаешь, что я ослаблено лежал на кровати, а потому ты не испугаешься и войдешь внутрь, мой зеленый сторож.
Я становлюсь к стене. Когда откроется дверь, я должен напасть сзади: пусть и чувствую себя заметно лучше, нападение все равно должно пройти по всем правилам шпионского захвата. Или как правильнее сказать? Стиля? Неважно. Я просто нападу сзади и вырву у охранника ключи.
Так и происходит, только он брыкается и мне приходится крепко приложиться, чтобы зеленый сторож наконец-то отдал мне ключи. Я закрываю дверь, оставляя тело в своей камере. Что ж, теперь пришла его очередь познать все тяготы моего одиночества.
Стон. Звук. Шепот. Диалог превосходит все знакомые мне пределы, уводя меня на неизведанную высоту, откуда я смогу познать всю суть происходящего, которую от меня так тщательно скрывают.
Кажется, еще охранник. Поджидая его, я бью в лицо, затем обезоруживаю, прижимая к стенке. Жаль, что здесь у охраны нет автоматов. Одними дубинками не помахаешься.
Снова голос. Все громче и громче. Пока, наконец, он не забивает мои уши, буквально дробя их на части и разрывая разум. О боже, он рядом, рядом, он просто умоляет освободить его. Вырвать из цепей рабства, в которые его затолкал этот недалекий контингент. Я открываю тяжелую железную дверь, проведя картой охранника по электронному замку и иду вперед, все ближе и ближе приближаясь к своему новому другу.
Голос. Пленяющий убедительный голос. Он повелевает мной, управляет моим разумом. Он гонит меня вперед, дабы все поняли цельность моих намерений. Ведь только так я смогу выполнить свою задачу. Постойте, кажется, они узнали обо мне. Я слышу вой сирены. Да, они узнали о побеге. Боже, надо спешить. Я просто обязан все успеть. Нет-нет-нет, вам не остановить меня! Ведь я уже у цели. А вас всего лишь трое. Или пятеро… Да, точно, теперь пятеро. Но все равно, пока со мной мой господин, я непобедим.
Вьюнов
Вызвав к себе среднего роста мужчину в белом костюме, генерал Вьюнов не без удовольствия отметил, как хорошо на нем сидит костюм, выгодно подчеркивая широкие плечи и узкую талию. Загляденье, а не солдат.
— Вызывали?
— Да, майор, присаживайтесь, — Вьюнов взял в руки лежавшую перед ним папку. — Признаться, для всех я тут человек новый, а потому некоторые проекты хочу обсудить лично. Без вынесения на общее собрание.
— Это хорошая идея, товарищ генерал-полковник, — согласился майор. — Особенно в нашей-то сфере.
— Верно, — он медленно раскрыл папку, — и это касается проекта «Борщевик». Признаться, тут такое написано, что даже у меня волосы встали дыбом. И это я еще не открывал сметы. Вы ведь знаете, о чем идет речь?
— Да. Я курирую его.
— А скажите, пожалуйста, тут еще и федеральная служба замешана? Но если его ведем мы, то каким боком тут ФСБ? Ведь вся финансовая ответственность, я так понимаю, на нас? К тому же очень немалая.
— Все верно, но так вышло, что проект «Борщевик» изначально велся при участии КГБ, а уже затем перешел полностью к нам. Они ведь распались как бы.
— Тем не менее продолжают наблюдать?
— Не совсем. У нас есть там контакты. Но о проекте они фактически не знают. Лишь то, что необходимо оказывать содействие в случае каких-либо проблем.
— Интересно. То есть о миллиардных вложениях знаем лишь мы и министерство финансов? Которое, кстати, и отправило нам запрос.
— Там же все в рублях, признаться, не понимаю, чем мы тут не угодили, — пожал плечами майор. — Если перевести миллиард рублей в евро, это не так уж и много.
— Да, вот только борщевик… Это биологическое оружие такое? Я, признаться, прочитал уже порядка двадцати страниц, а так и не приблизился к пониманию того, что тут вообще происходит. Более того, эксперимент ведется аж с семидесятых, я правильно понимаю?
— Да. Сама база экспериментальных разработок борщевика построена в 1977 году.
— А все полученные результаты исследований должны были обозначать наше полное превосходство над силами противника?
— Верно.
— А этот измененный борщевик был найден вблизи упавшего Тунгусского метеорита, и якобы занесенная инопланетная клетка видоизменила это растение? — спросил генерал, выжидательно и с любопытством глядя на майора, словно хотел на чем-то подловить.
— Все так, товарищ генерал.
— И на это выделили около пятнадцати миллиардов рублей с начала 1990 года, я правильно понимаю? — продолжал генерал, все так же испытывающее поглядывая на майора.
— Да. Также ведутся дополнительные разработки о влиянии гибридного борщевика на человека, точнее — о разработке некого химического борщевичного катализатора, который бы использовался для усовершенствования непосредственно личного состава в спецподразделениях.
— В спецподразделениях? Улучшениями борщевиком? — Вьюнов тяжело вздохнул. — И на это потратили двадцать миллиардов?
— Пятнадцать, — поправил его майор, — вы сами так сказали.
— Понятно. Это, конечно, в корне меняет дело, — Вьюнов перевернул пару страниц. — А как происходит процесс изучения? Просто тут какие-то совершенно дикие фотографии, признаться, я так и не понял, что это такое.
— Это тела, Петр Афанасьевич, — указал на фотографию майор. — Сыворотка испытывается на людях. К сожалению, работать с животными не представляется возможным.
— Подождите, вы используете живых людей?! — генерал на мгновение замер, разглядывая майора. — В смысле — настоящих живых людей?
— Да. Это прямая просьба Сосновского — ученого, возглавляющего проект. Он говорит, что лишь так можно разработать борщевичную сыворотку.
— Это вы ее так между собой называете? Эту вашу… эм.
— Да.
— Хм. А откуда поступают люди?
— Из Азии. У нас есть некое соглашение с китайскими криминальными группировками, и поставки идут регулярно. Там в отчете все указано. Я даже специально перевел с китайского.
— Боже, — Вьюнов наморщил лоб. — Подождите, дайте мне все это переварить.
Он поднял голову и посмотрел на майора. Затем поводил глазами и поднялся, отойдя к окну. Затем снова прошелся по кабинету и вернулся к своему столу.
— Так. Выходит, вы похищали людей с 1990 года?
— Нет. Первое время были сложности. Основная работа началась десять лет назад. Дело в том, что изначально в проекте участвовал отец Сосновского, именно он и разработал первое соединение борщевика с инопланетной клеткой, получив удивительный симбиоз.
— Подождите, вы хотите сказать, что тот самый борщевик, который растет в Подмосковье, это…
— Совершенно верно. Это первый успешный гибрид инопланетного соединения и нашего растения. Просто борщевик оказался крайне устойчив к инопланетному организму, который неизменно убивал носителя.
— И, получив его, им засеяли полстраны?
— Не совсем так. Дело в том, что случалась авария и в спешке пришлось убеждать население, что все произошедшее, а именно чрезмерное распространение борщевика — продуманная Советами идея. Между прочим, КГБ была проделана удивительная номенклатурная работа, которую сейчас крайне сложно было бы повторить.
— Я вижу, вы восхищаетесь ими.
— Это серьезный труд. И да, я восхищаюсь.
— То есть вокруг нас растет инопланетная зараза, а мы ни слухом ни духом?
— Именно, — улыбнулся майор, — и все благодаря усилиям комитетских. Идеальная работа, хотя, конечно, выброс биологической угрозы был большой. Что и подтверждается крайне неприятными последствиями в виде частых несчастных случаев. Кстати, смешно получилось. Всем даже объяснять не стали, зачем, как вы говорите, полстраны засеяли ядовитым растением.
— Смешно, говорите? Значит, пытать и мучить несчастных азиатов — это, по-вашему, тоже смешно?
— Нет, конечно, — вмиг посерьезнел майор. — Но, как говорится, это работа начата не нами, а Советами. Вы и сами понимаете, если сейчас остановиться, то окажется, что все вложения и все полученные результаты были зря.
— Результаты? Это замученные до зеленого цвета несчастные китайцы?
— Азиаты. Там несколько национальностей. А вообще мы их по номерам обычно называем, как говорится, нет фамилий — нет родственников.
— Господи Иисусе, — Вьюнов снова коснулся лба. — Но хоть чего-то вы добились? Хоть что-то я могу услышать, чтобы обосновать эту дикую растрату казенных средств?
— Конечно. У меня пришел самый последний отчет по Мозалеву, это случайно попавший в разработку ученый.
— Мозалев? Это вроде не китайская фамилия.
— Да. Это наш русский ученый.
— Русский? — Вьюнов замер и несколько секунд переваривал информацию. — И что с ним?
— В общем, после введения сыворотки он не умер, как все остальные, а пережил целых два этапа химических процедур, а потом, — тут майор сделал паузу, — стал слышать голоса и практически добрался до первоначального гибрида борщевика, после чего был схвачен и снова помещен под наблюдение. И, между прочим, он сумел избить троих охранников, причем невооруженный.
— То есть сбежавший из-под вашего наблюдения измученный русский ученый смог добраться до борщевика? Это и есть ваш результат?
— Он слышал голоса и без плана помещения максимально приблизился к главному экспериментальному залу.
Вьюнов, не отрываясь, смотрел майора. Взгляд его был не то что тяжелым, скорее изучающим, а еще можно сказать — тревожным. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не отрываясь, пока, наконец, генерал не опустил взгляд в папку, где на раскрытой перед ним бумаге красовались зеленоватые тела измученных людей. Генерал задумчиво перевернул страницу, видимо, пытаясь скрыть незатейливые, но неприятные фотоснимки. Впрочем, лучше от этого не стало, так как после фото пошла карта с отмеченными вспышками роста борщевика Сосновского, разнесенного по Союзу ветром. После чего он снова поднял взгляд на майора.
— Скажите, а вы действительно считаете, что борщевик изменили инопланетяне?
Заврин Даниил