"Друзья и коллеги, меня, в общем, трудно удивить, но...

На протяжении длительного времени вместе с Кириллом Страховым Кирилл Страхов занимаемся установкой мемориальной доски Борису Натановичу Стругацкому на доме 4 по улице Победы, где он много лет жил.

Есть эскиз доски, выбрано место, практически решили вопрос оплаты изготовления.

И тут комитет по культуре сообщает нам, что надо представить ... справку о том, что Борис Натанович - писатель. Без справки они, видимо, в этом не уверены.

Позвонил Сергею Арно в Союз писателей СПб.

Он хохотал, как безумный, несколько минут.

Потом сказал, что справку напишут, конечно.

И что теперь наш Союз войдет в историю - как выдавший справку о том, что Борис Стругацкий был писателем.

Наконец-то этот факт будет подтвержден..."

- Написал Борис Вишневский в своём Фейсбуке.

Эту инфу в Фейсбуке же подтвердил Андрей Стругацкий:

"Информация от Бориса Вишневского.

В Комитет по культуре Санкт-Петербурга был представлен вариант мемориальной доски в память о Борисе Стругацком, которую планируется установить на доме, где он жил.

В ответ на это Комитет по культуре потребовал у заявителей официальную справку о том, что Борис Стругацкий ЯВЛЯЕТСЯ ПИСАТЕЛЕМ.

Ну что на это можно сказать?

Как в старом анекдоте: во-первых, это красиво...))"

(Картинку поставил Андрей)

Леонид Каганов отреагировал и выдал справку для комитета(извините за качество, как было на страничке):

В свое время ведущей в отечественной кинофантастике была тема новых космических открытий и исследований, научного прогресса. Однако режиссер Константин Лопушанский для своего полнометражного дебюта избрал сюжет ядерного безумия Земли, крушения человеческой цивилизации. Почему? На этот вопрос может ответить только сам фильм «Письма мертвого человека» (cцeнарий К.Лопушанского при участии В.Рыбакова и Б.Стругацкого).

Желто-коричневый тон подземных бункеров, тревожный вой сирен, разрушенные городские улицы, одинокие фигуры немногих оставшихся в живых — в противогазах, с оружием в руках... В этих кадрах, снятых оператором Николаем Покопцевым, нет никакой приблизительности, фантастической условности. Режиссер выстраивает действие фильма в строго реалистическом, бытовом ключе.

В «Письмах мертвого человека» детали эти порой производят шоковое воздействие, как, к примеру, в сцене подземного детского госпиталя или в эпизоде, когда в пылающем после ядерного взрыва городе слышен беспомощный женский крик: «Кто-нибудь, дайте противогаз!»... Но иначе картина, несомненно, многое потеряла бы в эмоциональности яростного протеста против возможности атомного ада на планете.

Константин Лопушанский по сути обращается не к будущему, а к спроецированному воображением не столь уж давнему прошлому начала сороковых годов двадцатого века, когда вторая мировая война унесла десятки миллионов жизней, в том число миллионы детских. Потому вполне закономерными кажутся в фильме документальные кадры времен фашистской агрессии.

Картину, как за рубежом, так и дома ждал целый урожай кинонаград, а в прокате она собрала 9-миллионную аудиторию, что было очень неплохо для столь необычной и гнетущей авторской работы.

Итак, перед нами наглядная картина Апокалипсиса, пример того, какая жизнь нас ждёт, случись что, ну, к примеру, ядерный коллапс какой-нибудь. Здесь нам и весёлое житьё в подземелье, и занятия на "велотренажерах", объединённых с динамо-машиной и прогулки в противогазах, и всевозможные недетские болячки, и повальное сумасшествие, и всюду проникающая смерть. Главный герой, Ларсен (в исполнении гениального Ролана Быкова), физик, лауреат Нобелевской премии, спасается от катастрофы в подвальном помещении того, что некогда было музеем. Вместе с ним последние свои дни коротает компания философов, один из которых спешит признаться в своей искренней любви к погибающему человечеству, другой - в лютой ненависти, третий загорается идеей создания новой цивилизации, основы которой странным образом будут ещё более разрушительны чем прежде, четвёртый вообще находит сложившееся положение приемлемым, и считает, что нужно лишь попривыкнуть, для чего достаточно походить в чём мать родила.

По версии Ларсена катастрофа стала следствием "одной забавной вещицы" - некий дежурный оператор ракетного центра, поперхнувшись кофе, не успел отменить боевой пуск. Вот так вот, из-за простой "чепухи" погибло человечество. И не нужно никаких копании в истории цивилизации, в природе нашего вида, поперхнулся кофе - и всё тут.

Мотив безысходности набирает силу в сценах, когда по затопленным подвалам неспешно плывут разбухшие рукописи старинных книг и научных исследований, когда профессор, понимая, что даже гениальные формулы уже никому не нужны, за несколько дней легко решает проблемы, над которыми десятилетиями бились тысячи крупнейших математиков и физиков. И наконец, когда некое официальное лицо в сером халате с бесстрастным выражением глаз отказывается принять в спасительный бункер детей, обрекая их на неизбежную гибель…

Ларсен сходит с ума по-своему - он пишет письма своему маленькому сыну. Мальчика, очевидно давно уже нет в живых, однако для Ларсена ребёнок остаётся единственным смыслом продолжать своё существование. В письмах к сыну Ларсен пытается оправдать человечество объяснением самому себе, как могло произойти то, что произошло. Через веру в человека, через размышления, математические расчёты и самоубеждение учёный приходит к идее о том, что наступившего конца света вовсе и не было, его не могло быть. А раз так, значит человечество продолжит свой путь, как бы это ни было невозможно.

Наивная надежда Ларсена сообщится детям, которых он приютил в своём убежище. После смерти учёного дети отправятся блуждать по пустынной земле, в поисках, видимо, чуда. Хрестоматийные кадры этого исхода будут символизировать то ли неувядающую надежду человека на спасение, то ли, подобно брейгелевским "Слепым", обречённость человечества, то ли его гнетущее одиночество перед бескрайней и неизвестной вселенной.

И даже трудно сказать, чего больше в эпизоде, где профессор с детьми встречает новый год у елки, сымпровизированной из проводов и старых радиодеталей,— трагической печали или душевного тепла. Камера вглядывается в лица профессора и детей, а в них словно застыл невысказанный вопрос к зрительному залу: «Неужели вы допустите, чтобы это случилось?»...

Нередко говорят и пишут о фильмах безотносительно к их месту в современном кинопроцессе и в текущем прокате.

https://kinoumerlo.livejournal.com/4713.html

https://www.kino-teatr.ru/kino/art/kino/230/

Аркадий и Борис Стругацкие (братья Стругацкие) — братья Аркадий Натанович (28 августа 1925, Батуми — 12 октября 1991, Москва) и Борис Натанович (15 апреля 1933, Ленинград), советские писатели, соавторы, сценаристы, классики современной научной и социальной фантастики.

Попытки писать фантастическую прозу А. Н. Стругацкий предпринимал ещё до войны (по свидетельству Бориса Стругацкого, это была повесть «Находка майора Ковалёва», утраченная во время ленинградской блокады). Первое сохранившееся произведение Аркадия Стругацкого — рассказ «Как погиб Канг» — было закончено в 1946 году и опубликовано в 2001 году.

Борис Натанович начал писать с начала 1950-х годов. Первая художественная публикация Аркадия Стругацкого — повесть «Пепел Бикини» (1956), написанная совместно с Львом Петровым ещё во время службы в армии, посвящена трагическим событиям, связанным с испытанием водородной бомбы на атолле Бикини, и осталась, по выражению Войцеха Кайтоха, «типичным для того времени примером „антиимпериалистической прозы“».

В январе 1958 года в журнале «Техника — молодёжи» была опубликована первая совместная работа братьев — научно-фантастический рассказ «Извне», переработанный позже в одноимённую повесть.

В 1959 году вышла первая книга Стругацких — повесть «Страна багровых туч». По воспоминаниям, она была начата на спор с женой Аркадия Натановича — Еленой Ильиничной.

Черновик был готов к 1957 году, но редакционные препоны задержали публикацию. Связанные общими героями с этой повестью продолжения — «Путь на Амальтею» (1960), «Стажёры» (1962), а также рассказы первого сборника Стругацких «Шесть спичек» (1960) положили начало многотомному циклу произведений о будущем Мире Полудня, в котором авторам хотелось бы жить.

Эти очень разноплановые произведения отражали эволюцию мировоззрения авторов, которые на много лет стали ведущими представителями советской фантастики. Каждая новая книга Стругацких становилась событием, вызывала яркие и противоречивые дискуссии.

Неизбежно и неоднократно многие критики сравнивали созданный Стругацкими мир с миром, описанным в утопии Ивана Ефремова «Туманность Андромеды». В одной из статей того времени Евгений Брандис и Владимир Дмитревский отмечали: «В отличие от героев Ефремова, вполне сознательно приподнимающего их над людьми нашего времени, Стругацкие наделяют людей будущего чертами наших лучших современников».

Некоторые критики сравнивали мир Ефремова с грандиозными декорациями для некоей пьесы, которая, однако, никогда не будет поставлена, так как сценарий не написан, да и играть некому. Полдень Стругацких же, наоборот, представлял из себя живой, настоящий мир.

Первые книги Стругацких соответствовали требованиям социалистического реализма. Отличительной особенностью этих книг по сравнению с образцами тогдашней советской фантастики были «несхематичные» герои (интеллигенты, гуманисты, преданные научному поиску и нравственной ответственности перед человечеством), оригинальные и смелые фантастические идеи о развитии науки и техники.

Произведения Стругацких написаны высокохудожественно, с юмором, героев отличает индивидуализация языка. Они органично совпали с периодом «оттепели» в стране и отразили тогдашнюю веру в светлое будущее и неуклонный прогресс в общественных отношениях.

Программной книгой этого периода стала повесть «Полдень, XXII век» (1962), крупными мазками начертавшая увлекательную перспективу будущего человечества, представители которого — светлые, умные люди, увлечённые покорители космоса, искатели, творческие личности.

Однако уже в повести «Далёкая Радуга» (1963) появляются тревожные нотки: катастрофа на далёкой планете в результате проводившихся учёными экспериментов вывела на первый план одну из основных тем дальнейшего творчества Стругацких — нравственный выбор человека, оказавшегося в тяжёлом положении, когда выбирать нужно между плохим и очень плохим вариантами.

В этой же повести авторы впервые обозначили проблему: что будут делать и как себя будут чувствовать в светлом мире Полудня те, кто не способен жить творчески? Столкнуться с прошлым, задуматься о том, возможно ли скорое избавление от «палеолита в сознании», пришлось сначала героям повести «Попытка к бегству» (1962), а затем сотрудникам Института экспериментальной истории в повести «Трудно быть богом» (1964).

В повести «Хищные вещи века» (1965) Стругацкие обращаются к актуальным проблемам современности, рисуют гротескную модель будущего потребительского общества, которое и теперь представляется наиболее вероятной экстраполяцией развития сегодняшнего мира. Композиционно повесть является, по словам Войцеха Кайтоха, «специфически советской антиутопией», первой в русской литературе «антиутопией в утопии».

В то же самое время Стругацкие пишут несколько произведений, которые не укладываются в рамки стандартных или традиционных жанров. Искрящаяся юмором и оптимизмом «сказка для научных сотрудников младшего возраста» «Понедельник начинается в субботу» (1965) была продолжена «Сказка о Тройке» (1968 — сокращённый переработанный вариант; 1989 — первоначальный вариант), в которой юмор уступает место жёсткой сатире на бюрократический казарменный социализм.

Результаты не замедлили сказаться — опубликовавший произведение иркутский журнал «Ангара» перестал существовать, а сама «Сказка о Тройке» на долгие годы стала недоступной читателям. Подобная участь ожидала и самую сложную в философском отношении повесть «Улитка на склоне» (публиковалась частями в 1966 и 1968; полностью — в 1988).

Действие в повести происходит параллельно в двух соприкасающихся местах — в Лесу и в Управлении по делам Леса. Советская критика консервативного толка, ополчившись на узнаваемость бюрократической бестолковщины в Управлении, практически не увидела более глубокие мысли авторов о неумолимости прогресса, сметающего на своём пути всё, что не подходит для новой жизни.

А ведь мир повести «соткан из самых разноречивых тенденций общественного бытия. Это невероятный мир. Это мир разного рода общественных потенций, порой весьма мрачных. Перед нами как бы эмбрионы тех или иных вероятностных феноменов будущего — того будущего, которое возможно, если дать этим эмбрионам развиться» (А. Лебедев, «Реалистическая фантастика и фантастическая реальность» — «Новый мир», № 11, 1968).

Сатирическая повесть «Второе нашествие марсиан: Записки здравомыслящего» (1967) также не вызвала восторга у ортодоксальных критиков; имена персонажей, позаимствованные у героев греческих мифов, не могли скрыть аллюзий на современность, а главный вопрос, заданный авторами: «Применимы ли понятия: честь, достоинство, гордость — ко всему человечеству?

Позволительно ли ему променять „право первородства“ на чечевичную похлёбку?» — также остался практически незамеченным. Подобная проблема: готово ли человечество ко встрече с неизвестным, в частности, ко встрече с инопланетной цивилизацией, прозвучала и в повести «Отель „У Погибшего Альпиниста“» (1970), в ней же Стругацкие предприняли и рискованный эксперимент по созданию фантастического детектива.

Возвращаясь к Миру Полудня, Стругацкие пишут повести «Обитаемый остров» (1969, сокр.; 1971), «Малыш» (1971), «Парень из преисподней» (1974).

На эти произведения было обращено пристальное внимание советской цензуры (при подготовке «Обитаемого острова» к публикации в первом собрании сочинений в 1991 году авторам пришлось восстановить более 900 изменений, внесённых в текст под давлением идеологического контроля), и в 1970-е у них практически не выходят книжные издания.

Повесть «Пикник на обочине» (1972) после первой журнальной публикации восемь лет по различным надуманным причинам не издавалась и лишь в 1980 вышла в сборнике «Неназначенные встречи» в изуродованном виде. Тема Зоны — территории, на которой после Посещения инопланетян происходят странные явления, и сталкеров — смельчаков, которые тайком проникают в эту Зону, получила развитие в фильме Андрея Тарковского «Сталкер», снятого в 1979 году по сценарию Стругацких.

Главная тема творчества Стругацких — тема выбора — стала основной для повести «За миллиард лет до конца света» (1976), герои которой поставлены перед жестокой необходимостью выбирать между возможностью творить под угрозой смерти, либо отказаться от своих убеждений ради спокойной жизни.

Тогда же был написан роман «Град обреченный» (1975, опубл. в 1988–1989), в котором, по словам Михаила Амусина, предпринята попытка «построить динамическую модель идеологизированного сознания, типичного для самых широких слоёв нашего общества, проследить его судьбу на фоне меняющейся социальной реальности, исследовать различные фазы его „жизненного цикла“, и в частности, драматического перехода думающих советских людей от позиции фанатичной веры в коммунистические идеалы к условиям идеологического вакуума, характерного для целого поколения».

Сергей Чупринин писал: «Эти чуткие к требованиям дня писатели бьют в одну и ту же точку. Недаром доказывают, что недопустимы, нравственно преступны эксперименты над человеком и обществом, даже если экспериментаторы движимы самыми вроде бы добрыми побуждениями…

Недаром, не боясь повториться, убеждают, что добро, породнившееся с насилием, неминуемо перерождается в зло — и тем более опасное, что оно-то по-прежнему считает себя добром…». Для этих произведений, как и для романа «Хромая судьба» (1982, опубл. в 1986) характерно наделение главных персонажей автобиографическими чертами. Роман «Хромая судьба», повествующий о жизни пожилого писателя, включает в себя повесть «Гадкие лебеди» (опубликована за рубежом без согласия авторов в 1967 году).

Очередное обращение к Миру Полудня — романы «Жук в муравейнике» (1979; премия «Аэлита» 1981 года) и «Волны гасят ветер» (1985) — подвело окончательный итог развитию утопической темы в творчестве Стругацких. Никакой технический прогресс не принесёт счастья человечеству, если основой его не станет Человек Воспитанный, который сможет избавиться от «внутренней обезьяны», — таков вывод многолетнего исследования возможного будущего.

Тема воспитания стала ключевой для романа «Отягощённые злом, или Сорок лет спустя» (1988) — многопланового повествования, исследующего предназначение и рост сложности задач Учителя на примере двухтысячелетней истории. «Смысл всех этих экскурсов в прошлое видится вот в чём.

Один Учитель (даже экстра-класса) не в состоянии одной лишь силой своего Знания, своей Убеждённости необратимо подвигнуть социум к прогрессу (в понимании Учителя) и при этом застраховать свою педагогическую концепцию от искажений во времени. Но и не пытаться сделать это он не может!» (Ф. Снегирев, «Время Учителей» — «Советская библиография», № 1, 1990).

Последним совместным произведением Стругацких стала пьеса «Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах» (1990) — предупреждение излишне горячим оптимистическим надеждам новейшего времени.

После смерти Аркадия Стругацкого в 1991 году Борис Стругацкий, по его собственному определению, продолжил «пилить толстое бревно литературы двуручной пилой, но без напарника». Под псевдонимом С. Витицкий вышли его романы «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики» (1994–1995) и «Бессильные мира сего» (2003), продолжившие исследование неумолимого рока и возможностей влиять на окружающую действительность.

https://www.personbio.com/view_post.php?id_info=825

Как публицист, Аркадий Стругацкий менее известен, чем его брат Борис. Главная причина — он умер в 1991-м, не успев застать времени свободы слова. Но и в 1960-80-е не очень любивший прессу Аркадий Натанович всё же несколько раз давал прогнозы о будущем мира и России: педагог — самая важная профессия будущего, нас ждёт появление Массового Сытого Невоспитанного Человека, к 2015 году люди разочаруются в НТР и ударятся в мистику и веру в НЛО.

28 августа 1925 года родился Аркадий Натанович Стругацкий, великий писатель-фантаст, гуманист и человек трудной судьбы. Он, в отличие от младшего брата Бориса, по полной застал войну настоящую и ожидаемую, и это наложило отпечаток на всю его жизнь. Блестящий интеллектуал, он 15 лет провёл в армии, которая ему была чуждой по духу. Начинал в 16 лет с обороны Ленинграда, затем было пехотное училище, Военный институт иностранных языков. В 1946-м, в 21 год — он, как блестящий знаток японского языка, участвовал в допросе японских военных преступников. Японских врачей-изуверов готовили к Токийскому и Хабаровскому судебным процессам. Тогда впервые Аркадий Стругацкий стал сомневаться не просто в человечестве, а в его интеллектуальных представителях: как врачи, преподаватели вузов могли потерять человеческий облик?

Затем была служба в гарнизонах Дальнего Востока, в военной разведке. Аркадий позднее вспоминал, что начало 1950-х — это страх перед глобальной ядерной войной. Он каждый день переводил передачи японского и американского радио, где обыденно рассуждали о грядущей войне. Первая его повесть вышла в 1956 году — «Пепел Бикини», она посвящена трагическим событиям, связанным со взрывом водородной бомбы на атолле Бикини.

В 1986 году в писательской анкете младший брат Борис писал об Аркадии: «Ему 61 год. У него ишемическая болезнь сердца, у него выпали все зубы — последствия блокады».

В 1960-80-е Аркадий Стругацкий нечасто встречался с читателями и прессой. Тем не менее, такие встречи были. Мы собрали несколько высказываний Аркадия Натановича о будущем человечества и мира (из 11-го тома собрания сочинения АБС «Неопубликованное. Публицистика»).

1960-е

Будущее образования. Не менее одной десятой, а то и одной седьмой всего человечества будут преподавателями. Каждый преподаватель будет работать с небольшой группой учеников, которую он поведёт с самого начала до самого конца. Методы — телевизионный, гипнопедический — предсказывать не берусь. Но вот то, что педагог станет вторым родителем, утверждаю. Потому что будет авторитетнее нынешних учителей, ибо прожил большую и, главное, интересную, значительную жизнь, потому что будет добрее, умнее, необходимее.

Материальная недостаточность отвлекает человека от его основного назначения — творчества, мешает ему, тормозит его развитие. Путь борьбы за коммунистическую мораль проходит по Лезвию Бритвы между пропастями голода и пресыщения. Поднимая уровень материального благосостояния, мы должны одновременно и в том же темпе поднимать уровень духовный и моральный. Нам кажется, что решающее слово здесь должна сказать педагогика — наука о превращении маленького животного в большого человека. Проблема воспитания детей представляется нам сейчас самой важной в мире и, к сожалению, проблема эта пока не решена. Речь идет именно о воспитании, а не обучении.

О подвиге. Подвиг — это победа человека над своими животными инстинктами и наклонностями: над страхом смерти, над страхом утратить спокойную, устроенную жизнь, над ленью, над стремлением к удовольствиям. Поэтому подвиг тем более велик, чем сильнее внутреннее противодействие ему. Поэтому самые великие подвиги — растянувшиеся на годы: совершить их труднее всего, и почти всегда они бескорыстны.

1970-е

О новом типе человека. Эпоха НТР породила новый тип массового человека, уже не связанного принадлежностью к определённым профессиональным или социальным группировкам, а объединённого признаками совсем иного рода. Я имею в виду Массового Сытого Невоспитанного Человека — болезнь, которой страдают многие капиталистические страны и к микробам которой мы тоже не должны быть беспечны.

Скачок в уровне материального обеспечения, вызванный НТР, не был подкреплён колоссальной и кропотливой воспитательной работой и застал население многих развитых стран врасплох. Так появился Массовый Сытый Невоспитанный Человек.

Для писателя этот человеческий тип представляет огромный интерес. Его появление вызвало к жизни все прелести «чёрного лица досуга», вплоть до фактов совершенно уже зоологического разложения.

И все эксцессии, связанные с хиппизмом, сексуальными аномалиями, увеличением числа немотивированных преступлений, бледнеют, на мой взгляд, в сравнении с потребительством как с духовной инфекцией, расползающейся сейчас по земному шару.

1980-е

Каким будет человек 2010-2015 годов

НТП более не является источником чуда. Напротив, он убивает чудо, срывая с него яркие привлекательные одежды и ставя его в один ряд с прочими фактами, давно известными и организованными в ту систему, которую называют обыденной жизнью.

Но человек не может без чуда. Если отвлечься от отчаявшихся и потерявших надежду, жажда чуда является чисто духовной потребностью. Сенсорный голод, ориентировочный рефлекс, этот поразительный механизм человеческой психики переносит ожидание чуда в те области, до которых НТП еще не дотянулся: НЛО, парапсихология, реликтовые чудовища, бермудские тайны.

Равнодушие или сугубый практицизм по отношению к истинным чудесам НТП, с одной стороны, а с другой — бескорыстный жадный интерес к банальным псевдочудесам, превратившимся в мифы нашего времени — вот характернейшее свойство современного массового человека, порождённое самим же НТП.

О построении параллельного общества. Можно ужиться с мещанством или нет? Уберите пулеметы — и можно. Никакой страшной опасности оно не представляет. Эту идею высказал наш малолетний герой в «Гадких лебедях»: мы не собираемся разрушать старый мир, пусть он существует, сам по себе. С мещанством, с хиппи, со всем. А мы будем строить свой, параллельно, ничего не разваливая. Но и себе мешать не позволим.

Отвратительны хиппи, металлисты, панки. Но это физическое отвращение. Брезгливость. И это — наше личное отношение. Довольно исключительное дело. А стало быть, наша, а не их проблема. Родись мы не в такой семье, не пройди страшную войну, не ползай по трупам в блокаду, не примерзай мы мокрой спиной к стенке прокаленного морозом вагона в эвакуацию… Может, и относились бы по-другому. Важно понимать: ситуация меняется. Лозунги, что труд облагораживает, а кто не работает, тот не ест, в экономически наполненном обществе теряют смысл. А если вы хотите созерцать, думать? А если вы хотите сидеть дома и воспитывать детей? Понятие работы меняется. Как меняются все понятия.

Раньше мы описывали общество, в котором нам хотелось бы жить. А сейчас — общество, которого мы боимся.

1990-е

Назидание потомкам (как оказалось, — в год смерти Аркадия Стругацкого)

Не может же быть, что мы все — сплошные идиоты!

Не убивайте.

Почитайте отца и мать, чтобы продлились дни ваши на земле.

Не пляшите с утра и до утра.

Возымейте иную цель жизни, нежели накладывать руку на чужое богатство и на женскую красоту.

Тысячелетия глядят на нас с надеждой, что мы не озвереем, не станем сволочью, рабами паханов и фюреров.

© Блог Толкователя

Библиография

1960 — «Путь на Амальтею»

1962 — «Полдень, XXII век»

1964 — «Трудно быть богом»

1965 — «Понедельник начинается в субботу»

1966 — «Улитка на склоне»

1967 — «Гадкие лебеди»

1968 — «Сказка о Тройке»

1969 — «Обитаемый остров»

1970 — «Отель „У Погибшего Альпиниста“»

1972 — «Пикник на обочине»

1972 — «Град обреченный»

1974 — «Парень из преисподней»

1988 — «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя»

Фильмография

1979 – «Отель «У погибшего альпиниста»

1979 – «Сталкер»

1982 – «Чародеи»

1988 – «Дни затмения»

1989 – «Трудно быть богом»

1990 – «Искушение Б.»

2006 – «Гадкие лебеди»

2009 – «Обитаемый остров»

2013 – «Трудно быть богом»