Дети девяностых 23
Прощальный банкет в три ноль наглухо был испорчен наркотиками. Затянули какого-то термоядерного гердоса, от которого трое, включая положенца "захрипели". Передоз героином или метадоном выглядит не очень эстетично. У употребившего синеют губы, закатываются глаза и он начинает хрипеть, отказывают лёгкие. В этот момент наступает наркотический сон, который легко переходит в кому, затем человек умирает. В этот момент надо либо растормошить передознувшегося, либо вколоть физраствор и разбавить процент яда в крови. Санчасть было звать -?палево, мы бы подставили мусоров и кума ( начальника оперчасти), который нас тут собрал и не совался в наши дела. Решили попробовать откачать сами. Пока кто-то бил по щекам захрипевших, кто-то разводил в тёплой , кипячённой воде обычную соль и колол по вене. В итоге все трое порозовели и задышали. Поразило поведение остальных нарков во время суеты. Они "кипели" , не обращая особого внимания на умирающих собратьев. Жадность до наркоты это не есть достойно, особенно для положенца. Зяма честно говоря был положенцем не ахти. Больше похожий на надёжного И.О. Его когда-то оставил за тюрьмой Саша Южный. уезжая на этап. Дед был вором "флаговым", т.е. под флагом более авторитетного вора, не стал менять Зяму, на более соответствующего человека. Понимая, что Зяма все серьёзные вопросы всё равно решал с его ведома. А дороги/ноги мог наладить любой бродяга. Зяма был чистым по жизни, наверное потому что с малолетки сидел на местных командировках, на свободе бывал очень редко и по времени мало. В последний раз - четыре месяца. Причём встретили его неплохо, он освобождался смотрящим за крышой, т.е. был в лагере в ответе за положение в ШИЗО и ПКТ. На освобождение подогнали мерс 190Е, одели/обули, дали пару комерсантов на прокорм. Но не пошло у Зямы на воле даже с хорошим стартом. Эйфория от свободы и наркотиков затуманила голову и понесло Зяму по бездорожью. Доказывая себе и окружающим, что он профессиональный преступник, собрал молодёжь дворовую и совершил серию бредовых разбоев, грабежей. Один из гопов больше походил на фарс. Зяма умудрился "отработать" своего же комерса, не ведая что грабит сам себя.
На тюрьме он пересёкся в камере с вором, который знал его по малолетке и оставил в ответе за тюрьмой. Дед при первом знакомстве понял. что Зяма хорош как исполнитель, но абсолютно беспомощен как дипломат и политик, разогнал круг гривотрясов ( согласных с любыми решениями ) и собрал в котловую хату залётных бродяг, в помощь положенцу. А Зяме велел прислушиваться к братве и не спешить с серьёзными решениями , советоваться с ним. Зяма был неплохим человеком. но про таких говорят - засиделся. Понятия у воров эволюционируют, надо так сказать обновлять свой пентиум. Зависимость от наркотиков вообще не совместима с нормальным управлением сложного организма тюрьмы.
Видимо не один я это видел, когда откачивали положенца, кто-то под шумок подсадил ему фингал. Это вообще стрёмно, приехать от воров с бланшем. Мужики наверняка подумают, что воры за косяки побили и оставили в узком кругу, т.е. не оттолкнули.
Дед хоть и сам любил ханку( опиум), но не кололся, пил с чаем. Передознувшихся не стал отчитывать , сказал потом поговорим. Мы засобирались в хату. В котловую мы шли вчетвером: Я, Бух, Заза, Зяма, а нормально ходить могли только мы с Бухом, положенец очень плохо выглядел. Шесть пять оказалась просторной, чистой камерой с большим телеком ( тогда это было редкость) Зяма сразу лёг спать. Заза собираться, Бух познакомил меня с обитателями. В хате было много молодёжи и .... петухов. Петухи выламывались из многих хат не выдерживая насилия и унижений. Тут их никто не насиловал и их становилось всё больше. Парадокс системы в том, что хат и зон петушиных на тюрьме не было , потому сто обиженные собранные в одном месте превращались в неуправляемое стадо животных. Эксперименты с петушиными зонами прекратили сразу, жестокость обиженных по отношению к себе подобным была страшной. Не задерживаемая никакими понятиями. Иерархия строилась с позиции силы и жестокости. За косяки отрубали ноги и заставляли танцевать на культях. В этих зонах боялись работать менты. Отношение чёрных к обиженным было мягким. Петухов даже били тапочками. Как баб непутёвых. Больше всего обиженные боялись, что мы их выгоним и старались угодить. Сидели тихо в хитром углу. Полы начищали зубными щётками до блеска. Чисто было как в больничной палате.