Я и бабуля #2.8.1
Эммм... Привет все! Пардон, что давно не писал свои дурацкие истории. Короче, погнали.
"Летняя рутина"
Будучи ребёнком, я плохо понимал, почему бабушка и мама летом не отдыхают. У меня были каникулы, почему их не было у родителей - загадка. Будние дни проходили тоскливо. Если бабушка оставляла мне ключи, то был шанс найти детей моего возраста на площадках. Но, как правило, все мои друзья разъезжались по деревням и дачам, а оставшиеся мелкокалиберные дети не доставляли радости, да и говорили с трудом. Если же бабуля ключи не оставляла, могло пострадать бабушкино имущество. В процессе моих хитромудрых игр, конечно.
Так, например, однажды я насмотрелся мультфильмов и решил создать невероятное устройство для изощрённой казни одной из плюшевых игрушек. Устройство состояло из мотка шерсти для пряжи, позаимствованного из бабушкиного шкафа, восковой свечки оттуда же, спичек (ну, как без них!), таза с водой и, собственно, игрушки. По моей задумке, игрушка, которая была подвешена на верёвке, должна была упасть в УЖАСНЫЙ СМЕРТЕЛЬНЫЙ ТАЗ С ВОДОЙ, но только после того, как верёвку, протянутую через весь дом, пережжёт горящая свеча.
- Итак, кролик, за содействие силам противника ты приговариваешься к смертельной казни в чане с кислотой! - Я зачитывал приговор. Я был судья и палач в одном лице. - Последнее слово?
- Посчядити! - пропищал я за кролика.
- Нет! Ты изменник, Кроля! Приговор обжалован и не подлежит! - я беспристрастно говорил то, что и, главное, как запомнил из фильмов.
Я зажёг свечу спичками, которые выменял у одного знакомого аж за 20 "кэпсов", и подвинул её прямиком под натянутую верёвку.
Буду иллюстрировать, коль скоро один прекрасный человек подарил мне карандаши на днюху.
Короче, всё пошло не по плану. Шерстяная верёвка загорелась и оборвалась, но кролик остался висеть там, где и был: мне немного не хватало знаний физики, чтобы понять, что Кроля своей ничтожной массой натянет веревку так, что она не захочет свободно скользить между ручками шкафа. Пережжёная верёвка упала на ковер и всё. Зато другой её конец загорелся и с неприятным шипением приплавился к лакированной ножке стола... Разберусь с этим позже! Пока меня раздражал только провал моей превосходно организованной казни. Я стремился во что бы то ни стало завершить сие действо и начал помогать верёвке размотаться. Всё меньше оставалось препятствий на пути кролика в таз с кислотой, всё больше во мне кипело негодование относительно моего тупого плана. Но отступать было сродни смерти. Остался последний виток верёвки, прямо над тазом с подкрашеной зелёной акварелью водой. И вот я, пыхтя и сопя, разматываю часть величественного агрегата смерти. Кролик падает (наконец-то!) и приземляется рядом с тазом.
Потому что, блять (я уже выучил это слово от бабушки и знал, что при взрослых его говорить нельзя), я был бы не я, если бы не наступил в этот таз. Зелёная вода вылилась прямиком на ковёр, под ковёр, на линолеум, под шкаф. Кажется, акварели я не пожалел, потому что вода была ядовитового зелёного цвета. Памятуя об эксцессе с зелёнкой, который я хорошо помнил, потому что бабушка битый час пыталась вывести пятно от неё на этом самом ковре и ругала меня самыми изощрёнными своими выражениями, моё лицо приняло выражение "О.О". Пригоревшая к столу верёвка просто выветрилась из памяти.
Бабушка пришла всего через 2 часа.
- Дима! Я дома! Ты где? - проворковала бабуля. Было видно, что настроение у неё отменное - не иначе, нашла золото в комнате съехавшего постояльца общежития.
- Я тут, Ба. - два часа я убирал следы преступления и думал, что неплохо справился. Только ковёр ещё был мокрый... и зеленее, чем обычно... Впрочем, повод давать я не собирался.
- Ты кушал?
- Ага, поел. Сижу, вот, книгу читаю! - вякнул я с кухни, надеясь, что бабушка пойдёт именно ко мне, а не в комнату.
- Молодец! - бабушка разулась и прошла в комнату.
Таз был возвращен в ванну, кролик лежал на своём законном месте в углу кресла, веревка убрана на место, а спички спрятаны: ничего не выдавало меня, кроме хлюпанья бабушкиных колготок по мокрому зеленоватому ковру.
- КАКОГО ХЕРА ТУТ ТВОРИЛОСЬ, ГАД?! - послышался рёв бабушки. У меня внутри похолодело, но в этот раз я решил играть роль невинности до конца.
- А что тут, Бабуль? - я изображал удивление.
- Ты что, дурак? - подлетела ко мне бабушка и схватила за шкирку. - Что. Тут. Мать. Твою. Дуру. БЫЛО!!?
- Не знаю! Что не так?! - такое заявление застало бабулю врасплох. Кажется, она начинала верить, что я не при чём.
- Пол мокрый, видишь!
- Ого! А почему?
- Это я тебя, идиота, спросить хотела! Ох... соседи, что ли, залили?.. Ой! Зелёное что-то! Кошмар! Отходы какие-то!
- Наверняка! Пока я читал!
- Схожу сейчас, разберусь.
К такому я не был готов. Оставалось уповать на то, что соседей не будет дома. Никогда. Но до этого не дошло. Бабушка сопоставила сухой потолок и стены, а заодно и таз с едва различимыми зелёными подтёками в ванной.
- Ты, придурок, думаешь, что я - дура? Н-е-е-ет. Это мамаша твоя нерадивая - дура. А ты, тварь, портишь всё вокруг! И врёшь, как мерин! Нельзя без присмотра оставить, говно такое! Всё обосрёшь вечно! Почему другие дети нормальные, а ты - даун, а? - часть этих слов бабушка говорила уже перемывая за мной ковёр. Вымывая акварель, она медленно приближалась к столу, к ножке которого пригорела злополучная верёвка.
- Урод! Стол испортил! Как тебе в голову такая гадость приходит, выродок!? Убью тебя, гадёныш! Убью и пусть посадят! Одним дебилом меньше будет!
И всё же след от верёвки был не столь заметен, многострадальный ковёр высох и играл яркими первозданными красками, а бабушка успокаивалась, и уже совсем вечером мы пили чай с печеньем. Я рассказывал ей о книге, которую прочёл, а она кивала и говорила, что если я буду много читать, а не страдать хернёй, то, вполне возможно, из меня выйдет толк. Такие вот будние дни.
В выходные я имел дело со структурой отдыха. Это значило, что суббота посвящена домашним делам, а воскресенье - какому-либо культурному мероприятию. В субботу мы с бабушкой шли "на базар", где я боялся потеряться среди смердящих лотков с рыбой или мясом. Бабушка довольно бойко отшивала чересчур навязчивых торгашей и двигалась в самые тёмные глубины местного рынка, ради привлекательных ценников, конечно. По дороге я таскал с лотков черешню и абрикосы, тем себя и развлекал. Продавцы не обращали на мелкого воришку внимания, главное было не попасться бабушке. Очень не хотелось слушать про дезинтерию и сифилис от немытых ягод и фруктов. "Обдрищешься весь и помрёшь - не заметишь! Мыть всё надо! ",- сказала бы бабуля. После рынка - уборка дома, где каждый след, навсегда оставленный мной, вызывал у бабушки минутки ностальгических переживаний, перемежающихся с напоминанием мне моей роли в этом мире. "Какой линолеум был! Ах! Ведро поменяй! Такой уже хер купишь! А ты прожёг! Послал Бог внука-идиота! Ох! Ведро поменяй!",- причитала бабушка, намывая пол в кухне. Я носил ведро и мне было жалко линолеум. Моя вина была доказана, а приговор приведён в исполнение - я жил с бабулей. Иногда в субботу я мог сбежать к деду или маме, оставаться там до воскресного вечера. Не так часто. Но даже если не мог, воскресенье таило чудесные перспективы.
--------------
Чтож, будет вторая часть, а то жирновато выходит.
Кто читает первый раз и, ну, вдруг вам понравится - читайте другие истории в профиле. Пишу всё с телефона и это немного уныло, и сложно проверять орфографию и всё такое, так что не кидайтесь минусами. :)
Ни один плюшевый Кроля не пострадал, напротив, до сих пор живёт у бабушки.
Спасибо за внимание!