Часто бывало, что, когда кто-то вспоминает как ломал руку в детстве или обходился одними царапинами, я начинаю долгий рассказ со слов: "Ну и скучно же вы живете и по больницам совсем не ездите!". Так выходит, что если уж мне приходилось падать, то громко, нетипично и желательно с продолжением.

Зубы. Девочка Маша, 4 года.

Бежала девочка, но не добежала. Споткнулась и упала. Ор, рев. Выбегает мама, видит ребенка в крови. Кровь хлещет изо рта. Там, где раньше были передние верхние резцы – ничего нет. Схватили девочку в охапку и увезли в ближайшую больницу.

- Ну, не волнуйтесь, выбила себе 4 зубика. Не страшно, - сказала врач при осмотре. На том и порешили. Через три дня губы опухли, лицо побелело, температура жарит под 40. Рванули в другой стоматологический центр. Оказалось, что три зуба никуда не выпали, а вошли внутрь (значительно сдвинув коронки коренных – или как это называется правильно?). Вырезали, достали. Зашили. Без зубов ходила лет до 7-8. Родители сделали пластинки с зубами.

Итог: боязнь стоматологов до 20 лет.

Аденоиды. Девочка Маша, 6 лет.

Посадили в железный стул ввинченный в пол. Привязали, взяли за голову. Дважды обманули. Сначала врач сказал, что только посмотрит – но на самом деле начал операцию по удалению. Слезы, ор, кровь из носа и изо рта. Умоляла девочка прекратить. Тогда врач поклялся, что только проверит. Но снова обманул. Вырвал ее кусок. Только после этого отпустили плакать в палату. Дедушка сказал, что на улице слышал, как плакала девочка Маша.

Итог: недоверие к врачам. До сих пор все действия перепроверяю.

Стопа. Девочка Маша, 12 лет.

Плыла Маша в лодке по горной реке. Отталкивалась от дна огромной палкой. Скользнула нога в старое открытое моторное отделение. Что-то вошло в ногу. Никакой боли. Скорее всего шок и безумное любопытство: почему нельзя вытащить то ногу?! Подергала девочка ногу, покрутила ею как могла, вытащила. Села на край борта, смотрит на стопу… а там белые штуки, ну как кости прям! Ну, ногу в реку и ждет, когда лодку к берегу прибьет. На берегу взрослые поймали девочку, глянули на ногу. Кто-то побежал за водкой и сразу начал обливать стопу. Боль пронзила аж до затылка. Как волна по всему телу. В Посольстве оказали первую помощь, сделали столбняк, обработали рваную рану, отправили домой. Спустя пять дней ногу дергало невыносимо. Девочка не спала. Казалось, что вся нога живет своей жизнью. Рванули в госпиталь. Сильнейшее нагноение раны. Вставляли марлевую турунду. Гной разливался по ноге, залило койку у хирурга в кабинете. За дверью был слышен ор и слезы. К вечеру началось облегчение.

Итог: захотелось стать хирургом, спасать людей от боли, причиняя боль.

Аппендикс. Девушка Маша, 16 лет.

Лагерь. Ночь. В палате у всех девочек уже вырезан аппендикс (совпадение? Не думаю!), а у девушки Маши нет. Ночью и прихватило. Сначала думали просто живот болит. Дали мезим. Не помогло. Через час дали обезболивающее – и оно тоже не помогло. Выпрямится Маша не может, уж очень это болезненные ощущения. Отвели в мед. пункт. Апоплексия яичника – поставили диагноз и положили в единственное свободное место – смотровая. Не спала девочка Маша. Руку о кафельную стену разбила, чтобы хоть как-то переключить боль. В шесть утра решили, что надо везти в больницу в г. Щелково. Когда привезли в больницу, оттуда написала девушка SMS родителям: «На родительский день выступать не буду, я в больнице». Не хотелось ей ночью пугать родителей. Анестезиолога нет. То ли занят, то ли еще не вступил на смену. Умоляла девушка врачей водки ей дать бутылку, и чтобы так резали. А то уж очень больно. А потом появился хирург. Загорелый, с золотой цепью на шее и запястье. Брюнет. Не старше 35 лет. В форме, при которой видны его сильные накаченные руки. «Зато умру под руками красавчика», - подумалось ей. Позже раздели, уложили и вывезли в коридор – ожидать операции. Машу устраивало все, что мало-мальски приближало процесс начало операции. И вот, впервые голая перед мужчиной. Да еще и не одним. Потом накрыли чем-то, вырезали из полотна квадрат в районе живота. А Маша все еще в сознании. Началась паника: подготовка к операции – полным ходом, подготовка к анестезии – отсутствует. Пока что-то вводили в вену (тягучее и ледяное), хирург-красавчик завел странный разговор.

- Ну где живешь? – хирург-красавчик.

- (зачем он об этом спрашивает?!) в Москве, - Маша.

- А на какой улице? – хирург-красавчик.

- (зачееееем ему это) На *такой-то*, - Маша.

- Шумно, наверное? – хирург-красавчик.

- (ничего не понимаю) у нас стеклопакеты стоят, - последние слова и дальше темный экран.

Итог: гангренозный аппендицит.

P.S. В больнице в детском отделении лежал мальчик лет 9. С большим шрамом на животе от ребра и до бедра ноги. Еще и рука была сломана. Оказывается на крыше тусовался с друзьями. Друзья пошутили. Он упал... Высоту дома не уточняла, но с его слов внутренние разрывы органов о_О. И была девочка лет 6. Милашка. Сказала, что в нее овод личинку отложил. Вырезали из живота.

Хирургов уважаю до сих пор. Очень хотелось тоже стать хирургом, но родители отговорили.

Много чего еще было, но очень уж хочется, чтобы частота такого рода происшествий в жизни снизилась к нулю)

По мотивам поста http://pikabu.ru/story/praktika_5059474

В общем, как гласит старая поговорка "первый ребёнок — последняя кукла".

И, к огромному сожалению, во многом так оно и есть. Родители чрезмерно бдят, где не надо и недосматривают, где надо (ну, во всяком случае мы с женой). Дальше ты уже знаешь, где подстелить соломки, но первый ребёнок — это первый ребёнок.

Так вот. Старшая наша, когда пошла в садик, болела в режиме "пару дней ходим, пару недель дома". Педиатр нам на тот момент попалась откровенно херовая, но мы тогда этого оценить не могли. Нуивот.

В общем, идёт время (не так, чтобы много, но в таком возрасте много и не надо), видно, что с дитём явно что-то не так, во сне дышит затруднённо, периодически начинает чуть ли не задыхаться, я просыпаюсь, прихожу поворачиваю набок, вроде всё ок.

Нет, сейчас я бы сделал по другому. Сейчас я почти такой же умный как и вы, мои читатели. Сейчас я бы тупо сходил в платную клинику и/или проверился у другого специалиста. Но не тогда.

Короче, когда взвинченная жена спросила педиатра, — может всё-таки дадите нам направление отоларингологу? Та ей лениво ответила, — мамочка! Вы просто очень мнительная! Это просто адаптация ребёнка к саду. Ну да ладно.

Надо говорить, что нам сказал ЛОР? Я бы даже сказал, ЧТО нам сказал ЛОР?

В общем, аденоиды, всё уже очень запущено и куда мы, мудаки, смотрели.

И правда. Куда.

Короче, разного рода масло туи и всякие лазеры нифига не помогли. Их тупо надо было применять раньше. А щас всё, операция.

Ну операция, так операция, хули ж делать, ребёнок такое ощущение, что каждую ночь задохнуться пытается.

Я честно прочёл в интернетах всё, что пишут про то, как аденоиды удаляют детям с помощью операции.

В двух словах, ребёнку в глотку засовывают серповидный нож и срезают им те самые аденоиды к хуям. Без наркоза.

А наркоз нельзя. Совсем нельзя. Даже за деньги. Даже за любые деньги.

Ну пиздец.

В общем, жена сказала, что на операцию с мелкой еду я. Нуивот.

Утро. Едем с мелкой на таксо в больницу.

- Папа, папа, а куда мы едем?

- В больницу, тебе горло лечить.

- Папа! (с тревогой) А мне там уколы ставить будут? (ну да, уколы — самое страшное).

- Нет, зайка, не будут (правду говорить легко и приятно. Просто пиздец как)

В общем, приехали, подождали с полчасика в палате и пошли на экзекуцию.

На спецлифте нас привезли на операционный этаж и повели к операционной. А там такой коридор длинный и ровно посередине тамбур стеклянный сделан, где всех родителей (а таких как мы с десяток набралось) оставили, а детей дальше увели.

Короче, все стоят, нервоз, разговаривать не тянет и тут начинаются детские крики.

Сердце, сука, обрывается просто.

Стоим.

Белеем.

Молчим.

Ждём.

И вот, выходит моя красавица первая.

Идёт по коридору, полотенчико, которое с собой сказали взять, забыла где-то, ванночку такую специальную, как у зубного для инструментов, под подбородком держит, в неё изо рта кровь и сопли текут, сама шатается, в общем — пиздец.

(ремаркой: после такого фильмы ужасов смотреть вообще не страшно, потому что, что та комедь, против такого... вот).

Короче, доходит она до этого тамбура, где мы ждём, проходит сквозь строй родителей, которые на неё с мокрыми глазами смотрят, подходит ко мне и так это с прорывающимся рыданием, — Пааааапа!

И я такой, спокойно и жёстко, — Не реви! Спокойно!

(блять, чего мне стоило держать спокойную морду лица, никто не знает. Я просто с детства своего травматичного знаю и от врачей знакомых тоже, что если тебе больно и ты начнёшь себя жалеть, то в два раза больнее станет, а если сдержишься, то полегчает быстрей. А дети чотко состояние родителей считывают. Поэтому сожми сердце в кулак и будь добр быть спокойным)

Если бы взгляды убивали, то остальные родители меня бы ещё там дезинтегрировали к хуям.

А я что? Я ничего, мне малую надо отвлекать. Нуивот.

В голове, сцуко, пустота просто до звона, как отвлекать — вообще без понятия, ну я её и спрашиваю. Чо, — говорю — Танечка, было-то там?

Она задумывается (ага! Отвлеклась!) и выдаёт, — папа! Там был такой маленький зайка! И он так плакал! Так плакал! (мама зайки становится цветом, как больничная стена. Такая нежно-зелёная). Не реви, — говорю — спокойно!

И таким макаром идём мы в палату.

Пока дошли, за лёгким светским разговором (а как ещё это назвать?) вроде отвлеклась, забылась, идёт норм.

Приходим в палату, начинаем приходить в себя, а тут мужик приходит. С четырёхлетним пацаном. И тоже после операции. И тот натурально воет. Ну, у кого дети есть, те знают, что где один плачет, там и другие подпевают. И моя шестилетка тоже начинает хлюпать носом и тоже явно собирается от души так порыдать.

И я такой понимаю, что в такой ситуации — не удержу, нет.

Блять, как я там распинался. Клоуны в цирке обзавидуются. Мужик этот, еблан, сидит, глазами лупает и видно, что с детьми он водиться нихуя не умеет.

И потому приходится всё мне. За себя и за того парня, натурально.

Короче, развлёк обоих (и если кто скажет, что это просто, двух мелких, которым только что по глотке лезвием херакнули, от боли отвлечь и успокоить, то даже такому таланту я там оказаться не пожелаю), чуть позже их и самих попустило, а там положенные часы прошли и нас отпустили домой.

И всё кончилось хорошо.

И вот, что я скажу вам, молодые родители или те, кто только задумывают ими стать.

Если у вас есть хоть какие-то сомнения, не стесняйтесь. Ищите другого врача и консультируйтесь у него. Потому что попадётся вот такая коза и потом последствия разгребать сложно, больно и страшно.

P.S. Нет, не все врачи такие. Да, у нас потом было несколько других педиатров и они были или хорошие, или очень хорошие. Но можно нарваться и так.

P.P.S. Если пост сильно не заминусуют, как-нибудь расскажу, для чего в доме с маленьким ребёнком обязательно нужен небулайзер. Мне это знание досталось тоже довольно болезненно.

upd: в камментах пишут, что сейчас делают под местной анестезией. Возможно и так, описываемые события происходили в 12-м году и мне почему-то отложилось, что делается без анестезии. Возможно не прав. Польза от операции была видна сразу и о том, что решили её сделать ни разу не пожалели.

Дисклеймер: данный пост будет содержать информацию в максимально упрощенном виде для читающих без медицинского образования. Просьба коллег отнестись с пониманием.

Аденоиды. Гроза всех детей и страх всех родителей. Неведомая хворь, которую не видно, но при этом ребенку она мешает жить. Что же это? Как с ней бороться? И нужно ли вообще?

Итак, аденоиды - это общее название процесса увеличения (гипертрофии) носоглоточной миндалины. Миндалина эта входит в, так называемое, кольцо Вальдейра. Из-за особенностей расположения, ее увеличение может частично или полностью перекрывать сообщение между полостью носа и полостью глотки, тем самым делая затруднительным или невозможным носовое дыхание. Более того, такое увеличение этой самой носоглоточной миндалины может быть причиной перекрытия устья слуховой трубы, что нарушит вентиляцию барабанной полости с дальнейшим возможным исходом в снижение слуха вследствие экссудативного отита. Но обо всем по порядку.

Что же не так с отсутствием носового дыхания? Ведь можно дышать ртом! На этот вопрос давалось много ответов. Первый - ротовое дыхание хуже снабжает организм кислородом. Нет. По всем последним исследованиям ротовое дыхание в этом плане полностью компенсирует носовое. Второй - ребенок будет чаще болеть, ведь воздух не обеззараживается и не согревается. Нет. Концентрация различных возбудителей в поступившем в нижние дыхательные пути воздухе что через рот, что через нос примерно одинакова. Оказалось, что дело обстоит намного сложнее. Сейчас попытаюсь максимально просто объяснить.

Площадь наружного отверстия полости носа намного меньше, чем аналогичного отверстия полости рта. Соответственно, сопротивление току воздуха значительно больше при дыхании через нос. В акте дыхания важную роль играет диафрагма. Это мышца, находящаяся на границе грудной и брюшной полостей. Ее сокращения приводят к вдоху. То есть, чем сильнее сопротивление воздуха на входе в дыхательные пути, тем сильнее должна опуститься диафрагма.

Но у диафрагмы есть еще одна важная физиологическая роль. На вдохе она создает градиент давления, который регулирует отток крови по шейным венам. Вот здесь кроется самый важный момент отрицательного влияния ротового дыхания на организм. При сниженном сопротивлении току воздуха (дыхание через рот), диафрагма оттягивается меньше, градиент давления изменяется, кровь медленнее оттекает по шейным венам. А шейные вены собирают кровь и от головного мозга в том числе. То есть, в итоге мы имеем самое страшное и опасное следствие гипертрофии носоглоточной миндалины для ребенка - венозный застой в головном мозге. Венозная кровь содержит различные отработанные продукты жизнедеятельности головного мозга. Соответственно, продукты эти задерживаются в головном мозге дольше, оказывая отрицательное влияние на его функцию. Ну и плюс всяческие сопутствующие негативные моменты, вроде различных форм повышения внутричерепного давления и т.п.

Второй крайне неприятный момент, связанный с аденоидами, это их влияние на слух ребенка. Если гипертрофия носоглоточной миндалины начинает затрагивать слуховую трубу, частично или полностью перекрывая ее, в среднем ухе сначала падает давление. Барабанная перепонка втягивается, ее подвижность нарушается. Ребенок ощущает это как чувство "заложенности". При отсутствии лечения из-за постоянной присасывающей силы в барабанную полость начинает выпотевать жидкость из слизистой оболочки, что еще больше нарушает слух ребенка. Терминальной стадией этого процесса является формирование соединительнотканных рубцов в барабанной полости (так как жидкость содержит много белка), с исходом в адгезивный отит со стойкой утратой слуха.

Данные процессы крайне опасны у детей особенно в период речеобразования, так как могут привести к резкому нарушению этого процесса.

Но что же делать? Как обратить внимание, не пропустить?

Главное, не допускать затяжных насморков. Одна из самых частых причин гипертрофии носоглоточной миндалины - рецидивирующие или хронические аденоидиты.

Аденоидит - это ВОСПАЛЕНИЕ носоглоточной миндалины. То есть, если говорить максимально упрощенно, то она еще не увеличена стойко. Она увеличена за счет избытка в ней жидкости, отека, который еще может поддаваться консервативному лечению. Его соновными симптомами являются:

- затруднение носового дыхания;

- часто, отсутствие видимых выделений (родители часто употребляют словосочетание "внутренние сопли"), так как основной отток идет в носоглотку;

- кашель (sic!) , особенно по утрам.

Своевременное лечение позволяет полностью убрать это заболевание, а несвоевременное приводит к хроническому течению с исходом в гипертрофию аденоидов. Лечится все банальными антибиотиками и топическими интраназальными стероидами.

Других причин увеличения носоглоточной миндалины может быть масса, начиная от наследственной предрасположенности, заканчивая инфицированием ВЭБ или цитомегаловирусом. Все они дискутабельны, да и особого смысла в их разборе нет.

Каковы же симптомы аденоидов?

- стойкое затруднение носового дыхания. Если у вашего ребенка насморк в течение 5-ти дней, не бойтесь, это еще не аденоиды;

- храп. очень часто в сочетании с гипертрофией небных миндалин ("гланд");

- остановки дыхания во сне;

- нарушение слуха;

- гнусавость голоса

- etc.

Как лечить?

В стародавние времена существовал подход по степеням. Увеличенные аденоидные вегетации, в соответствии с их расположением относительно определенного анатомического ориентира делились на три степени. Третья степень однозначно оперировалась, для остальных избиралась выжидательная тактика и всяческие околошаманские методы лечения, вроде физиотерапии и "сложных капель".

С приходом в наш мир доказательной медицины все несколько изменилось. Стало ясно, что состоявшаяся гипертрофия аденоидной ткани не поддается консервативному лечению. Капли могут быть любой сложности, а физио безмерно терапевтической, но воз и ныне там. Если аденоидные вегетации перекрыли сообщение с глоткой, либо устья слуховых труб - их не уберешь ничем. Но с другой стороны, они могут быть и второй, и даже третьей степени гипертрофии, но при этом располагаться так удачно, что дыхание остается нормальным, слух не снижается. Поэтому была разработана система показаний к оперативному вмешательству:

- стойкое затруднение носового дыхания;

- храп, остановки дыхания во сне;

- снижение слуха при доказанной обтурации слуховой трубы аденоидной тканью.

То есть, если аденоиды 1й степени лежат на слуховых трубах и не дают вентилироваться барабанной полости - мы их убираем. Если аденоиды третьей степени расположились так удачно, что не мешают дыханию - мы их не трогаем. Лучший вариант диагностики в таких случаях - эндоскопическое исследование носоглотки (фиброскопия).

Теперь об ужасе и главном ночном кошмаре всех родителей - операция. Раньше (да и сейчас в не особо развитых уголках нашей родины) аденотомия (удаление аденоидов) производилась в слепую, без обезболивания. Ребенок скручивался, в горло, для успокоения души "пшикался" 10%-й раствор лидокаина, и, пока можно было ребенка удержать, аденоидная ткань соскабливалась, без какого-либо визуального контроля. Что успели - то и выдернули. Отсюда и пошли легенды о том, что аденоиды вырастают вновь. Нет. Просто оставленные крупные куски аденоидной ткани подтягивались рубцами, создавая новый конгломерат.

Сейчас все обстоит иначе. Операция производится под общей анестезией (наркоз). Ребенок спи и ничего не чувствует. В продвинутых медицинских центрах производится эндосокпический контроль (изображение носоглотки транслируется на экран), в менее - контроль при помощи гортанного зеркала. Признаться, особой разницы нет, в обоих случаях визуализация вполне достаточна. Такой подход позволяет удалить ткань аденоидов максимально полно, а также максимально качественно предотвратить возможное кровотечение. Обычно, ребенок уходит домой через пару часов или на следующий день после операции.

Теперь о последствиях. А их нет. Полное восстановление носового дыхания происходит в течение месяца после операции. Никакого нарушения каких-либо иммунных функций организма не происходит. Во-первых, помимо носоглоточной есть и другие миндалины, а во-вторых, кольцо Вальдейра вообще принимает в иммунитете опосредованное участие и является больше органом, предоставляющем информацию о поступившем инфекционном агенте, а не участвующем в его уничтожении.

Бывают случаи, когда аденотомия совмещается с другими вмешательствами, например с тимпаностомией (наложением отверстия в барабанной перепонке для лучшей вентиляции), или тонзиллэктомией (при гипертрофии небных миндалин 3 степени, являющейся дополнительным фактором, вызывающим остановки дыхания во сне).