Записки дворника. День 25: Галина⁠⁠

Убираюсь такой, и слышу женский голос:
– Здравствуйте.
– Доброе утро.
– Здрав-ствуй-те!
– А?! И вам здрасьте.
– Вы наш новый дворник?
– Да.
– А надолго?
– Не знаю.
– Ну как не знаю?
– Навсегда наверное. А как вас зовут?
– Галина. А вас как?
– Сергей. Галина, вы простите, но мне мне убираться надо.
– Да я понимаю, я только хотела спросить…

Дальше Галина пытается подступиться к вопросу, но начинает откуда из далека, примерно с Сатурна. Говорит о прошлом дворнике. Ей он не нравился. Дворник боялся машин, испортил реагентами клумбы, чистил только половину тротуара и т.д. Потом Галина рассказала, что убирать во дворе надо по профессиональному стандарту. Но все, кто его соблюдал, уволились из управляющей компании. Потом она всё же спросила:

– А вы по специальности кто?
– По образованию что ли?
– Нет, ну по какому образованию? Я имею в виду специальность.
– Нет у меня специальности. Я безработный.
– Как это?
– Хотя нет. Я дворник!
– Ну Сергей, так не бывает. Я вот, что у вас хочу спросить…

Дальше мысль Галины снова отступает назад. Словно для разбега, длинною в марафон, перед вопросом. Она комментирует зелёно-карий цвет моих глаз (у меня просто карие). Ещё говорит, что я здравомыслящий (интересно, как она это определила?). Но не пойми что с собой сделал – указывает мне на тоннели в ушах и говорит, что это очень зря. Говорит, что это уже никогда не исправить, и что я дырками в ушах испортил свою энергетику. Галина говорит, что она знает в этом толк, потому что она психолог, хирург и жила рядом с цыганами.

Мне становится и неловко, и стыдно. Мало ли кто из жильцов увидит меня с Галиной. Ещё решит, что новый дворник не убираться приходит, а закрывать потребность в общении с взрослыми женщинами.
Делаю пол-шажочка в сторону от Галины. Она не замечает и продолжает говорить. Ещё шажочек. Она начинает чуть поворачиваться в сторону уходящего меня.

– Галина, вы простите, но мне убираться надо…
– Да, да, я понимаю. Я только хотела спросить…
– Не могу, извините. Мне уже холодно становится, пойду я поубираю и согреюсь. Давайте в другой раз. – говорю я и легонько кладу ладонь ей на плечо.
– Вам бы безрукавку. Да, понимаю, что убираться надо. Я только хотела спросить…

Пячусь от неё, чуть кланяюсь, машу рукой, снова извиняюсь и прощаюсь. Галина желает мне всего доброго.

Отойдя от неё на пару десятков шагов, у меня словно многотонную штангу с плеч сняли. Внезапное облегчение разблокировало студенческое воспоминание.

18 лет назад шёл в университет и меня окружили цыганки. Их было трое, они что-то говорили, а я растерялся и поплыл. Только кивал им и мямлил что-то. Потом вовсе завис, словно цыганки всю мою оперативную память заняли. «Здарова Серёга! А ну пошли!» – сказал мужской голос, а его владелец схватил меня и потащил прочь от цыганок. Это был университетский препод.

Препод что-то нелестное говорил про тех трёх женщин, но что именно не помню. Помню, что в теле разлилась внезапная лёгкость. Такая же, как спустя 18 лет, во дворе после побега от Галины.