Зачистка⁠⁠

(по вселенной "SCP Foundation")

Первая часть

Влад ехал в маршрутке и сжимал в руках папку с приказом декана о разрешении приступить к занятиям в октябре. По состоянию здоровья, естественно. Справка о нём была мастерски состряпана коллегами отца-патанатома и заверена подписью главврача, председателя врачебной комиссии, папенькиного закадычного друга. Так уж получилось, что Влад теперь оказался в одной связке с "зубрами" поселковой медицины.

Они уже стояли на остановке с майором Колосковым и дожидались его. И хорошо, иначе бы сейчас, после рабочего дня, сидели у Алексеича в беседке и распивали на троих неизвестно какую по счёту бутылку. Наверное, так и прошёл вчерашний вечер, пока Влад был в городе. Видок-то у них чуть краше того, который... Но об этом позже.

- Сына! - бросился к нему отец.

На его бледном одутловатом лице блестел пот, глаза тревожно мигали.

- Приехал, дорогой! А мы заждались... Вчера снова...

Алексеич машинально поправил галстук, но поприветствовал по-свойски:

- Привет, Влад. Надеюсь, в институте всё прошло гладко?

На его крупном красном носу в широких порах тоже застыли капельки пота.

Колосков Дмитрий Петрович ничего не сказал, только с надеждой уставился на папку. А в ней было ещё кое-что, способное пролить свет на странные случаи в тихом посёлке Еловском.

Влад широко им улыбнулся. Нельзя показать свою тревогу, пусть думают, что всё обойдётся.

- Всем привет. Прошло гладко. И я достал то, что обещал, - сказал он.

- Тогда поехали в отделение! - с облегчением выдохнул Колосков.

- Э...нет, Дима... Мы сначала всё обмозгуем на месте, - возразил Алексеич и скомандовал: - В морг!

Все загрузились в "Уазик" Колоскова. С сигналкой доехали за пять минут.

- "Эти" в секционке. Заглянешь? - спросил отец.

Влад усмехнулся: вот так благодаря своему увлечению и связями с нужными ребятами, он стал важным лицом в компании отца.

- Позже, - ответил Влад. - Сначала покажу, что привёз.

В кабинете отца он вставил флешку в старенький компьютер, открыл файлы и стал объяснять:

- Вы, наверное, так и не познакомились с базой объектов SCP. Или прочли не веря.

Колосков отвернулся, Алексеич и отец пожали плечами.

- Здесь комментарии человека, тесно с ней связанного, - продолжил Влад. - Можете ознакомиться. Всё, с чем нам пришлось столкнуться в Еловском, очень напомнило так называемый индуктор терминального состояния, или SCP-3154. Вот материалы о нём. Да, это всего лишь стекло, размеры указаны. Но в нём сконцентрировано нечто большее, некая способность отнимать витальную энергию. То есть стекло её поглощает при одном только соприкосновении с кожей человека. И превращает его в труп...

- Если быть точным, то очень странный труп, - вставил отец.

Он надел очки и стал похожим на сову: круглые глаза и нос крючком. Зато больше не напоминал запойного.

- Конечно, - согласился Влад. - Про труп я сказал для дяди Димы. На самом деле человек оказывается введённым в Состояние Сигма, по всем физиологическим признакам совпадающее со смертью.

- В мозгу не укладывается, - заявил Алексеич, когда "зубры" и Колосков прочли материалы. - Так и хочется сказать: этого не может быть, потому что не может быть никогда! Откуда энергия у объекта? Космическое излучение? Большая доза радиации? Кстати, при лучевой болезни есть сходные симптомы... И главный вопрос: почему объект появился в нашем Еловском?

- Ну... я-то думал, сейчас Владка нам всё объяснит, - недовольно буркнул Колосков. - А он ещё больше пурги нагнал.

Майор, в отличие от врачей, даже не придвинулся к монитору. Его можно было понять: на районном отделении столько висяков, что ему можно лишиться должности. А ловить и "колоть" некого - всему виной кусок листового стекла. Пурга и есть, не иначе...

В кабинете повисло минутное молчание. Отец потянулся к сейфу за бутылкой коньяка, Алексеич прищурился на монитор, Колосков достал платок, чтобы вытереть лысину.

И тут послышался свистящий звук. Владу, который второе лето подрабатывал санитаром у отца, он был знаком: это был сигнал испорченной фреонной трубки в холодильнике морга.

Отец и Алексеич посмотрели друг на друга, но постепенно их лица изменили выражение с озабоченности на настороженность, а затем и на откровенный страх. Фреон ремонтировали уже несколько раз. Отец набрал охранника Колю:

- Слышь, Николай, зайди в секционку, посмотри, как там. Мы тут с друзьями в кабинете... отдыхаем.

- Не пойду! - раздался ответ, похоже, этот Николай проорал в трубку во всю мощь лёгких. - Провались всё пропадом, и этот морг ваш! Сказали мне: охраняй здание, вот и буду охранять его! Вам до секционки ближе!..

Понятно, слухи иногда бегут впереди событий. Охранник явно знал больше, чем ему следовало.

- Хам! - высказался Алексеич.

Он покраснел от гнева, но не двинулся с места.

- Я схожу, - вызвался Влад.

Колосков тоже оторвал от стула крепкий майорский зад. В итоге все пошли в большой секционный зал с холодильниками.

Открыв дверь, Алексеич ослабил свой галстук. Колосков прижал руку к губам, как какая-нибудь нервная дама. Отец шумно выдохнул сквозь сжатые зубы. И только Влад остался внешне спокойным, хотя у него затряслись руки. Он не в первый раз увидел подобное, но привыкнуть всё же не смог.

Зрелище, конечно, было не для слабонервных: с двух тел, которые лежали на каталках, сползли клеёнки. Вместе с кожей. Плоть бугрилась наростами, сочившимися сукровицей. Сильный запах дезинфекционного средства не перебивал смрад разложения.

- Нужно было ещё вчера поместить тела в холодильник! - с досадой воскликнул Влад. - Состояние Сигма можно остановить или задержать холодом.

- Да свежачок же... был. А мы это... тебя поторопились встретить, - пробормотал отец. - Первый раз такое вижу... А препараты? Что с препаратами?

И он, сторонясь каталок, прошёл к шкафу, где хранились в формалине части тел, подготовленные для экспертиз, и стёкла со срезами тканей. Влад знал, что склянок скопилось достаточно: Колосков упросил отца не отправлять препараты в область, пока не будет хоть каких-то подвижек по висякам. С ними оказалось всё в порядке: банки бликанули чуть розоватым раствором с кусками плоти.

- Так что с холодильником-то? - спросил Алексеич.

- Наверное, то же самое, что всегда, - горько сказал отец. - Сейчас откроем и увидим, кто из двоих был в этом чёртовом состоянии Сигма.

Он постоял, набираясь решимости, и резко рванул первую ячейку. Труп как труп - дедок, отдавший Богу душу от старости. А вот во второй...

Да, долговязый подросток, которого Влад где-то мельком видел, "выцвел" до синевы, по коже пошли бугорки. Глаза открылись, помутневшие белки глаз с деформированным зрачком уставились в потолок.

Влад прикинул, что ему долго убирать секционку и уничтожать "улики", поэтому сказал:

- Я, так сказать, приступлю к обязанностям. А вы почитайте, почитайте файлы. Может, придёте к какому-нибудь решению.

- Сначала Петрову позвоню, что у нас снова поломка, - сказал отец, и "зубры" с заметным облегчением покинули секционку.

Если честно, Владу было муторно и даже немного страшно, хотя в мединституте он привык ко многому, избавился от мандража и брезгливости. Три раза они уже ремонтировали холодильник, и всякий раз сталкивались с подобным - некоторые тела оказывались "скоропортящимися". На фоне других событий Владу и пришла в голову мысль, что они имеют дело с одним феноменом, занесённым в базу SCP.

Влад быстро переоделся, выкатил тележку с дезсредствами, вёдрами и тряпками, принялся сначала за самое неприятное - уборку "свежака". Мимоходом отметил на трупах обычную для таких тел травму - глубокий порез, пересекающий лучевую артерию. Рассечённые ткани были белёсыми с синеватой воронкой повреждённой артерии. Влад подкатил покойников одного за другим к свободным ячейкам и переложил с помощью простыни на поддоны. Он даже не заметил, что к противному зудению сломавшейся фреонной трубки присоединились ещё какие-то звуки. Когда лязгнула крышка второго поддона, он ощутил мгновенное прикосновение к коже между перчаткой и подвёрнутым рукавом халата. Это было что-то ледяное и влажное...

Влад замер. Он просто не мог принять за реальность это прикосновение. Такого не могло быть! Тысячи мелких иголочек пробежали по коже. Это был страх, которого раньше он никогда не испытывал. Влад был не в силах закричать, глянуть в сторону... Время остановилось.

Наконец он всё же посмотрел на ячейку рядом, которую отец не удосужился закрыть. Положение трупа подростка изменилось, будто бы он уцепился за края ячейки, чтобы выбраться. Мёртвые глаза по-прежнему смотрели в потолок.

Влад попятился, присел на стул, не отводя глаз от трупа. Что-то пошло совсем не так, как указано в протоколах исследования объекта SCP-3154. Допустим, тела после контакта с ним могли как-то влиять на работу холодильника, отчего он ломался. Но ведь написано же, что тела бывают полностью обездвижены! А если... да, на руке погибшего (вроде бы погибшего) подростка не было разреза, только глубокий прокол. И из-за этого, наверное, не случилось значительной кровопотери и бедняга не полностью погрузился в Сигму. Отсюда и движения. Стало быть, феномен имеет ещё другие особенности.

В висках Влада застучали молоточки, бешено забилось сердце. Ему показалось, что пространство секционки изменилось. С треском погас один плафон. Влад подскочил на месте от неожиданности. Это, как ни странно, привело его в себя. Он собрал в мешки клеёнку с прилипшей кожей, постоянно поглядывая в сторону холодильника. Потом подбодрил себя матерками и протёр пол.

Работа разогнала кровь и добавила решимости. Влад поправил руки подростку и задвинул поддон. Свет тушить не стал.

В кабинете отца уже было не продохнуть от запаха коньяка, запасы которого в поселковом супермаркете были немереными, как и традиция подносить патанатому бутылочку за экспертизу вне очереди - нескончаемой. Поэтому мама и сбежала из Еловского пять лет назад. Влад отказался - кто присмотрит за отцом, если не он?

- Чепуха какая-то, - сказал Алексеич. - Не могли одним стеклом порезаться пятнадцать человек.

- Ещё как могли, - возразил Колосков. - Когда я только сюда приехал ишачить участковым, трое синюков прирезали друг друга одним охотничьим ножом: один пырнул дружков по очереди, второй стал отбирать оружие и случайно, а может, и неслучайно полоснул первого по горлу. Пока сидел, схватившись руками за голову, прирезанный ранее синюк оклемался и всадил ему нож под рёбра. Потом помер в больнице...

- Три - не пятнадцать. Значит, у этого объекта есть какие-то недоисследованные свойства, - заметил отец.

Его шея и лицо побагровели, и Влад осторожно отнял у него налитую рюмку.

- Тогда это твоя проблема, - сердито сказал Алексеич, взглянув на Колоскова из-под очков. - Как следаки могли не заметить один и тот же осколок стекла на месте преступления?

- Я тебя, Алексеич, уважаю, как родную мать... или отца, - разъярился Колосков. - Но в своём ли ты уме - возле жмуров не было никаких стёкол! Резаные раны на трупах были, да... А вот где их пострадавшие получили, неизвестно! И где сейчас это стекло - тоже! Может, сидим сейчас, а треклятая штуковина колет-режет кого-нибудь... И глядишь, уколотый уже кожу теряет в секционке!..

Колосков отодвинул пустую рюмку, выплеснул воду из здоровенного стакана, налил добрую половину коньяка и одним махом выплеснул в глотку.

И компания ожесточённо заспорила, чей это геморрой - исследование причин смерти от SСP-3154: правохранительный или медицинский.

А Влад в который раз стал прокручивать в уме события, в которых он поневоле стал участником.

***

Поначалу, пока фреон был цел и невредим, о жертвах стекла никто не имел понятия. А вот когда холодильник испортился в первый раз, пришлось задуматься. Одна из покойниц вдруг за жаркий июньский денёк расплавилась до зловонной каши. Родственники подняли вой: почему дорогую мать и бабушку, кстати, бывшую медсестру, им выдали в столь непотребном виде, в закрытом гробу, да ещё и упакованную в пластиковый мешок? Мол, родного ли человека собрались похоронить или кого-нибудь чужого. Влад и второй санитар, запойный Гришка Тумуров, коварно предложили им расстегнуть мешок и успокоиться. Но когда из-под крышки домовины хлынула волна смрада, родственники на всё махнули рукой. Только в поселковую администрацию прилетела кляуза на плохую работу морга.

Со следующим покойником вышло похуже. Возле разверстой могилы из-под век молодого бугая вдруг потекли чёрные слёзы.

- Пла-а-ачет наш Артёмушка, горькими слезами исходит. Неохота ему в земельку сырую, - заголосили бабки.

Артёмушка с колотой раной шеи, заклеенной нашлёпкой из пластыря, вдруг рыгнул. Из зашитого рта рванулись под давлением струйки жидкости. Вдова первой отскочила от гроба, но рука покойника успела стремительно подняться и задеть её ниже поясницы. На кладбище прибыли наряд полиции и скорая. Полиция разогнала любопытствующих. Медики провели беседу с обезумевшими родственниками. А всё это время солнце поливало жаркими лучами Еловское кладбище. И покойница портилась прямо на глазах, расцветая бугристыми наростами, истекая невыносимо вонявшей гнилью.

Второй кляузы удостоилось уже и отделение полиции, не только морг.

С тех пор фреон ремонтировали дважды. И всякий раз после поломки стоило ждать подобных эксцессов.

Майор Колосков бросил на раскрытие дел весь дознавательный резерв. Отец Влада, Виктор Леонидович, засел за классификацию случаев колото-резаных ранений. Алексеич загонял медрегистратора поликлиники с той же целью.

Успеха достиг только отец Влада, Виктор Леонидович. Оказалось, что, возможно, первыми случаями столкновения с объектом были смерти в войсковой части, расположенной неподалёку. За пять десятков лет её место дважды переносили. И вот в мае срочников отправили на расчистку руин. Они хорошо и в короткие сроки справились с задачей. Однако один солдатик погиб от ранения бедренной артерии. Пока его товарищи пытались остановить кровотечение, уляпались алым от берцев до бровей. Внутреннее следствие установило, что пострадавший нашёл небольшой сейф и взломал его подручными средствами. Сейф оказался пуст, солдат - мёртв. Вскрытие показало смерть от массивной кровопотери.

Виктор Леонидович ещё при осмотре тела обнаружил порезы на подушечках пальцев большого и указательного пальца правой руки. Но их края уже покрылись бурыми корочками, потому что, видимо, они были получены незадолго до летального ранения.

Срочники, которые пытались спасти товарища, заработали стрессовое расстройство: почти перестали есть и спать, стали заторможенными и почти не годными к службе. Поначалу их поняли, даже посочувствовали им, но потом не обошлось без взысканий.

Прапорщик через месяц уволился. Один срочник, который остался вместо дневального во время расчистки, заболел и был помещён в специальное медучреждение.

И по Еловскому пошёл полыхать пожар колото-резаных ран. После троих солдат - торчки, выползшие на пикник в лес, медсестра приёмного отделения, родственник одного из погибших, потом его друг, следом - другой...

***

- Значит, что мы имеем в ближайших задачах?.. - уже еле ворочая языком, сказал Колосков. - Найти чёртово стекло. Но это нереально. Предупредить граждан? Сделаем через участковых. дознаватели и так давно работают с родственниками пострадавших.

- Уж коли органы запрещают обратиться в область, я сам займусь гистологией, - сказал Виктор Леонидович и обратился к сыну: - А ты, Владка, поезжай-ка с поручениями. Думаю, майор поспособствует, чтобы тебе дали адрес уволившегося прапорщика. Поговоришь с ним.

- Я созвонюсь с главврачом Военного госпиталя, попрошу найти чокнувшегося дневального, - добавил Алексеич. - Думаю, кое-какие следы приведут нас к открытию истины. А ведь без неё стекла не найти.

Влад подумал, что "зубры" вытесняют его из Еловского, подальше от опасности. А сами-то без него ни за что бы не догадались об объектах SСP. Владка им часть этой истины, маленькое зёрнышко, принёс и в клювы положил. Теперь они сами... Как бы не так! Но не переча ответил:

- Хорошо, съезжу и поговорю. Только ты, папа, будь осторожнее. Заглядывай в файлик почаще. И без исследовательских инициатив. Сам понимаешь, чем они чреваты.

- Как же мне иногда охота расколотить все яйца, которые учат курицу! - злобно сказал Колосков и принялся набирать один телефонный номер за другим.

В этот момент из секционки донёсся стук. Влад переглянулся с отцом: так бывало иногда, когда там находился труп, как только что всем стало ясно, в состоянии Сигма. Но только если на теле было колотое ранение. Покойнички с перерезанными артериями никогда не беспокоили персонал.

На Алексеича и Колоскова было страшно взглянуть: одно дело слушать про такое, другое - быть свидетелем.

- В ячейке тело ворочается, не бойтесь, - пояснил Влад. - Это совершенно безопасно. Оно не выберется. Я знаю.

Этот опыт тяжко дался ему и Гришке Тумурову, но признаться в своём страхе санитару морга - дикий зашквар.

- Поехали-ка по домам, - равнодушно сказал Алексеич.

Редкие волоски над его залысинами всё ещё стояли дыбом.

В машине Колосков предложил:

- А может, дать файлик следакам - чисто для ознакомления? Ведь есть же всякие передачи про экстрасенсов...

- Перестань, Дима, - отмахнулся Алексеич. - После этого нам быть только статистами-лохами в таких передачах.

Наутро Влад с адресом прапорщика отправился в город. Район новостроек встретил его непролазной грязью, в отличие от чистенького и уютного Еловского. На двери только что сданного дома уже красовался домофон. Влад набрал номер квартиры.

- Кого принесло? - спросил старческий дрожащий голос.

- Я от начальника войсковой части Руднева, - ответил Влад, размышляя о том, что бывшего прапорщика явно не окажется дома, а злобный старикан, возможно, воспрепятствует встрече.

- И что нужно? - Голос заметно смягчился.

Влад ответил просто: по делам войсковой части. Его впустили.

К удивлению, вместо дёрганого и неприветливого старика его встретил сам прапорщик, краснолицый здоровяк. Он внимательно выслушал обтекаемый, без подробностей, рассказ Влада, понимающе покивал головой:

- Ага, значит, проняло там вас всех, поумнели разом. А то за дурака меня приняли, судом и зоной пригрозили. Спасибо начвою, он меня понял, выхлопотал увольнение по состоянию здоровья и квартирку. Только из благодарности ему и расскажу то, про что поклялся молчать.

- Я после обратной реформы до старшего дослужился, - продолжил прапор, потирая нос с красными жилками, один из признаков любителя спиртного. - Занимался ремонтом автомобилей. С каптёрщиком знался накоротке, а он меня и сдал после всего. Тогда мы в каптёрке хорошо выпили, отправился я отлить. Вижу - стоят под луной те трое, что раненого притащили. И у самих глаза как луна - вроде как свет струят, только желтоватый. Один руку протянул, а другой ему по ней чем-то чиркнул. И тут же рука с темнотой слилась, стало быть, это кровь потекла. Она в ночи чёрная, кровь-то. Наутро в казарме обнаружили мертвяка. Сержант всех настроил, мол, самоубийство. А я смолчал, пьян ведь был, подумал, что мне показалось. Но каптёрщику, как другу, всё рассказал. Тогда мы решили сами проследить за оставшимися двумя, не докладывая никому. Ну и накатили снова лишку. И снова ту же картину увидели: солдат товарищу руку перерезал.

- Твою ж мать... Что делать будем? - спросил я каптёрщика.

- А ничего, мы другими делами должны заниматься, - ответил он. - Пошли каждый к себе, утром подумаем, как об этом доложить.

- А если помрёт?

- Все там будем. Вот о себе и нужно заботиться, - сказал мне друг, как я тогда думал.

И разошлись мы в разные стороны. А часть у нас какая? Маленькая: казармы, столовка, прачка, автопарк, дом комсостава да сосны. Сделал несколько шагов, поднял взгляд от земли: этот резальщик стоял прямо передо мной. И ведь не показалось мне раньше, глаза у него действительно нечеловеческие. Как пуговицы перламутровые. Поднял он руку - в окровавленных пальцах бликанул кусок стекла. И он с этим стёклышком ко мне потянулся... Такого ужаса я никогда ещё не переживал. Вне себя был от мысли, что сейчас придётся помереть. А когда очнулся, срочник уже на земле у меня под ногами валялся, потому что куском стекла развалил себе горло чуть ли не до кости. Перед глазами всё, как сейчас вижу: от чёрной дыры в шее струится пар. И пропадает в ночи... Я - к каптёрщику с единой мыслью: спасибо, Господи, что я сам уцелел. Друг меня быстренько сдал. Я всё рассказал - не поверили. Если бы не следствие, которое доказало, что моей вины нет, могли бы навесить срок.

- Да, настрадались вы, - заметил Влад. - Может, позже, когда всё выяснится, я расскажу вам дальнейший путь этого стёклышка.

- Нет-нет! - вскрикнул прапор, из голоса которого уже исчезли старческая хрипота и дребезжание. - Не надо! Я выложил всё тебе ради начвоя, который ко мне по-человечески отнёсся, дальше иди своей дорогой. Мне это стекло до сих пор чудится, иду мимо наших свалок - тянет поискать да в руки взять. А мне жизнь дорога, дочь нужно поднять. Так что всё, молодой человек, прощай...

Влад понял тактику покровителя-начвоя: если с самоубийствами у войсковой части случаются проблемы, то с убийствами... полный геморрой, как говорит Колосков. Вот и заткнули человеку рот квартиркой и увольнением на пенсию. А вообще картина выстроилась такая: стёклышко, индуктор терминальных состояний, обладало очень широким спектром воздействия на человека. Особенно если поблизости проливалась кровь... так что всё логично: срочники измазались в чужой крови, которая помутила им разум, стала проводником в мир иной. И другой дороги у них не было...

С бывшим дневальным, ныне пациентом неизвестной психушки, поговорить не удалось, хотя у Алексеича были очень крепкие связи на верхах Минздрава. Осталось одно - пообщаться с сестрой бедолаги. И она выдала именно то, что помогло бы им решить главную проблему - найти объект. Оказалось, брат позвонил ей, понёс всякую чушь, мол, нашёл причину чьих-то смертей и собрался... снова её похоронить. Где - неизвестно.

Влад вспомнил, что дневального раза два заметили за забором части с лопатой. В последний вообще выловили на кладбище, по пояс в песке. Он бормотал, что лучше сразу в землю зарыться, чем стать игрушкой дьявольских сил. Ну и загремел бедолага в соответствующее медучреждение.

Влад рванул в Еловское с новыми сведениями.