Я и Барбершоп
Неожиданно для себя самого я внес изменения в свой внешний вид. Я стал зарастать. Перестал брить усы и бороду. Перестал коротко стричься машинкой, как это привычно делал в течение последних десяти лет.
И вот я зарос. Борода, усы. Все как надо. Правда, получился «Ильич-стайл»: на щеках щетина так и не показалась, хоть я и позволил ей расти, как захочет. Вылезло несколько некрасивых кустов. И я решил, что мой бородатый удел – скромная поросль под носом и на подбородке, срощенная в единый ансамбль.
Зато на верхней части головы – заколосились кудри, загляденье. Черные вперемешку с седыми. Все это в разные стороны. Шапка налазит все плотнее. В помещении ее снимаешь, а оттуда каааак рассыплется по плечам. И тишина. Только чужие дети тихонько плачут.
В общем, решил, что надо навести порядок на голове. А то в четверг в столицу на переговоры лететь совестно.
Одно время друзья мне сватали один барбершоп на районе. Мол, ребята турки там работают. Стригут мастерски. Бреют опасными бритвами, горячим полотенцем вытирают и волосы из носа и ушей огнем изгоняют.
И я решил сходить.
Сам салон – вполне обычный. Я бы даже сказал, очень скромный и аскетичный. С лестницы сразу попадаешь в зал. Ни прихожей, ни тамбура. Сразу комната квадратов тридцать. И в ней всё – девочка за стойкой, пара диванов со столиком и журналами и, самое главное, два кресла перед зеркалами.
Я пришел вовремя. Кроме меня был еще один клиент – седой аккуратный мужчина лет пятидесяти. Мы сели в кресла одновременно. Вышли мастера. Первый – молодой лет тридцати турок, с красивой ухоженной прической, направился к моему соседу. Мой мастер оказался лысым, бородатым, с мускулистыми руками, испещренными татуировками.
- Как вас стричь? – спросила девушка, оказавшись слева от меня. Турок встал сзади, скрестив руки на груди. Он на секунду стал похож на ифрита из арабской сказки. Только вместо кривых мечей – расческа и ножницы.
- Вы будете переводить? – спросил я, глядя на девушку в зеркало.
- Да, - просто ответила она.
- Вы знаете, я решил отращивать волосы, - начал я издалека, - и решил, что надо сделать поаккуратней, на данной стадии. Длину оставить, но подравнять, прибрать, убрать с висков и боков эти кусты…
Еще минуты три я перечислял свои пожелания.
Девушка терпеливо выслушала, потом повернулась к молодому турку, который уже стриг моего соседа, и сказала:
- A little bit shorter.
И ушла куда-то за ширму.
Молодой турок что-то быстро сказал моему ифриту на турецком и тот, лязгнув инструментами (чем еще более усилил схожесть со сказочным стражем) принялся за мою голову.
Я немного опешил от краткости девушки, но добавить было нечего. Ведь девушка ушла. И я решил довериться судьбе.
Происходившее далее сломало все мои представления о стрижке, салонах и сервисе. Каждую секунду я думал, что теперь готов ко всему, и в следующую секунду со мной случалось то, что ломало мое предыдущее убеждение.
Ифрит меня немного почесал для порядка. А потом положил на плечи полотенце и придвинул ближе к зеркалу. Только тут я увидел, что под зеркалом стоит мойка. Обычная такая мойка со смесителем. Отличие только в том, что смеситель снимается и превращается в душ на шланге.
Сильным отточенным движением профессионального топителя щенков мой ифрит взял меня за шею и положил мою голову в раковину. Включился душ, из него на мои кудри полился кипяток. Волосы крепко и жестко мяла сильная рука. По моему лицу лилась вода вперемешку с пеной. Пару раз я ослабил мышцы шеи, за что незамедлительно был ткнут носом в фаянс. Я понял, что не время расслабляться.
Через минуту экзекуции та же рука откинула меня в кресло и набросила полотенце на голову. Несколькими круговыми движениями рука вытерла мне волосы, и я увидел в зеркале прежнего себя, но с чуть более подавленным и офигевшим взглядом.
Потом была стрижка. Иногда мне казалось, что я баран и с меня стригут шерсть перед тем как зарезать. Ну то есть не особо церемонятся. Турок быстрыми и сильным движениями брал в кулак кусок волос и что-то с них состригал. При этом кожа на моей голове немного отделялась от черепа.
Это длилось минут 5.
Потом турок взял огромный фен, брашинг и начал делать натуральный начес. Через 10 минут я увидел себя с шарообразной прической, как у Майкла Джексона времен Джексон Файв.
Я уже ничему не удивлялся, и был готов, что сейчас мне скажут, что стрижка окончена.
Но это было только начало. Меня обрызгали водой из пульвера и снова начали стричь. Турок вертелся вокруг меня с каменным сосредоточенным лицом и плотно сжатыми губами. Мне постоянно прилетало в глаз ножницами или расческой. Я начал щуриться, а правый глаз задергался в легком тике. Но турок не обращал на эти мелочи никакого внимания.
Еще полчаса турок колдовал вокруг меня. Вся магия заключалась в четкости и отточенности его действий с одновременной кажущейся топорностью и небрежностью. В какой-то момент он мог запросто остановиться, и в задумчивости смотреть на меня в зеркало отвлеченным взглядом секунд тридцать, накрыв при этом ладонью мою голову и барабаня по ней пальцами.
Все закончилось также неожиданно, как и началось.
Турок небрежно обмел меня сметкой и снова придвинул вперед, к мойке. Я покорно полез в чашу.
Все то же самое. Двойное мытье головы. Напоследок сильные пальцы залезли мне в уши, а потом чужая ладонь характерным круговым движением помыла мне лицо.
Это был финальный аккорд моего охреневания. Так меня в последний раз умывала бабушка тридцать лет назад, когда я объелся черноплодки во дворе и извазюкал ягодами всю Т-зону. Я даже не удивился бы крепкому подзатыльнику напоследок. Ведь тридцать лет назад он присутствовал в этой процедуре.
А потом начался отходняк: легкая сушка феном, последние воздушные касания ножницами моих волос и бровей(!), работа машинкой.
И вдруг я встретился в зеркале глазами со вполне себе молодым человеком с высокой аккуратной прической, которая небрежной прядью чуть спадала на лоб. У человека было посвежевшее лицо и горящие глаза. Это была реальная трансформация. Мне казалось, что сейчас утро субботы, и я только что проснулся. Я пытался выразить свои эмоции словами, но из меня вылетало что-то нечленораздельное.
В этот момент мужику справа от меня горящим спиртовым факелом убирали волосы из ушей. Но меня уже трудно было удивить или напугать. Я был счастлив и расслаблен.
Я расплатился, оставил на чай и вышел в прекрасный летний вечер.
