Во пламени бога. Часть 1⁠⁠

Ночь - прекрасное время. Ночью кипит страсть, бурлят эмоции. Под пологом темноты признания кажутся более искренними и трепетными. В ночной тишине рождаются дерзкие безумные идеи, невероятные проекты, которые вряд ли бы появились ясным днем, когда человек вынужден отвлекаться на кучу раздражающих факторов.

И, тем не менее, ночь - самое страшное время. Страх темноты... Наверное, это идёт ещё из глубины веков, когда наши далёкие предки не рисковали покинуть свои пещеры после заката, а сами пещеры давали лишь намёк на защиту. И это сохранилось и по сей день. Ночью просыпаются злые силы. Во мраке крадутся воры и убийцы. Безглазая ночь укрывает своим плащом человеческие злодеяния, прячет под ним пороки и недостатки. Кроме того, ночь - это время, когда вершится правосудие и праведный гнев настигает тех, кто свернул с правильного пути, несмотря на предостережения.

Мужчина, низко пригибаясь, крался вдоль бревенчатой стены дома, обильно поливая её из канистры. В воздухе резко запахло бензином. Отступники! Кара уготована тем, кто отвернулся от лица истинного бога. Он, его посланник, не потерпит такого отношения. Больше, больше горючей воды! Он не боялся, что те, кто находятся в доме, почувствуют бензин. Мужчина в первую очередь позаботился о том, чтобы жильцы не смогли позвать на помощь и не сумел сделать ни шагу. На всякий случай он, конечно, подпер двери, а за окнами уж как-нибудь уследит. До сих пор промашек не было, стало быть и на этот раз все пройдёт, как нужно.

Последние капли бензина вылиты. Пора. Мужчина достал коробок, одним быстрым движением чиркнул спичкой, завороженно глядя, как с шипением разгорается крохотный огонек, набирает кратковременную силу. Его век недолог, но и того, что ему отпущено, вполне хватит для того, чтобы дать жизнь большому очищающему пламени.

Ночь осветилась. Огонь с жадностью набросился на бревна, вгрызаясь в податливое дерево, уничтожая то, что ещё недавно было чьим-то жилищем, дающим тепло и уют. Теперь же дом стремительно превращался в факел. Мужчина неотрывно смотрел на огонь. В чёрных глазах его плясали оранжевые всполохи. Как жаль, что нельзя досмотреть все действо до конца! Хотелось бы полностью прочувствовать яростный жар, увидеть, как нечестивое гнездо превращается в груду малиновых углей, как огонь облизывает последние головешки. К сожалению, нельзя. Найдутся те, кто вызовет пожарных. И те обязательно примчатся, вступят в бой с огненной стихий, мня себя героями. Глупцы, придёт и их время тоже. Но сейчас они ничего не успеют сделать. Мужчина не зря выбрал ночь. Пока кто-то заметит пожар, пока сообразит, что нужно делать и куда звонить - спасать будет некого. У него ещё было немного времени, и он с садистской радостью смотрел на пламя.

- Ярило, могучий и великий, тебе приношу сей дар. По воле твоей грешников караю. Ярило-Солнце, первоначальный и единственный бог. Во славу твою сжигаю отступников, что оскверняют землю славянскую. Пусть горят они в твоём огне. Во пламени бога! Во пламени бога...

Дверь предательски скрипнула, когда лейтенант вошёл в кабинет Перуна. Против обыкновения громовержец не сидел за столом, а стоял у окна, скрестив руки за спиной и что-то разглядывая на улице. Или же делал вид, что разглядывает. На скрип он никак не отреагировал, и Дмитрий замялся. Может, стоит позже зайти? Занят человек своими размышлениями. Хорошо, пусть не совсем человек, но занят. Да, лучше заглянуть попозже. Шаг назад, второй, третий.

- Куда собрался, дезертир? - бог даже головы не повернул. - Крадешься, аки кот в тапки наделавший. Проходи, садись. И поведай мне, яхонтовый мой, чем же я, скромный бог в отставке, заслужил подобное отношение?

- Почему сразу "дезертир"? - Нестеров уселся на стул, показавшийся чрезвычайно неудобным.

- Как это почему?! - Перун резко повернулся. В его руках волшебным образом появился бумажный листок. И где он его прятал? - Твоя писанина?!

- Моя, - вздохнул лейтенант, понимая, что от серьёзного разговора не отвертеться. Глаза громовержца искрились молниями. Лучше бы он курил, честное слово. Дмитрий как-то поинтересовался, почему тот поддался такой пагубной привычке, на что Перун ответил, что табак ему нисколько не вредит, а нервы и в самом деле немного успокаивает. Сейчас же все обстояло несколько иначе. Молнии в глазах - верный признак зарождающегося гнева. И хорошо, если гнев удастся погасить в зародыше. Что будет в противном случае, лучше не думать.

- Не отрицаешь? Правильно. Значит, дезертир. С какой это ты радости рапорт написать решил, леший тебя задери?!

- Да я так, - стушевался Нестеров и потупил взгляд. Ему очень хотелось провалиться под землю или оказаться где-нибудь на необитаемом острове вместо того, чтобы сейчас краснеть перед начальством. Да он себя так неловко в последний раз в школе чувствовал, было дело.

- Что так? - первая маленькая молния сорвалась с пальца Перуна, угасла, не долетев до пола. - На кого отдел мне прикажешь оставить? На Руденко, Васильева, Фомина? Или, быть может, на Тарасевича?

- Так ребята хорошие, - осмелился ответить Дмитрий.

- Хорошие, не спорю, - ещё парочка молний стекла с пальцев. - Только опыта у них маловато. Молчи! Сам знаю, что натаскать можно. Чай, не дураки, на лету все схватывают. Или почти на лету.

- Ну вот, - оживился Нестеров, - достойная же замена.

Сказал он это зря. Сразу четыре заряда пронеслись в опасной близости от его головы. Понятное дело, что и в гневе Перун бы не стал бить на поражение, но чувство все равно неприятное. Взмахнув рукой, громовержец испарил молнии в в воздухе, не дав добраться до двери каких-то пару сантиметров.

- Ты представляешь себе увальня Тарасевича, сражающегося со сбрендившим фанатиком нацистов?! - от рыка Перуна любой лев ощутил бы себя закомплексованным котёнком. - Как думаешь, упал бы в обморок Савенков, коли увидел, как два бога в зверином обличье мутузят друг друга?! Не хочу, конечно, чтобы ты зазнавался от собственной значимости, но из всех наших сотрудников ты лучше всего соображаешь. Хоть и сидел однажды с кляпом во рту. Но в остальном я замену тебе не найду. Ты понимаешь, что ты для меня, как сын стал?

Дмитрий не знал, куда себя деть и покраснел ещё больше, пусть и, казалось бы, что больше уж некуда. Приятно, когда тебя хвалят и ценят. Не очень приятно, когда напоминают о не самом героическом моменте в твоей карьере. Правда, чего уж говорить, сам виноват. Теперь ещё долго отдуваться.

- Сварожич, понимаете, Наташа моя, - начал было лейтенант, но осекся.

- Так вот откуда ноги растут, - хмыкнул громовержец, несколько успокаиваясь. - Женщины. Всегда переживают за нас, как за малых детей. Что ж, я её понимаю. Только и ты, мой дорогой Димитрий, пойми. Мы с тобой людям помогаем. Никто не обещал, что будет легко, но такова наша работа. Днем раньше, днем позже - все мы уйдём. Но если я буду знать, что за отведенное мне время кому-то стало легче жить, то я уйду спокойно. Если на одного мерзавца, психопата, маньяка или вора станет меньше - я буду знать, что прожил жизнь не зря. Если на одну детскую слезинку прольётся меньше - все это не напрасно. Слишком много в мире зла, но в наших силах сделать так, чтобы оно не росло и не множилось. Извести его на корню не выйдет, пока не изменятся сами люди, а вот сдержать его нам вполне под силу.

- Да я все понимаю! - Нестеров пружинисто поднялся, заходил по кабинету, потом снова сел. - Наташа после моего, скажем так, позорного пленения мне всю плешь проела. Ей, видите ли, не улыбается остаться молодой вдовой. Я что только не делал, все без толку. Уперлась рогом. Либо я, либо работа. Кстати, вы, помнится, сами меня в прошлый раз отговаривали не лезть на рожон.

- Так я знал, что ты все равно полезешь. Потому что привык людям помогать. Ну, раз ты сам увольняться не собираешься, то с твоей девушкой я поговорю. И уж не обессудь, если я вынужден буду ей открыться. Зная, что будущий супруг находится рядом с богом, ей все ж полегче станет. Только ты на всякий случай краску для волос ей купи, а то не ровен час поседеет, как ты.

- Да сплюньте вы! - отмахнулся лейтенант и тут до него дошло. - Перун Сварожич, вы сказали, что все мы уйдём. И вы тоже? Как может умереть бог?

- Что, не верится? - Перун стал серьёзным. - Вы ошибочно привыкли считать, что любой бог - это нечто всемогущее, вечное, незыблемое. В какой-то степени это верно. Но природой так устроено, что не существует ничего абсолютно вечного. Я могу жить долго, многие тысячи лет. Мне не страшны болезни, но меня возможно убить. Сложнее, чем простого человека, но реально. Вспомни мою сестру. Наглядный пример. Так что, идя на любое сумасшедшее дело, я рискую не меньше твоего. И, кстати, по поводу сумасшедших дел. Держи.

Громовержец достал из ящика несколько фотографий, протянул Нестерову. Семь фото. На всех одно и то же: деревенские избы, сожженные дотла. На некоторых видно, что близлежащие постройки огонь не зацепил. Ничего особенного в этих снимках лейтенант не увидел. Летом дома часто горят, пожароопасный сезон все же. Да и, скорее всего, жили там алкаши. Ну или не алкаши, а просто те, кто после шашлыка и хорошей гулянки уснул с сигаретой в руках. А много ли нужно, чтобы дом вспыхнул. Прискорбно, конечно, но это не их ведомства дело. Пускай МЧС проводит профилактические беседы среди населения и смс-ки шлёт почаще. Свои выводы Нестеров высказал полковнику.

- Будь все так просто, я бы тебя и звать не стал, - Перун сгреб фотографии обратно в ящик. - Как это не удивительно, но алкашей там не было. Семьи погибли совершенно трезвые, в первую очередь проверили. Кроме того, на телах, которые пострадали меньше всего от огня, присутствуют следы насильственной смерти: у кого-то сухожилия на ногах перерезаны; у кого-то беспорядочные ножевые ранения; у некоторых раздроблены кости, преимущественно на ногах. Это убийства, Димитрий, а огонь - способ их скрыть.

- Плохой, если честно, способ, раз мы поняли, что это убийства, а не случайный окурок в кровати, - Нестеров задумался. - И ничего больше не находили, никаких зацепок?

- Пусто. Либо ребята прошляпили, либо и правда ничего там нет. Во всех случаях определённо поджег. С какой целью? Вот это и предстоит выяснить.

- Какой-нибудь съехавший с катушек пироман? - предположил лейтенант.

- Не исключено. Возможно, что не одиночка, а несколько человек или банда. По поводу банды, правда, сомневаюсь. Машины во дворах остались нетронутыми, ценности не пропали, но и этот вариант я пока не стал бы сбрасывать со счетов.

- Я так понимаю, мне предстоит увлекательный вояж по местным деревням? - уточнил Нестеров.

- Именно. А чтобы скучно не было, возьми Игнатюка с собой. Вы в прошлый раз, вроде, отлично вместе отработали. Вдруг, и сейчас повезёт. Найдёте что-то - сразу докладывай. Все, можешь идти. И не переживай насчёт Натальи, разберёмся.

- Так точно, товарищ полковник, - повеселевший Дмитрий козырнул и вышел из кабинета. Перун посмотрел ему вслед, понимая, что отпускать такого сотрудника не вправе. Осталось совсем ничего - поговорить с будущей супругой Нестерова. И это для могучего бога было страшнее всего.

Гришка вольготно развалился на лавочке близ скромного продуктового магазинчика, выискивая себе жертву. Конечно же, никого убивать или грабить он не собирался, а вот прицепиться к кому-то из покупателей и выпросить мелочи - запросто. В кои-то веки приехал в гости к куме, а та две рюмки всего лишь налила! Разве настоящие родственники так поступают? Надеяться на то, что дома жена нальет, бесполезно. Танька, скорее, граблями по спине огреет. Он ещё помнил, как она сломала об него черенок лопаты. Хребет потом две недели болел. И, вроде, худая как швабра, где силы только берёт? Да, тяжела жизнь профессионального тракториста с глубоким философским подходом к жизни.

Вот и сидел Гришка, присматриваясь к редким прохожим. Как назло, в сторону магазина никто не приближался, а подниматься с удобного места и бежать просить было банально лень. Зачем бегать, если то, что уготовано тебе судьбой, само придёт в руки. Да, иногда стоило и самому проявить немного инициативы, но она, как известно, зачастую бывает наказуема. Но выпить хотелось ужасно. Организм, раззадоренный малым количеством алкоголя, требовал продолжения и вполне законно возмущался из-за того, что возлияния неожиданно прервались. К тому же, в животе урчало все настойчивее. Можно было и перекусить двумя бутербродами с колбасой, которые Гришка, выметаясь от не слишком любезной кумы, ухитрился запихнуть прямо в карман многострадального пиджака, но он не терял надежды использовать их в качестве закуски, а не еды.

Из-за угла дома неспешной походкой вышел мужчина лет сорока с матерчатой сумочкой на плече, украшенной рисунком из васильков. Гришка от удивления даже перестал жевать сорванную травинку. С какого перепугу этот франт так вырядился? Фестиваль, вроде как, закончился давно, никаких ярмарок и выставок народных ремесел в городе не проводилось. Тем более было странным видеть человека в белых льняных штанах и такой же рубахе с красным орнаментом. Длинные волосы на голове мужчины стянуты очельем, тканевой повязкой. Тракторист такого слова не знал, обозвав про себя очелье бабским обручем. Больше всего, пожалуй, Гришку поразила обувь мужчины - лапти. Ну кто в таком ходит! Вот у него кирзовые сапоги, обувь правильная, удобная и практичная, подходящая на любые случаи жизнь - и на работу, и на свадьбу, и на поминки. Впрочем, как быстро он удивился, так быстро и позабыл о несвойственной одежде. Перед глазами замаячила перспектива выпить, потому что мужик шёл аккурат в магазин.

Как истинный охотник, Григорий не стал сразу же кидаться на добычу, а дал той спокойно зайти в магазин. Действительно, к чему с ходу надоедать человеку. Может, у него настроения нет. Пусть зайдёт, походит по магазину, выберет, что ему там нужно, а уж на выходе можно и подкатить. Осталось чуть-чуть подождать, но это тракторист умел в совершенстве. И верно, не прошло и десяти минут, как мужчина вышел на улицу, начал спускаться по ступенькам.

- Уважаемый, не были бы вы так любезны ссудить несколько монет заслуженному труженику села, занимавшему ранее почетные места среди механизаторской элиты? - Гришка, широко улыбаясь, поднялся с лавочки.

- Это вы мне? - обернулся мужчина, презрительным донельзя взглядом оценивая появившуюся внезапно помеху.

- Вы чрезвычайно проницательны. Да, именно к вам я обращаюсь со смиренной просьбой моей. Не ради греха, но на благое дело прошу. Признаюсь, не кривая душою, здоровье поправить нужно, ага.

Повисла неловкая пауза. Гришка заготовленную тираду выпали, а мужчина отвечать не спешил. Крылья его носа гневно раздувались, на скулах заиграли желваки. Он не переносил всякого рода попрошаек, будь то бомж без роду и племени или вот такой, как этот, алконавт. Но, присмотревшись к помятому и спитому лицу тракториста, мужчина вдруг сменил гнев на милость. Достав из сумочки купюру, он протянул её пьянице.

- Премного вам благодарен, - Гришка изобразил раболепный поклон, с ловкостью заправского фокусника пряча деньги в тот же карман, где ждали своего часа бутерброды.

- А ты чьих будешь, болезный? - как бы невзначай поинтересовался мужчина.

- Так Гришка Кушнер я, ага. К куме в гости приехал. Сам-то я в Мойсичах живу. Красивое у нас село, скажу я вам! Вы заезжайте в гости, мы с Танькой вас у себя приветим, как полагается. Третий дом справа наш, не перепутаете, ага. Ну ли спросите у кого. Меня там все знают. Я ж самому Перуну помогал в расследование!

- Кому? - мужчине показалось, что он ослышался.

- Перуну. Он у нас в отделении полковником служит, ага. Ну, заезжайте, если что.

- Спасибо за приглашение. Я обязательно им воспользуюсь, - мужчина быстро зашагал прочь, сжимая кулаки, но Гришка этого не заметил. Он был счастлив, что так легко получил вожделенное и мысленно хвалил себя за свою находчивость.

Во пламени бога. Часть 2